F64.0

      В одно утро мне позвонил Вадим и огорошил – он уже в подмосковье, через два часа будет на Ленинградском вокзале. Я быстро растолкал Женю и что-то наплел про неожиданно приехавшего родственника, и нам при нем быть вместе нельзя. Он расстроился, но согласился на недельку слинять в общагу. Нельзя, чтобы они встретились, никак нельзя! Нельзя, чтобы Вадим узнал о моих отношениях с парнем. Я ведь все равно скоро закончу их, так что нужно просто не допустить встречи! Судорожно собирался, приводил себя в порядок, и немного паниковал. Быстро попрятал Женькины вещи и наши совместные фотки, которые стояли у меня в рамочке. Вообще, пора потихоньку избавляться от его хлама.       Позвонил в Макдак, покашлял в трубку и получил выходной.       Как ужаленный, я летел по перрону, где остановился девяносто первый поезд, искал нужный вагон. И когда я увидел Вадьку, идущего мне навстречу, мне стало так хорошо, что я подбежал и повис у него на шее. - Я так рад тебя видеть, так соскучился по тебе! – Восклицал я. - Я тоже рад тебя видеть, - Вадим смеялся и ворошил мои волосы.       Я устроил краткую экскурсию Вадиму из окна такси и заметил это неподдельное удивление и интерес – он тоже раньше не видел трамваев. И эти деревья, просто огромные по сравнению с N-ской карликовой березой. То, к чему я уже привык, ему было еще незнакомо.       Он провел меня по всем окрестностям нашего родного города. Мы были на всех озёрах, карьерах, реках, на заливе, облазили все сопки, и даже однажды нашли лису. И мне хотелось теперь познакомить его со столицей так же, как он знакомил меня с нашим полуостровом.       Вид из моего окна тоже его восхитил. - Двадцать второй этаж, охренеть! - Присвистнул он. - Ведь весь город видно! - Есть и выше, - пожал я плечами.       Я заварил чай, достал печенье и шоколад. - Я совершенно не подготовился к твоему визиту, иначе купил бы твой любимый вафельный торт. - Причитал я. - Я же сказал, что буду приезжать к тебе минимум два раза в год. Держи про запас.       Вместо стола мы уселись в комнате на ковер. Я не мог оторвать от него взгляд - наконец-то он рядом! Он стал казаться мне взрослее, или это появившиеся очки делают его старше? На мой вопрос он пояснил, что тоже собрался учиться, вот и обзавелся оправой. - Раньше я просто нихрена не видел и мне было нормально, - вещал он, - а сейчас много книг, писанины. Я пока хожу на подготовительные курсы, но уже исписал кучу тетрадей. Платят мне сейчас нормально, я стал вырабатывать в два раза меньше часов, чем раньше, за те же деньги. И вот я подумал, у матери высшее, у деда было высшее, наверное, и мне стоит получить его. - И кем ты будешь? - Грубо говоря, тот же автомеханик, только с вышкой. Там длинное название, не запаривайся.       Я радовался и был горд за него. Раньше он всеми силами отнекивался от дальнейшей учебы, еле-еле закончил девять классов, да и в шарагу его загнала Анастасия Анатольевна, чуть ли не за ухо приволокла. А сейчас вон какой, в очках в черной оправе, вместо помойных штанов цвета хаки - слегка зауженные черные джинсы, а вместо футболок и толстовок - аккуратная рубашка приятного серого цвета. Совсем взрослый.       Я рассказывал ему про свою шарагу, про отстойную санитарскую практику. "Надо же, ты бесплатно мыл полы!" - смеялся он. Рассказал про своих одногруппников и я видел, прямо кожей чувствовал, он рад за меня. Его серые глаза смотрели на меня с некой нежностью, как родитель на шаловливого ребенка, который встал на путь истинный. Вот только эта печаль, плескавшаяся на самом дне холодного серого озера, стала ещё больше. Она напоминала пятно разлившейся из танкера нефти, растекающейся по глади воды, отравляя собой все вокруг. - И сколько ты потратил на этот лего-набор, который прислал мне в сентябре? - Не спрашивай. Тебе понравилось? - Я не буду без тебя его собирать! - Значит, летом соберем!       Меня так колбасило от того, что он здесь, со мной, что я даже подсел к нему и прижался боком. Вместо привычного мне запаха сигарет и детского мыла почувствовал что-то тяжёлое, отдаленно напоминающее зимнее море - он тоже начал пользоваться парфюмом. Парфюм под цвет его глаз, однозначно. Вадим обнял меня и потрепал по волосам, а я уткнулся носом ему в плечо. "Мне так тебя не хватает, - заскулил я, - тебя в моей жизни никто не заменит". Ответом мне послужил тяжелый вздох. - Захар мнется, вроде, тоже хочет вышку получать, а вроде и лень ему. Не знаю, чего он хочет. - А, да он мне писал. - Махнул я рукой. - Хвастался, что они с Маратом уговорили мать сдать бабку в дом престарелых. - Ага, уговорили, - прыснул Вадик. - Вообще-то, они полностью оплачивают ее содержание, а это немаленькие деньги.       