***
Убедить Белку остаться дома оказалось труднее, чем договориться с начальством: Ирма сама понимала, что на месте нужны специалисты от Инквизиции, желательно Высшие маги, косвенно намекнула, что делом заинтересовалась Москва; а вот Белке вовсе не улыбалось весь день оставаться дома. Постепенно поняв, что не хочет бродить по полю вместе с ними и мерзнуть, согласилась посидеть в тепле и посмотреть какие-то глупые человеческие сериалы, снятые про демонов еще до Исхода. Когда подъезжали, Влад болтал без умолку, подпевал песням начала столетия, что крутили на радио; Ян позволял, хотя на дорогу глядел неотрывно. Это напоминало неудержимое нервное желание шутить на похоронах. Пройдясь который раз насчет того, что из этой истории вышла бы чудная серия «Секретных материалов», они наконец прибыли на место. Джек, вальяжно расположившийся сзади, подобрался и навострил уши, выскочил на улицу, стоило немного приоткрыть дверь. Огородили чуть не за полкилометра, вокруг расхаживали люди в защитных костюмах, казавшихся такими нелепыми; если бы магия должна была их убить, то давно убила бы и без маскарада. — У нас счетчик Гейгера сначала подскочил, потом упал до предела, ну и вообще сломался, — нехотя поделился какой-то начальник. ФСБ прибыла сюда раньше всех и оцепила место, не давая никому пройти; пара смутно знакомых следователей толкалась поблизости. — За что не люблю все эти шаманства… — прорычал этот человек, ошпаривая их яростным взглядом. — Это точно магия — ваше дело. — Да, раз уж все так плохо, давайте мы попробуем, — примирительным тоном предложил Ян. Этот самый начальник, который всем руководил, стоя в стороне и хозяйски поглядывая на мечущихся вокруг работников, пытавшихся совладать с бунтующей техникой, тяжело вздохнул и потер виски. Перехватив взгляд, Влад ощутил отголосок собственной боли, мучившей его с утра; недолго посочувствовал, поинтересовался слишком прямо и небрежно: — Раскалывается, ага? Зыркнув на него, человек все-таки кивнул. Влад знал, что Ирма должна была предупредить об их приезде, настояв, что вспышка может быть связана с делом, которое они ведут; на бумагах фигурировал безликий «артефакт класса 1-А», и вряд ли кто-то, кроме них, понимал, насколько все серьезно. Ян отработанным движением демонстрировал их документы — из рук; привычные слова были зазубрены, как правило. Пропустили без вопросов, даже слегка обрадованные, что нашлись те, кому положено этим заниматься. Трава была мягкой и зеленой, шуршала под ногами, но чем ближе они подходили к сгоревшей лесополосе, тем более жухлой и желтой она становилась; Влад наклонился, сорвал одну травинку, и она сухо рассыпалась в его руке. Стоило приблизиться к эпицентру, стал упираться Джек, до того покорно шедший у ноги Яна, заскулил, замотал головой, попятился. Удержав его, Ян громко рявкнул отрывистый лающий приказ, и Джек пристыженно зашагал дальше. — Знаешь, мне тоже не хочется туда идти, — покачал головой Влад. С каждым шагом становилось все тяжелее, ноги так и хотели развернуться назад, туда, где их ожидали, пристально наблюдая, люди в защитных костюмах. — Я не буду на тебя рычать, это непрофессионально, — сурово отозвался Ян. — А что? Я обезболивающих заклинаний бахнул, ничего не чувствую. Прислушавшись к себе, Влад повел плечами. У него писательского таланта было не так много, как у инквизиторства, часами просиживающего за ноутбуком в попытках занести все воспоминания о пережитых войнах в белый электронный лист. — Мм, руки ноют, пальцы ломит, спина тоже, в животе тянет, я не знаю… Это не отголосок, а переизбыток магии, человеческие тела такое не выдерживают обычно. А у тебя тело — мрак, идеальный проводник, ты и не должен чувствовать, тебе тут хорошо должно быть. Хорошо же? — Ну, наверное, — неопределенно кивнул Ян. Снова придержал Джека, который, поджав хвост, пробовал улизнуть, пока они были увлечены разговором. Когда голова закружилась совсем явно, а Влад оступился на ровном месте, он, вслепую нашарив, схватился за руку Яна; от тонких сухих пальцев растекалась приятная прохлада, постепенно рассеивала дурноту, расчищала мысли. Под ногами хрустела мертвая трава, но движение вперед удавалось куда проще. Вдруг оборвалось — и тягостное ощущение, и выжженная полоса, уступив обычной и свежей. Джек тревожно заворчал, закрутившись вокруг, принюхиваясь к земле. — Человек… или демон, не важно, стоявший в центре, должен был погибнуть. Испепелиться, как те несчастные березки. А почему?.. — Ян широко обвел рукой островок зелени, живший среди выжженной земли. — Самое безопасное место — око бури, — философски протянул Влад. — Или он обвешался всей защитой, какой мог, я что-то такое чувствую. Высшие заклинания могут выдержать подобный удар. Держи Джека крепче, я буду колдовать, без фейерверков не обойдется. Воздух был слишком вязкий, в