Корица и имбирное печенье

Они встретились совершенно случайно. Тэхён шёл по улице, гулял недалеко от парка Ханыль, учуял знакомый запах и замер, как пёс, готовящийся гнать дичь. В памяти всплыло напоминание о том, почему его так тянуло именно в этот парк: Чонгук как-то упомянул, что ему нравится это место. «Удивительно, что мы не встречались до этого, — мелькнуло в голове, прежде чем Ким отдался запаху и его влиянию. Тэхён бегло осмотрелся, ища источник. На скамейке метрах в десяти сидел Чонгук. Белые шорты, майка и гавайская рубашка. — Он выглядит совсем другим…» Тэхён растерянно всмотрелся в Чона. Может, это не он? Даже запах перестал казаться знакомым. «Ты давно его не чувствовал — должно быть, показалось. Иди по своим делам и забудь об этой галлюцинации». Ким сделал решительный шаг. Но не от Чонгука, а к нему. Ему непременно нужно было узнать, Чон ли это. Зачем-то нужно. Как только Тэхён подошёл, Чонгук, отвлёкшись от телефона, в который он смотрел с лёгкой, но печальной улыбкой, испуганно встал. Бледное лицо исказилось секундным отчаянием, но Чон сразу взял себя в руки. Быстро осмотревшись, он сдвинул брови и посмотрел на Тэхёна зло, будто на самом деле он — альфа, некто более сильный и агрессивный, чем омега, считающийся «слабым полом». — Давай не будем устраивать друг другу проблемы? Я подожду человека, с которым пришёл, и мы уйдём. «Вот как? То-то ты такой цветущий. Ты даже кого-то себе нашёл? А меня ещё совесть мучала, что я сплю со случайными омегами». Тэхён ухмыльнулся. Ему казалось, что в его руках власть, перед которой дерзость Чонгука должна отступить, но на деле Ким был беспомощен: он ничего не мог бы сделать с Чоном без полицейского значка. — Я просил тебя не возвращаться. — Кроме тебя, никто не знает, кто я. А ты ничего не докажешь. Не надо мне угрожать, — защищался Чонгук. Едкая хвоя перебила корицу и печенье. Запах ударил в голову Тэхёну, и он невольно присмирел. — Так ты что же, действительно тут с кем-то? — Это по работе, — Чон тоже заговорил спокойнее. Ким, снова заводясь, усмехнулся. — Не сомневаюсь. — Не по той работе, идиот, — Чонгук фыркнул и выпрямился. Запах ослаб. — Я больше этим не занимаюсь. Теперь я разыскиваю таких, как я, и рассказываю о нашем даре… — он неловко дёрнул плечом и уткнулся взглядом в землю. Рука машинально поднялась, касаясь метки. Чон поёжился и нахмурился снова. «А чем живёшь ты? Или лучше спросить кем? Пока не видел тебя, не чувствовал твой запах так близко, такой родной, не боялся встречи. Но у меня было много времени подготовиться. Только почему ты меня увидел? Это всё из-за Итхыка? Я и правда легко теряю концентрацию… Ох, милый омега, надеюсь, ты вернёшься». — Я давно тебя не видел… — прерывая короткую паузу, сказал Ким. — Я много путешествовал, — ответил Чонгук, говоря правду, но не всю. После той ночи в компании шести альф он сгорел, как феникс, но смог переродиться. За год без Тэхёна он проехал по Европе, побывал в Америке, Бразилии, Перу, Индии, Индонезии. Чонгук посетил много стран, но лучше всего он запомнил Грецию, ведь там он встретил Сехуна — такого же омегу, как он и Хванджун, который когда-то посоветовал Чону зарабатывать своим даром. Чон гулял по Афинам, ощутил болезненно знакомый запах, увидел его источник, они познакомились, пообщались и… — Теперь я член организации Хоми, — продолжил Чонгук. — Так зовут людей с нашим даром. Так что я не просто омега — я хоми. «И это приятно — иметь хоть какую-то принадлежность». Рядом вдруг оказался омега, мальчишка лет пятнадцати. Тэхён принюхался, ощутил несколько запахов, но отделить их, чтобы назвать, не смог. Только как будто сильнее запахло хвоей, но не Чона, а другой. — Ого, какой красивый альфа! — восторженно проговорил омега. — О, хён запах открыткой. «Звучит так, как будто это не впервые». Тэхён, слегка сощурившись, обратился к подошедшему. — И часто твой хён так пахнет? — Только после встреч с Сехуном. Но он редко бывает в Сеуле. В воздух добавили вино. Не Тэхёна — сейчас это был аромат Чонгука. Ким немедленно уловил это изменение и посмотрел на напряжённого Чона ревниво. «Что ещё за Сехун, вызывающий в тебе те же реакции, что и твой истинный?» — Думаю, нам пора, — Чонгук сдержанно поклонился Тэхёну и, не глядя на него, положил руку омеге на плечо. «Жестокая судьба заставила нас встретиться, когда я только успокоился, нашёл немного любви и уюта, но я не поддамся. Мы разошлись. Я сам виноват, но больше ты мне