Наконец стало проясняться с квартирой дяди Леши. Появилось предписание о том, что его деревяшка должна быть снесена к тринадцатому году, а значит, до этого времени Вадику дадут жилье. Именно Вадику, ведь его хитрая мать переоформила квартиру на него ещё до решения о сносе, и прописала там же. По документам, у друга единственное жилье, и город обязан дать ему квартиру. - Гриша и Валерка в этом году закончат. Что эти двое делать будут - понятия не имею, учились они отвратно, и работать будут так же. - Вещал Вадим. - А Вилка? - Спросил я. - Как она? - Да нормально. - Пожал мой друг плечами. - Вы же каждый день созваниваетесь, разве нет? - Ну, вдруг она что-то скрывает.       Он отрицательно покачал головой.       Мы вспоминали истории из детства и ржали. - Ты на Буркова жил ещё, помнишь? Гулять через окно вышел, - хихикал он. - Ага, и батя навстречу идёт, а я валяюсь под окном, - я тоже смеялся.       Как-то раз меня наказали и не выпустили гулять, мало того, оставили одного дома. И вот стоят ребята под окном и ржут надо мной, зовут на улицу. И я решил все - таки выйти на свет божий из тесной комнаты в хрущевке. Я плотно закрыл дверь в комнату, пододвинул стол к окну и открыл окно настежь. Затем умный я напялил два свитера (это летом - то!), две шапки, колготки и штаны, завернулся в одеяло. И в таком виде сиганул со второго этажа прямо на жалкие ветки деревьев под окном. Как и задумывалось мною, я в них застрял. Одеяло оставил на ветках, а сам стал спускаться вниз под радостный гогот друзей. Но вдруг они резко заткнулись. "Чё молчим, собаки?" - Обратился я к ним. И увидел отца, который стоял, открыв рот, и смотрел на меня бешеными глазами. И я стоял и смотрел на него, как кролик на удава. А потом как рванул! Вернулся домой поздно, получил знатно.       Мы болтали обо всем-всем. Я и не заметил, как прошло четыре часа с момента, как мы зашли в квартиру. Время летит так быстро с ним! Вадим пошел на кухню покурить. - Малой, у меня зажигалка всё, есть чем прикурить? - Крикнул он с кухни. - Да, спички во втором ящике, - крикнул я.       Черт. В один из ящиков я затолкал одну из рамок с фотографией! Я пулей взлетел в сторону кухни.       Он стоял ко мне спиной, ящик открыт. Что-то держал в руках и разглядывал, и я знал, что это было. Значит, именно в этом ящике лежит фотка - Женька улыбается в камеру, а я целую его в шею, недвусмысленное фото. Чертов Женя со своими причудами! - Полагаю, ты просто не успел это спрятать, как следует. - Вадим медленно развернулся ко мне лицом. Пальцы сжимали несчастную рамку так, что костяшки побелели. А пушистое небо глаз превратилось в ледяное озеро. - Я все тебе объясню, ты только послушай меня, ладно? - Я судорожно думал, что бы такого соврать. Сказать, что Женька это такая вот девушка? Или что еще? Только не правду!       Его лицо исказила кривая ухмылка, даже черты лица как-то заострились. Я таким его никогда не видел. Это не мой друг Вадим, это какой-то другой человек, и очень жесткий. - Я знаю тебя больше десяти лет, - он склонил голову на бок, - и ты думаешь, я не знаю, как выглядит твое ебало, когда ты собираешься пиздеть?       Я молчал. Опустил глаза в пол и так стоял, как провинившийся школьник. Неожиданно раздался звон стекла - Вадим со всей дури швырнул рамку на пол и та разлетелась на мелкие осколки. Прямо как наша многолетняя дружба. Он вышел из кухни, демонстративно задев меня локтем. Я стоял и не двигался, а глаза потихоньку наливались слезами. Я же знал, что он не потерпит гомосню. Я знал, что это будет конец, мой самый дорогой человек не будет общаться с педиком. Я все это прекрасно знал!       Хлопнула дверь. Я скатился по стене и зарыдал. ***       С Женькой я не виделся всю неделю. Врал, что родственник у меня гостит. На самом деле, подсознательно я винил его в произошедшем и сознательно избегал. Хотя винить следовало только себя.       Взял больничный для работы и справку для колледжа, и отсиживался в своей берлоге.       Первые дни я писал Вадиму во все возможные места. Меня игнорировали, а после и вовсе кинули в черный список. Тогда я написал парням из нашей тусовки, Гришане, Захару, Валерке, и еще около десяти человек. И все ответили одно и тоже - Вадим запретил поднимать тему меня при нем без объяснения причин. Захар спросил меня, почему так. "Я облажался", - ответил я.       Потом позвонила Вилка и стала истошно требовать, чтобы я рассказал, что случилось. Я молчал, как рыба, ни за что не признаюсь в том, какой я кретин. - Он мне не запрещал о тебе говорить, в отличии от остальных, - вздохнула она. - Но, если я начинаю упоминать тебя, он просто встает и уходит. Знаешь, мне с ним стало тяжело.       