боевой транс он вышел с трудом, буквально протискиваясь на изнанку сквозь частое плетение нитей. Вокруг висели, медленно плыли ошметки заклинаний; как будто разорванная паутина, липкие неприятные прикосновения к ней заставили поморщиться. Цвет нитей был нездоровый, какой-то бурый, словно гнилой, оставлял следы на пальцах, когда Влад медленно попытался распутать магию, вникнуть в прошлое. Он не мог видеть судеб, как незадачливый стажер, но смог почувствовать отзвуки заклинаний. Молнии бились на кончиках пальцев. — Кажется, они пытались кольцо починить, — удивленно проговорил Влад. — Судя по количеству энергии, по нему или жахнули чем-то боевым, или попытались залезть в плетение, и оно ебнуло само. — А для не-магов и собак можно понятнее? — нерешительно уточнил Ян. Смотреть с изнанки на человека, оставшегося в обычном, плоском и скучном мире людей, — как будто сквозь мутное стекло глядеть. Чтобы в глазах не плыло, Влад ненадолго метнулся обратно, помотал головой, отфыркиваясь от всех ощущений, точно мокрый пес. — Думаю, они пытаются или уничтожить кольцо, или переделать его. Одно нелогично на первый взгляд, но тоже возможно, и все-таки мне кажется, что второе ближе. — Влад еще раз сунулся в боевой транс, пытаясь опередить догоняющую его мигрень и вернуться прежде, чем с адской болью свалится на землю. — Наверное, понимали, что играться с такими силами опасно, потому выехали за город. Но все-таки чего-то не рассчитали и кольцо их конкретно засветило. Самаэлю нужен нормально работающий артефакт, это ожидаемо. — И как он должен работать? Не ломать волю, но навязывать чужое мнение? Заставить всех демонов полюбить его? — размышлял Ян. — Пусть бы лучше заслужил, чем магией пользоваться. — Мы не узнаем, пока не увидим. Но нужно будет порыть книги… Боевой транс был еще рядом, так что досада Яна чувствовалась как своя; Влад мог разобрать и прочитать, что разъяренными молниями мелькало в чужой голове: они сражались за Ад, проливали кровь, завоевывали доверие, давая городам свободу от Высших и Советы, позволяя Преисподней выбирать свою судьбу, защищали, не трогали гражданских. Гвардию побаивались за порывистость и увлеченность своими идеями, но уважали. А тут — громадная сила, способная в одну минуту все изменить — то, что строилось годами. — У них получилось? — сдержанно спросил Ян. — Хуй его знает, — разочарованно ругнулся Влад, когда понял, что уже совершенно ничего не разбирает, а перед глазами пляшут, оттанцовывают джигу разноцветные пятна. — Они попытались — это о многом говорит. Артефакт — единственный шанс для Самаэля удержать Ад от новой гражданской. Конечно, на духов он не повлияет, но крови явно прольется меньше… Если они попытаются снова, мы почувствуем, будь уверен. Тогда сможем среагировать оперативнее: тут накрыло во сне, мы не были готовы. — Влад, кровь, — виновато подсказал Ян. — Носом идет. Отдохни, сам погляжу. Утираясь рукавом и радуясь, что на черной рубахе темно-красных пятен не видно, Влад покорно вышел из транса, наблюдал за неумелым колдовством Яна. Лениво размышлял, что кровь показалась нечеловечески черной — но это, должно быть, от тупой боли, поселившейся в голове, мутились глаза. Рога ныли снова, побаливали. Явно неладное было с этим местом: потребуется еще не один десяток лет, прежде чем тут что-то вырастет, а людей перестанет скручивать судорогами при приближении. Добрая душа Джек вился рядом и, почти напрыгивая на Влада, лез облизывать его лицо, а он отмахивался, слабо отбивался от назойливого пса. — Знаешь, друг, не надо меня слюнявить, я все эти нежности не люблю. — Влад отпихнул Джека. — Если только господин инквизитор не изволит… — Мы на работе, Войцек… Знаешь, а ведь это тот же маг, что отправил в метро фамильяра, — заключил Ян. Он старательно размахивал амулетом, записывающим рисунок ауры, точно фотоаппарат; небольшой камушек полыхал слишком ярко, напряженно подрагивал, угрожая вот-вот вспыхнуть. — Мне Аня показывала записи оттуда — похоже очень, хоть и порвано все. — Мархосиас сам сподобился? — фыркнул Влад. — Почему не Сэмми? Слишком ценен? — Да нет, это логично. Самаэль силен, но не колдовал ведь… лет пятнадцать назад, не учился — тут мы с ним похожи. А Мархосиас маг, вон какие звери у него в слугах ходят. Высший? Влад угрюмо покивал: Высший демон, Высший маг; в Аду одно фактически равнялось другому, демоны куда проще обращались с чистой силой, им не требовались долгие обряды, начертанные печати и татуировки с символами, какие часто носили маги из людей — и он не был исключением. — Помнишь, что Белка говорила? — улыбнулся Ян, пытаясь его подбодрить. — С мраком у нас есть все шансы с ними справиться. Главное — найти. В розыск объявили, надо проверить местные камеры — может, есть машина… — Проще телепортом, — напомнил Влад. — Тут не поймешь, следы от мелких заклинаний