За театр на электрическом стуле!

      За три дня до моего дня рождения по школе разлетелся слух о том, что Артём смог меня завалить.       Когда я пришла в школу, и на меня были обращены чуть ли не все взгляды, я поняла, что объяснит мне это всё Беляева. И знаете, что та мне сказала? «Меньше надо пить, потаскуха». А историю моего «бурного секса» с Артёмом даже не рассказала! А то я, пьянь, даже вспомнить не могу.       Зато рассказала мне это девочка в туалете. Пошла помыть руки, а узнала столько многого о своем первом разе!       Ходила я теперь по школе с клеймом первой шлюхи. Выпущу свою книгу: «Как стать шлюхой?» Совет первый: переспите с одним парнем и вы сразу же станете шлюхой! При этом с ним даже не надо спать: ваш перепихон придумает баба, которая вас ненавидит. Я уже подумывала наклеить алую букву А прямо себе на грудь. Но друзья меня отговорили, ссылаясь на то, что я лишь добавлю масла в огонь и эти слухи не прекратятся. Артёма же не было в тот день. Мм, наверное, все ещё оправляется от нашего с ним бурного секса. Мы ж так с ним веселились, что у меня память отбило нахуй. Помню только, что вчера я дописала сочинение и пошла спать. Эх, видно, спать я тогда не пошла.       Какая-то девуля, разодетая в далеко не скромные вещи, сказала мне, что шлюха — это я. Что ж, я достала зеркальце и попросила её повторить своё высказывание. А знаете, что произошло дальше? Дальше подошел её парень, схватил меня за запястье и влепил мне пощечину. Ахуеть не встать, правда? Теперь у меня левая щека саднит, а на руке синяк. Обожаю наше общество! Бей всех без разбору, даже не спрашивая.       Интересное получается кино.       Только на третий день, а именно перед моим днем рождения, пришел Артём и все слухи сразу прекратились. Вот что значит влияние. С самим парнем мы даже не говорили. Он лишь посмотрел на мою царапину на лице и все. Вот как надо привлекать внимание парней: разбей лицо. Я даже «огорчилась». Хотя мне действительно было грустно от того, что большинство учеников школы верило в сказки Беляевой.       Кстати, шрам на моем лице остался не хилый. А вчера меня кто-то подловил за локоть и теперь у меня на двух руках синяки: прямо на запястьях и на локтях. Синие такие синяки. Круто! Люблю синий.       Что я имею за эти три дня: руки, считай что все их пространство, в синяках; на скуле царапина; испорченный рисунок, потому что какая-то дамочка вылила свой чай на него, пока я рисовала; много бумажек с угрозами от влюбленных Артёма и буквально сегодня — испорченная рубашка от пирожного. Хорошо хоть, что я надела майку от физры и кардиган на верх. Так хотя бы моих чудовищных синяков не было видно.       Какая бы ситуация не была — главное оставаться оптимистом. Я вот до смерти успела побыть шлюхой.       Четвертым уроком была физкультура. Учительница попросила снять кардиган, и я, под взгляды своих одноклассников, сняла его и бросила на лавочки. Все просто ахуели только от одного взгляда на мои руки. Они и правда были очень синие, что даже учителя разрешили мне не играть в баскетбол. Привилегии, хули. Правда, бегать все же заставили. Ну что ж, бег — это не так уж и плохо, особенно для первосортной шлюхи.       Как только закончили, я плюхнулась на скамейку и как можно непринужденно потерла левую ногу. Буквально уроком до этого я, с помощью кого-то, слетела с лестницы. Только вот с трех последних ступенек, а не со всего пролёта. Поэтому левая нога саднила, а именно бедро, поскольку неудачно на него упала. А об этом никто не знал. Я и не хотела кому-нибудь говорить: за это действие мои бы его точно нашли и убили. Честно, мне того типа все же жалко — я-то его видела. И выглядел он как человек, исполняющий чью-то прихоть.       Наверное, я дура, но… — Надо поговорить, — послышался голос надо мной, заставивший меня закатить глаза. — На разговоры потянуло? — я подняла глаза и посмотрела в его бесстыжие глаза. — Через пять минут выйди из спортзала. И только попробуй мне не выйти.       Я фыркнула и хотела уже съязвить в ответ, как тот ушел. И вот так мы говорить с ним будем? Монолог какой-то получается.       Не став его слушать, я выбежала прямо сейчас из зала. Тоже мне! Папочку включил! Поговорить ему надо, да пошел он нахуй. — Я тебе сказал через пять минут! — разъяренно сказал Артём, выбежав за мной буквально через секунду. — Часы накрылись, — фыркнула я и пошла в сторону туалетов. — Я попить вышла, а не… — Ну конечно, — прыснул тот и схватил меня за локоть. Как раз там, где синяк. Сколько мне стоило сил не заорать в ответ. — Нам надо поговорить.       Я повернулась к нему лицом, и он отпустил свою руку. — О чём? Слух распустила твоя верная и преданная Беляева. Не думай, что это сделала я. — Вот о нёй речь и пойдёт. Кто тебе сделал вот это? — тот зло взял мою руку, показывая на синяки. — Менты повязали, — выплюнула я. Нет, вот что меня заставляет отвечать сарказмом? Что?! — И за локоть тоже? — А чего бы и нет? — Чего же я раньше не видел этого всего? — Гримм. — А сейчас чего не использовала его? — Нет вдохновения. — Довольно, — от его равнодушного тона у меня мурашки по телу побежали. — Ответь на вопрос. Если я спрашиваю — значит мне есть дело, а тебя ебать не должно, от чего и почему я это делаю. — А зачем мне отвечать? Смысл какой? Пойдешь и как рыцарь им по лицу надаешь? Или проведешь с ними профилактическую беседу? Артём, Беляева выставила меня шлюхой за один день. В её сказки верят все и вся. Если ты начнёшь мстить ребятам, которые сделали с моими руками это, всё на время уляжется. А потом наша прекрасная сказочница сочинит что-нибудь ещё. И всё начнётся заново, по кругу, раз за разом. Я не хочу в следующий раз снова лететь с лестницы. И вообще, у меня все под контролем!       Я вырвала свою руку из его ослабевшей хватки и зашла в зал, подавляя крики.

