***
Выполняя свою часть контракта — в честности ему никогда не откажешь, — Влад отцепил свой обожаемый «Харлей» от забора и пропал на добрый час, пользуясь свободным временем. До Яна долетали по контракту отзвуки эмоций, оглушительно бьющие по голове, чужой восторг плескался вокруг и мешал сосредоточиться на работе, в ушах свистел ветер, гремел хохот. Он все прислушивался, ожидая подвоха, чего-то подлого от судьбы, но та, видно, решила взять выходной и не портить им жизнь. Вспомнив, как сам сидел за спиной Влада, вцепляясь в него, чтобы не сорваться ненароком, как нездоровое веселье ударило внезапно и захотелось мчаться по дороге дальше и дальше, не останавливаться никогда, и Ян начинал понимать и его, и Белку и даже немного завидовал. Решительно схватился за рабочий планшет и принялся проверять почту. Они с Сашей дожидались на скамейке, негромко обсуждая дело: вокруг всегда слишком много лишних ушей. Неподалеку рыскал Джек, за которым безвольно волочился так и не отстегнутый поводок. Поговорив с Ивлиным серьезно, Ян начал понимать, что вопросы он задает правильные и цепкие, да и инквизитор из стажера может вырасти хороший, хоть ему и катастрофически не повезло с даром. Глаза не краснели больше, оставались прежними, не блестели, разве что, даже когда Саша принимался с жаром обсуждать поиски Мархосиаса, но с этим можно было примириться. Пожалуй, самую малость, Яну он напоминал его самого из безнадежно далекого прошлого, в котором не было ни Влада, ни Гвардии — да ничего толком не было. Когда пиликнул будильник, точь в точь появились Белка с Владом, счастливые, взлохмаченные и громко хохочущие над чем-то своим. — Ну, как тут наша интеллигенция? — бодро спросил Влад, спугнув вышедшую из дома старушку — та припустила заметно быстрее. — Инквизиторство, зря с нами не пошел, мы до Александровского доехали!.. — Ничего, сейчас до офиса прошвырнемся, — обнадежил Ян. — Вы же были осторожны? — Конечно, осторожность… да ты знаешь. Я даже не показывал, как охуенно я умею без рук… Ян картинно вздохнул, рывком поднимаясь с лавки и подкидывая и ловя ключи от машины; за ним хвостиком следовала Белка, тоже желавшая поделиться восторгами и похвастаться, как ее почти научили рулить. — А о чем вы тут без нас говорили, господа инквизиторы, признавайтесь, — потребовал Влад. — Давай угадаю, поиски по камерам ничего не дали? Он наконец-то поймал Джека, отстегнул от него поводок, в котором пес чудом не путался, и упрямо тащил его к машине, приветливо распахнувшей дверцы; Джек слабо сопротивлялся: ему гораздо больше нравилось носиться на свободе и раскапывать что-то на лужайке, а не трястись в неудобном гробу, обитом железом. — Поиски дали, но там тупик, — ответственно отчитывался Саша, заметив, что Ян небрежно взмахнул рукой, позволяя ему говорить. — Это такси было, взяли на один раз, водителя стукнули заклинанием, он ничего не помнит. Нет, не кольцом, обычное забвения… Его обещали доставить в офис, но вряд ли получится что-то счистить… — Я бы мог попытаться, — признал Влад. — Но я не целитель нихуя, а боевой маг, ты сам успел это понять, так что у этого таксиста могут случайно сгореть мозги. Ирма такого не простит. Хотя… пусть попробуют гипноз, никому плохо не будет. — После небольшой поездки, явно проветрившей ему голову, он был на удивление радостным. Подмигнул Яну: — Поехали, инквизиторство, мне Аннушка написала, какой-то сюрприз обещает, страсть как хочется узнать, что она там надыбала. В кабинете их и впрямь ожидали: за столом у Аннушки, где она обычно принимала свидетелей и потерпевших, сидел Вирен, ласково улыбающийся вампирше; он пил что-то из черной кружки, внимательно слушая ее, обычно скромную и не разговорчивую. Когда они зашли в кабинет, заглянули с любопытством, подогреваемые загадочными обещаниями, Вирен тут же обернулся, чуть неловко не свалившись со стула, взвился на ноги, вытянулся в струнку по стойке «смирно» и по-гвардейски отдал честь от виска. А потом замер, шумно дыша и часто моргая, точно ожидал, что на него обрушится их гнев. Подумав, Ян аккуратно прикрыл дверь, стараясь не прищемить кончик хвоста Джеку. — Ты чего тут делаешь, пацан?.. — начал было изумленный Влад в излюбленной своей манере, но Ян уверенно отдавил ему ногу, проходя глубже в кабинет, украдкой продемонстрировал сжатый кулак. Подойдя к Вирену, довольно улыбнулся, обнял крепко, отстранил, всматриваясь внимательно и немного тревожно. Они не виделись всего ничего — а казалось, недели. Лицо у Вирена было бледное, словно исхудавшее, но глаза, под которыми залегли тени, оживленно блестели, он в восхищении осматривал все вокруг: их, Белку с Сашей, Аннушку, пытающуюся