снесло. Но пробуй. Медленно они брели обратно, с удовольствием всматриваясь в глаза тех, кто их встречал: удивленные, чуточку восхищенные; со стороны магия всегда выглядела эффектно. Обратно дорога была куда легче, точно спуск с горы, и они все рады были ему — Джек выражал это наиболее ярко, виляя хвостом, но постоянно утыкался носом в землю. — Чует что-то, — заметил Влад. — Сомневаюсь, что он что-то найдет, но пускай развлекается. Пока Джек возился, пытаясь найти след, Ян деловито кивнул военным, перекинулся парой фраз, уверенно раздавая распоряжения — этому он прекрасно успел научиться с Ротой, — вытащил идеально протертый, поблескивающий экраном рабочий планшет; легко вскочил на капот их машины, стоявшей рядом, быстро стал набирать сообщения. Намекнул, что нужно отслеживать всех пациентов с серьезными ожогами, получил разрешение на изъятие записей с камер. Он работал сосредоточенно, точно был в офисе, а не среди гама быстро собирающихся людей. Влад все вытирал никак не останавливающуюся кровь, нервно кусал высохшие губы. Они наблюдали, как медленно уезжает ФСБ, снимают ограждения. — Дай сигаретку, инквизиторство, — неожиданно попросил Влад. Заработал порядком изумленный взгляд, но получил тонкую белую сигарету без фильтра, покрутил между пальцев, задумчиво вспоминая старые привычные ощущения, чуть шершавую бумагу, терпкий привкус, распирающий легкие дым. — Ты ведь бросил. — Это ты собирался бросить, — не упустил возможности напомнить Влад; щелкнул пальцами, высекая искру, подмигнул довольно, выдохнул сизый дым Яну в лицо. — А я так, под настроение. — Самоуничтожение, Влад, это мы проходили. — Мне идет, не надо. Я знаю все твои фетиши. Он закатил глаза и снова уткнулся в планшет, тщетно пытаясь спрятать довольную ухмылку. — Тина обещала, что обработает все собранные ауры и попытается нащупать след Мархосиаса, который можно положить в основу прямого поискового заклинания. — Тина? Девчонка, которая пыталась подбивать ко мне клинья? События неслись так скоро, что Влад почти забыл тот небольшой эпизод, вклинившийся между опасными поисками; девчонка показалась ему забавной, но подающей надежды: смогла ведь сопоставить ауры со склада и из того двора. — Думаю, она все поняла насчет… неуставных отношений и, ээ, характера нашего взаимодействия. Не важно. — Ян смутился еще больше и поспешил перевести тему: — Валентина Лаврентьева, сержант Инквизиции. Она неплохая… сообразительная, по десять раз повторять не нужно. Со слепками аур они разберутся куда быстрее и проще нас… Компьютерам плевать на перепады концентрации магии… и всякое такое. — Твоя забота очень трогательна, но разве это не должны быть мы? Я Высший маг, Ян. С твоей помощью — даже чуточку сильнее. И меня заменяют компьютером? — Это эффективнее, — сдержанно объяснял Ян. — И куда безопаснее. Будет обидно, если мозг одного из лучших магов Инквизиции расплавится при попытке разобрать эту хрень. Они никогда не придумают машину, которая швыряется боевой магией так же здорово, как ты… — Дай им еще пару десятилетий, — искренне и разочарованно предложил Влад. — А потом придется жить в нашем милом средневековье… Ну да ладно, будем работать, пока можем. — Скоро придется сражаться с Мархосиасом, так докажи им, чего стоишь, — попытался подбодрить Ян. — Что нам до Мархосиаса, я начинаю думать, он не нашего поля товарищ, — вынужденно усмехнулся Влад. — Мы Петербургская Инквизиция, а у него имений по всему миру, Ирма не станет оплачивать нам командировки, чтобы мы обшаривали его загородные дома в Италии. — Мы Гвардия, капитан Войцек, названный брат Сатаны. И разве не в наших силах… — Нет, — серьезно покачал головой он. — В мире людей — просто Влад. И просто Ян. Просто… мы. И мы сами установили эти правила, не нужно их нарушать. Пусть ищут другие, станем работать здесь. Теперь у нас, кажется, появится след… Нужно заняться продавцом, что там говорит девчонка? — Проблемы, никак не могут выйти на тот адрес, он… вроде как, зашифрован. Нужно время. Их отвлек бодрый лай, неожиданно заставивший обоих вздрогнуть. Джек подлетел, ухватив Яна за рукав, потянул за собой; глаза его оживленно горели, точно у самого инквизитора, когда он нападал на особо удачные улики или находил решение загадки, мучившей их достаточно долго. Прикусив сигарету, но не потушив, Влад первым бросился за ним следом, зная, что Ян бежит позади, торопливо запихивая в сумку планшет. — Если он нашел след, я уверую и уйду в монастырь. Желательно в женский, — на бегу объявил Влад. — Надеюсь, еще остались какие-нибудь… — Если бы Господь был, в тебя бы вдарило молнией, точно тебе говорю… Они повернули к дороге, где проносились редкие машины, нисколько не тормозя, не лезя не в свое дело — да и плевать им, занятым людям за рулями, было на судьбы миров. Неожиданно Джек затормозил на обочине, плюхнулся на задние лапы, задрал голову к небу и взвыл как будто бы обижено. — Ну точно машина, — решил Ян. — Заклинание ведь можно отследить, если недалеко переместились, а я что-то сомневаюсь, что они собирались покидать город. Тут вы, маги, явно проигрываете. Правда, человеческие камеры тоже недооценили, это нам на руку. Хороший, — ласково улыбнулся, похлопав Джека по холке. — Умный. — А я? — Ты тоже, — смилостивился Ян. — Гладь.***