Я молчал. Тогда она сказала, что у Витьки родилась дочь, назвали Кирой. Как будто мне есть дело до этого.       Через неделю я в общем-то отошел, внешне. Женька снова стал жить со мной, я снова страдал херней на парах. Но по ночам я вспоминал его, моего самого лучшего друга. И чем больше я думал, тем яснее понимал - этот роман не стоил Вадима. Я стал хуже относиться к Жене, и от него это не утаить, но на все его вопросы отвечал молчанием. Я по собственной глупости променял будущего предателя на самого лучшего человека в моей жизни. Если бы я послал этого чертенка тогда, после разговора с Рустамом! Сейчас в соседней комнате спал бы Вадим, а не Женя, которого я стал выгонять после интима. Мы бы пили с ним чай по утрам, я бы водил его по экскурсиям, как он в свое время меня затащил на ледокол "Ленин".       Конечно, я никому не рассказал про свою личную трагедию. А еще твердо решил не ехать на Новый год в N-ск - я не выдержу и припрусь к нему, и он спустит меня с лестницы. Уж я-то знаю, каким жестоким он может быть, но никогда бы не подумал, что буду бояться его.       Сессия сдана на одни пятерки. От психиатра я получил перечень анализов и врачей, которых нужно пройти. Юрий Константинович сказал, что можно готовить потихоньку нужные документы, он посчитал, что в ближайшее время направит меня на комиссию. Бабуля сообщила, что уже взяла билеты и будет со мной на мой день рождения.       И всеми этими радостными событиями я не могу поделиться с единственным, с кем хотел бы. ***       Новогодняя ночь обещала быть насыщенной. В полночь я с Мишкой планировал находиться у Кати и ее друзей, а затем мы договорились встретится с Костей, Димой и остальными у елки в Строгино. Жене я малодушно соврал, что буду отмечать у родственников.       Двадцать восьмого декабря мы сидели у меня дома и пили, Катя с Мишей и Димой водку, я чай. Загнали друзья меня с целью выяснить, чего это я кислый такой. И я рассказал, что разосрался с лучшим другом, правда, не уточнил причин. Тогда мы и подняли тему празднования Нового года и я был приглашен к Кате. Мишаня тоже напросился, заявив, что не хочет сидеть с теткой и ее семьей. На мой резонный вопрос, не будут ли против ее родители, Катя ответила, что живут они раздельно. Ну, а после трех стопок она решила объяснить это. - Родители давно развелись, отец оставил нам трехкомнатную квартиру, которую приватизировал на меня и мать в равных долях. - Говорила она. - Собственно, именно из-за этой его предусмотрительности я не осталась с голой жопой. Когда мне было шестнадцать лет, мать привела домой мужика. Сначала все было тихо и спокойно, но потом он начал пить. Бабушка с дедушкой регулярно приходили к нам в гости и пытались приструнить его, но все без толку. И в один из таких разговоров отчим ударил дедушку. И мне просто сорвало башню! Я схватила половник и начала избивать эту вечно пьяную тварь, изодрала ему все руки. Кое-как меня оттащили от него, и сам он сидел тихо. Но тут вернулась с работы мать. Узнав о том, что случилось, она сказала ему одеваться и идти с ней в полицию, писать заявление; заявление на меня! Ей было плевать, что я ее дочь, что эта свинья ударила ее отца, на просьбы бабушки - на все плевать. И тогда я сказала, что она мне больше не мать, что я знать ее не хочу. Отчим писать заяву отказался. Мой папа при должности и я обратилась к нему с просьбой помочь разъехаться с матерью. Он помог и теперь у меня однокомнатная квартира в Строгино. Мать уехала куда-то на юг города, и я не общаюсь с ней, а бабушка с дедушкой всегда празднуют Новый год в Тверской области у сестры деда. Так что я одна и квартира свободна!       И вот сейчас я помогал накрывать скромный стол. Катюха - лентяйка, все салаты мы купили в отделе кулинарии, даже сырную и мясную тарелки взяли готовыми, нарезанными. И сейчас хозяюшка раскладывала готовую еду по плошкам и тарелкам, а я носил это в комнату. Помимо меня и Миши пришла ее школьная подруга Ева с супругом Сергеем, молодой сосед распиздяйского вида по кличке Волк и Ира. Я настолько был погружен в свои страдания, что даже не заметил, как пролетела искра между Ириной и Мишаней и теперь они - пара.       Единственное, к чему Катя подошла с ответственностью, это выбор алкоголя и... салфеток. На мой вопрос, почему они простые белые, без новогодних рисунков, она округлила глаза - как, ты разве не знаешь, так не делал? Оказывается, пока бьют куранты, надо написать на кусочке салфетки свое желание, сжечь ее, пепел высыпать в бокал с шампанским и выпить. Главное, успеть все это сделать, пока идут последние двенадцать секунд уходящего года. И, пока пацаны ржали, а девушки обиженно дули губы, я сказал, что тоже это сделаю. У меня было желание, исполнение которого я хотел максимально сильно.       