Мир без времени

       Опустошенная и до смерти уставшая, я лежала на койке в своем уголке корабля. Лампа на потолке тускло освещала пространство. Было очень тихо вокруг. Даже Джерри не копошился в своей коробке. Так же гудели двигатели Ядра, так же открывались и закрывались двери со скучным «п-ф-ф». Но тишина давила на уши. Экипаж по возвращению разбрелся по своим углам. И только теперь я поняла расхожее выражение «молчать хором».        Мы скорбели. Каждый по-своему: кто-то плакал, кто-то неистово колотил в стену каюты, кто-то пил, кто-то зависал в экстранете в поисках правды. Мое же поведение могло бы показаться другим непонятным и даже оскорбительным: я лежала, закинув руки за голову, и улыбалась. Я мурлыкала под нос песенку со странными словами:              Ярко-желтый кро-о-ган       Влез на провода.       Током шибан-у-уло —       Вылезли глаза-а-а…               И пусть… пусть меня посчитают идиоткой, но с меня довольно плакать до отупения.        Когда меня нашли рыдающей над телом Евы, все уже было кончено: Жнецы повержены, «мегачервяк» уполз, остатки кроганских кланов передрались и снова помирились после битвы, Шепард вернулся из Башни. Гаррус тогда стоял возле валуна, где я просидела бесконечное время, ожидая возвращения Мордина, и выслушивал мои истерические вопли о «несправедливой жизни», о том «что она не должна была умереть» и прочее. Он мялся и переступал с ноги на ногу, боясь приблизиться. Я кричала отборным русским, а он лишь сочувственно шевелил мандибулами и отворачивался. Я обвиняла всех и вся в ее смерти. Только не себя. Хотя, если задуматься, не взорви я ту стену, воспользуйся я другим способом… Ч-черт, кого я обманываю? Не было у меня в голове другого плана, как выбраться из того подвала!        Я хорошо помню, что Гаррус пытался меня увести, но я сопротивлялась и орала, что «не двинусь с места» и что «обещала Мордину дождаться«… И тут явился Джеймс. Мгновенно оценив масштабы трагедии, он подскочил ко мне… И дальше я ничего не помню, вплоть до пробуждения на своей койке. Видимо, безопаснее было транспортировать меня в состоянии «отключки».        Кто-то заботливый снял с меня броню и утащил куда-то. Я была одета в облегающие легинсы и футболку с длинным рукавом. Одежда была серого цвета и напоминала термобелье, которое я надевала под лыжный костюм зимой. И что самое приятное — впервые за долгое время я была босиком. Ступни «дышали», а я кайфовала. Было сухо и тепло. И меня совсем не волновало, что кто-то видел меня голой. Всё равно тут всё ненастоящее.        Джерри пискнул приглушенно, заставив меня обернуться. По лестнице спускалась Дженна Паларос. Я приветливо улыбнулась ей, и села по-турецки на постели.        — Привет, лентяйка! — шумно ворвалась в мое сознание подруга и рухнула на стул. — Все отдыхаешь?        — А чего не отдохнуть после трудов праведных?        — Да… Вот я и пришла узнать о твоем самочувствии. Как ты? — В ее глазах была тревога и жалость.        — Ничего, — пожала плечами я. — Кстати, спасибо, что поухаживала за мной.        — В смысле? — выпучила глаза Дженна.        — Э… ну, переодела, помыла… Все такое.        Рядовая Паларос захохотала, запрокинув голову назад.        — Разве это не ты сделала?        - Нет, — отсмеявшись, ответила Дженна.        — А кто? — «Кто посмел, ч-черт!»        Подруга загадочно улыбнулась и было открыла рот, но тут запищал ее инструметрон, и она спохватилась:        — Прости, пора бежать! Дежурство!       Она вскочила с места и метнулась к лестнице.        — Дженна! Эй!        Бесполезно, она уже сбежала. Ну и кто, интересно, тот добрый самаритянин, что безнаказанно лапал лейтенантское тело? Потеряв тот меланхоличный настрой, в котором я пребывала до прихода подруги, я вскочила с кровати и заметалась в поисках одежды.        