Ночь Вирен провел в мутных снах, как будто бы вызванных дикой вспышкой адреналина. Сначала он не мог ничего разобрать в видениях, столпившихся в голове, различая отдельные отзвуки, далекие крики. Эхо шумело в черепной коробке, стучало о кость. Он запутался в том, где грань сна, а где реальность, в которой Вирен спал на полу бок о бок с товарищами по Роте. Он был один. Горло забил запах гари, рядом истаивал чей-то последний крик, и Вирен смутно осознавал, что это голос женский, нужный, важный, но не мог вспомнить, чей он и почему был так ему необходим. Когда звук оборвался высокой протяжной нотой, повисла тишина, он потерялся окончательно. Сверху свалилось что-то тяжелое, вспыхивали искры, пол под ногами лизало пламя. Беспокойно мечась, Вирен всей душой надеялся, что его разбудят, вытащат за шиворот из кошмара и дадут по зубам, давая почувствовать себя живым, но сон тек и тек дальше, воскрешая детские воспоминания. Во сне — или уже в реальности: не разобрать, не угадать — он упал, был погребен под трещавшими балками потолка, а потом наступила тьма. Тело жгло, он не чувствовал чуть не всей правой половины, но мягкое ничто слизнуло ужас, боль и отчаяние. Все же — ночное видение, искаженное, слишком быстро текущее. Когда Вирен снова смог чувствовать, вернулись голоса, роящиеся в голове, перед глазами мелькало что-то, яркая картинка, которую он никак не мог ухватить. — Эй, пацан, ты живой там? — загремел знакомый теперь голос; ему вторил другой, спокойный, тихий и чуть хриплый: — Не шуми, Войцек, ради всего несвятого… Он видел их такими же, как в первый раз, десятилетним ребенком, измученным лихорадкой, не осознавшим, что остался на целых девяти кругах один. Вирен помнил, как поразился: Кара хмурилась и резко пахнущим спиртом протирала начавший затягиваться порез на предплечье; Влад и Ян сидели рядом на полуразвалившейся кушетке, усталые, но упрямо бодрящиеся; Ян мерно проводил оселком по лезвию кривой сабли, отзывавшейся приятным звоном, и он зачарованно следил за мерными движениями его рук. Испуганно вжавшись спиной в холодную стену, Вирен лежал на постели с хрусткими белыми простынями, смотрел в измазанные копотью лица, цеплялся взглядом за царапины, удивляясь, как это им, легендам из мальчишеских басен, удается сидеть тут как ни в чем не бывало и негромко обсуждать что-то. Почему-то подумал, что это — бред, жар, предсмертное видение, и закрыл глаза. — Мы во временном госпитале, — осторожно рассказывал Ян потом, терпеливо и аккуратно, точно думал, что сможет ранить его больше, чем бунтарская шайка разбойников, что пошла палить деревни на Восьмом. Вирен с интересом рассматривал этого человека, как будто бы тонкого и хрупкого, но носящего громадную силу — это он чувствовал подсознательно. — Твой дом сожгли, ты… один выжил. Можешь побыть с нами пока, если хочешь. И он остался. Совершенно точно — остался, хотя память давалась с трудом, приносила еще большую боль. Никто в Роте не пытался заменить ему родителей и играть в благородство, но воспитывали как умели, учили понемногу, и Вирен прижился, привык, и сейчас, когда мог бы быть свободен, без долгов и обязательств к Гвардии, он все равно оставался с Ротой. С капитанами, которых считал семьей. Не взамен сгоревшей, конечно, он не был настолько неблагодарным сыном; с ними было другое… Утром Вирен проснулся в поту; на языке как будто оставалась гарь и горечь. Рукой скользнул по шее, натыкаясь на выступающие шрамы, отдернул ее зло. Проходя в ванную, не кинул ни единого взгляда на гладкую поверхность зеркала, помотал головой. Потянулся на кухню, где гремели тарелки и звучали голоса. Остальные выглядели не лучше, а то и хуже его. Бледные, измученные бессонницей, с темными кругами под глазами, они ходячими мертвецами шатались по коммуналке, толком не говоря: зная, что сорвутся на спор. Напряжение почти искрило в воздухе молниями. Кость не проснулся вовсе. Вчера его измотало боевое заклинание, вытянув из хлипкого мага все силы, но он, казалось под ночь, ожил, снова заблестел глазами и, сидя за общим столом, хлебал горячее варево Айи, фирменный ее бульон. С утра не поднялся, почти не дышал, едва вздымалась костлявая грудь; над ним столпилась половина Роты, а Вирен метался вокруг, хватаясь за все подряд. Чувство вины не давало спокойно сидеть: ему потребовалась помощь, он не был достаточно силен, чтобы победить пса-переростка