Когда стол был накрыт, мы уселись и стали ждать полуночи, ели салаты и смеялись. Волк пародировал звезд нашей эстрады, он вообще оказался забавный парень. А, да, Волк - это фамилия.       Катька дала всем по карандашу, зажигалке, пинцету и блюдцу. Писать лучше карандашом, мол, чернила плохо горят. А пинцет для того, чтобы держать салфетку над блюдцем - быстрее сгорит. В общем, целая система. - И что, сбывается? - С интересом покосился Мишка. - Да. - Серьезно ответила Катька. - В прошлом году я загадала поступить на бюджет. И я поступила! Я ведь последняя в списке зачисленных по баллу ЕГЭ, но я в нем есть! А заявления я подавала в пять колледжей.       Аргумент подействовал, и Мишка тоже присоединился к нашему маразму.       И вот, мы стоим, шампанское налито, карандаши в руках. Слушаем речь бессменного президента и ждем. Когда забил первый курант, все (кроме супругов и Волка) кинулись писать на салфетке. У них получились довольно массивные куски, которые сложно жечь. У меня же отрывок меньше двух сантиметров в длине, на котором написано одно единственное слово - Вадим. Больше всего на свете я хочу вернуть его в свою жизнь, и пусть все будет как раньше. Мне не нужна помощь вселенной в моей основной проблеме, я справлюсь с этим сам; а вот Вадю, скорее всего, мне вернуть самостоятельно не удастся. Боже, пусть он будет со мной всегда! Мы должны были дружить всю жизнь, ведь когда-то, когда меня знатно поколотили, и я плакал у него на плече, он пообещал, что больше не оставит меня одного. Мне было семь или восемь, но я помню об этом, неужели он забыл? Я накосячил, больше не буду, честно! О, небеса, верните мне его! И я таки успел проделать всю процедуру и выпил шампанское еще до окончания боя курантов. А дальше гимн. И мы все обнимаемся, поздравляем друг друга. Снова шампанское, теперь уже чокаемся за грядущий, две тысячи одиннадцатый год. Дальше Волк и Ева выпытывали, что же мы загадали. - Нельзя говорить, не сбудется! - Ой, да прям! - Я загадал вырасти еще сантиметров на пять, - задумчиво протянул Мишка. - А я - быть свидетелем на вашей с Иркой свадьбе, - пьяно выпалил я. Я должен показать другу, что в курсе его перемен. - Вряд ли мы поженимся раньше окончания колледжа. Но я понемногу откладываю на свадьбу.       Ирина посмотрела на него глазами, полных обожания. Какой я молодец, что вякнул!       А дальше елка. Сема, Костя и Дима вырвались из родительской опеки и сейчас мы все вместе лепили снеговика. И водили хоровод вокруг нашего кривого урода, которому вместо ведра мы напялили шапку Деда мороза.       Все должно быть хорошо. ***       Изначально, в его планах не было этого мерзотного поступка. Да, где-то в глубине души он жаждал отомстить, но специально не готовился. Слоняясь по пустым улицам новогоднего января в откровенно дерьмовом настроении, он совершенно случайно увидел, как она зашла в магазин. По имевшейся фотографии он сразу узнал ее - достаточно красивая, яркая внешность. Она вышла с двумя увесистыми пакетами и двинулась в сторону скобы серых пятиэтажек. Все люди заняты собой, никому нет дела, что за ней следует высокий парень в маске Гая Фокса.       Она зашла в арку, чтобы попасть в нужный подъезд без обхода всех домов, там он и нагнал ее. Один удар локтем в шею - много ли хрупкой девушке надо? - и она повисла на его руках. Проверил пульс - жива. Он поднял ее пакеты, которые были полны алкоголя, снял маску, с легкостью закинул ее тщедушное тело себе на плечо и спокойно пошел в сторону знакомого подвала.       И ничего он не боялся. Ну, тащит юноша нажравшуюся супругу домой, что такого? Обычная ситуация для третьего января. Лица-то ее не видно, а одета она просто и неприметно. И даже если потом найдется свидетель этого события, он не сможет описать, кого именно этот человек нес.        На входе он натянул маску. Знакомые бомжи бухали, как черти - вот уж кому повод никогда не нужен был. Бомжи обязаны ему этим подвалом, ведь именно он сюда пустил их, не то мерзнуть им на улице - понаставили домофонов своих. - Выпивка есть, а женщины нет, не порядок, - поприветствовал он собравшихся.       С брезгливостью швырнул ее тело на старый обоссанный матрас. Стал выставлять на импровизированный стол содержимое ее пакетов - водка, колбасная нарезка, апельсины... Бомжи охали и благодарили его, а он только усмехался. Наконец подошел к ней и похлопал по щекам. - Просыпайся, красавица, мы приехали.       Мутными голубыми глазами она огляделась по сторонам. Ладонями провела по белобрысой голове, видно, искала следы удара. - Как я здесь оказалась? - Посмеешь заявить ментам, я убью тебя. - Проигнорировал он ее вопрос. - Я знаю, где ты живешь, где ты учишься, кто твои родители. Я все знаю. И я гарантирую тебе, что никто тебе не поможет.       