///
Солнце слепит бесцветными, даже близко не напоминающими жёлтый, вспышками с идеально гладкого лазурного неба; кажется, кто-то своровал все облака для пуховых одеял и сахарной ваты. Даниэль совершенно не радуется «новой жизни», если не считать переезд из Пусана, хотя по морю он скучает очень; солёные языки холодной пеной лижущие пятки — идеальный способ прогулять школу среди разномастной серой гальки. Аудитории в университете просторные, светлые, а в коридорах кафедры еле уловимо пахнет реактивами с занятия в девять утра; даже и придраться не к чему. Неорганическая химия точно не входит в вишлист Кана, тем более, если учитывать, что с органикой дела у него обстоят в разы лучше, поэтому он достаёт толстую тетрадь в причудливых геометрических узорах и готовится, может быть, ещё чуть-чуть доспать, потому что Минхён-хён упомянул, что профессор Квак жутко нудный. Но на месте скучного профессора почему-то оказывается совершено очаровательный ассистент преподавателя — Юн Джисон. У него такой длинный, но такой идеальный нос и великолепная мимика, Даниэль даже не знает, как это называется, если не любовью с первого взгляда. После лекции в коридоре кто-то злобно возмущается, что профессор Квак, похоже, опять не собирается своевременно возвращаться из своего отпуска (видимо, этот кто-то остался на второй год), а Кан думает, что удачней совпадений у него в жизни ещё не было. После этого случая он не прогуливает ни одну пару по неорганической химии в своём расписании, будь она рано с утра или поздно вечером, когда угроза опоздать на автобус до дома становится вполне реальной. На Джисона, Джисон-сонбэннима, если выражаться точнее, смотреть хочется постоянно; Даниэль осматривает озорные глаза с хитринкой и раз за разом цепляется взглядом за нос, ах этот нос. Эйфория уходит, когда профессор Квак всё-таки возвращается, он оказывается действительно занудным, Минхён-хён не соврал, и происходит это так неожиданно, да ещё и в понедельник с утра, что у Кана весь день потом идёт насмарку вместе с настроением. — Я говорю, просто сходи к нему во внеурочное время, наплети что-нибудь о том, что не понял новую тему, которую объяснял профессор, — Хван беззаботно орудует палочками, нежась на солнышке за столиками во внутреннем дворе университета. — Это неправильно, — Даниэль продолжает упорно гнуть свою линию «хочу, но не могу», приправленную разглагольствованиями о приличиях. — И вообще, он догадается, что у меня на такой случай есть хёны. Хван чуть ли не давится. — Я тебя умоляю, если глянуть на тебя, кажется, что с тобой вообще никто общаться не захочет, — Минхён, который обычно не задирается, просто устал от ослиной упёртости младшего, поэтому и решает прибегнуть к крайним мерам. — Эй, — Даниэль смотрит побитым, обиженным щенком и дует губы, — я Джонхён-хёну на тебя пожалуюсь. — Вот и помогай тебе после этого. Кан конечно на Хвана злится, но после перекуса послушно плетётся в своё крыло, тыкаясь носом в каждую табличку с надписью «ассистент преподавателя». Кабинет Джисона находится на третьем этаже в самом дальнем углу залитого солнечным светом пыльного коридора. Даниэль нервничает настолько, что занесся руку над выбеленной полукартонной дверью, совершенно забывается и засматривается в окно на зелёную лужайку и проплывающих мимо стайками студентов, в результате чего получает дверью почти в лоб. У Джисона не кабинет, а крохотная комнатка, два на два с точечным окном и двумя столами, между которыми даже одним бедром втиснуться сложно. Даниэль держит у лба пакет с чем-то явно замороженным, Юн выпросил у буфетчицы за тысячу вон какую-то дрянь, тянет застоялым железом в ржавой корочке. — Ты в следующий раз аккуратнее, — Даниэль почему-то не слушает, он ловит взглядом растянутые в улыбке тонкие губы и не может думать ни о чём другом.///
— Он замечательный, — Кан почти пищит, дрыгая своими, не такими уж и маленькими ногами, лежа поверх Джэхвана на его же кровати. За окном птицы уже напевают свои утренние трели и Ким, кажется, пойдёт на работу совершенно разбитый: с головной болью и ужасным недосыпом. — Если ты не прекратишь елозить, я скину тебя на пол, — совсем не так угрожающе, как хотелось бы, кряхтит Джэхван откуда-то из-под Даниэля, и пытается перевернуться на бок, чтобы зарыться в подушку с головой. — Мне ещё на работу, поговорим о твоём краше вечером, Ниэль.