F64.0

      Спустя неделю всяких мотаний по различным организациям я стоял в женской раздевалке Макдака. Мне подобрали форму - тоненькие джинсы, оранжевая футболка и козырек. Директор растерянно смотрел на мою абсолютно плоскую грудь и я пожал плечами. - Скажи мне, это у тебя образ такой, или ты из секс меньшинств, или как? - Спросил он. - Что бы ты не ответила, я не уволю тебя, просто не хочу, чтобы были проблемы с коллективом и посетителями. - Пол хочу сменить, - небрежно бросил я. - Надоело девкой быть, типа.       Постараюсь вести себя в этой теме как идиот, и умные люди от меня отстанут. - Мда, ну и молодежь пошла. - Покачал он головой. - Пошли.       В комнате размером с лифт он усадил меня перед компьютером и велел смотреть какой-то ролик, сказав, что сейчас приведет мне инструктора. Ролик был про то, что надо быть вежливым, и все две минуты четырнадцать секунд я кривил морду и язвил сам себе. - Знакомься, это Евгений, твой инструктор. - Директор втолкнул тощего и мелкого пацана в комнатенку. - Женя, это Виктория, пока она у нас девушка, потом станет мальчиком. Но бейджик ты ей дай на Сашу, во избежании конфликтов. Все, обучай.       Он смылся, а я сидел и пялился на пацана. Чернявый, но какой, твою мать! Смоляные волосы вились мелкими кудрями и небрежно спадали на лоб, на затылке собраны в хвостик. Смуглое лицо с миндалевидными глазами, пушистыми ресницами и подозрительно ровными изящными бровями, четко отчерченными губами и аккуратным ровным носом. Он молча прицепил на мою футболку желтый бейджик с именем "Саша", а я завороженно следил за его длинными тонкими пальцами с аккуратными лунками ногтей. - Сегодня будем с тобой стоять на напитках. Это самое простое. Идем.       Он улыбнулся и, взяв меня за руку, повел из тесного помещения к людям.       Красивый, насколько же он красивый! Я никогда не видел таких красивых людей. Что испытывают рядом с ним девчонки и геи - страшно подумать, если даже у меня внизу живота все сжалось в тугой комок. Его лицо хотелось разглядывать бесконечно, водить пальцами по этим красивым бровям и прекрасным губам, очерчивать идеально ровную спинку носа, гладить скулы...       Я нихрена не запомнил из того, что он говорил; просто все повторял и, как ни странно, получал что-то одобрительное в своей адрес. Сложного действительно ничего не было - смотришь в экран, видишь название напитка и объем, наливаешь. Когда работник приходит за ним, просто отдаешь в руки. Но Женя говорил что-то о других местах, про кухню, про кассу, рассказывал об местной иерархии. Он вился вокруг меня, показывая, куда надо нажимать, откуда брать лед и сколько его сыпать, как менять молоко в кофе-машине, ненароком дотрагиваясь своими бедрами. А я стоял и испытывал уже знакомое мне возбуждение, только оно было в разы сильнее и интенсивнее, чем раньше. Он ниже меня на голову, и от его волос пахло чем-то настолько одурительным, что даже запах макдаковской еды не мог это перебить. - Тебе не жарко? - Участливо спросил он. - Ну так, средненько, - ответил я. - Как на входе в ад, наверное.       Он тихонько хихикнул, прикрыв рот кулаком, и я невольно улыбнулся.       Через пять минут мы сидели в том самом "лифте" и ели салат. Оказывается, можно взять на выбор жрачку из списка и я выбрал овощной салат с заправкой. - Олюшка всегда забирает домой оставшиеся булки, хотя мы должны их выкидывать, - вещал он. - Жирная завидущая тварь. Тебе с твоей комплекцией она прохода не даст, вот увидишь. А вот Лида добрая, хотя тоже жирная. Короче, не жри макдаковские булки, иначе тоже жирным будешь.       Меня удивило его обращение ко мне в мужском роде, но поправлять его я не стал. На обед нам дали пятнадцать минут, и Женька что-то щебетал о себе, о своей учебе и любви к танцам. Оказалось, учился он в институте пищевиков на мастера холодильного оборудования и жил в общаге. Рассказал, что выперли его из родительского гнезда за то, что маленький чертенок сбежал с собственной свадьбы, где его хотели женить на дочери бизнес партнёра отца. - Она была жирной. Так что не осуждай меня, - качал он головой.       Вопреки моим ожиданием, под столь сладкой и прекрасной внешностью таился озорной болтливый пацан, открытый и охотно идущий на контакт.       Жаль, мой первый рабочий день заканчивался на два часа раньше, иначе я бы нашел повод увязаться за ним. Но он только нежно обнял меня за плечи, напомнив, что ждет меня через день. ***       Я лежал на диване и тупо пялился в экран ноутбука, где висело сообщение от Жени: "А ты с кем-нибудь встречаешься? Если нет, могу познакомить с одним парнишкой, его зовут Евгений Фроловский."       