***

      Седьмой — и последний — урок у нас была математика. Артём куда-то подевался и не появлялся. Только вот на математику пришел.       Я заметила, что его костяшки были сбиты, а на лице красовалась царапина. Наверное заступился за какую-нибудь новую свою подружку. Не в первой же ему. Но самое приятное было то, что он достал упаковку пластырей, которую ему подарила я, и заклеил царапину на руке и на лице. Вот от этого стало мило и приятно. — Пластырь с рыбками? — спросил меня Никита. — У тебя ж такие были?       Я пожала плечами, а сама улыбнулась. Черт, а приятно.       В середине урока меня и его вызвали к доске. Шипперите, а? Только вот не то ОТП выбрали — оно не станет реальностью.       Став решать пример, я заметила, как рука моя непроизвольно дрожит. Дожили! Прямо на уроке! И как мне теперь писать?!       Мое замешательство увидел Артём и с укором посмотрел на меня: — Все под контролем, да?       Я обиженно показала ему язык и повернулась к своему примеру. Поставив мел на доску, я начала писать дальше. Только вот цифры выглядели не совсем трезвыми.       Тут в дверь постучали. И, стоило ей открыться, как появилось лицо того парня, который столкнул меня с лестницы: — Светлана Николаевна, можно войти?       Я непроизвольно сжала мел и обратилась к примеру. Одно действие осталось: сократить и все — ответ готов. Сократить, сократить, сократить... — Конечно можно, а что такое?       Парень вошел в компании ещё двух. Все они держали руки за спиной. И все эти трое… Мои «старые друзья», которые нанесли мне такие красивые синие браслетики, которые сейчас неимоверно пульсировали. Только вот сейчас лица этих друзяшек были… Мягко говоря, не очень. У того, кто услужливо меня с лестницы спустил, вообще кровь из носа шла. Ну и зрелище. Хотя, постойте-ка… У этого альфы-то костяшки сбиты…       Я резко повернулась к Хуятёму, но он лишь решал пример и даже не обратил внимания на входивших. Сама безразличность! Принцесса Холод, блять. — Мы хотели бы попросить прощение, — начал главный, с разбитым носом, обращаясь ко мне. — Я не хотел делать этого. Извини. — Прости, я не хотел. Я искренне сожалею, — шмыгнул носом тот, кто оставил мне синяк на запястье. — И я тоже, — подхватил последний. — Искреннее сожалеем за наше ужасное поведение.       И те трое достали букеты ландышей из-за спины. И протянули их мне.       Сказать, что я ахуела — ничего не сказать. Я так и стояла и пялилась на эти букеты, даже не забрав их к себе. — Спасибо, — промямлила я. Но Саша, заметив мое замешательство и дикий ахуй, встала с парты и подхватила букеты. — Свободны, мальчики, — пропела та и помахала им рукой.       Те кивнули и вышли из кабинета. И что это было?! Верней, понятно, что это было, только вот… Какого черта он за меня заступился?! Вину чувствует или… От последней мысли я зарделась и, быстро кинув на него взгляд, села на место.       Класс молчал. Да и я бы не нашла чего ответить. Слишком шокирована. — Артём, ты неправильно сделал последнее сокращение, — сразу начала Светлана Николаевна. — Кристин — вопросов нет, все верно. На следующий номер Лерка и Оля. И давайте быстрей, нам ещё два номера полностью решить надо.       Сердце бешено стучало в груди. Цветы были очень красивыми, вряд ли их выбирали они. Да и откуда они могли знать, что какие мои любимые цветы? — Хорошего ты себе ангела-хранителя нашла, — ехидно отозвался Никита. — С таким даже против президента идти не страшно.       Я неоднозначно кивнула.       Держать от него по дальше? Ха-ха, мы так с ним далеки, словно на разных полюсах находимся. Ирония. Чем больше я хочу найти ему замену, тем быстрее он делает что-нибудь, что ещё долго заседает в голове.