Блефовал; ничего он о ней не знал. Но и наказания за свой проступок не боялся - за организацию изнасилования пожизненное ему не дадут, а значит, он все же сможет исполнить свою угрозу убить ее, если она что-то кому-то скажет. И это если кто-то узнает, что она здесь по его воле. Благодарные бомжи, которые жадно смотрели на ее кукольное лицо и опускали сальные шуточки, никогда не сдадут его. Да и кроме его имени они ничего не знают о нем, и без маски его никогда не видели. - С Новым годом, друзья! Развлекайтесь! - Он швырнул ей в лицо пачку презервативов, на двенадцать штук. - Не надо, пожалуйста! - Зарыдала она. - Что я вам сделала? Я прошу вас, не надо!       Уже собиравшийся уходить, он развернулся и посмотрел на нее. Ревет, голубые глаза стали ясными. Ну, хоть трезвая, от пьяного изнасилования нужного эффекта не будет. Тихой кошачьей походкой он подошел к ней и схватил за длинные светлые волосы, намотав их на свой кулак. Из под черных кругов маски сверкнули два ледяных серых глаза. - Кажется, тебе говорили тоже самое, да? - Спросил он.       На ее лице отобразилось понимание. И он точно знал, был уверен на сто процентов, не будет она писать никаких заявлений. И знает она, знает Юлия, за что ей это. ***       Следующие десять дней я наслаждался одиночеством в квартире. Так хорошо, можно ходить в труселях, смотреть телик и ничего, абсолютно ничего не делать! Правда, шестого января я все же выполз из дома, сходил на почту и отправил открытку в N-ск. "С Новым годом. Будь счастлив. Ты всё ещё дорог мне," - написал я на задней стороне картонки с Дедом Морозом и оленями. Раз уж меня везде заблокировали, придется тратить пятьдесят пять отечественных шекелей на услуги почты России. Накупил еды и обратно, в свою берлогу.       Бабуля развлекалась со своей подругой и моталась по всему шенгену. Я звоню ей первого после курантов - она во Франции в ресторане. Звоню третьего - она в Швеции играет в казино. Звоню пятого - а она снова в Германии, отлеживается в доме своей подруги после новогоднего марафона, и обе смеются.       От нехрен делать, я снял на видео, как Шаня жует дождик, выкинул в интернет. "Потом срет этим дождиком", - фыркнул я про себя. И, о Боги, увидел царский лайк того, чье имя я решил не произносить, пока он не уберет меня из черного списка. А раз он заходит на мою страницу, значит, простит. Когда-нибудь обязательно простит.       Я часами болтал с Вилкой. Она усердно готовилась к экзаменам, и категорически отказалась шляться с подругами на праздниках. И мне даже было неловко и странно, обычно веселая и легкомысленная, сейчас она не вставала из-за стола. Она решала тесты в огромных количествах, смотрела фильмы исключительно на английском языке, читала дополнительную литературу. И, даже разговаривая со мной, Виолетта что-то чиркала и стирала, я слышал. Моя девочка совсем повзрослела.       Кстати, почти все из нашей N-ской тусовки поздравили меня с Новым годом. Приятно, что старые друзья не забывают меня; значит, мне все ещё есть, куда возвращаться. ***       Началась учеба. Нам ввели новые дисциплины - патологическая анатомия и физиология и "здоровый человек и его окружение". Вел последнюю Егор Владимирович, очкастый седой дядька, который добавлял капельку коньячка в свой кофе прямо на лекциях под столом, думая, что мы не видим. А предмет был интересным, там мы обсуждали здоровое питание, физкультуру, процессы рождения человека, взросления и старения. Кратко прошлись по основным аспектам основных религий. Рассказывал он интересно, шутил, но делал это с абсолютно серьезным лицом, от чего выглядело это еще более комично. А еще он совершенно не интересовался нашими именами и фамилиями, только проводил письменные работы и на их основании ставил отметки. - Итак, начинаем с вами занятия по дисциплине здоровый человек и как с ним бороться, - вещал он, помешивая свой волшебный кофе. - Сегодня обсудим интересную тему.       Я пялился в февральское окно. Медленно, но верно подходила моя запись к медицинским специалистам. Анализы я уже сдал, коих оказалась куча - общий клинический, развернутая биохимия, гормоны... Как объяснил Юрий Константинович, перед комиссией необходимо исключить все соматические заболевания, которые могут быть причиной моего состояния. Я водил пальцем по углу челюсти, нащупывая там еле заметный пушок. Нет, носить бороду я не собираюсь, но все равно приятно. Шея стала толще, плечи шире, жопа меньше. И форма бедра начала меняться - перераспределение жира по мужскому типу. И еще волосатые ноги. Как мне это все нравится! - Итак, пол человека. - Заключил Егор Владимирович и все заржали. На предыдущем занятии были педики и лесбиянки, к слову. - Что смеетесь? Вы знали, что пол человека определяется на восьми уровнях? Может, вот, вы поведаете нам об этом? - Он указал на Максима. - Не, не знаю, - мотнул тот головой. - Но трансуху одну показать не могу. - Что, снова мама придет тебя забирать? - Влез я.       