Гадкая Паларос! Примяла своей латиноамериканской попой заботливо кем-то выглаженное нижнее белье! Ух, гадюка… Самое неприятное в системе Альянса — это их отношение к форме: трусы у мужчин и женщин отличались только тем, что у первых спереди было отверстие для… гм… ну, вы сами понимаете. Ткань была неприятно жесткой, как будто накрахмаленной. А вместо бюстгальтера мне полагалась обтягивающая прелести маечка наподобие «борцовки». И то хлеб. А теперь напялим сверху мою «пижамку». Все. Любо-дорого.        Спешно облачившись, я порылась за переборкой в поисках сумки. И не обнаружила ее… Все внутри похолодело. Если кто-нибудь увидит, узнает… Ой, божечки! Надо срочно бежать, найти сумку! А как? Явик! Он «потрогает пол» и скажет, кто забрал мою сумочку. Я было хотела побежать наверх, но кое-что меня остановило…        Кто-то заботливый спер мои ботинки! А идти босоногой холодно и негигиенично.        Я крикнула в потолок:        — СУЗИ! Ты тут?        — Я всегда тут, лейтенант. Что вам угодно? — как всегда тепло и нежно звучал голос ИИ.        — СУЗИ, передай, пожалуйста, Кортезу, что у меня сперли ботинки! И пусть он сделает что-нибудь! Мне не в чем ходить!        — Будет исполнено, мисс Ли. Что-то еще? — Мне показалось, или она давится смехом?        - Нет, это все, — буркнула я, забираясь обратно на койку. Гады, космические пираты, вот кто они! Порву, мне бы только узнать кого… Без расчески было трудно заплести аккуратную косичку, но я решила постараться. Тем более, в ожидании интенданта, надо было чем-то занять руки. Я плела косу и думала.        Кажется, я начинаю привыкать и вживаться в эту роль. Как хладнокровно я убивала врага! .. Как беззастенчиво командовала Мордином и Евой! .. Как безропотно подчинилась приказам Шепарда… И ведь я знаю, что это игра, что это выдумка, что неправда… И все равно верю. Верю после неканоничных диалогов, драки с Вегой, вкуса еды и… Впрочем, может это все лишь кульбиты моей фантазии? Быть может, что я лишь пребываю в виртуальной реальности столь высокого качества, что мой мозг, щадя мою психику, «дорисовывает» морщинки Шепарду, называет неведомые сушеные водоросли буро-зеленого цвета шпинатом, симулирует шероховатость рукопожатие Гарруса, пряный запах тела и тепло, исходящее от Явика…              - Спайни, ты просто Золушка и Рапунцель в одном лице! — воскликнул спустившийся Вега, подходя ближе. В руках он держал пластиковый полупрозрачный пакет с обувью.        — Не смешно, Джимми. Я думаю, это ты меня разул…        Джеймс отрицательно покачал головой.        — А кто? — спросила я мужчину и протянула руку к пакету. — Давай сюда!        - Э, не-е-ет! — улыбнулся Вега, присев на стул и спрятав пакет за спину. — А поцелуй «спящей красавицы»?        — А по щам?        — Чего? — вылупился он.        — В смысле, «а в тыкву»?       Вот тебе и на… Не знает, что такое щи…        — За что? — опешил мужчина, раскрыв рот.        — За то, что отрубил меня там, на Тучанке.        — Я тебя не вырубал, — мотнул башкой Вега, — ты сама отключилась. Как будто из розетки выдернули питание. Щелк!        А ведь могло быть и так: нервы, усталость, стресс… Могло быть, но верится с трудом.        — Кончай, Вега. — Я спустила ступни на пол. — Не придуривайся.        - На, возьми свои туфельки, сеньорита Колючка, — добродушно улыбаясь, он протянул мне вожделенный пакет и усмехнулся, глядя на мои босые ступни. — Там и носки есть, если что.        Я не обращала уже внимания ни на что! Обуться и найти сумку. Быстрее!        — Выспалась? — наблюдая за моими спешными сборами, спросил Вега.        - Да, а что?        — Я все думаю, может тоже спать по пятнадцать часов? У тебя такой цветущий вид, — заметил, задумчиво почесывая подборок, Джеймс. Пришла моя очередь удивляться.        - Как?        - Так, — довольно продолжил он. — С момента нашего возвращения с Тучанки ты спала, как сурок. Скоро у Цитадели будем.        — А-а-а… Ладно, спасибо за помощь. Я побежала!        Джеймс так и остался сидеть на стуле с открытым ртом.               Пролет, еще пролет. Дверь каюты.        — Явик, ты тут? Мне срочно нужна твоя помощь! — Я ворвалась в обиталище протеанина и чуть было не упала, споткнувшись о ящик с банками консервов.        — Оу… У тебя тут перестановка? — замерла я на месте, оглядывая преобразившуюся каюту. Пространства существенно поубавилось: была убрана одна из «умывальных» стоек и на ее месте расположился армейский шкафчик; по центру комнаты, неуклюже распластавшись, стоял низенький и довольно узкий диванчик; «осколок памяти» был задернут иссиня-лиловой плетеной занавесью, из-за которой бил неверный свет. Хозяин жилища стоял ко мне спиной, набивая что-то на голо-клавиатуре терминала.        — Явик?        Мужчина обернулся. Что-то в его «лице» мне не понравилось. Ах, как жаль, что я не умею читать ощущения и эмоции столь других существ, как протеане!        — Явик, что случилось?        — Ничего особенного. — Обычно насыщенный интонацией голос воина шелестел, как рисовая бумага под пером писца. — Чем обязан?        — Прости за вторжение, — мямлила я, опустив взгляд. — Пропали мои вещи. Ты не мог бы…        — В этом цикле все предлагают мне что-нибудь потрогать.       «Это была шутка такая или нет?»        — Явик, я серьезно, — на всякий случай предупредила я. — Сумка. Нужно ее найти. Иначе..        — Иначе все догадаются, что ты не та, за кого себя выдаешь, — голос мужчины ядовито понизился, — и тебе придется туго. Понимаю. Но тогда ты будешь честна перед всеми и умрешь с честью.               Вот так поворот. Ну, давай пободаемся, «Язвик».        — Я совсем не хочу умирать, Явик. Тучанка тому доказательством.        - О, да, — улыбнулся он краешком рта. Протеанин подошел вплотную и, сложив руки на груди, принялся оглядывать мое лицо. — Но ты, Рима Ли, или как-то еще… Что ты скажешь о смерти кроганки?        — Мне жаль.        — И все? Сначала — Иден Прайм. Теперь — Тучанка. Как ты все это объяснишь? — Глаза его сузились, а зрачки возмущенно бегали, выдавая бешенство.        Я хотела начать оправдываться, рассказать все, что произошло… Мне отчего-то важно было одобрение единственного существа на корабле, что знал обо мне правду. Ну, может еще СУЗИ знала… Но почему-то она молчала.        — Я сделала все правильно, — убеждала то ли его, то себя саму. — В ее состоянии переход на такое расстояние был опасен. Мордин вел нас подвалом. Ч-черт! Ты там не был! Ты не знаешь, что нам пришлось пережить!        Явик молча смотрел и смотрел мне в глаза, по-жабьи не моргая. Пряный запах вился клубами вокруг его мускулистой фигуры. Он источал не только умопомрачительные запахи, но и тепло: кожа его пылала, обжигала мое лицо.        — Ты не вправе меня судить. Не вправе! — почти крикнула я.        Протеанин осторожно ухватился рукой за край моего рукава и потянул меня к дивану. Усадив меня, Явик устроился рядом. Я с ужасом ожидала вердикта.        — Саларианец жив.        Я резко обернулась к нему: мужчина улыбался.        — Жив и здоров. Летит к Горну, хотя, на мой взгляд, стоило бы его убить. Шепард обманул всех. Даже самого себя, думается мне.        Облегченно вздохнув, я растеклась по дивану и прикрыла глаза.        — Тебе было нужно это, да? Ты хотела это услышать? — полюбопытствовал этот негодяй.        Я кивнула.        — Почему?        — Либо она, либо он…        — А-а-а…        Я заставила себя открыть глаза и принять более сдержанную позу. Явик смотрел на меня во все глаза, умудряясь сидеть на низком диване прямо и гордо, упершись рукой в подлокотник, как на эфес древнего клинка опирались на картинах цари и дворяне.        — Понимаешь, Явик по сюжету… мм… — Я силилась подобрать адекватное слово. — В общем, на Тучанке должен был погибнуть один из них. Ева… она хорошая… Мне трудно представить Тучанку без нее, но Мордин! .. Без Мордина… ыых…       Я закрыла руками лицо. Ну как ему объяснить, что кроганы не готовы, что без Рекса у них нет шанса возродить свою цивилизацию? Как?        — То есть твоим решением было убрать…        Я вскочила с места и заорала на протеанина:        — Да как ты смеешь! Я никогда и никого! .. Только каннибалов и хасков! Да ты с ума сошел! ..        