сам… Никто не собирался его укорять; с самоедством Вирен чудно справлялся, перемывал косточки себе, едкими мыслями комментировал каждое свое действие. Ближе к вечеру он стал собираться, хотя и вспомнил, что Ринка не назначила времени, точно думала, что он сам угадает. На него никто не смотрел, занятые бесчувственным магом, а Вирен неслышно выскользнул за дверь, прихватив меч и намотав на рукоятку амулет с заклинанием невидимости. Пронесся сквозь город, утыкаясь носом в неоном горящие карты, которые были выведены на экранах на остановках, и долгими обходными путями, исполняя не специально крюки и петли, добрел до названной ему вчера Малой Садовой. Пешеходная улица напоминала о центральных проспектах Столицы, где не грохотали кареты, а дозволялось прогуливаться. Человеческий мир тоже принарядился к Исходу, пусть и не так пышно, как главные города Ада. Вирен не был слишком-то впечатлен сияющей проводкой, еще не горящей в свете дня, искусственными — или зачарованными, законсервированными — цветами в больших вазах. Правда, флажки с черно-серебряной символикой Гвардии, перекрещенными саблями, растянутые на электропроводах, ему очень понравились, так и захотелось содрать себе парочку. Несмотря на темнеющее небо, было тепло и свежо; Вирен скинул кожанку, тащил ее на руках. Глядя вокруг и ища знакомое личико демоницы, натыкался на радостных людей и нелюдей, смотрел в сияющие глаза… Сначала вид гуляющих парочек раздражал — их было куда больше одиночек, — потом Вирен сквозь странное смешение стыда, ожидания и нехороших предчувствия понял, что здесь, на Малой Садовой, они с Ринкой вряд ли привлекут много внимания. А пока он шатался на одном месте, ловя сочувственные и заинтересованные взгляды, размышлял. Никаких гарантий, что Ринка появится: нужно было хватать ее сразу же, валить ее носом в пол и застегивать наручники, как капитан Ян учил. Но после битвы он никак не мог собрать осколки мыслей, у него непредусмотрительно не было с собой никаких наручников, да и арестовывать Ринку не хотелось, было в ней что-то… эдакое. Вирен же был убежден, что старшие товарищи разбираться не станут, а отправят ее в адскую тюрьму в назидание другим. Удивительно, но она все-таки появилась, спрятавшаяся за прежней иллюзией блондинки, которую Вирен с трудом узнал — когда Ринка, подбоченившись, встала напротив; следом как будто неохотно шагал молодой человек с настолько непримечательными и скучными чертами лица, что Вирен ни за что бы его не запомнил, но тут же отлип от стены, нащупал меч — не стал доставать, но это его немного успокоило. Вокруг гуляли люди, счастливо болтающие, обнимающиеся. Приятные мелкие магазинчики, небольшие уличные кафе, в которых было полно народа… Все как будто шло натурально, по сценарию, кропотливо отписанному судьбой, а он не знал, как вести; каждый раз, когда попадал в подобную ситуацию, Вирен невольно спрашивал себя, как поступил бы капитан Войцек, проклиная себя за детскую зависимость от этого человека. — Сообразим на троих, а? — поглядев на Ринку и Рыжего, нагловато уточнил Вирен, сам чувствующий, как криво надета эта нелепая маска, но ничего не способный с собой поделать. Судя по всему, играл он все правильно и капитан Войцек мог бы гордиться им: Ринка напоказ закатила глаза, тяжело вздохнула, явно желая ударить его что есть силы. — Семью не выбирают, я понимаю, — недовольно хмыкнула Ринка. Кажется, знала о Гвардии и Роте достаточно, чтобы догадаться, кому принадлежала фраза. Эта мысль его заинтересовала: и как бы она могла с ними встречаться, воровка и наемница… — Выбирают. Я выбрал. Неясно, почему к слову пришлось; еще живы и ярки были воспоминания о кошмаре. Вряд ли Ринка поняла, о чем он, но смолчала, стала бы язвить дальше — Вирен за себя не отвечал. Но они пошли неспешно, аккуратно смешиваясь с толпой. Ринка украдкой показала на запястье плетеные браслеты с камушками амулетов; они перемигивались, точно разноглазые светофоры в мире людей. — Никто не услышит, о чем мы говорим, я позаботилась. Если какой Высший маг руку приложит — но это вряд ли. В магии Вирен полагался на чутье, поглядел на ее фенечки, но не ощутил боевых заклинаний, кивнул успокоенно. Подумал, какими их видели и слышали прохожие: компанией беззаботных друзей-студентов, болтающих о глупостях, взрывающихся жизнерадостным хохотом?.. Части его хотелось бы, чтобы мир вдруг в очередной раз совершил крутой поворот, исполнил самоубийственный кульбит и минутная фантазия-обманка стала реальностью — вот бы… На легком ветру тревожно трепетали флажки с символами Гвардии, которые они носили на воротниках мундиров. Вирен быстро взял себя в руки и собрался с мыслями. — Итак, с чего бы начать. — Понемногу успокаиваясь, Вирен заложил руки за спину, чтобы они не видели, как он терзает ногти. — По-хорошему я должен схватить вас обоих