Как кровь красна листва Чардрева

Джейни не согласилась. Она чувствовала, что есть какой-то подвох, под правильными на первый взгляд словами притаился обман. Рамси умудрялся водить ее за нос даже с того света, а ей совсем не хотелось становиться его фишкой в этой непонятной игре. Она просто хотела жить. Все смерти и ее собственные мучения должны были иметь хоть какой-то смысл, но пока это были просто обстоятельства без особых причин, ведущие в никуда. Просто однажды она оставила дом и отправилась на юг с отцом. Просто оказалась не в то время и не в том месте. Ее просто поместили в бордель, попутно содрав с нее остатки гордости. А потом ей дали чужое имя и продали Болтонам. Все было просто. И все казалось бессмысленным, и конца этому не было видно. Она была в ловушке бесконечных испытаний, но ради чего они были посланы ей? Чтобы однажды она обнаружила себя в присутствии неживого человека, который не мог ничего ей сделать, но продолжал с ней играть. В кого она превращалась, если он все еще мог влиять на нее? У нее не было какого-нибудь простого ответа. С тех пор как лорд запретил пускать к ней служанок, ей приходилось одеваться самостоятельно. Она не глядя вынула первое попавшееся черное платье и меховую накидку, готовясь покинуть стены замка. Она ждала, когда лорд исполнит обещание, но сперва ей пришлось проглотить еду принесенную помощником мейстера. Он старательно делал вид, что его нет в комнате, пока она давилась странной на вкус едой. Он же отвел ее к лестнице, когда она отодвинула от себя почти нетронутую тарелку и решительно поднялась. — Вас уже ждет ваш сопровождающий. — Я думала, это будешь ты, — сказала она с облегчением, этого бесхребетного юношу она ненавидела за то, что сдал ее лорду несмотря на ее мольбы. — Меня ждет мейстер, простите миледи, — он застенчиво улыбнулся и сбежал будто боялся услышать возражения. Она вовсе не собиралась возражать. — Он стесняется тебя. Ты же высокородная леди, а он простолюдин, которому повезло попасть к мейстеру в услужение. Знаешь, тебе бы следовало поблагодарить его за бдительность, дорогая. Он надежный слуга, готовый исполнить любой господский приказ. Джейни зажмурилась. Рамси не показывался этим утром, но именно сейчас он решил напомнить о себе. Она обернулась к нему чтобы с неприязнью оценить его вид. Это был все тот же запомнившийся ей образ: с сережкой в форме капли крови в ухе, с полными алыми губами, в кожаном дуплете с ослепительно красными застежками и бледно-розовом плаще, расшитом гранатами. — Я скорее еще раз спрыгну со стены. Рамси сокрушённо покачал головой. — Ты становишься упрямая, если тебя не бить, женушка. — его взгляд вдруг переместился куда-то ей за спину и радость озарила его лицо: — Посмотри-ка, вот и он, убийца твоей сестрички. Джейни обернулась и обнаружила Скиннера застывшего у подножия лестницы. — Твой дружок, — она еще больше помрачнела, — он замучил ее до смерти. — Мой верный помощник и мастер своего дела, прошу заметить. Ну хоть его-то ты поблагодаришь? Джейни аккуратно спустилась по лестнице, ничего не сказав и не отрывая взгляд от человека внизу. Странное чувство закипало в груди: непонятное, скребущее изнутри, зудящее под кожей. Поймав ее настроение Рамси прошептал, не отставая ни на шаг: — Мне он ни к чему, если тебе вдруг интересно. Когда станешь хозяйкой Дредфорта, разрешаю освежевать его. Я научу как. Это предложение вызвало у нее омерзение и нервный смешок. Джейни спустилась по лестнице, плотнее запахнула меховую накидку и замерла в ожидании. — Леди Арья, милорд приказал сопровождать вас на прогулке, — Скиннер чуть поклонился, не удосужившись при этом стереть с лица ухмылку. Его учтивость была показной, он не испытывал к ней ни капли уважения. Для