Мефодий Буслаев и Дикая Охота

— Даф! Очнись! Ладно, присмотрите за ней. Крик вроде прекратился. Надо добить тех уродов, что убили Ария... — похлопав по плечу Данила, Мефодий вышел из замка. Сила Архистража никуда не ушла и теперь на полу Каэр Морхена навечно остались его следы, проплавленные в мраморе. Оглянувшись на хранителя, лежащую без чувств, златокрылый сжал спату с такой силой, что послышался скрип кожи, а сам клинок, напившись его чувствами, воспылал. На улице начали собираться выжившие после боя - Геральт с Ламбертом уже оттаяли. Как только Йеннифэр заметила Буслаева, сразу же кинулась к нему. — Мне очень жаль... Ваш друг не выжил, — сказала со слезами в голосе она. Только чародейка и Геральт понимали, что значит для Эдема и остальных стражей их павший товарищ и что за этим последует. Месть будет жестокой. Максимально жестокой. — Я убью их. Всех, — тихо сказал Мефодий, закрывая веки Арию и снимая крылышки с его груди, — Потом увидимся, — добавил он же, когда тело убитого друга начало распадаться в прах. — Что с Цири? — спросил ещё не понявший, что произошло, Геральт. Но увидев склонившегося над телом стража Буслаева, сразу замолчал. — Где они прячутся? — спросила очнувшаяся Дафна, которую поддерживал за спину Данил. — Уже не важно. Я найду их, — всё также тихо ответил Буслаев, вставая с колен. Шесть крыльев потихоньку начали светлеть, сияние спадать, а спата оказалась в ножнах. Нет, конечно же это не означало, что Мефодий успокоился - напротив, это было затишье перед бурей. Бурей страшнейшей мести за близкого друга, одного из первых, кто встретил их и принял в Эдеме, как родных. — В... Весемир... — хрипло пробормотала Цири, приходившая в себя где-то в кустах. Геральт тут же кинулся к ней, а остальные, словно заворожённые, наблюдали за тем, как исчезает тело Ария. Внезапно налетевший порыв ветра закончил это зрелище. — Нечего тут смотреть... Идите по домам, — обратился Буслаев к защитникам замка и отправился в замок. Йеннифер хотела было пойти за ним, но Дафна остановила её. — Я знаю Мефа лучше, чем он себя сам. Ему нужно побыть одному. Сходи лучше к Геральту и помоги ему с Цири. Йеннифер, кивнув, пошла к Белому волку, грустно оглянувшись на пошатывающийся силуэт златокрылого. Это сражение отняло у него слишком много сил. Дафна, вздохнув, посмотрела на место гибели Ария. — Спасибо тебе. Твой поступок не будет забыт, обещаю, — она потрогала ещё тёплую землю и заплакала. Тем временем Буслаев уже поднялся на самую высокую из башен Каэр Морхена и уткнувшись головой в стену, думал. «И что же я Троилу скажу... Что не смог защитить близких мне людей и чуть было не провалил задание? С моей то силой?!» — Мефодий хотел было ударить по стене, но понимая, чем может кончиться такой удар, остановил кулак в миллиметре от каменной кладки, лишь слегка потрогав холодный камень. «Ладно, надо бы отдать дань памяти и старому ведьмаку. Без его помощи Дафна и Цири точно бы погибли. Да и я, скорее всего, тоже...» — сказал про себя златокрылый и выпрыгнул в окно, уже в полёте материализовывая крылья. Летел он на дым, поднимающийся от погребального костра. Вокруг тела Весемира, лежащего на специальной подложке, собрались все, кроме Мефодия, который успел как раз к началу. Мягко приземлившись на траву, он встал к остальным. — Спасибо, что пришёл, — шепнула ему Дафна. Буслаев смахнул слезу с её щеки. Как плачет любимая он не выносил. Она улыбнулась. Цири положила небольшой букетик на грудь своего учителя, а Геральт, еле сдерживаясь, хотел было поджечь костёр, но факел выпал из его рук и потух. — Спасибо вам, Весемир. Без вас меня бы здесь не было, — сказал Мефодий, и, щёлкнув пальцами, зажёг костёр, перед этим забрав Эйдос погибшего. Песчинка не весила ровным счётом ничего - при жизни Весемир хоть и был ворчлив, но всегда оставался добрым, иногда даже жертвуя выручкой с заказа. Помогал слабым, заботился о Ласточке, как иногда называли молодую ведьмачку, словно о своей внучке. Его душа безоговорочно должна была отправиться в Эдем, что, собственно, и решил сделать златокрылый. Вдруг Цири рванула к телу и взяла уже успевший сильно нагреться ведьмачий медальон. Огонь, зажженный Буслаевым, был магическим и должен был забрать вместе с Весемиром с собой и Ласточку, но вдруг расступился и пропустил её руку. Была ли это воля Мефодия или кого-то другого - навечно останется тайной.