Не смотря на то, что мой отец зарабатывал нормально, я большую часть своей жизни выглядел бомжевато. Я сам себе стриг патлы, донашивал чужое барахло, ведь в моем гардеробе покоились исключительно юбки и платья. А из-за того, что мне приходилось самому зарабатывать деньги (сначала на развлечения, а затем я стал откладывать на переход), мои руки и лицо всегда были грязными - в мазуте, в краске и прочем дерьме. Само собой, я никому не казался красивым или что-то в этом роде. Каждый раз, когда кто-то обращал на меня внимание, я искренне удивлялся, однако всегда находил ответ.       Однажды я влюбился в девочку из параллельного класса, Анфису. Я носился за ней, как придурок, делал ее домашку, дарил ей подарки, нереально дорогие для бюджета тринадцатилетнего пацана. Почти полгода я обихаживал ее, и она сдалась. Сдалась тогда, когда увидела моих друзей, и узнала, что Вадим Яковлев, перед которым наши старшеклассники тряслись в ужасе, мой лучший друг. Анфиса неплохо влилась в мою компанию, ребята относились к ней благосклонно, для нее у них всегда находилась шоколадка. А я, с видом восторженного идиота, обнимал ее и тискал, как драгоценную вазу, и не обращал внимания, что она всегда морщилась и старалась скинуть мои руки. Я не замечал, что был ей противен, думал, она стесняется. Вытерпев меня четыре месяца, и посчитав, что мои друзья стали ее, она послала меня. И, когда я спросил причины, ответила мне так, что я в очередной раз задумался о самоубийстве. - Ты же не мальчик. - Смеялась она. - И никогда им не станешь. Да твои друзья просто смеются над тобой за глаза! Ты у Вадьки что-то вроде ручного экзотического зверька. Я и сама в шоке с того, что они про тебя говорят, ну, да ладно. Если не хочешь быть униженным и дальше, не появляйся больше на гаражах.       Я полночи истерил, а потом пришел к Вадиму домой с решением набить морду за то, что смеется надо мной, и, вполне ожидаемо, огреб от него сам. После пиздюлей он меня внимательно выслушал. "Сейчас ты пойдешь в ванную, - шипел он, - умоешь свое разбитое еблище, и будешь сидеть дома и ждать, пока твоя тупая рожа заживёт. Потом, когда следов не останется, позвонишь мне и мы встретимся".       Я просидел дома две недели, и знал, что все это время Анфиса ходила с ними гулять. Я решил, что не позвоню Вадиму; он ведь ни разу не всплыл за это время, как и остальные, значит, моя бывшая девушка говорила правду. Она, к слову, была на коне, вся школа знала, что она тусуется в компании крутых парней, и ей завидовали. А я балансировал на грани сумасшествия, раздумывая, каким способом лучше всего прекратить свою убогую жизнь ручного экзотического зверька.       В один день Валерка за шкирку притащил меня на гаражи, хоть я и сопротивлялся, не сказав при этом ни слова. Их там сидело человек тридцать, не меньше. Ребята со мной поздоровались, как обычно, мне всучили Блэйзер и начались разговоры ни о чем, словно стычки между мною и Вадей не было. Анфиса была очень удивлена, и даже спросила, а чего это я так долго не появлялся? "Он с велика грохнулся, морду разбил, - ржал Гриша, - его мамаша наказала." Она была уверена, что я и впрямь не приду. И мы примерно час сидели на крышах, свесив ноги, и страдали хуйней, я их всех подчёркнуто игнорировал, злился, и не понимал, зачем они меня сюда приволокли? - Кстати, Андрей, я тут потерялся немного, ты ещё встречаешься с Анфисой? - Невзначай спросил Гриша. - Нет, - буркнул я. - И тебя не учили, что использованная продукция - это мусор, который за собой надо выкидывать? - Прищурился Вадим.       Я злобно фыркнул на него - он ведь знает, что Анфиса меня бросила, к чему эти вопросы? Но в следующую минуту был знатно удивлен - Захар столкнул Анфису с гаражей. Высота небольшая, меньше полуметра, ведь гаражи стоят на бомбо-убежище, вход и задняя стенка находятся на разном уровне. Но под ними грязь, мусор и говно; ее нежно-розовое пальто сразу стало коричневым. - Ты вообще, что ли? - Вытаращилась она. - А я тут причем? - Смеялся Захар. - Андрюху вини, он же тебя бросил. Или ты, глупая мясная дырка, считала, что ты нам нужна?       