скрыть умиленную улыбку, бумажные завалы и новомодные компьютеры, старые стены, срочно требующие краски, сирень, фиолетовыми кистями бьющую по окну… — Мне так много всего надо рассказать! — громко заявил Вирен. — Хотел вчера, а Аня сказала, лучше людей не тревожить и утра дождаться… — О как, сразу Аня, получается, — многозначительно ухмыльнулся Влад, быстро приобняв его за плечи, мимоходом подмигнул Аннушке; что-то подсказывало Яну, глубоко в душе вампирша желала пристукнуть его ближайшей, лежавшей под локотком папкой, но держала себя в руках. Прервать поток болтовни Влада невозможно было: — Времени не теряешь, значит, это по-нашему. Рад тебя видеть. Это моя куртка? — Он дернул за лацкан кожанки, которую Вирен гордо носил. — Покоцал, что ж с тобой делать… Наслышан про подвиги в метро, молодцом. Чего рассказать-то хотел? — Капитан… — Вот давай без этого! — решительно пресек Влад. — Это тебе инквизиторство в голову вбил про вежливость, заканчивай с этой херней… Не чужие же. Вирен улыбался так торжествующе, будто готов был указать им на Самаэля. В чудеса Ян не верил после того, как полжизни проработал в Инквизиции, а впрочем, сбивчивый и спутанный рассказ о Ринке и Рыжем они слушали с удовольствием. Он глубоко вдохнул — болтал на одном дыхании, и воздух у Вирена явно начал заканчиваться — и в нетерпении уставился на них. Теперь заметил в углу кабинета Сашу и Белку, машущую ему рукой, улыбнулся в ответ. — Доверять им точно не стоит, — высказался Ян, — но другого выхода у нас нет. Если Ринка участвовала в передаче кольца, мы сможем узнать имя продавца… А то по почте Иштар так ничего и не получилось выяснить. Она дала адрес? Спохватившись, Вирен вскочил, зашарил по карманам, высыпая на стол Аннушки разные бумажки, чеки, проездной «Тройку» и фантики от леденцов, — она с заметным интересом уставилась на все это богатство. Гордый же Вирен наконец вручил Яну потрепанную визитку. — Влад? — растерянно позвал он, вчитавшись. — Это же наш адрес. Ну, старый, помнишь?.. Я тогда недавно переехал в Петербург, это инквизиторская квартира… от конторы дали… Прикрыл глаза, пытаясь поймать образ; в своей памяти, заточенной службой, Ян никогда не сомневался, он вполне мог бы вспомнить события пятнадцатилетней давности, но воспоминания тонули в безликом киселе. Он помнил отрывки разговоров, помнил лица людей, но не место. — Не наш, думаю, это квартира напротив, — решил Влад, заглянув через плечо. — Помнишь, там жила милая старушка Ярослава Игоревна, которая обещала тебе огонь и поила чаем с яблочным пирогом? Ян, вспоминай! — неожиданно рыкнул, заставляя вздрогнуть. — Давай, ну, не может быть, чтобы забыл… — Подождите, а почему мы не искали Ярославу Игоревну по последнему месту проживания? — отреагировал Саша, выглянув из-за компьютера. — Это же было очевидно! Но его не слушали; Белка что-то зашептала на ухо, успокаивая. Правой рукой она поглаживала Джека, который напрягся, чтобы бежать и утешать Яна, начисто вылизывая лицо. — Я помню, ее — да… — нахмурился он. — А все остальное не могу. Но ни дом, ни двор, ни собственную квартиру он не мог различить, в памяти остался скрипучий диван, как Влад грохотал на кухне, смеясь, как под ногами валялись книги, серебристую крышку ноутбука… Все — безликие обломки, он не мог бы сказать, было это в том доме или в нынешнем — или вовсе в Аду. — Мы съехали, год там не прожили, это я знаю, — сказал Ян, по-прежнему не открывая глаз и силясь погрузиться в воспоминания. — Нашли эту однушку, где сейчас живем. Почему мы?.. — Хочешь поржать? Я тоже не помню. Наверно, поэтому ее квартиры не было ни в одной базе. Показным щелчком пальцев перенеся от стены стул, Влад силой усадил на него Яна, принялся расхаживать рядом, комкая выхваченную визитку. — У меня голова сейчас закружится, Войцек, постой на месте хоть секунду… — Адрес повтори, — попросил Влад, взмахивая визиткой. Видение обычной белой карточки расплывалось, точно фотография в плохом качестве. Заныли виски, захотелось стукнуть себя покрепче — вдруг поможет, но на глазах заинтересованной публики Ян этого делать не стал. Белка косилась сочувственно, Джек поскуливал, как будто зная, как у хозяина напряженно потрескивают мозги, а Вирен с Аннушкой понимали и того меньше, но сидели, жадно всматриваясь в него. — Все понятно, она — или кто-то по ее просьбе — навел на квартиру кучу защитных и скрывающих заклинаний, — заключил Влад. — Эдакая зона отчуждения. Ее обычно на секретные объекты вешают, запутает даже Высшего мага, если ставил профессионал. А вот если адрес добровольно сообщен и на бумажке написан — можно наскрести что-нибудь. — Мы пойдем туда? — как-то неохотно спросил Саша. — Звучит не очень приятно, если честно. — Одни не пойдем, — успокоил Влад. — А вот с десяткой адских бойцов — вполне. Я тоже чувствую себя чуточку спокойнее, когда вокруг демоны с автоматами.***