Все, как обычно, он вскочил, Леонид усадил его обратно, крики и угрозы. Все остальные ржут, и даже серьезное лицо Егора Владимировича исказила ухмылка. - Очень грубо, молодой человек. - Вынес он вердикт, глядя на меня.       Я пожал плечами.       Итак, генетический пол - пресловутые X и Yхромосомы; гаметный пол - морфогенетическая структура мужских и женских гамет; гонадный - морфогенетическая структура семенников и яичников; гормональный - баланс мужских и женских половых гормонов; соматический - антропометрические и морфологические данные о половых органах и вторичных половых признаках; психический - психическое и сексуальное самоопределение индивида; социальный - определение роли индивида в семье и обществе; гражданский, или пол воспитания - регистрируется при выдаче паспорта. Как все сложно-то, а! Единственное, в чем нас (и меня) заверил преподаватель, это в том, что ставить транссексуалов на одну линию с геями и лесбиянками нельзя. - Это - больные и несчастные люди, - вещал он. - Не путать с извращенцами. Человек чувствует одно, а навязано ему совсем другое. Пол влияет на все социальные сферы индивида, и если человек страдает транссексуализмом, единственный выход для него - коррекция пола. Еще раз говорю, не путать с переодетыми в женские вещи мужиками и мужеподобными лесбиянками - эти просто извращенцы. Чертово ЛГБТ!       Я откровенно угорал - по логике этого дядьки, я и несчастье, и вселенское зло. Транссексуал-гомосек. Хотя я все же считал себя гетеросексуальным, а Женя - это так, исключение, которое очень скоро закончится. - Когда у мужчины широкий таз и узкие плечи, это сбой в одном из уровней определения пола, чаще всего, гормональном. Неправильное распределение жира, появление волос на лице у женщин и отсутствие их у мужчин. Гормональный уровень успешно корректируется, и человек живет со своим биологическим полом счастливо. - Во, надо Вику Милошеву женскими гормонами обколоть! - Воскликнул Максик. - А тебя - мужскими, - парировал я. - Вика Милошева - это кто? - Спросил Егор Владимирович и стал водить глазами по классу.       Выждав пару минут, я лениво встал. Он смотрел на меня в упор, но в лице его ничего не поменялось. - Я Вика Милошева. - Пожал я плечами. - И Вас не смущает эта ситуация? - Он обвел пальцем невидимый круг. - Вообще пофиг, - я улыбнулся. - Присаживайтесь. Да, после занятий задержитесь ненадолго.       Я кивнул. Задержаться так задержаться. Он еще долго впаривал нам про это все, аккурат до звонка. И я остался, как меня и просили. Народ собирал свои манатки нарочито медленно, словно они надеялись услышать, о чем я буду разговаривать с преподом. В итоге, он рявкнул и все разбежались.       Он достал из под стола коньяк и плеснул в чашку. Включил чайник. - Чай, кофе? - спросил он. - Не, я не пью. - Я заржал. - А Вам коньяк никто не предлагает. - Разозлился препод. - Это элитный сорт с десятилетней выдержкой. "Яжку" в подъезде попьете.       Я снова заржал. Он дождался, пока закипит чайник, смешал свой "илитный" напиток с не менее "илитным" растворимым Нескафе, и только потом заговорил со мной. - Вы всегда так выглядели?       "Так - это как?" - хотелось спросить. Но я не стал ерничать, ведь суть вопроса я прекрасно понял. - Старался. - Ответил я. - А так заслуга гормональных препаратов. - Вам так рано назначили их? - Я сам себе назначил. - В духе отечественных медиков - самолечение, - прокомментировал он. - Ладно, я к чему это все веду. Если у Вас будут какие-то проблемы с преподавателями или учащимися, то Вы можете смело обращаться ко мне, и я постараюсь помочь. - Спасибо большое, но пока все хорошо. - Я улыбнулся.       Какой же крутой дядька! ***       Юрий Константинович все меньше разговаривал со мной про мое детство, и все больше решал организационные вопросы. Хотя мы активно обсуждали мою сексуальную жизнь. Он задевал такие темы, на которые нормальные люди разговаривать не будут, но я прекрасно понимал, что это были принципиальные моменты. Например, как я писаю. В какие туалеты хожу, в какой позе. Я честно признался, что стараюсь избегать общественных туалетов, а в колледже пользуюсь учительским - он закрывается на ключ. И ссать я умею стоя, причем делаю это лет с пяти, если не раньше. Или как я мастурбирую? Да никак.       