Она стояла, открыв рот. Переводила взгляд с каждого из нас, и остановилась на Вадиме, который флегматично курил. Все молчали и с интересом ждали продолжения, ждали, что же скажет Вадька. Она начала что-то блеять, мол, пусть Яковлев заставит Захара извиниться за эту выходку, и было бы неплохо теперь проводить ее домой, ведь она девушка, в конце концов. - Быдло ты комнатное, - Вадим обратился ко мне, проигнорировав ее реплики, - мусор надо выносить сразу, иначе завоняет.       Он швырнул в Анфису пустую бутылку от Блэйзера. - Что касается тебя, - продолжил он, - то я сразу был против ваших отношений. Мне неприятно, что мой друг целуется с потаскухой из династии блядей, но вот такой он у нас, влюбчивый и неразборчивый. А раз ваши отношения прекращены, то ты топаешь отсюда нахуй, и делаешь это быстро, пока есть возможность уйти своими ногами, шлюха.       Она стояла и переваривала то, что ей сказали. На красивом и теперь грязном лице стали появляться дорожки слез, маленькие ладошки перестали оттирать грязь с одежды. А парни начали скандировать ей: шлюха, шлюха, шлюха. Анфиса вышла из оцепления только тогда, когда в нее полетели бычки, бутылки и прочий мусор. Она начала кричать, попыталась обосрать меня, но переорать такую толпу ей было нереально, и она в слезах убежала домой.       Потом, поговорив с Вадимом наедине, я узнал, что это было запланированной акцией. Ее начали чморить ровно в тот момент, когда мимо проходили ее одноклассники, которые обеспечат разнос этой истории по нашей школе. Вадим назвал меня идиотом и сообщил, что про нашу с ним драку он никому не сказал, и версия с велосипедом рабочая для всех. "Я не буду тебя позорить, рассказывая про твою истерику, - говорил он. - Но если ты еще хоть раз выкинешь что-нибудь подобное, я отмудохаю тебя по-взрослому. Понятно тебе?" Оказалось, Анфиса просто хотела слыть крутой, попав в мою шайку, и на меня ей действительно плевать.       Меня практически невозможно найти в отечественной социальной сети, ведь мой ник - "Барсик атакует". Но Женя отправил мне смс со своим id с просьбой добавить его. Когда я спросил, откуда он взял мой номер, он написал, что подсмотрел в личном деле.       Потом была Света. Она была отличницей, девочкой из благополучной семьи, умницей и красавицей. Я провожал ее домой после репетиторов, мы обнимались и целовались, стоя в арке между домами. После Анфисы я не верил, что могу кому-то искренне нравится, но Света всегда целовала меня первой и я расслабился. А еще ей категорически не нравились мои друзья. "Они ужасные люди, и закончат в тюрьме, - качала она головой. - И я буду тебе благодарна, если ты не будешь меня таскать к ним." Я был не согласен насчет тюрьмы, но благоразумно промолчал. Мне было с ней хорошо, боль и унижение, которые я испытал после расставания с Анфисой, стали потихоньку отступать на задний план. И я подумал, что это не я плохой, это она повела себя как сволочь.       Но однажды Света исчезла из моей жизни. Мы учились в разных школах, и ей было довольно легко это сделать - она заблокировала мой номер и перестала появляться в наших местах. Я искал встречи с ней, и, когда на свою голову нашел, получил ещё один удар по самолюбию. - Я думала, ты парень, но мне донесли, что ты девушка, - плевалась она словами, - даже сказали, как тебя зовут на самом деле. Извращенка! Никогда больше не появляйся у меня на глазах! Мне противно думать, что я когда-то целовалась с девушкой!       Мы расстались. И я снова сидел дома у Вадьки и рыдал, а он утешал меня и говорил, что все наладится.       И все последующие отношения были мне понятны - через меня либо хотели попасть под бок Вадима, либо думали, что встречаются с парнем, либо ко мне лезли лесбиянки, которых благоразумно посылал я. Вот один раз дал слабину, и дорого заплатил. Ещё у меня было пару девочек, которые просто не нравились другим парням, а отношений хотелось, и они соглашались хотя бы на меня - Лерка из таких. Словом, я не строил иллюзий относительно себя и своей привлекательности. Я - третий сорт, последний вариант, и ни на что особо рассчитывать не могу.       Фроловский - это Женькина фамилия, я срисовал ее в расписании, прежде чем уйти домой. Я потер виски. Он же знает, что физически я женщина, и что собираюсь менять пол, что ему от меня надо? ***       Нас поделили на две подгруппы для практических занятий. Я был зол и невыспавшийся, а Мишка каким-то слишком жизнерадостным и веселым, за что получил от меня болезненный тычок в ребра. Нехрен веселиться!       