него она так и осталась игрушкой Рамси, про которую они в компании отпускали похабные шуточки и никого из них не волновало, что она все слышит. Из всех бастардовых дружков именно он не просто открыто разглядывал ее, но и позволял себе лапать ее. Рамси конечно все видел, только заступиться за жену ему не приходило в голову. Это был лишний повод наказать ее позже. Но не это было самым странным для нее, она пыталась в полной мере осознать, что она стоит рядом с человеком, который не так давно был покрыт кровью Лили. Сейчас он был умыт и одет в чистую одежду, но глаза… в них она видела сетку ослепительно ярких-красных сосудов словно он напитался чужой крови в избытке. — Я не нуждаюсь в вашем обществе, меня воротит от вас, — нахмурилась она, не скрывая отвращения. У ее положения были свои привилегии. Может быть, он откажется идти с ней и приведет кого-то кого она не знает, кого-то чьи грехи не маячат у нее перед глазами. Если у всего в ее жизни есть смысл, то лорд Болтон неспроста выбрал Скиннера ей в провожатые. Либо она была права, и все в ее жизни было бессмысленным. На этот раз Скиннер стал серьезнее и опустил глаза в фальшивой покорности: — Я тоже так подумал, но перечить лорду Болтону не стал. Джейни метнула взгляд на Рамси, он делал вид, что разглядывает собственные ногти. Она оказалась почти на краю двух миров. Мира жизни и мира смерти. Мир жизни представленный сейчас Скиннером казался не самым привлекательным местом. Она молча обошла его, позволив следовать за собой. — Я направляюсь в Богорощу, постарайтесь, чтобы я не замечала вас, — велела она сухо. Мужчина пробормотал себе под нос что-то про высокомерных сучек. Рамси шел впереди, именно он вел ее в правильном направлении и Джейни оставалось полагаться на его знание замка. Это в какой-то мере доказывало его реальность, потому что очень скоро она стояла перед огромным раскидистым сердце-древом. Ее ноги утопали в свежевыпавшем мягком снегу. Она встала под кроваво красной кроной. На нее уставилось слепыми провалами глазниц вырезанное в дереве строгое лицо. Прорези заполнились кровавой смолой. Само лицо было белым, как и остальная часть коры. Основание дерева было обложено камнями, между которыми торчали толстые вьющиеся корни. Хлопья снега медленно кружась в онемевшем от холода воздухе устилали землю. В этой тишине терялись случайные звуки, утопали и не возвращались больше, будто их не было. Джейни зачерпнула в ладонь снег и растерла пальцами, глядя как сыплется белое крошево. Наступила вторая зима ее жизни. Эта зима будет долгой и холодной, как настигшие Джейни горести, но со временем снег растает и может быть боль утихнет. На снег она смотрела почти с благоговением, этот тихий белый мирок был ей родным. Встав у кромки леса под многовековым чардревом, она могла представить, что осталась совсем одна. Иллюзия длилась ровно до тех пор, пока Рамси не нарушил снежную тишину. — Ты молишься? А за меня помолишься? Чтобы я упокоился раз и навсегда, — почему-то его голос звучал тихо, почти грустно. На миг ей показалось, что он и сам не рад быть привязанным к ней. — Я помолюсь об этом обязательно, — пообещала она. И услышала хруст снега под ногами массивного тела Скиннера при каждом шаге. Этот хруст напоминал звук птичьих косточек, разламываемых зубами бастардовых сучек. Он въелся в ее память и вызывал неприятные воспоминания. Скиннер подошел и встал в нескольких шагах от нее. Он неприязненно поглядел на лик, врезанный в чардрево, и вновь повернулся к Джейни. ОН разглядывал ее неприкрыто, даже не пытаясь убрать с лица похоть. Она не отвела безразличного взгляда. Присутствие Рамси на ее стороне странно придавало ей уверенности и спокойствия. Молчание затягивалось. Но Рамси не был