Пока Ист докладывала, Кара хмурилась и терла виски: в последнее время головные боли стали мучить ее чаще, наверняка — от духоты кабинетов и постоянных собраний. Слушала, впрочем, внимательно: и про поиски, и про удвоенные караулы — всегда приятно было, когда приказы выполняются ответственно и к сроку. У стен неслышно и невидимо — не двигались, казалось, не дышали вовсе — застыла дворцовая стража из гвардейских, за тяжелыми дверями зала Советов ждали еще столько же. — С поиском Мархосиаса и Самаэля стоит официально привлечь Петербургскую Инквизицию, — согласилась Кара, уважительно кивая Ист, которая верным солдатиком замерла возле своего стула, окончив доклад, — но не надо посвящать их во всю суть дела. Люди должны знать, что мы разыскиваем государственного преступника: кто-нибудь может воспользоваться ситуацией… — На кругах спокойно, командор, — отозвался Эл — Агалиарепт, — представлявший Девятый. — Мы контролируем человеческие СМИ, точнее, договариваемся с ними. Если и дошли слухи об артефакте из мира людей, они никого сильно не встревожили. Всех заботят праздники… — Хорошие вести, — терпеливо улыбнулась Кара. — Новая шайка разбойников была бы так некстати, правда? Тихое, но набирающее силу бормотание, в котором она слышала уверения во всеобщей безопасности, забродило по залу. Кара встала, заходила вокруг круглого стола, желая размять ноги; по обращенным чутким взглядам поняла, что от нее ждали речи, но Кара и не собиралась пока говорить. Она рассматривала их, громадный стол, собственное кресло с резной спинкой — это место пережило многое, тут вершились судьбы еще до того, как она пала с Неба. За этим же столом Кара когда-то отчитывалась о продвижениях в войне с ангелами, клялась жизнью своей и своих родных, что Гвардия сумеет переломить ход Последней войны… Место ее в то время занимал Люцифер — сомневался ли он когда-нибудь, чувствовал, как кто-то смещает хрупкое равновесие в Аду?.. Конечно, чувствовал. Кара сама себе усмехнулась, на мгновение заступая в тень от шторы, пряча лицо. Пятнадцать лет назад один из Падших архангелов, брат Люцифера, пожелал захватить власть и править Адом, а Гвардию затащило в водоворот, поставило третьей силой, делившей Преисподнюю. Трон качался и скрипел, когда они втроем сошлись в поединке в небе над Столицей… Кара иногда спрашивала себя, стоило ли оно того — громадная ответственность, которую она не могла бросить. Сбежать бы куда-нибудь на нижние круги, на родину Ишимки, и доживать свою вечность в тихой деревне… Но все это — грезы. — Командор, что думаете? — отвлек ее низкий голос Вельзевула. Поймав взгляд Кары, он неслышно усмехнулся, повторил терпеливо: — Защитные амулеты действуют в ограниченном радиусе, разве мы не можем использовать один на пару демонов? На троих? Это существенно уменьшит расходы… — Нет, амулет должен быть как можно ближе к сердцу — там центр ауры, — заспорил маг с другого конца стола, оживленно взмахивая руками, точно желал нарисовать что-то в воздухе — Кара нередко замечала то же за Владом. — Чем дальше — тем хуже работает. У каждого должен быть свой… — Сирень, — объяснила Кара Вельзевулу и всем, кто, как и он, недоуменно переглядывался. — На праздник принято носить веточки сирени, прикалывать как броши. В этом году такие будут продаваться везде — зачарованные цветы, четверть медяка всего. К ним мы добавили и защитные заклинания. Если кто и догадается, ничего криминального в них не найдут — один щит. Государство заботится о своих демонах. Сейчас она готова была возносить благодарности Ишим, которая лет десять назад ввела традицию украшать все сиренью и носить на себе нежные кисточки. После Исхода войска перебрасывали из пылающего Рая в мир людей, прямо в центр Европы, испуганно замершей, когда на широких улицах, останавливая движение, появились отряды израненных и перемазанных в крови и саже людей с рогами. Кара помнила, как стояла в Париже, задирая голову, не дыша, видя отблески ало-золотого зарева среди синего неба, помнила, как бушевала сирень на ветру. И не смогла бы забыть никогда — как и миллионы других. — Мы не сможем обеспечить всех защитой, — заспорили кругом. — Да, а что если кто-то не захочет покупать украшения — мы не можем их заставить! Тут уж либо рассказать и готовиться к обороне, либо бросить народ на произвол… Кара не стала останавливать споры, позволила им иссякнуть самим по себе; все понимали, что Ад не захочет новой