Вчера, после вопроса Жени, я озадачился, как это вообще происходит между двумя мужчинами, и посмотрел порно. Сначала гейское, где потные мужики сосали друг другу, лизали волосатые дырки и вставляли туда огромные члены, долбя с такой скоростью, что отвисшие яйца шлепались о ягодицы партнера. Потом нашел раздел фемдом, где милые и аккуратные девушки в коже драли огромными страпонами привязанных мужиков, а в перерывах тыкали палками в их скукожившиеся членики. Все это мне не понравилось настолько, что в какой-то момент меня затошнило. Вывод я сделал только один - в мужскую жопу следует пихать как можно больше и глубже.       В итоге, как истинный джентльмен, я оставил Женькино сообщение без ответа. - Я на массажиста пойду учиться. Для этого не надо дожидаться диплома с шараги, - рассказывал Костик. - Массаж простаты делать будешь? - Заржал Мишка.       Я покосился на него, и рыжик резко осекся. За сегодняшний день он назвал Катин пердак "вместительным говнобаком", пошутил про заднюю дверь Максика - что-то многовато шуток про жопы. Примерно такой же анальный лексикон был и у Вадима, но с тем все было более-менее ясно, а вот Михаил и его роскошные рыжие локоны наводили на всякие мысли. - А не пидарок ли ты часом? - Шепотом спросил я. - Ты охуел? - Вылупился Миша. - Ну-ка пошли, поговорим, - я поднял его со стула за шкварку и потащил к выходу.       Гогот разлетелся по кабинету, сопровождаемый шутками разного уровня пошлости. А Михалыча я отволок в толчок, затолкнул в кабину и закрыл дверь, перегородив своей тушкой выход. - Ты че? - Колись, ты кувыркался с парнями? - Спросил я. - Да с чего ты взял то? Что с тобой не так то сегод... - Сверху или снизу? - Перебил я его. Не надо было задавать первый вопрос, ответ итак очевиден. - Слушай, я не гей. - Развел он руками. - Я вообще по девушкам, реально, даже встречался с парочкой... - Да по мне ты хоть собак трахай. - Гаркнул я. - Мне совет нужен. - Эмм, а зачем? - Он уселся жопой на толчок. - У тебя с мужиками проблем быть не должно же. У них член, у тебя вагина. - Я сейчас тебе вагину сделаю. - Пообещал я, и Мишка скукожился. - Да ладно, все, забей, успокойся, я все расскажу. - Он примирительно замахал руками. - Мне было тринадцать, а Лешке, соседу, уже исполнилось четырнадцать. И он такой, знаешь, типа все знает дохера, умеет там... - Да не хочу я знать подробности твоего интима! - Взвыл я. - Просто мне нравится один пацанчик, хочу его, а судя по видосам, для этого нужна винная бутылка. - А, ты про это ... Да не, пальцев хватит, - Кивнул Миха. - И не обязательно пихать их внутрь, простату можно помассировать и снаружи, место между яйцами и дыркой. А если изнутри, то твоих пальцев вполне хватит. Я так-то член себе в зад не дал засунуть, а уж бутылку тем более, это больно. Главное, про член не забывай. Вот только если парень гей, что ты ему собираешься показывать? - Небо в алмазах, - хмыкнул я. - Ясно. Поздравляю с переходом на темную сторону. Максик с крыши съедет, если узнает. - Если Максик узнает, то твоя жопа познакомится с бутылкой, - ласково пообещал я и потрепал друга по волосам.       Все стало проясняться. Для меня, выходит, разницы между сексом с девушками и Женей нет. Уже проще.       Мысли о том, что гомиком мне быть не хотелось, куда-то улетучились, не оставив после себя и следа. Я и так неправильный в корне, от макушки до пяток, что мне теперь? Одним грехом больше, одним меньше, мой личный ангел уже давно забросил счет. А смогу ли я переспать с Женей, как женщина? Ведь стараниями Юльки вагину мне распечатали. В глазах помутнело, а к горлу стала подкрадываться тошнота. Нет, не смогу. Ни с кем и никогда не смогу. Уж лучше гей, чем баба. - Милошева, вернись на планету Земля и иди сюда. - Передо мной замахала чья-то наманикюренная рука с обилием колец. - Нельзя ногти красить и побрякушки носить, - на автомате выпалил я, и только секундой позже сообразил, что разговариваю с преподом. - Удивительно, что ты все таки что-то слышала. Пошли. - Зачем? - Я послушно встал и направился вслед за Наталией Владимировной. - Руки мыть мы учимся, Виктория. - Это не Виктория, это ВиктОр, - выдал Максик, сделав ударение на последнюю букву. - ВиктОр это мой брат, - огрызнулся я и включил воду. Руки так руки.       И впрямь, медицинская помывка рук это целая отдельная манипуляция. Промыть все пальцы в определенном порядке, круговыми движениями тыльную сторону, продольными - лицевую, собрать в ладошку воды и обмакнуть туда ногти. Наталия Владимировна крутила моими руками, а я молча стоял и наблюдал за процессом. - Теперь бери на выбор пятерых и веди в туалет, учи их там. В конце занятия все на оценку покажите. - Я могу сам выбрать? - Спросил я. - Конечно. - Кивнула преподаватель. - Тогда идут Костя, Миша, Дима, Семен и Максик, - я растянул губы в подленькой улыбочке. - Я не хочу с ней идти! - Встрепенулся качок. - А двойку хочешь? - Спросила препод.       