прямо здесь, а потом доставить в ближайшее отделение Инквизиции… или к нашим, но я не так жесток, несмотря на свирепый вид… Чужие слова лились легко, но улыбнулся один Рыжий, да и то неуверенно. Вирен больше присматривал за ним, чем за Ринкой: знал, что она из какого-то неясного принципа не марает руки и душу, а вот этот непримечательный с виду мальчишка был головорезом и грабил караваны с мечом наголо. Не для этого ли она вытащила его с собой?.. — Но ты почему-то не спешишь нас скручивать, — снисходительно сказала Ринка. — Задавай вопросы, если есть. А пока… Она ловко увернулась от Вирена и ринулась в сторону, протиснулась между возмущенно загалдевших людей; взъерошенная Ринка оказалась точно перед продавщицей мороженого, растолкав очередь, но отчего-то никто всерьез скандалить не стал: Ринка подарила им несколько солнечных улыбок, да и настроение у народа было удивительно благостное. — Куда это ты?! — возмутился Вирен, крепко хватая Ринку за руку — она тут же вырвалась. — Мороженку купить, нельзя? — дерзко оскалилась. — Мне два шоколадных рожка, пожалуйста! В смятении Вирен наблюдал эту сценку, чувствуя, что над ним просто-напросто издеваются, разыгрывая этот спектакль. От каждого купленного рожка Ринка откусывала по очереди, даже не подумав предложить ему или Рыжему; тот вообще тащился за ними, как пес на поводке, точно толком не понимал, зачем его вытащили на оживленную улицу. — Зачем понадобилось красть нашего заключенного? — упрямо не отцеплялся от как будто беззаботной Ринки Вирен. — А ты не чувствуешь? Магия. — Ринка произнесла это, словно Рыжего не было рядом, но он как раз отвлекся ненадолго, воодушевленно глазея по сторонам. Рядом с капитаном Войцеком иногда накрывало такое же, когда он кипел от злости, — тогда магия злобно прокатывалась вокруг, иглами пронзая кожу, заставляла волосы вставать дыбом. Подле Рыжего это ощущение толком не проходило, пусть и было чуть слабее, лишь немного покалывало. — Высшая боевая магия… Когда мы брали его, никто ничего не почувствовал, — припомнил Вирен. — Как быстро вы пробудили дар? — Достаточно быстро, — весомо и слишком громко произнес Рыжий. Разведя руки чуть в стороны, он набросал боевое заклинание; похожее Вирен помнил, прекрасно знал, как оно осыпает яркими красноватыми искрами все вокруг. Магия Рыжего растеклась расплавленным золотом, поблескивая, точно драгоценные горы в драконьей пещере — признаться, он залюбовался на мгновение, наблюдая за опасными переливами, точно беспомощный кролик, уставившийся в змеиные глаза. Рукоять меча, знакомая, которую он так же твердо чувствовал во время всех боев и тренировок, больше не успокаивала: Вирен понял, что загнал себя в ловушку, согласившись на встречу. Оглянулся по сторонам, но никто не остановился, скользили взглядами мимо… — Девочки, не ссорьтесь, — фыркнула Ринка, стоявшая чуть в стороне и продолжавшая расправляться с мороженым. Утерла губы рукавом джинсовой рубахи. — У нас всех есть по козырю в рукаве, это залог плодотворного сотрудничества! Пришлось разойтись, уважительно и молча кивнув друг другу; это напряжение начинало донимать Вирена, но он ничего не мог поделать, следовать по течению и снова требовать у Ринки ответы. — Зачем вам боевая магия? Да еще такой силы… — Уничтожить кольцо Соломона, — ответила она, точно не произнесла ничего значительного. Вирен резко затормозил — в него едва не врезался кто-то, шедший позади, огрызнулся вполголоса — кажется, матом, но он не развернулся круто с широченной улыбкой, не бросился спорить: был занят не тем. Конечно, Гвардия только и говорила, что об артефакте, угрожающем их спокойствию; до него доходили рассказы о бесплодных поисках кольца и Самаэля… Прикрыл глаза, погрузился в фантазии. Там он возвращал командору кольцо и на него смотрели сотни, тысячи глаз, в тишине застыла придворцовая площадь, убранная к празднику парадно, его славили как героя, награждали, и глаза капитана Яна лучились гордостью, капитан Войцек одобрительно хлопал его по плечу, а многие глотки кричали его имя, спасителя Ада, нового Мессии других времен… Все это захлестнуло Вирена внезапно и ярко, не давая вздохнуть, тщеславие полнило грудь. — Оно у вас? — нетерпеливо переспросил Вирен, успев вообразить себя героем. Его вдруг осенило: — Поэтому Мархосиас послал за тобой эту тварь! — Уже нет, но я… притрагивалась к нему. Я украла кольцо Соломона. У Яры. Потому я ей должна, — заявила Ринка, внимательно наблюдая их одинаково ошарашенные лица; скрытый магией Рыжий как-то странно передавал эмоции, за ним было забавно следить, как будто все отражалось на лице с заметной задержкой — у Ринки заклинание было куда лучше. — Погоди-ка, кольцо было у Яры? — остолбенел Вирен. — Мы его искали, а она украла… Она… Женщина из легенд родом, отживших, выраставших на основе старой веры и божественной