войны, они размякли, забыли, каково выживать, а не жить. Краем уха Кара вслушивалась в перебранку своих советников, отмечала устало, что хоть о деньгах разговоров не было: украшения в виде веточек сирени придумала Ишим еще до всей истории с кольцом, примерно месяц назад, все было учреждено, а маги всего лишь заряжали их защитной магией — на плату им нашлись деньги, стоило пересмотреть пару банкетов, урезать фейерверки и подсократить кое-где… Никто не мог предложить лучшего плана. Они могли надеяться на Гвардию, пытающуюся взять след, могли ставить защиту и ждать врага на своем пороге. Рассыпали соляные полосы, вбивали иглы в косяк. Молились бы — да в Аду никогда не умели умолять, в народе, поставившем во главе свергнутого за гордыню Люцифера… В свои покои она вернулась ненадолго, чтобы прихватить пару амулетов и саблю: носить ее на Советы, где по большей части приходилось сидеть, чувствуя, как навершие упирается в бок, было бессмысленно. Заглянув в шкаф, Кара нашла гвардейский мундир, вычищенный и отглаженный, задумчиво провела пальцами по серебряной шершавой окантовке, поправила воротник. Позади грохнули двери, но шаги были мягкие, неслышные; все гвардейцы носили тяжелые военные ботинки, так что Каре не потребовалось оборачиваться, чтобы понять, кто впорхнул в ее покои. Оглядевшись, Ишим дернула хвостом, когда заметила сваленные на широкой постели ножны и клубки амулетов, присела на краешек, разгладила ладонью покрывало и принялась распутывать тугое переплетение тесемок. — Все хорошо? — робко уточнила она, увидев что-то в лице Кары. Она заинтересованно приоткрыла шкаф, уставилась в зеркало, вставленное в правую дверцу, потерла висок. — Наверное. Есть ощущение, что мы строим Ноев ковчег, — виновато призналась Кара. — Они правы: всех не спасти. Даже если объявить чрезвычайное положение, всех укрыть не сможем, целых девять кругов… А вдруг он явится не в Столицу? Начнет с любого другого города, где мы не готовы встретить?.. В Дите тоже обещали гулянья, каких Ад еще не видел… и не увидит, быть может. — Кара, успокойся, — неожиданно приказала Ишим, и она сама с удивлением осознала в своем голосе панические нотки. — Войска мобилизованы везде — ты сама говорила. Мы сможем его остановить. — И, смягчившись, подсказала: — Все когда-нибудь сомневаются, в этом нет ничего такого. Но весь ужас, что подтачивал ее последние дни, невозможно было унять парой фраз, Кара это понимала. И столь же четко осознавала, что не может подвести Ад, который принял ее новым Сатаной, — обязана оправдать доверие. — Советница Ориш просила уточнить, определилась ли ты с речью на Исход, — невинно начала снова Ишим. — Не нужно стонать, все должно быть подготовлено! Не послушав ее, Кара еще раз аккуратно приложилась лбом к гладкой поверхности прохладного зеркала. Подошла к кровати, рухнула на нее, провалившись в мягкий матрас — пружины протяжно отозвались, Ишим укоризненно глянула: падение перетряхнуло все амулеты, которые она бережно раскладывала, и те тревожно замерцали. Скрестив руки на груди, Кара рассматривала черно-обсидиановый, без изъянов, потолок. — Когда я импровизировала перед битвами, всех все устраивало, — напомнила Кара о споре, ведущемся годами. — Все шли в бой с твердой уверенностью, что делают правое дело, — даже если я этого не знала… Твоя советница Ориш слишком беспокоится о мелочах. — Она хочет хорошо делать работу, которую ей поручили… — Ну да, учредитель праздника, это ж очень важно, — истекала ядом Кара. — Вот пусть и заведует занавесками и тем, как нужно рассаживать гостей, а речь — это мое дело. Ее даже не было на войне, она так же сидела в каком-нибудь укрепленном замке и выбирала, какими цветами все украсить к победе… Успокоившись, она вздохнула, улыбнулась Ишим, скользнула рукой по ее щеке — по тонкому, теперь почти незаметному шраму, который она заработала во время штурма Рая. В тот раз Кара готова была поверить, что Ишим погибнет, что не станет ее — вот так просто, и те дни были самыми тяжелыми в ее двухтысячелетней жизни. — Прости, заработалась, в последнее время слишком о многом нужно волноваться… Я набросала речь, под вечер обязательно закончу. Там даже нет мата, — горделиво заявила Кара. — Думаю, все привыкли, что Сатана выражается как разбойник с большой дороги, — все еще уязвленно — за подругу Ориш — пробурчала Ишим, но от руки ее не отстранилась, позволяя поглаживать щеку и почесывать под подбородком, точно кошечку. — До капитана Войцека мне еще далеко… Когда Кара потянула ее на себя, Ишим тревожно забилась в руках, юрко размахивая хвостом, попыталась вывернуться, алея щеками. — За дверью всегда стража, там прекрасно