И Максик угрюмо поплелся за Костей на выход, получив ускорительного тычка от Димы.       В толчке Костя поинтересовался, правда ли моего брата зовут Виктор. Я кивнул, мол, что здесь странного и необычного? - А какое имя тогда возьмешь ты? - Спросил Семен. - Эмм, не совсем понял тебя. - Улыбнулся я. - Я тут фильмец посмотрел, "Парни не плачут", называется. Там про Брэндона Тину было, которая изначально уродилась Тиной Брэндон. И вот она просто местами поменяла имя и фамилию. А ты как? - Андрей. Андрей Милошев. Вроде говорилось уже. - Бросил Мишка, мой рыжий защитник. - Кстати, Брэндона убили. - Поддакнул Костя. - Так и эту бешеную прибьют, - подал голос Максик. Он сидел на подоконнике и наблюдал за нашим мытьем рук. - Макс, знаешь, что такое "Туалетный утенок?" - Максимально бесцветным голосом спросил я, не поднимая глаз от раковины, где Сема намывал свои корявки. - Средство для чистки толчков. - Хмыкнул Макс. - Так, но не только. Это когда одного болтливого урода опускают башкой в унитаз, держат, остальные на него ссут, затем нажимают слив. - Говорю же, ненормальная. - Засмеялся он. - Эй, Максик, смотри, что у меня есть! - Я достал из кармана пару перчаток и продемонстрировал их. - Это чтоб мне моча на руки не попала.       Макс резко вскочил с подоконника и принял боевую стойку, чем вызвал хихиканье одногруппников. Теперь они все стояли за моей спиной и наблюдали за Максимом, чьи глаза стали влажными, а веки покраснели. - Ты что, плакать надумал? - Брезгливо бросил Дима. - Лучше тогда сам мокнись в толчок. - Иди руки на оценку мой, тварь! - Гаркнул я, отойдя с прохода к раковинам, и Максик побежал вон из туалета.       Я лениво двинулся за ним. Сзади послышались разочарованные вздохи. Не хватало мне, чтоб меня отчислили из-за этого ублюдка, напугал его и ладно, какое-то время будет тихо сидеть.        ***       Как я говорил, уснуть в ночь приезда бабушки мне не удалось. В два часа ночи ее самолет приземлился во Внуково, а в пять она уже была дома. Как и всегда, куча подарков, вещей нужных и не очень, заграничные сладости. Она показывала фотографии из Люксембурга, в котором была в этот раз. - Полечу туда двадцатого декабря и до тридцатого марта. Меня подруга пригласила, Любочка, у неё поживу. - Почему ты не хочешь побыть со мной тут? - Спросил я, жуя бутерброд с импортной колбасой, которую бабушка притащила из самолёта. - Зиму русскую не хочу, там мне легче её переносить. - Глубоко вздохнула она.       На мои вопросы о своем здоровье бабуля отвечала односложно, постоянно пыталась сменить тему. И я сделал для себя вывод, что все не очень хорошо, раз она таит и скрывается.       Отдельной темой для разговора стала беременность Кати. Оказывается, свадьбы как таковой и не было - братец по-тихому расписался с красавицей. Родиться правнучка у бабушки должна в декабре месяце и сейчас семейство выбирает имя для ее нового члена. - Эта его Катька хочет девочку Снежанной назвать, представляешь? Как проститутку! - Возмущалась ба. - А остальные что говорят? Что Витька выбрал? - Спросил я больше из вежливости, нежели вправду интересуясь. - Ничего он не выбрал. Сидит, молчит, тряпка. - Шипела бабуля. - Мать твоя хочет Инной или Юлей назвать, отец Настей. Я предлагаю Маргаритой или Кирой. А ты что думаешь? - Честно, мне всё равно. Но им передай, что я голосую за твои варианты. - И Виолочка так же сказала. - Вздохнула бабушка.       Хотя, что правду скрывать, при имени Юля меня воротит до сих пор.       Ей понравилось все то, что я прикупил для квартиры, и сама обстановка понравилась. Я показал ей свой студенческий билет - мол, вот, я действительно учусь. Мы долго разговаривали и в колледж я ушёл невыспавшийся, но счастливый. ***       На мой четвертый рабочий день Женя решил отвести меня на картошку. Сейчас мы грузили замороженный продукт во фритюр. Пока надсмотрщица ходила вдоль касс, Женька потихоньку ел картошку, и пару раз пихал мне ее в рот. В какой-то момент я совсем заигрался и лизнул его палец, чем вызвал хихиканье. - Не отвлекайся, - смеялся он. - давай, вот тут нажимай. Остальные кнопки тебя не касаются, только эта.       