бы собой если бы не решил подразнить ее: — Я подарил ему лоскуток окровавленной простыни с нашей первой брачной ночи. Мне любопытно, что он с этим делал, а? Первая брачная ночь — при воспоминании ее до сих пор бросало в холодный пот. Тогда она впервые узнала каким жестоким может быть мужчина с женщиной. Все что происходило с ней раньше в борделе показалось ей мелочью по сравнению с тем, как Рамси обошелся с ее телом. Казалось бы, он должен был беречь ее, если хотел от нее ребенка. Но ребенка хотел на самом деле не Рамси. Ребенок нужен был лорду Рузу Болтону, чтобы укрепить политические позиции семьи, а Рамси добивался совсем иных целей. — Он расспрашивал у меня подробности нашей ночи любви. Думаешь я рассказал ему? Конечно я рассказал все до мельчайших подробностей, не поверишь как он смаковал каждую и переспрашивал без конца. Я бы даже сказал, что он слегка одержим тобой. Не потому что ты сама ему нравишься, а потому что ты недоступна, только и всего. Нет ничего слаще запретного. — Грязное животное, — чуть слышно процедила Джейни. — Точно! — развеселился Рамси тем временем, щекоча ее висок ледяным дыханием. — Я ему так и говорил, что он грязное похотливое животное, точь-в-точь мои слова. Восприняв ее слова как некий призыв или разрешение, Скиннер подошел ближе. Теперь Джейни лучше понимала его поведение. Несмотря на приказ, он ловил каждое ее движение, каждое слово, и искал повод к действию. Этот садист всерьез надеялся, что может урвать от нее хоть что-то. — Вы меня звали, миледи? Рамси с непривычным ей по-мальчишески озорным выражением лица закивал. Скиннер возвышался над девушкой. Он принял нарочито мужественный вид и ждал что ее это впечатлит. Внутри нее закипал гнев, она не сдержалась и сказала то, что рвалось наружу: — Я сказала, что служанка, которую ты замучил два дня назад, была маленькой девочкой. Он почесал затылок. Снисходительная ухмылка на его лице стала шире, в глазах бегали озорные огоньки. — Она ведь покушалась на вашу жизнь, миледи, я сделал то что должен был. Джейни покачала головой, все было слишком просто, чтобы быть правдой. — Если она вообще понимала, что в склянке… — Миледи, она принесла вам яд, — словно глупому ребенку разъяснил он. — Что вообще ты о ней знаешь, — это был вовсе не вопрос, Джейни не ждала от него ответа, но он ответил ей: — Девочка была одинокой, брошенной всеми. Он замолчал. Джейни раскрыла рот и потребовала: — Что еще ты знаешь о ее судьбе? Расскажи мне! Где ее семья? Немного помолчав, точно взвешивая решение рассказать или скрыть правду, Скиннер кое-что вспомнил: — Ее старшие сестры променяли ее на сытую жизнь в лордовых покоях. Она осталась одна с мелкой, обе они захворали, а мелочь умерла на ее руках. Девочка безутешно рыдала чем разозлила нашу кухарку, тогда ее бросили к ногам милорда. Но вместо наказания он сжалился над ней и спросил, чего она хочет. Ее старшие сестры расплатились собственными шкурами. Милорд пообещал сводить девочку на охоту, когда она подрастет, — голос его чуть охрип, — Малышка была очарована своим защитником. Если бы она знала, что значило обещание милорда… Понимаете ли, миледи? Она бы все равно умерла. Джейни подошла к Скиннеру вплотную, чувствуя его зловонное дыхание на своем лице. Ей хотелось отвернуться, но она заставила себя вглядеться глубоко в его светлые глаза пытаясь отыскать что-то, может быть толику сожаления или человечности. Но вновь лишь наткнулась на переизбыток крови, в которой тонула грязно-серая радужка. — Я не думаю, что это ее вина. Она была просто невинной девочкой. — Миледи, как это относится ко мне? Я всего лишь… — Всего лишь выполнял приказы? — перебила она. — Думаешь, я не подумала об этом раньше? Я тебя услышала. — Она наконец