не нужен, Ким Тэхён. Я выжег тебя из своего сердца и нашёл своё слабое, бледное, но всё-таки счастье». — Я бы… хотел… может… — сбивчиво заговорил Тэхён, не понимая, что он вообще хочет сказать, но не сомневаясь, что он должен как-то остановить Чона. «Ты молодец, конечно, принципы держишь, но жизнь, чёрт побери, непоправимо коротка, и я устал так жить — постоянно думая и скучая. Какой в этом толк? Держать лицо? Ради кого? Ради себя ты давно перестал это делать». — Ой-ой, — прокомментировал эту нелепую речь юный омега. — Альфа с нами на прогулке? Он странно пахнет. У тебя же есть истинный? Мы в безопасности? «Есть ли у меня истинный — вот это вопрос…» Тэхён осмотрел сгорбленную фигуру Чонгука, взгляд которого был устремлён вдаль. Запах был ровным, но Ким уловил страшную, невыносимую усталость от всего. От необходимости выбирать одежду, говорить какие-то слова, улыбаться, принимать пищу. Со стороны Чон выглядел вполне счастливым — как минимум не пустым, — но Тэхён чувствовал, что за маской терпимости скрыто всепоглощающее одиночество, которое омега, считающий себя беспризорным, лечит при помощи других. Какого-то Сехуна. «Может, и не ты его истинный, а тот, другой, с которым его запах меняется? А на тебя… рефлекс?» — А Сехун… — начал Ким. Чонгук, словно прочитав мысли Тэхёна, ответил сразу. — Омега. Тоже хоми. «И это я могу понять. Тебе было одиноко, и ты нашёл утешение в объятиях кого-то, кто тебе близок. Меня ведь тоже моральным не назвать: я использовал омег, чтобы забыть тебя. Ничерта не вышло. Моя ненависть к тебе была голосом воспитания и совести. А тело всё ещё тебя обожает. Гадкая слабая оболочка боготворит тебя, несмотря на разум. Не я люблю тебя, а лишь моя сущность? Это жалко, этого я всегда пытался избежать. Но я думаю о тебе, о твоих словах, мыслях, которые иногда прорываются из-за закрытой двери прошлого, и понимаю, что ты замечательный. Просто ты очень сильно ошибся». Тэхён посмотрел на Чонгука. Его вино усилилось, велело Чону повернуться к нему. Чонгук, удивлённо приоткрыв рот, повиновался. Смотря на Кима со страхом и смятением, он глубоко вдыхал его запах, ненавидя природу омеги, которая делала разум таким же податливым, каким было в то мгновение тело. «Зачем ты делаешь это? Хочешь наказать меня? Ты уже наказал — сколько можно? Обязательно надо сказать, что твой омега тебя предал, мне в глаза?» Зло выдохнув, Чонгук отвернулся. — Нет у него истинного. Пошли, Ёнджун, — Чонгук сделал шаг, но Тэхён схватил его за предплечье. — Я в состоянии ответить за себя сам, — холодно сказал Ким. Чонгук, криво улыбнувшись, закрыл глаза. Ким попытался прислушаться к последовавшим после этого непонятного жеста изменениям запаха, но не расслышал ничего. Голова стала кружиться, он растерянно коснулся пальцами лба. «Это ещё что такое? Какой-то новый приём?» Он, пошатнувшись, опустился на скамейку. Его страшно мутило, трясло, словно температура его тела несовместима с жизнью, но через несколько минут (или часов?) он очнулся от своего лихорадочного состояния так же резко, как впал в него. Рядом никого не было. Даже запах, ещё секунду назад казавшийся удушающим, рассеялся. Несколько мгновений Ким сидел, пытаясь собраться с мыслями. Чонгук, хоми, Сехун… Картинка никак не желала собираться. Он чувствовал себя неприятно пьяным, когда тело не слушается, но ты явно переборщил с градусом и смешал несмешиваемое; да и вообще пить не хотел — просто так вышло. Не та компания, не те люди, не те эмоции. Тэхён сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь найти омегу, но это было бесполезно. Дезориентировавшая его магия, лишила Тэхёна возможности видеть Чонгука. «Этому ты тоже научился, пока путешествовал?» Растерянный Ким неторопливо зашагал в сторону дома. Прокручивал неожиданную встречу и новую информацию. Чонгук, его старая и без того дерзкая версия, стал более… «Каким?» Тэхён не понимал, не мог уловить. Мудрым, смелым, злым, уверенным? Каким-то ещё более особенным, чем он был прежде. Из-за новой жизни или этого чёртового Сехуна? «Почему тебя вообще это волнует? У него своя жизнь, у тебя своя. Ваши пути разошлись. Баста». На энергии отрицания Тэхён продержался целых три дня. Почти не вспоминал Чона и уже посчитал, что скоро отгонять мысли о том, чтобы разыскать его, не придётся — они просто исчезнут. Но они притягивались друг к другу, несмотря на решимость разойтись раз и навсегда. Не зря же вселенная придумала истинных, в самом деле.