Замороженная картошка хранилась в морозилке. Готовилась она в кипящем масле аж целых две минуты тридцать секунд, затем вываливалась на стойку, солилась, мешалась, и фасовалась по картонным пакетам. У Жени в маленькую и среднюю упаковку влезало одинаковое количество картошки. - Говорят, картошку с глазками надо выбирать и выкидывать. Но кто этим будет заниматься! Бредятина, - Фыркнул он, скривив свои очаровательные губки.       Какой же красивый! Сейчас, находясь рядом с кипящим маслом, его прекрасное лицо покрылось мелкими каплями пота, словно он попал в дождь, а смоляные кудри стали чуть влажноватыми и блестящими. Красив, как же красив этот чертенок! И я обратил внимание, что не я один пялюсь на него. Девушки заигрывали с ним, но Женя хамил, дерзил и огрызался, зато мне улыбался на удивление милой и добродушной улыбкой. Я сделал вывод - дружелюбен он только со мной.       Перерывы у нас были в разное время. И потому я ел салат без него, слушая болтовню девушек о том, какой же он все-таки придурок. Салат казался дико невкусным, а девки бесили - да я влюбился, по ходу. Не вовремя абсолютно. Но ведь такие вещи приходят сами, не так ли?       Как-то раз я наблюдал его работу исподтишка, пришел раньше назначенного времени и сверлил его взглядом из-за колонны. Евгеша злой, мог отвесить подзатыльник кому-нибудь неугодному, да и клиентам он не улыбался. Зато при виде меня оголял свои идеально ровные белоснежные зубки и скромно обнимал за плечи.       Он заканчивал позже меня и дожидался, когда я выйду из женской раздевалки, пихал мне в руки свистнутое мороженное и желал спокойно добраться до дома. И если это не ответные чувства, то я не знаю, как еще человек может выражать свою симпатию!       Доев лиственную дрянь, я пошел на рабочее место. У самой плиты застал разговор с бабой, которая делала макдачные шавермы. - На мальчиков потянуло? Что отец скажет, - вздыхала тетка. - Твое какое дело, швабра? - Зло спросил Женя. - Гюльчатай, можно я пройду? - Вклинился я в диалог. - Меня зовут Гульбахар, - прошипела она. - Да? А на бейджике написано "Гюльчатай", - пожал я плечами и обошел тетку.       Женя встал между мной и ней, огородив меня от ее словесного потока на адской смеси русского и чуркинстанского; пообещал ей все земные кары, если она сейчас же не начнет работать. - Она на говно исходится, когда ее имя называют неправильно, - прошептал он мне на ухо. Как же жарко! - Она тебе не нравится? - Спросил я, стараясь сохранять лицо. - Ага. Знаешь, почему? - Потому что она жирная, - хмыкнул я. - Точно, - этот змееныш мимолетно лизнул мочку уха. Как кипятком ошпарило!       Я и не думал, что могу быть таким чувствительным.       В конце рабочего дня он, как обычно, всучил мне стакан с мороженным, но обнимать не стал. Лишь виновато извинился и побежал работать. А я так и стоял, с этим долбанным стаканом. ***       За месяц обучения я не пропустил ни одного занятия, хотя школу прогуливал только так, и в журнале в моей персональной строке красовались одни пятерки. Милейшая Лариса Викторовна на классном часу выделила меня и еще несколько человек как первых претендентов на красный диплом, и отметила, что с золотой медалью я тут один. В школе я рвал жопу за оценки для того, чтобы точно пролезть на бюджет, ну и как контраргумент родителям - учусь хорошо, гулять иду. Сейчас не могу сказать, что красный диплом мне сильно нужен, но если все сложится - почему бы и нет? Миша доставал нашу классную вопросами о третьем меде. Вместе с ним на вышку хотели протиснуться деревенская Алена, дерзкий Максик и подруга Катьки, Ира. А вот мне не хотелось получать высшее образование в медицине.       Я болтал ногой под партой и нервно смотрел на часы. Сразу после классного часа я побегу в торговый центр, поднимусь на четвертый этаж, спрячусь за колонной и буду наблюдать за Женей издалека аж целых пять минут. Потом переоденусь и пойду работать. Я усмехнулся сам себе - не думал, что буду так глупо себя вести. Словил на себе настороженный взгляд классной и помотал головой - только не палиться. - Вот Викторию и назначим ответственной по этому проекту, - подытожила Лариса Викторовна.       Я растерянно кивнул, а под партой пнул Мишу. На какую хрень меня подписали только что? - Потом расскажу, - шикнул он.       