все слышно, — напомнила она, стыдливо косясь в сторону. — Это их проблемы… — Это их работа! — серьезно напомнила Ишим и все же вырвалась. Кара не посмела ее удерживать, хотя и пощекотала напоследок мягкую кисточку хвоста, лукаво улыбаясь; Ишим ойкнула, завела хвост за спину и отошла в сторону, к небольшому трюмо. Привстав, Кара сгребла себе несколько амулетов, связала тесемки; магия подмигивала алыми искорками, но вела себя смирно — их заряжал Влад, единственный из магов, кому она по-настоящему доверяла. — Прежде чем отправишься в город, стоит кое-что прочитать, — напомнила Ишим. — Вот, держи… На кровать подле Кары тяжело упал сверток бумаг, который Ишим ей небрежно бросила; сама она вертелась у зеркала, поправляя смазанную помаду и все еще сердито поглядывая на Кару. Она взвесила в руке бумаги, хмыкнула: — Покушение на Сатану, куда смотрит их хваленая стража… А что там, от наших инквизиторов что-то? — непринужденно уточнила Кара. — Жалко мне их, на месте не сидят, все время куда-то влезают… — Помнишь, ты просила независимое расследование ВВР? — Ишим покачала головой, кивнула на плотную связку документов, перетянутую тесьмой с надломленной сургучной темной печатью. — Они выяснили, что Шию действительно перекупили. Как думаешь, кто? Видно было: читала, пусть и бережно вернула все на место, даже связала тесьму оригинальным бантиком, над узлом которого Кара билась, чуть не срывая короткие обкусанные ногти. — У меня плохо с загадками, давай начистоту. — Это Ева! — воскликнула Ишим; видно было: она рада сама сообщить новость, а не мучить Кару вопросами. — Представляешь? А еще Вирен доложил, что кольцо было у нее, но его украли, он пытался дозвониться, пока ты была на Совете… Ведь Люцифер последние свои дни проводил с ней… Она должна много знать. — Ну да, логично, что он не только трахался с ней, но и разговаривал иногда, — хмыкнула Кара. — Значит, опять эта… женщина. Как Вирен вообще на нее вышел? Пусть не лезет во взрослые дела… — А вот тут, — Ишим подбоченилась, и тон ее стал напоминать учительский, что Кара невольно разулыбалась, — начинается самое интересное: Ева стоит за похищением того заключенного, из-за которого так перебаламутило Роту! Вирен встречался с ним — говорит, сильный маг, который потребовался Еве, чтобы вернуть кольцо… Перестав бессмысленно дергать за ниточки покрывало, Кара попыталась отвлечься, перелистывая отчеты, составленные по форме — скука. Поскребла затылок, чуть впиваясь ногтями. — Она могла бы пойти к нам за помощью, а не ссориться, — оскорбленно выдала она. — Влад мой лучший маг, да и он все равно ищет кольцо… — Стали бы мы сотрудничать с той, из-за кого вообще потеряли артефакт? — мудро спросила Ишим. — Задвинули бы ее куда подальше и устроили свое расследование. Хотя, может, есть другие причины, не знаю. Но это неважно. Тот мальчик, Рыжий, он сам пришел к Гвардии и просил сотрудничать… Что скажешь? Это решать сержанту Волку или лейтенанту Ист, но… — Пускай, хуже некуда, — ухмыльнулась Кара. — У нас праздник, который мы заслужили, один наглый мальчишка и сила, которую стоило бы похоронить. Обычные будни Гвардии, действительно, чего это я… Не скучай, солнце мое! Ей хватило наглости сгрести все свои пожитки, прижать саблю к груди — пристегнуть ее к поясу можно было и после — и, мигом пересекая комнату на рывке выпущенных крыльев, сигануть с балкона вниз. Вслед несся возмущенный крик, но Кара довольно ухмылялась, выделывая в небе фигуры, пока не устала красоваться на глазах Ишим и случайных свидетелей, собравшихся внизу. В Столице все было готово, точно они ждали отмашки, жаждущие начинать: музыку играть громогласно и гордо, кружиться в танцах, заполонить улицы и гулять до утра. Когда-то по ночам задирали головы и боялись, что ангелы налетят сверху подло, прикрывшись темнотой, совсем недостойно воителей света. Кара летала в таких полуночных караулах среди немногих Падших; они прожигали взглядами линию горизонта и боялись увидеть там отблески золотых лат, значившие, что ангелы снова прорвали границу меж мирами и подобрались слишком близко. Сегодня небо было спокойно, поблескивало красным глазом солнца; мелькали быстрые, точно стремительные птицы, фигуры Падших… Народ — тот, что вечно был поблизости Дворца, знал Сатану в лицо — любил ее участие в делах, охотно показывал, что готово к празднику. На площади играли приглашенные музыканты и пары мерно кружились; Кара отмахнулась от предложения какой-то особо смелой девицы, рассмеялась мягко, чтобы не обидеть. Ей многих сил стоило притворяться обычной и ежедневной, такой, какой ее запоминали на улицах, и не представлять лежащий в руинах город, ставший