Мне следовало пройти хирурга, эндокринолога, невролога, зачем-то аллерголога, уролога и, твою мать, гинеколога! - А без писькина доктора никак? - Спросил я. - Исключено. Это второй важный специалист, придется потерпеть.       Я картинно вздохнул. Это будет второй человек, который увидит меня там. Главное, чтобы обошлось одной консультацией. Заначка таяла на глазах - все специалисты платные.       Я потихоньку готовился к приезду бабушки. Она обещала, что мой день рождения встретит со мной и взяла билет на тринадцатое февраля. А значит, пора рвать отношения с Женей; сперва я думал сделать это прямо перед ее возвращением, но решил, что накануне дня влюбленных это будет жестоко. Поэтому планирую сделать это сегодня, о чем и сообщил своему врачу. - А другие мужчины вам когда-нибудь нравились? - Спросил он. - Нет, - я отрицательно покачал головой. - Просто этот экземпляр настолько красивый, что я не сдержался. Но говнюк полный. Потому я и расстаюсь с ним. - Вы... Как бы Вас не задеть - то, - протянул он. - Вы очень потребительски относитесь к своим партнерам. Всех вы описывали как красивых и желанных, но ни разу вы не сказали, что это был интересный человек или что вас зацепили острым умом. - Потому что этого не было, - хмыкнул я. - Знаете, меня всегда бросали первыми. Я отказался от человека только единожды, за очень большой косяк, и вот Женя будет вторым. Я как-то убедил себя, что мне не надо привязываться к тем, с кем я сейчас встречаюсь. Поэтому да, я не испытываю боли от грядущего разрыва, только печаль из-за его предательства.       Он глубоко вздохнул. Я видел, что моя личность ему совершенно не нравится, о чем спросил. - Нет, вы ошибаетесь, Андрей. - Отрезал он. - Я не вижу в ваших словах ничего противозаконного. Но мне не нравятся две вещи: первая, что вы не попытались поговорить со своим партнером, а решили сразу его бросить. - Да он прицепился ко мне потому, что я ему удобен! - Возмутился я. - Понимаете, удобен! Он все уже распланировал, как все будет, не спросив меня! И я не хочу теперь спрашивать его! Я с другом из-за своей гомосни разосрался, блин! - Так вы ещё подсознательно вините своего партнера в ссоре с другом. - Хмыкнул психиатр. - Ну, да. - Честно ответил я. - Хоть Женька технически не виноват. - И вторая вещь, - продолжил доктор, - мне не нравится та категоричность, с которой вы преподносите свою позицию. Бывает и так, что человека полюбишь не сразу, а через время, через общение, дружбу, притирку. И я хочу, чтобы вы учитывали и этот вариант. А не так, как вы это делаете сейчас - понравилась - переспали - не влюбился - разбежались. Иногда надо давать симпатии шанс перерасти в нечто большее. ***       Я сидел на диване и пил чай. Уже четыре раза я звал этого засранца на серьезный разговор, но он увиливает, находит какие-то дела - словно чувствует, что я хочу ему сказать. Я ему "Женя, надо поговорить", он мне "подожди, я картошку жарю". Я ему "давай поговорим", он мне "не могу, с матерью разговариваю". И так далее. Несмотря на все мои обиды на его персону, я подготовил ему подарок. Не виноват он в том, что Вадька увидел ту фотку и послал меня, а я виню и злюсь на него. Да и в том, что Женя наплел своим родителям, он тоже не виноват - он искренне считает, что ему удалось бы переманить меня на светлую сторону. Во всем остальном он славный малый, тихий и спокойный, хозяйственный. Кому-то, кто более пластичен, повезет с ним.       Я решил больше не звать его - сам рано или поздно придет. Поэтому включил телек, уселся на диван и пил чай. Я не нервничал и не мандражировал, хотя знал, что от темпераментного любовника могу и в глаз получить. Будем надеяться, что золотой браслет панцирного плетения смягчит этот ураган.       Наконец его величество воцарилось передо мной. Я жестом пригласил его присесть на диван, и он неохотно подчинился. Облизывал пересохшие губы, а руки мяли край футболки - нервничает. Зато я спокоен как слон. - Сразу скажу, сдали тебя и твои планы дагестанские друзья. Так что не пытайся врать.       Он опустил голову. Но глаза стали злыми-злыми, а пальцы перестали теребить ткань. Может, начать с подарка? - Я ведь говорил тебе, что я собираюсь менять документы. Говорил же?       Кивок. - Но ты с моей позицией не согласен. - Не согласен, - подтвердил он. - А значит, пути наши все равно разойдутся. И чем позже мы расстанемся, тем тяжелее нам будет, верно? - Неверно. - Оскалился Женька. - Мне уже хреново. - Кто виноват в этом, Женя? - Спросил я его. - Ты согласился на отношения, хоть и был не согласен с моими планами. На что ты надеялся? Что ты, такой особенный, сможешь изменить меня? Родители, бабушка, одноклассники, мои предыдущие - никто из них не смог! А ты вот сможешь, да?       