отвернулась и отошла подальше, скривив губы в отвращении. На короткий миг Скиннеру показалось, что за ее плечами мелькнула тень. Джейни опустилась на торчащий из земли корень. Рамси стоял рядом со Скиннером с нечитаемым выражением. Как бы она ни пыталась прочитать его, ей было недоступно это понимание. — Миледи? — Скиннер заметил ее взгляд в пустоту рядом с ним. Он поискал на что она так внимательно уставилась. А ей тем временем пришло в голову, что вся ситуация с ядом была настолько странной, что вполне могла оказаться ложью от начала до конца. Едва ли Лили поняла, что произошло, ей просто дали склянку и приказали передать ей. Может и не было в ней изначально никакого яда, только покрашенная вода. Может они хотели посмотреть выпьет она снадобье или откажется. А когда она протянула с решением слишком долго, то решили показать ей то что им было выгодно. Склянку подменили на яд, а служанку выставили виноватой. — Они все подстроили, чтобы запугать меня и держать на коротком поводке. Ведь это была не она, правда? Рамси пожал плечами: — Мы оба знаем, что история мутная, но мне нравится ход твоих мыслей. Ты начинаешь понимать правила игры, — его улыбка сочилась предвкушением. — Смотри не оступись на ровном месте, женушка, ты все еще на шатком мостике. — Миледи? Я не думаю, что вам следует такое говорить… — забормотал Скиннер, совершенно обескураженный ее поведением. Джейни чувствовала себя так словно впервые начала понимать что-то. Точки соединились и очертания смысла проступили в молочном тумане лжи. Впервые она ощутила, что знает чуточку больше, а значит может что-то сделать. Не бессильно наблюдать за происходящим, позволяя событиям швырять ее в хаотичном исступлении — отнюдь, теперь она могла выбирать и принимать решения. — Да! Я вижу, что ты теперь мыслишь яснее. Но знаешь, что? Он тот, кто убил твою маленькую невинную сестрицу, не забывай это. — Рамси обошел Скиннера и встал у него за плечом возбужденно разговаривая. — Он убил девочку. Кажется, они все хотели, чтобы ты поверила, что Лили собралась убить тебя. Не ты ли говорила, что малышка не могла желать тебе смерти. Так может, тебе стоит проверить свои догадки? И вновь взгляд, устремленный на что-то невидимое. — Миледи? Она обернулась к Скиннеру, с удовольствием отметив, что теперь он не казался таким самоуверенным. — Лили не хотела травить меня, — провозгласила она с торжественным гневом. — Как? Как вы узнали ее имя? Она же не могла говорить. Джейни стало жарко от ярости, набегающей волнами. — Ты заметила, как хорошо он знал ее? Запомнил ее душераздирающую историю. Запомнил ее имя. Мне кажется скоро в псарне появится сучка Лили, согласно традиции… маленькая дворняжка Лили! — пропел Рамси. — Лили не могла… — начал Скиннер говорить. Пальцы Джейни сами сомкнулись вокруг попавшего под руку булыжника. Хотела ли она скрыть свою очередную оплошность или просто поддалась гневу, но, когда она резко поднялась и ударила Скиннера с неожиданной для такой тщедушной девицы силой, он пошатнулся. Кровь застила его глаза, он замычал от боли и ярости, как раненное животное. Он согнулся, едва не потеряв равновесие. Девушка стояла, возвышаясь над ним противоестественно прямая будто скованная невидимой броней и мертвенно бледная, тяжело дыша. Какая-то сила удерживала ее все еще на ногах, давила изнутри, грозя разорвать ее тело и жаждала нанести еще один удар. Только ее испуг, знакомый в любой ситуации, мешал этой силе взять верх. С трудом Джейни разжала пальцы, выпустив окровавленный камень и в слезах выдавила: — Замолчи! Не смей больше произносить это имя! Рамси тоже умолк, но его широкая улыбка была слишком красноречивой, чтобы спутать ее с чем-то кроме безоговорочного торжества. Он победил. Он снова