После звонка я спустился в гардероб за одеждой. - В каких облаках витаешь? - Спросил Миха. - Надо сделать болванку портфолио, ну, чтоб у всех одинаковое оформление было. - Можно подумать, кто-то будет вести эту хрень, - мне вдруг вспомнились сертификаты "русского медвежонка", которые я выкинул в прошлом году за ненадобностью. - Кто - то будет. И это будешь ты, - он хлопнул меня по плечу и заржал.       Я потер виски пальцами - надо быть чуть более внимательным. А все этот чертенок! ***       Меня попросили поработать до закрытия. В последний рабочий час нас осталось трое - Женя на кухне, я за кассой и менеджер. Так совпало, что за полчаса до окончания работы торгового центра народ повалил на последний сеанс (кинотеатр работал на два часа дольше) и решил затариться у нас. Я носился как угорелый, а менеджер пошла помогать на кухню. Женя шипел и матерился, даже я не удостоился его улыбки сегодня.       За десять минут до окончания рабочего дня Женька дал мне список продукции, которая оставалась в наличии и объявил - готовить он больше ничего не будет. Посетители, словно считающие, что это было моим решением, стали заказывать огромными порциями кофе и мороженое, которые делал я. Одним словом, я заколебался не по-детски.       Переодевался я долго, неторопливо. Умылся, слегка намочив волосы. Зашел с телефона в "вк" и обнаружил, что Мишка сделал большую часть моей работы - создал сообщество для нашей группы, где велел всем выложить свое фото и написать автобиографию по образцу, составленному им. Мне же оставалось только все это дело красиво оформить. Благо, есть на кого свалить и это - Вадька хорошо рисует не только на бумаге, но и на компе. А если он откажется, попрошу Вилку, тогда качество работы будет хуже, ну и ладно. Я взглянул на себя в зеркало - одет был, как придурок. Джинсовый комбинезон с одной отстегнутой лямкой, яркий желтый рюкзак, высокие кеды и толстовка с Микки Маусом. Лямку поправлять не стал. Разворошил волосы на голове и, закинув на шею наушники, вышел из раздевалки. - Ля какой, - прокомментировали мой внешний вид. - Тебя проводить до дома? - Не растерялся я.       Евгений хмыкнул. На нем была черная кожаная куртка и синие джинсы. Не могу сказать, красиво он был одет или нет - не разбираюсь я в мужской моде. - Скорее, мне придется проводить тебя, а то обидит кто-нибудь такую пусю, - он плавно подошел ко мне.       Лениво застегнул лямку на комбинезоне и провел рукой по моим волосам. Чему-то улыбнулся и, взяв мою ладонь, потащил меня к служебным лифтам. - Ты ведь еще не был в центре после закрытия, сам не найдешь выход.       Я кивнул. Да, не найду, веди меня. Веди, куда хочешь. Я заворожено смотрел в его темные глаза, обрамленные густыми ресницами - в них плескалось веселье и что-то еще, что-то такое, от чего внизу живота все скручивалось в тугой комок. Его тяжёлое, глубокое дыхание говорило мне о том, что Женя тоже испытывает эти странные чувства.       Но стоило нам выйти из лифта, как вся магия влюбленности и сексуальности рассеялась. Он весело скакал по узкой дорожке парка, рассказывая мне байки. Я смеялся, но больше всего мне хотелось поймать его в свои объятия и еще раз взглянуть в эти прекрасные глаза.       Рядом с моим домом была неплохая детская площадка и Женя попросил покатать его на карусели. В детстве подобное оборудование я называл "тошниловка" и использовал в качестве наказания для неугодных. - Не укачает? - Участливо спросил я. - Не. Мне вообще пофиг, могу часами так виснуть. - Тогда держись крепче.       И я раскрутил карусель изо всех сил. Он смеялся и просил ускориться, а когда конструкция затормозила, то не смог с нее встать. - Надо теперь в другую сторону, - брыкался Женя. - Пошли посидим, - я поймал его будто пьяное тело в объятия и повел к скамейке.       Он облокотился на меня так, что его кудрявые волосы лезли мне в нос, мягкие и вкусно пахнущие, чем-то вроде вишни и пряностей. Я невольно окунул свое лицо в его шевелюру и вдохнул поглубже - как же вкусно! Его ладонь оказалась на моей шее, а тонкие пальцы стали массировать ухо. Сам он прижался еще ближе, практически сел ко мне на колени. Внутри меня все дрожало - здорово вот так сидеть с ним, в обнимку! Руками я провел по его бедрам, остановился на талии и пошел вверх, вдоль живота и груди. Дошел до шеи, там до подбородка, и подушечками пальцев нащупал его губы, мягкие и нежные. Он резко развернулся ко мне лицом и быстро мазнул своими губами по моим. Затем уставился мне в глаза, словно ожидая разрешения.       