Корица и имбирное печенье

Подойдя к нему с Тэхёном, Чонгук пытался сделать максимально равнодушное лицо, какое мог. Если бы он был обычным омегой, он бы вообще смотрел себе под ноги и не подавал голос, но что-то, ещё делающее его особенным омегой, заставляло смотреть Намджуну прямо в глаза, да ещё так дерзко, что у несчастного офицера полиции от ностальгии усилился запах. — Ты его задержал? — сразу беспокойно начал он. Они не выглядят, как преступник и полицейский, но это ничего не значит. А Джуну страшно за своё будущее и за работу. А ещё он точно знает, что его засудят за сокрытие улик (знал бы Чонгук, насколько бережно альфа охранял его от закона, уничтожая даже косвенные улики, которые могли к нему привести). Если омегу поймают, плохо будет и ему. — Этого омегу? Нет, конечно. Разве есть за что? — повторил его беспокойство Тэхён. — Мы просто гуляем. — Гуляете? — не поверил Джун, но его морщины разгладились, и он посмотрел на Чонгука. — Вот как? Чон коротко кивнул, отвернулся, сунул руки в карман и стал источать сильный запах корицы. Только его, даже похотливая хвоя куда-то делась. Тэхён, чувствовавший даже мелкие изменения в омеге, посмотрел на него удивлённо. — Что не так? Вы знакомы? — Да, — ответил Чонгук. — Нет, — вместе с ним сказал Намджун, а потом всё-таки повторил версию омеги. — Встречались пару раз по работе. — Ты же учишься? — обращаясь к Чону, вскинул бровь Тэхён. — Он пару раз был свидетелем по мелким делам, ничего интересного, — быстро проговорил Намджун, смотря на Чонгука с упрёком. «Я не могу врать, ты не видишь, бестолочь? Сейчас — я его кукла, он может делать со мной что угодно, и я не буду сопротивляться. И он делает меня игрушкой, которая верна хозяину и его слову. Не надо так на меня смотреть!» — отвечал ему взгляд Чона. — Как интересно, — хмыкнул Тэхён, но общее напряжение передалось и ему, поэтому он взял руку омеги в свою, словно хотел пометить свою собственность перед другим хищником, и тогда уже Намджун не смог сдержаться. — Можно я заберу его на минутку? — и, не дожидаясь ответа Тэхёна, Джун взял его за руку и отвёл в сторону, шепча: — Ты рехнулся? Я жопу рву, чтобы тебя не нашли, а ты вот так разгуливаешь по улице с другим альфой, пахнешь, как рождественская открытка, и всем своими видом умоляешь себя трахнуть. Или ты не в курсе, что ОН, конкретно этот человек, ищет тебя, безмозглое ты создание?! — отчитывал его Намджун. Теперь ему было страшно ещё и за омегу, который явно рисковал и как будто не понимал этого. — Рождественская открытка? — повторил Чонгук. — Ты чувствуешь мой запах? «Если и другой альфа чувствует его — Тэхён не мой истинный? Когда же перестанет быть так сложно!» — Сказал первое, что пришло в голову, — отмахнулся Намджун. — Ты лучше бы о другом думал. — Я знаю, всё знаю, — немного виновато ответил Чонгук. — Но я же прекратил работать. Больше никаких других альф, только он, — Чон хотел обернуться к Тэхёну, но только мотнул головой, отгоняя это желание, а потом в воздухе запахло свежей книгой, и Чон посмотрел на Намджуна сурово. — А теперь вернись, скажи ему, что тебе пора, и свали в туман. И не задавай вопросы про арест: для всех, кроме клиентов, — он вернул себе корицу, — я обыкновенный омега. Кивнув, Намджун облизал губы и опустил глаза. Запах омеги не только возродил в нём старые желания альфы, но и убедил в том, что он должен поступить именно так, как сказал Чонгук, поэтому он вернулся к Тэхёну, бросил, что ему пора, и поспешно скрылся. — Выглядит так, как будто он твой бывший, — вскинул бровь Тэхён, смотря ему вслед и инстинктивно касаясь омеги, у которого от этого прикосновения сердце ушло в пятки — уходило каждый раз. — Долгая история. Расскажу когда-нибудь потом, — размыто отвечал Чонгук, беря руку Тэхёна и крепко сжимая. — Я нагулялся, теперь меня надо покормить, — продолжил он, почувствовав себя тамагочи. Он действительно был им, когда дело касалось Тэхёна. И с каждой секундой сомнений в том, что он предназначен ему природой или, как говорят романтики, судьбой, становилось всё меньше. Теперь его волновал вопрос о том, как сказать о своих догадках и сломить принципиальность Кима, который, очевидно, не зажал его в ближайшей подворотне не просто так. Видимо, он тоже из тех, кто отрицает свою сущность. Хотя Чонгук не отрицает — он ей активно пользуется. Вернее, пользовался. Но он привык получать за свой стиль жизни деньги, а тут был готов отдаться бесплатно — потому что хочется, хочется как никогда до этого. И это настораживало и пугало. И вместе с тем радовало: значит, и у него может быть шанс на счастье и счастливую семейную жизнь? Неужели правда?.. — Накормить, — Тэхён мягко взял его руку и принюхался, как будто почувствовал его шалость с Джуном. — Знаешь, я неплохо готовлю, — добавил он, наклоняясь к нему так же провокационно, как и до этого, и Чонгук шумно втянул носом воздух и сильнее запах хвоей. — Да-да, конечно, — продолжая сохранять лицо, ответил Чонгук, удивляясь своей выдержке. Честно говоря, ему уже давно хотелось спросить, к чему такое поведение со стороны Тэхёна, когда его винный аромат выдаёт его с потрохами: вся его сущность молит о том, чтобы бросить проклятый парк, уличную еду и так далее. — Ко мне? К тебе? — невинно спросил Тэхён. «Я готов пойти куда угодно. Всё ещё чувствую себя слабым, но теперь могу утешиться тем, что… не знаю. Тем, что я действительно этого хочу. И не только из-за запахов или чего-то такого. Это влечение разума — самое редкое из всего, что я чувствовал. Тэхён привлекает меня многим. Например, тем, что он — не один из этих глупых альф, слушающих только зов члена. Он думает головой. Его внутренняя борьба покорила меня сразу — наверно, даже раньше запаха. Или меня подкупило всё вместе. Но я устал сопротивляться. Ужасно устал, хотя прошло так мало времени. Течка измотала меня, мысли измотали…» — Устал, — прошептал Чонгук одними губами, а потом взял Тэхёна за плечи и поцеловал. Горячо, глубоко — так, как альфа целует своего омегу. Чонгук сделал это за Тэхёна — показал, что от него, как от более сильного, требуется. И вся выдержка Кима полетела к чертям. — Я живу ближе, — быстро сообщил он, прерывая поцелуй, который уже грозился перерасти в кое-что посерьёзнее, и решительно зашагал на выход. «Так-то лучше», — гордо поднимая подбородок, подумал Чонгук. Он чувствовал себя рыцарем, победившим страшного дракона, поборовшим его хитростью. И это было приятно: он оставался сильным даже в своей слабой позиции, значит, стать омегой будет не так уж и страшно.