воли, которую они яростно отрицали. Все они были родом из сказок и преданий — что уж там, ничуть не лучше изначальной из женщин, напитавшейся не только первым, искупленным испуганным мальчишкой на Голгофе грехом, но и человеческими. Она жила с ними, гуляла меж миров… — Она забрала, — неожиданно рьяно заступилась Ринка. — Люцифер сам отдал ей кольцо: никому в Аду нельзя обладать такой силой, иначе всегда будет страх, опасность. Жаль, что я не понимала, когда принимала этот ебаный заказ… Сожаление, досада, раскаяние? Вирен напряженно вслушивался в звучание ее голоса. — И кому ж ты его продала? — не утерпел он; что бы ни происходило, Вирен оставался гвардейцем, не сыном полка, но воспитанником Роты. Разгадка, казавшаяся такой близкой, очевидной и идеальной, ускользнула, точно ее и не было — не существовало момента его триумфа… — В нашем деле не называют имен. Я ничего о нем не знаю, только о том, что у него… или, пожалуй, у нее достаточно денег, чтобы оплатить услуги кого угодно… Нам… — она вдруг опомнилась и исправилась поспешно: — То есть мне срочно нужны были деньги. Я начинала, мне повезло. Оборвавшись так же неожиданно, как начала, Ринка с досадой пнула мелкий камушек, который выскочил из-под ее ботинка и улетел под ноги прохожим. — Потом Яра нашла меня и намекнула, что я должна помочь все исправить. Иначе — кто знает, что она сможет сделать, проклянет… Хихикнула напряженно, стреляя глазами на них по очереди. Потом совершила то, чего Вирен от нее, этой наглой безбашенной девицы, никак не ожидал: воздела руку, сложила пару сложных жестов, шепнула слова. Так капитан Войцек испытывал захваченных пленных, не позволяя капитану Яну марать руки, пытая по инквизиторской науке, — эта магия должна была разодрать Ринку изнутри, если она хоть в маленьком словечке солгала, но ничего не произошло, хоть Вирен и невежливо пялился на нее во все глаза. — Слушай, мы одно дело делаем! — вдруг громко заявила Ринка — скрывающее заклинание, подрагивающее вокруг, спасало. — Можешь, конечно, арестовывать — твоя работа, но я предлагаю повременить с этим. Вместе мы можем найти кольцо вдвое быстрее… — Наши не станут работать с преступниками, из-за которых опозорились на всю Столицу, — неуверенно предположил Вирен. — И прощение вам не светит. — Поэтому я не пошла к ним — я пошла к тебе сначала. Мозгов у тебя не то чтобы очень много, раз ты в одиночку на фамильяра полез, но ты решил меня спасти там, на платформе… Спасибо, кстати… — Да не знал я, что ты там, я людям помочь хотел, — смущенно заспорил Вирен. В момент, когда увидел зверя, он забыл и про Ринку, за который гнался, и про все другое, остались он и пугающий враг, испытание ужасом… Коль ей приятно думать, что Вирен рискнул всем, чтобы спасти ее шкурку, — пускай. — Если я буду действовать втайне, ничем хорошим это не закончится, — сцепив зубы, заявил Вирен. — Я ценю доверие своих товарищей… — А их жизни? Что нас ждет, если Самаэль придет к власти? Пусть маги придумают амулеты, пусть ваши разумы останутся при вас — станет он оставлять в живых Гвардию, занявшую его трон?.. — Ринка выдохлась с речью удивительно скоро и обычно, почти жалобно попросила: — Мне нужно, чтобы ты объяснил им все, заступился. Без тебя вряд ли получится, но к товарищу твоя Гвардия прислушается… Выбор — снова. Вирен терялся, не зная, на что решиться; он странным образом верил Ринке, поверил бы и без подтверждения всеведущей магии — в ней было что-то такое. Оно заставило его прийти на встречу, поверить, пойти на поводу у детского желания приключений. Он в книжках читал, упиваясь чужой жизнью, говорил не своими словами, а тут выдался шанс самому стать героем какой-то истории — не времени, нет… — Твои капитаны согласились бы, — подначивала Ринка. — Ради тех, кто им дорог, они готовы на все, я знаю… — Откуда? Она невинно пожала плечами: — Молва о Гвардии так говорит. Не было времени разбираться с загадками; и Вирен кивнул, почти не задумываясь. Перекрестился бы, если б это имело смысл, взмолился своему здравому рассудку в первую очередь — ведь принято возносить просьбы к тому, чего нет, тормошить безответное ничто, — а потом — командору и капитанам. — Убеди их, что нет смысла за мной гоняться, пусть лучше Мархосиаса поищут. А нам нужна защита, понимаешь? Эта тварь чувствует, что мы сможем уничтожить артефакт, на который он полагается, хочет убрать по очереди. — У вас есть целый маг… Неуютно пожав плечами, Рыжий вынужден был признаться: — Силы-то и правда слишком много, если б я знал больше заклинаний, чем у меня пальцев на руке… — Я и столько не знаю, живу ж как-то! — картинно всплеснул руками Вирен. — Как меня умиляют эти маги, ну беспомощные же. Ладно, черт с вами. Значит, Гвардии достанется вся слава, я правильно понял? Хотя наказания вы вряд ли избежите… Уверены, что оно надо? Он удивился искренне, но Ринка кивнула без сомнений.***