памятником гвардейского величия. Проходя и кивая бесконечным цветочникам, магам, богатым торговцам, выбившим себе улочки поближе к Дворцу, мальчишкам на побегушках, разносившим послания, Кара не могла отделаться от мысли, что ей тяжело тащить за собой стражу. Они следовали на отдалении, смешивались с обычными патрулями, но все равно неизменно напоминали о себе: у Кары были зоркие глаза и выучка наемника. Она знала, что через пару дней, когда она поедет по Столице во главе парадной процессии, а не наведается знакомым и желанным гостем, вокруг будут целые отряды тяжеловооруженных стражей. В кармане она стискивала амулет, связывающий ее с Владом, и внутренне желала, чтобы он вспыхнул жаром, обжигая пальцы и кожу сквозь штанину. Хотела быть нужной в их сложном деле, самой приложить руку к поискам наглеца Самаэля, а не сидеть в защищенной Столице и строить планы, рассуждая о чужих — слишком ценных — жизнях и судьбах. Чутье Кару не подводило ни разу, она знала: скоро. И снова проверяла амулет.***
Когда Яра явилась домой снова, Рыжий понял, что она про все узнала, прочитала в плетении нитей мира, как сама рассказывала, или догадалась. Рыжий с Ринкой сидели на кухне, следя за кипящей кастрюлей, в которой они пытались отваривать курицу, когда в двери громко царапнул ключ. Рядом Ринка замерла, сжав руки в кулаки, опустив взгляд и закусив губу. Если и было зрелище более нелепое и непривычное, он с трудом мог его представить. Легче было бы, если б Ярослава принялась скандалить и кричать, но она лишь тяжело молчала, глядя на них. Рыжий, разучивавший новые заклинания, сбился, потерял ниточку, и пальцы заныли отголоском, вынудив стиснуть зубы. Магия не прощала ошибок и жестоко била по рукам. На сердце было тяжело невесть с чего; ему казалось, что он предал — предал ту, что силой его вытащила из Ада… Но по сути ведь — спасла?.. — Нам нужна была помощь, — сквозь зубы выпалила Ринка, заговорив первой. — Мархосиас так меня не оставит, пока мы претендуем на кольцо, пошлет снова эту тварь. Кто ее остановит? Я? Или этот… маг? — Она обвинительно указала на Рыжего, и тот, не ожидавший претензий, завертел головой, сразу потерял дар речи. — Наши дороги с Гвардией… разошлись, — напомнила Ярослава. Еще день или два назад за тренировками она рассказывала Рыжему, что гвардейцы грудью защищают закон и делают правое дело, но тут заупрямилась. — Нам нужно кольцо — им голова Самаэля… — Почему вы защищаете его? — вспылила Ринка неожиданно. — Он все испортил! Если бы не Самаэль, мы перекупили кольцо и не было бы ничего, и Шия бы не погибла! — Тут по лицу ее пробежала тень, горе, которое Рыжий уловил краем глаза, а потом Ринка зарычала снова, разъяренно размахивая хвостом: — Его маг чуть не убил меня! И наверняка попытается снова, как призовет себе нового зверя! Нам нужна помощь и защита, иначе я не стану работать и рисковать собой! И она вылетела за дверь, посчитав, должно быть, что сказала последнее слово и больше прибавлять нечего; грохотнула дверью с силой. Так делали сестры Рыжего, когда хотели показать характер и добиться чего-то; он вздохнул и пошел было за ней, чтобы успокоить, но Ярослава остановила твердой рукой: — Пусть обдумает все, не нужно. Подумав, он все же остался на кухне, пристально следя за Ярославой; видно было: что-то у нее не ладится, идет не по плану. — А все-таки — что особенного в Самаэле? — спросил он, незаметно принимая сторону Ринки. — Ну, помимо того, что он должен был стать новым Сатаной, а не командор Гвардии… — Ярослава обожгла сердитым взглядом, но Рыжий остался непреклонен: — Я тоже имею право на ответы, раз участвую в вашей… схеме. — Самаэль сын моей сестры, родная кровь. И сын от того, кого я любила. — Ярослава скривилась болезненно. — Мы почти не говорили, не знались, но все же он — дитя Лилит и Люцифера. Я знаю, что он не может стоять за этим. Ему не нужна была власть… — Значит, маг? — покладисто уточнил Рыжий. Мархосиас — имя ничего ему не говорило, но что-то подсказывало, что все Высшие демоны по сути одинаковы, надменны и наглы — так о них отзывался отец. Порой казалось, завидовал, он, мелкий в масштабах громадного Ада купец; радовался больше всех, когда земли аристократов стали делить после революции, хоть и растить на них ничего не собирался… — Я смогу с ним справиться? — уточнил Рыжий, закатывая рукава домашней футболки, которую нашел у Ярославы в шкафу — как будто специально для него. От тренировок он не отвлекался, во время разговора продолжая выплетать заклинания. Одобрительно взглянув на него, на разложенный на столе увесистый том, который сама принесла, Ярослава кивнула, хотя и не ответила на