И я потянулся к нему сам. ***       Бабуля смотрела на меня грозно и осуждающе. Руки сложила на уровне груди и пристукивала ногой. А я стоял и улыбался, как придурок, прикрывая ладонью на шее смачный засос. - Я не собираюсь читать тебе нотации о том, что шляться по ночам опасно, и без меня все знаешь. Но позвонить и предупредить ты была обязана, тебе так не кажется? - Мой косяк, извини. - Кивнул я. - Через сколько тебе на учебу? - Продолжала давить ба.       Я достал телефон и уставился в экран. - Ну, будильник прозвенит через пятьдесят шесть минут, - прочитал вслух. - Будешь ложиться? Или мне завтрак тебе готовить? - Не, спать не буду. Лучше в душ схожу, ладно? - Как знаешь.       Я дождался, пока она уйдет в комнату и кинулся в ванную. Губы приятно болели, коленки до сих пор были затекшими и плохо чувствовались. Но я был счастлив. Скинул с себя одежду и нырнул под горячий душ, предавшись приятным воспоминаниям.       Вот я аккуратно притянул его за затылок и нежно поцеловал в губы. Он приоткрыл рот и я позволил своему языку разгуляться в нем - приятный вкус апельсиновой жвачки и мороженого, острые зубки. Я нежно облизывал его пухлые губы, изредка сплетаясь с его языком. Это было безумно - сначала нежно и боязно, затем мы оба как с цепи сорвались. Я кусался, а он стонал мне в рот. Мои руки оказались под его кофтой и я оглаживал бока, грудь, его нежную кожу и совершенно не волосатую, а он понаставил засосов на моей шее. Если бы кто увидел нас - нам бы не поздоровилось, но, на удивление, за эти часы ни один человек мимо площадки не прошел. И я осмелился уложить его на скамейку и нырнуть под одежду с головой, оставляя легкие поцелуи на впалом животе. Я ласкал его соски, втягивал эти бусинки в рот и дразнил языком, придерживая руками его извивающийся торс. Языком скользнул в его пупок, оставил засос на подвздошной косточке. Он гладил мои волосы руками, шептал какие-то глупости и целовал меня. Иногда постанывал, если я делал что-то чуть более откровенное. Залезть ему в штаны я не решился, но уверен, если мне удастся еще хоть раз остаться с ним наедине, то я это сделаю. К тому же, его зад я облапал вдоль и поперек.       В перерывах мы разговаривали. Абсолютно пустые и глупые разговоры, но именно по ним создавалось ощущение, что я знаю Женю всю жизнь. Я чувствовал, что характер у него о-го-го, хоть сейчас он и ластится как котенок. Он знал, насколько красив; и пока я с детским восхищением покрывал нежную кожу невесомыми поцелуями, он смотрел на меня с лёгкой, не злой усмешкой, словно родитель, наблюдавший за тем, как его чадо поедает торт. Его восхищало то, как я восхищался им. Но мне было важно, что он тут, со мной, и не сопротивляется, и я могу хоть немного откусить от этого праздничного тортика, пока меня снова не послали.       Меня не заботило, как я буду с ним спать. После сегодняшнего эти мысли покинули мою больную голову и больше я не мучаюсь в догадках. Теперь-то я знаю, что Женька в постели пассивен, словно девочка, и для меня секс не будет чем-то из ряда вон выходящим.       За поцелуями и объятиями мы пропустили время закрытия его общаги, и просидели вплоть до открытия её дверей. ***       Солнце пыталось опуститься ниже горизонта, но у него не получалось, и тусклый, но тёплый свет ложился на крыши домов, покрывая их золотом. Двое мальчишек разглядывали вечерний город с одной из высоток, лёжа на черепице и поедая сухарики. - Что я поцикам скажу, Белый? - Спросил первый. - Не знаю, ты умный, вот и придумай что нибудь. - Второй набивал рот вредной едой. - Ну уж нет, придумывай сам.       Белый глубоко вздохнул и встал. Маленькими ладошками потёр разбитые колени и поежился - холодало. Белым его прозвали за невероятно бледный цвет кожи при довольно темных волосах, она была похожа на лист бумаги. Он почесал криво остриженную голову и стал бродить вдоль скоса. - Может, Серёга? - Задумчиво протянул второй. - Не, СерГей, - Мальчишка сделал акцент на последнем слоге, - не хочу. - Антон? - Не унимался его друг. - Гандон! - Белый пнул оставленную кем-то бутылку и она со свистом полетела вниз с девятого этажа. - Дима? - Дубина. - Женя? - Это девчачье имя. А я не девочка. - Вообще-то Евгений... А, ладно, думай сам. - Махнул рукой второй мальчишка.       Белый разглядывал надписи на скосе. "Знакомлюсь, ж, номер телефона", "Ивашкин лох", "Люблю Иру Морозову"... Среди обилия слоганов он вычитал: "здесь был Андрей".       Время близилось к десяти и им обоим пора было идти домой. Уже на входе в чердак, остановившись и призадумавшись, Белый сказал: - Андрей. Называй меня Андрей.