Они распрощались миром, а Вирен остался гулять по городу, опасаясь возвращаться в коммуналку и заводить разговор о союзе с теми, за кем они были посланы вдогонку… Следуя по Малой Садовой, Вирен не мог не заметить молчаливой осторожной тени, что следовала за ними. Будь другое время, он назвал бы с довольной усмешкой эту тень ангелом-хранителем, если б не был частью той силы, что обрушила Небеса. Он боковым зрением уловил движение позади, почти невидимое, незаметное невнимательному глазу. Поддавшись искушению, он ловко нырнул в толпу, потерялся. Тень приостановилась, растерянно вертя головой; она оглядывалась, искала его, и Вирен радостно вылетел прямо перед ней. — Здрасте, майор фон Айзендерф! — Вирен не смог сдержать довольной улыбки при виде знакомой вампирши, хотя она от его столь явной радости смутилась, улыбнулась в ответ неловко — одними губами, не разжимая их. — Анна, — негромко поправила она. — Я не на работе. Удивительно, я думала, не заметишь… С прошлой встречи Анна ничуть не изменилась, прекрасная холодной вечной красотой; Вирен поймал себя на том, что глазеет, подмечает прежде незамеченные, упущенные черты. О чем говорить с ней — о погоде? В голову лезла сущая чушь, и Вирен злился на себя за это глупое волнение. Которое напрочь перебило то, что он хотел спросить, хотя Вирен специально готовился для серьезного разговора… — Вас капитан Ян попросил за мной следить? — уточнил он, чувствуя, что внутри обрывается туго натянутая струна. Отшатнулся, когда Анна согласно кивнула. — Сначала — Влад, потом он, — призналась Анна, не ставшая лгать и изворачиваться; должно быть, именно поэтому Вирен еще стоял напротив нее, пыша глупой яростью, которую никак не мог выплеснуть на нее, не было смелости и сил, это оказалось сложнее, чем сражаться с громадными фамильярами и за спинами друзей встречаться с преступниками. Вирен шагал рядом молча, сунув руки в карманы, закипая от злости. Он поверил, что стал все делать сам, оказалось, что следом ангелом-хранителем шла вампирша. Встречи были не случайны, она специально искала его и Кость в прошлый раз, приглядывала, проверяя документы, — и в актерском таланте ей не отказать… — Они волнуются за тебя… и за всю Роту, это нормально, — попыталась вставить свое слово Анна. — Вирен, послушай, я никому не докладываю и не отчитываюсь, по мере сил слежу, чтобы ничего не случилось… — Ладно. Теперь-то что тебе от меня надо? Он не заметил, как соскочил на панибратски-нагловатое «ты», не способный скрывать обиду. — Просто… Хотела уточнить, не нужна ли тебе помощь, — неуверенно предположила Анна. — Может, подсказать что? Ты в городе первый раз, правда? — Мне капитан Войцек все рассказывал, я этот город лучше вас знаю! — возмутился Вирен. И сразу же детское бахвальство показалось ему неуместным, он отвернулся. — Знаешь, да, мне понадобится помощь. Мне… нужно к ним. К… Владу с Яном. Они же ведут дело о кольце? По тому, как Анна нахмурилась, с трудом припоминая, Вирен с сожалением понял, что ненароком сболтнул этой очаровательной вампирше военную тайну Ада — оставалось надеяться, что ни ему, ни ей это никак не навредит. — Я слышала краем уха, да… — Я могу рассказать… вам… тебе? — запутался Вирен, тут стушевавшись. — Если неудобно… — Они будут рады тебя видеть, — успокаивающе произнесла Анна, аккуратно похлопывая его по плечу. — Правда?.. — обнадеженно воспрял Вирен. И внезапно отвлекся. Впереди он с изумлением рассмотрел ярко-рыжую копну волос и дергающийся хвостик с пушистой кисточкой. Не узнать Белку, товарища по детским забавам, вечного друга, с ней они решались на опасные авантюры, за которые всегда схватывали по ушам, Вирен не мог. Но заметил рядом с ней какого-то человека, ревниво оглядел его. Подходить не стал, почему-то подумав, что помешает, нарушит веселье своей мрачной рожей, погруженный в раздумья после разговора с Ринкой… Вирен поспешил отвести Анну на другую сторону улицы. Белка счастливо улыбалась, радостно трещала, взмахивая руками и бросаясь от одной витрины к другой. Он как будто подглядывал — было даже стыдно косить краем глаза; а она ничего не замечала, почти не глядя на прохожих, поглощенная разговором, вечером, этим человеческим мальчишкой. Обычный, светловолосый — чернявым демонам не чета, — в джинсе и рубахе в клетку, сверкающий стеклами темных очков… Вирен, успокоясь, заметил, что, хоть глаз и не видно, лицом он всегда к Белке, слушает, глядит внимательно. И Вирен, как будто озаренный, на мгновение подумал, что ради этого он сражается, вся Рота, вся Гвардия. Их руками возведен мир между людьми и демонами, отстроен Ад — и они не уступят его первому встречному, не дадут колдовать свою магию. В кармане Вирен нашарил визитку Ринки, стиснул ее, чуть не сминая, но тут же опомнился и бережно разгладил.