Я чувствовал, что начинаю злиться, но старался держать голос ровным. - Если бы ты действительно любил меня, то да, оставил бы все как есть. Для меня, - сказал он. - А разве я говорил, что люблю тебя? - Я взял его за подбородок и заставил смотреть мне прямо в глаза.       Я бы мог полюбить его, если бы он не был такой тварью. Ведь я был влюблен в него, но он все зарубил на корню. - Нет, - прошептал он. - Тогда с чего ты решил, что это так?       Секунда молчания и я получаю кулаком в область скулы. Дерзко и неожиданно, но, что уж говорить, заслуженно. Мне пришлось скрутить его - я держал его мордой в ковер, сидя сверху. - Не вздумай уродовать мне лицо. Мне работать с ним. - Прошипел я.       Молчит. И даже извиваться перестал, лежит и сердито сопит, и я хмыкнул. - У меня есть кое-что для тебя, - я слез с него. - Что еще? - Заорал он. - Не все сказал?       Я открыл ящик и достал оттуда пластиковую продолговатую коробочку. - Я купил это тебе на Валентинов день. - Я протянул футляр Жене. - И я бы хотел, чтобы ты принял этот подарок.       Он злобно выхватил предмет из моих рук. Внутри, на бархатной подложке, золотой браслет с алмазной крошкой. Неожиданно Женя заплакал. И что мне делать? Обнять его и получить снова по лицу? Я потрогал ушибленную скулу - завтра будет синяк. Ну уж нет, первым я к нему не подойду. Поэтому я оперся спиной о стенку, сложил руки и стал ждать, пока он вдоволь наревется. - Сука, - шипел он.       Я молчал. Не самое страшное слово. - Что ты стоишь там? - Он поднял на меня свои зареванные глаза. - Побудь со мной сегодня, в последний раз.       Я медленно подошел к нему и приобнял за плечи. Он уткнулся носом мне в грудь.       Хорошо, пусть сегодня будет наш последний раз. *** - Да в комнате он своей, проходи. - Невысокая женщина в уродливой оправе и светлыми волосами, собранными в пучок, пропустила его в квартиру. - Музыку слушает, со мной не разговаривает. И не жрет ничего.       В детстве Захар постоянно бегал сюда, к другу и однокласснику, прятался у него от своей сумасшедшей бабки. На тот момент квартира была коммунальной - в одной из пяти комнат жил брат матери Вадима, у которого выкупили комнату, а его самого отселили в деревяшку в самом поганом районе города, где он в течение месяца скопытился. Остальные комнаты принадлежали двум давно умершим бабкам-сестрам, за которыми мать Вадима ухаживала в обмен на завещание. В общем, теперь огромная квартира полностью принадлежит Анастасие Анатольевне и ее сыну. Вот только на ремонт денег у них нет, и стоят три комнаты из пяти вечно закрытыми.       Обшарпанный длинный коридор, скрипучие деревянные половицы, и вот последняя дверь слева. Уродливый бордовый диван с книгами вместо одной из ножек, трёхстворчатый советский шкаф, обеденный стол с кучей хлама на нем. Рок -группы на плакатах, ковер на стене, ковер на полу, куча пустых пивных бутылок, и, наконец, хозяин комнаты - в дранных трениках лежит на полу, а из приемника надрывается Би-2. - Че надо? - Поприветствовали его. - Да так, узнать, живой ты вообще или нет. - Захар пожал плечами. - Сколько еще бухать будешь? -       Он внимательно всмотрелся в лицо друга - красные глаза, серая кожа, спутанные волосы... Стремно. - Два дня не пью. Не лезет. "Жадно так глотает солнце два серебряных крыла; милый друг твой не вернется в этот город никогда. И огни усталых улиц станут по тебе скучать; только им печаль такую в своем сердце не унять." - пел приемник. - Да выключи ты его! - Воскликнул Захар. - Себя выключи, - гаркнул Вадим. - И свали с моей квартиры. - Как скажешь. - Захар встал. - Ты придурок, Вадим. Он позвал тебя с собой, надо было ехать. А там, глядишь, и выгорело бы что-то. - Пошел вон. - Ответили ему.       Ну, вон так вон. Захарчик пожал плечами и двинулся к выходу. Может, они оба, Вадим и Андрей, считали его идиотом, но, прожив столько лет с умалишённым человеком, Захар стал очень чутким, и видел гораздо больше, чем остальные. "С ним теперь другое небо; облака над головой. И ступает ангел смело, незнакомый и чужой."       Уже на выходе друг детства окликнул его. Соизволил приподняться на локтях и стало видно, насколько паршиво он выглядит. - Есть у меня бабосики, нормальная такая сумма, - прищурился Вадим, - давай бизнес замутим? Братца твоего подтянем. А то я с крыши съеду без дела.       Захарчик улыбнулся; на лице друга появилось нечто такое озорное, что может хоть ненадолго заглушить его тоску. Бизнес так бизнес. Давно пора легализовать их с Маратом мастерскую. "Все коварная разлука обнимала как сестра, превращала ее руки в два серебряных крыла. Сколько дождь шептал, а толку; ей казалось не всерьез. И разбилась на осколки всех невыплаканных слез."