вопрос. Подтащив к себе книгу порывом магии, Рыжий уткнулся в особо заковыристый абзац, пытаясь повторить описанное. Читать он отродясь не любил и поначалу отнекивался от любых гримуаров, но успокоился: это была не книга, а скорее инструкция, более удобная, чем объяснения Ярославы, которой — не боевому магу — приходилось самой путаться и пускаться в непроходимые дебри. — Ты боишься Гвардии? — проницательно спросила она, поглядывая на Рыжего. Подошла к плите, подхватила брошенный Ринкой половник и принялась мерно помешивать бульон, как будто успокаивалась этим. Попытавшись вспомнить, что почувствовал вчера, когда Ринка непреклонно потащила его на встречу с гвардейцем, как зеркальное отражение похожим на капитанов Роты, он неуверенно потряс головой. — Немного, мы ведь… не очень хорошо познакомились. Но умереть, растерзанным чьим-то фамильяром, я боюсь больше. — Когда все закончится, они потребуют отвечать по закону. Рыжий стиснул зубы. Он не раскаивался в содеянном, не поспешил бы просить пощады у Гвардии, но понимал, что растрачивал время и силы понапрасну, грабя караваны, — и еще больше времени может из-за этого потерять в тюрьме. С его-то силой… Тоскливо вздохнув, Рыжий продолжил возиться с заклинаниями, останавливаясь совсем на грани, не до конца проворачивая ладонь, чтобы не разнести кухоньку боевой магией. — Кто знает, как сложится, — сказал он. — Может, получится сбежать. С Высшей магией… — Я не должна раздавать советы, но не надо делать глупости, — напомнила Ярослава. — Однажды вспомнишь мои слова. Магия — это не все, что нужно в жизни… — Но она сможет нас спасти. Я могу. Его ликующий тон не оценили: Ярослава удрученно покачала головой. — Люцифера сбросили с Небес за неуемную гордыню, я думала, эту историю рассказывают самым маленьким демонятам. С этого все началось. Не повторяй чужих ошибок. За окном стало темно, точно собиралась песчаная буря, — Рыжий помотал головой и напомнил себе, слишком заработавшемуся, что в прохладном Петербурге можно ждать грозу с громом и молниями. — Странно, в Ринкином ящике на сегодня обещали солнце, — поделился он. Почувствовал, как напряглась Ярослава, подбежав к окну — впрочем, и это у нее получилось величественно, плавно. Бряцали браслеты, которые она принялась перебирать. — Что-то не так? — Думаю, скоро к нам заглянут в гости, — туманно отозвалась Ярослава.***
Вирену было немного стыдновато возвращаться в коммуналку, которую заняла его десятка, после того как пропал на целый день: на ночь он так и не вернулся, провел ее на уютном диванчике в гостиной у Анны фон Айзендерф. Она жила в просторной квартире, отдающей чем-то готически-викторианским; витые канделябры на стенах Вирен успел заметить, старинную мебель и тяжелые шторы с кистями — чтобы не пропускать яркий дневной свет. Нахватавшийся человеческих басен и сказок от капитана Войцека, он ожидал, что ему предложат поспать в гробу, но диван был на редкость удобный. У Анны он пил чай с молоком и рассказывал всякие мелочи про Ад и Роту, а еще напряженно думал. По амулету доложил Волку все, что узнал от Ринки, а после выключился и ни на какие звонки не отвечал. От офиса же, стоило получить разрешение кардинала, его потащили в коммуналку — смотреть всем в глаза; по дороге он успел достучаться до Преисподней и Ишим. О визите благоразумно не стали предупреждать; Влад крадучись поднимался по лестнице, за ним, прикрывая спину, шел Ян, который, прижимая телефон к уху плечом, умудрялся с кем-то ругаться, за ними Вирен, а замыкали Белка и тот самый парнишка. Дверь отперли заклинанием, возникли в коридоре, заставив оживленное движение гвардейцев прекратиться. Замерли — Айя ойкнула и уронила пустой стакан — благо, не разбился; Волк по стенке вытянулся, отдавая честь от виска. С кухни раздавались оживленные голоса, и что-то Вирену подсказывало, они не дело обсуждают. Рота испуганно замерла, время застыло, а в квартире вдруг натолклось слишком много народа; еще и приветливый Джек, который бросился на радостях облизывать им всем руки и лица, вносил разлад и пугал больше серьезных лиц командиров. — Капитан Войцек! — задушенно прошипел кто-то, когда Влад невозмутимо двинулся к двери на кухню, за которой еще не стихали голоса и грохот. — Капитан Ян… — тоскливо отозвались в ответ. Дверь отлетела в сторону, задребезжала стеклом. Со стола посыпались монетки в разные стороны — Вирен точно видел, как пара медяков укатилась под приземистый холодильник; веером плеснули карты, стекли под ноги вошедшим. Гил и Зарит замерли на середине спора, точно воры, застигнутые за кражей, еще несколько демонов шугнулись по углам. Дэва панически кинулась к плите, делая