победил. Скиннер бросил на нее злой взгляд, ей показалось что вот сейчас он убьет ее. Она была слишком маленькой по сравнению с ним, он был выше нее, крупнее ее и сильнее. Джейни не сразу поняла почему он на нее так и не напал, но ее защищало то, кем она была теперь была. Лорд Болтон не потерпит если с ней что-то произойдет. Пусть она почувствовала себя слабой и беспомощной перед этим человеком, но в этой игре она имела определенную значимость и ценность. Скиннеру пришлось отступить. — Как скажете миледи, — согласился он, хоть и почувствовал на уровне инстинкта что не только к нему были обращены ее слова. Сквозь стиснутые зубы выплюнув последнюю фразу, он поспешил прочь. Долго он не выдержит ее общества. Яростный темперамент клокотал в его груди. Желание стиснуть ее тонкую хрупкую шею одной рукой и вдавить ее тело в белый ствол дерева было столь велико, что он едва сдержался. Он ненавидел то, что не мог причинить ей боль и страшно завидовал бастарду, которому было дозволено делать с ней все, что душе угодно. Джейни смотрела вслед, медленно приходя в себя. — Тебе следовало убить его, — прошипел Рамси недовольный тем что дело не доведено до конца. — Он постарается отомстить, поверь ты не захочешь попасться в его лапы. Джейни обернулась к нему и очень удивилась, обнаружив что он чем-то взволнован или даже обеспокоен. — Я уже попала в лапы того, кто намного хуже. — Ты льстишь мне? — его губы расплылись в самодовольной усмешке, но глаза были серьезными, как никогда. — Я не о тебе говорю, а о твоем отце. Это он может убить меня, а ты всего лишь бестелесный дух. — Ты хорошо меня слушала. Но сейчас тебе ничего не грозит от отца. Он просто хочет, чтобы ты была послушной хорошей девочкой. И хоть он совсем-совсем не любит таких как ты, пока ты носишь моего ребенка он тебя не тронет. Они направились к замку. Ей хотелось забыть случившееся, но она должна была поделиться своими опасениями хотя бы с мертвецом. — Лорд Болтон это так не оставит. Возможно, я должна рассказать ему все о тебе. Рамси ощетинился на нее: — Невероятная глупость, милая моя. Ни в коем случае он тебе не поверит, ты выставишь себя умалишенной и потеряешь ту малую свободу, что у тебя осталась, — после его слов она засомневалась, может ли она вообще кому-то рассказать о нем. Рамси чуть успокоился: — Но кое в чем ты права, ты привлекаешь много внимания, а нужно быть хитрее. В следующий раз ты должна обставить дело так, чтобы о твоем участии никто не знал. В следующий раз удар должен быть нанесен чужой рукой. — Что? По-твоему, я собираюсь играть в твои игры? Не будет никакого следующего раза! Рамси рассмеялся: — Будет. Тебе придется разбираться с последствиями. Ты уже в игре. И не можешь притвориться, что тебя все это не касается. Ты сама просила, ты готова терпеть все лишь бы жить! Рамси напомнил ей причину, по которой она еще жива. То, о чем она думала, когда ее нашли. Как она молилась о спасении, несмотря ни на что. Он знал ее мысли, и она не могла ничего скрыть. Она вдруг ясно поняла, что он был причиной всех ее поступков, страхов и чаяний — каждого ее решения. Даже тогда, когда она поступала вопреки, это значило, что она делает что-то из-за него. Почему-то это было даже хуже, чем если бы он мог истязать ее тело. Уже очень давно Джейни смирилась с тем, что тело способно испытывать невыносимую боль и выдерживать невообразимые издевательства, но то что ее внутренний мир был обнажен перед этим жестоким духом было намного хуже. Рамси больше не нужно было ее слабое тело, он пошел дальше. Ее тело жило, но душа меркла под ярким сиянием чистого зла, свившего себе гнездышко в самой сущности жертвы. Случилось самое страшное, она срослась со своим мучителем. Она была заражена злом.