вид, что следит за кипящей кастрюлей. — Только не отрывай головы им всем сразу, еще пригодятся, — шепнул Яну Влад, довольно ухмыляясь, с неясной гордостью поглядывая на него, расправившего плечи. Не вмешивался, но одобрительно кивал. Вирен, хоть и не желал бы признаваться, страшно скучал по ним. Несложно было почувствовать, как Ян закипает, как вот-вот прозвучит коронно-рычащее «р-распустились» — неспокойное, нервное веселье накатывало на Вирена волнами. Неожиданно позади раздался короткий вскрик; Вирен круто развернулся, как и все остальные, выхватывая револьвер и взводя курок. Человеческий мальчишка — Саша, кажется, — медленно сползал на пол, его подхватила испуганная Белка. Зашумели, заволновались гвардейцы, кто-то вполголоса припомнил Кость; этот и впрямь отдаленно напоминал мага, такой же бледный и беспомощно хлопающий глазами. Влад помог оттащить его к столу, заволок на табуретку, пока Ян, прикрикивая на смешавшуюся и спутавшуюся Дэву, наливал воды в граненый стакан, а потом силой заставлял пить. Дэва застыла, держа в руках старенький жестяной чайник, готовая, в случае чего, окатить Сашу кипятком. — Что видишь? — странно потребовал Влад, ощутимо встряхивая Сашу. Тот долго отфыркивался и захлебывался, потом все же очнулся, утер текущую по лицу воду; глаза смотрели никуда, сквозь Влада, болезненно покрасневшие, и Вирену на секунду показалось, что он полностью слеп. — Там… Не знаю, дворик какой-то. Женщина… одетая в солнце… бред, — сбивчиво докладывал Саша, часто хватая ртом воздух. — Еще кто-то, демоны. Кровь, много. Черная, красная. Волк с крыльями… Могло показаться, что он бредит или мучается галлюцинациями; сложить все в единую картинку было трудно, образы жуткие и разрозненные, однако на последней фразе Вирен почувствовал, что начинает верить. — Волка я видел. — Вирен несмело поднял руку. — Фамильяр Мархосиаса, но я его убил… — Восстановился, значит, — предположил Влад. — Чтобы загасить такое существо, надо бить магией и самое плетение ауры разрушать. Но ты его отогнал на время, молодец… Он заходил по кухне, чуть не натыкаясь на углы и Яна, наблюдавшего издалека: на ходу Владу всегда думалось лучше, это все знали, потому под горячую руку старались не попадаться. Гвардейцы хранили почтительное молчание, пока Саша, пошатываясь, добрел до раковины и плескал водой на лицо; Белка подала махровое полотенце, трогательно схватилась за руку… — Капитан, а он это, будущее видит? — пророкотал Волк, озабоченно поглядывая на Сашу. — Как оно с нами-то связано? Почему вдруг?.. — Ну, мы собираемся в это ввязаться, — вынужденно признался Влад. — Во-первых, мне крайне не нравится, когда на моей территории кто-то выпускает на выгул бешеных фамильяров, во-вторых, допустить, чтобы растерзали эту ебаную стерву Еву… — Иногда мне кажется, что вы правда сексист, капитан Войцек, — неодобрительно проворчала Дэва из своего угла. Наконец отставила на место чайник. — Не, я просто урод, — жизнерадостно оскалился он. — Но очень сексуальный. Так, о чем мы… Ева слишком много знает о кольце, которое мы тут ищем, да и по живому фамильяру можно отследить хозяина, раз уж человеческие камеры нам ничем не помогли… Он явно пытался уколоть Яна — тот устало покачал головой. Собрался, грозно зыркнув на гвардейцев, напоминая, что не забыл и не простил их несвоевременные развлечения, заявил отработанным командным тоном: — На сборы времени нет, брать самое необходимое для боя, защитные амулеты — обязательно, не заставляйте меня проверять. Боевая магия… Прервавшись, он уставился на возникшую в коридоре бледную тень мага: Кость явно храбрился, старался даже стоять прямо, а не опираться на стену, с надеждой глядел на Яна, но тот покачал головой. Почувствовав, что мутный взгляд метнулся к нему, Вирен отвернулся в сторону, уставился в окно на бьющиеся за стеклом ветки; незаметно, по-детски скрестил пальцы за спиной, чтобы его не оставили нянчиться с магом… — Белка, останетесь тут с Сашей, поможете, — настойчиво попросил Ян. — Мы не можем ввязывать в это гражданских… Заодно Кость нуждается в присмотре, мне больше некого просить… И необычно притихшая Белка не стала возражать, чуть поникла; ворковала над своим мальчишкой, гордо подставляя плечо. — Я потом все расскажу, — подмигнул ей Вирен. — Из первых уст, так сказать! И, счастливый оттого, что наконец-то появился шанс проявить себя, умчался в комнату — за амулетами и оружием. Заметил тяжело-тоскливые выражения командиров, явно не разделявших его воодушевления, попытался улыбнуться обнадеживающе. Вирен, однажды справившийся с фамильяром, был твердо уверен, что и в этот раз ему повезет — у них на глазах.