И заметалась по комнате. Меня душил гнев и обида.        — Явик, послушай. — Я остановилась напротив «участливо» смотревшего на меня снизу вверх мужчины. — Я не оправдываюсь, ни в коей мере! Никаких решений я не принимала… Точнее, только одно — взорвать стену биотическим взрывом! Чтобы пройти, чтобы вырваться! Чтобы, наконец, мы успешно выполнили задание.        Явик откинулся на спинку дивана и, слегка прищурившись, спросил:        - Всё?        - Всё. — Я рухнула на диван.        — Больше ничего рассказать не хочешь?        — Больше ничего не помню. Лучше ты расскажи, что было дальше?        Голос протеанина завибрировал.        — Тебя принес на руках тот огромный человек, что зовет меня «Жучиной». Он долго охал возле тебя. Доктор сказала, что ты скоро очнешься и в госпитализации не нуждаешься. После чего доктор и этот качок ушли. А ты спала в своей постели.        — Стоп, — опомнилась я. — А что ты делал там, у моей постели?        Явик неопределенно пожал плечами и жестко сказал:        — Просто хотел знать, выживешь ли ты, хороший ли я учитель. И все.        - Ага. — «Мерзкий лгун.» — А еще ты от нечего делать переодел меня и помыл. А после утащил мои вещи куда-то.        — На дезинфекцию, — невозмутимо кивнул мужчина. — На броню страшно было смотреть.        Вот такие дела. «Спаситель-помогитель». Я почувствовала, что краснею. Как в детстве, когда поняла, что мыться с мамой мне стыдно. А протеанин все рассказывал, как я спала — беспокойно и мучилась кошмарами, как он нашел мою сумку за переборкой («очень неосмотрительно, человек»), как спрятал ее у себя в каюте, для чего пришлось поставить запирающийся шкафчик, как СУЗИ поминутно комментировала его действия. Бедняжка, блин…        Он меня точно гипнотизирует. Я все никак не привыкну, в какую из двух пар глаз ему смотреть. А запах он источал прямо умопомрачительный, тяжелый, но как будто сладкий, дурманящий. Хотелось прижаться к его плечу и вдыхать, поглощать, впитывать этот аромат, пока сердце не остановится…        Так, стоп, стоп, стоп! Что это такое я надумала? Отставить.        — Спасибо, Явик, что поухаживал, но мне надо форму найти и остальное, — затараторила я, поднимаясь.        — Все здесь, в шкафу, — он безразлично махнул лапищей в сторону.        Я метнулась, рванула дверь, сгребла содержимое полочек, оставив внутри только сумочку. Пусть у него полежит, что ли…        — Пойду, переоденусь, — буркнула я.        — Отчего же далеко идти? — улыбнулся «Язвик». — Я уже видел тебя обнаженной.        — Я тебе не пособие по человеческой анатомии. И на стриптиз не подписывалась.        Тут я впервые услышала, как хохочет протеанин. Он уронил голову на руку, лежащую на подлокотнике, и смеялся тихим, сипящим смехом, что от его баритона никак я не могла ожидать. Плечи его вздрагивали, и, наконец, поморгав глазами, он посмотрел на меня.        — Я тебя смущаю? Неожиданно. — От улыбки его клыки стали еще заметней, а глаза искрились невиданным доселе смехом. — Я думал, солдаты Альянса менее закомплексованы.        — Я не солдат.       - Теперь солдат, сама выбрала такой путь. — Он встал и приблизился ко мне, — Я помогу.        Он взял у меня из рук кипу одежды и переложил ее на диван. Потом вернулся обратно и погладил меня, замершую и обалдевшую, по волосам на голове. Его пальцы бережно коснулись моего живота, отчего по спине у меня пробежали толпы мурашек. Явик закатал край футболки вверх и погладил живот теплой, мягкой ладонью. Я старалась справиться с наваждением: перед глазами мелькали образы, в ушах гремели выстрелы, стоны, плач. Потом все затихло.       - Не думаю, что это хорошая идея, — хрипло произнесла я, отстраняясь.        Явик сделал шаг назад и уселся на диван. Мрачно глядя на меня, он сжимал и разжимал ладони. Наконец, он отвел взгляд и произнес:        — Ты права, совершенно права.        Мне стало жаль его, так сильно жаль! Я жалела его больше, чем Мордина, даже больше, чем Еву. Больше, чем себя. Тихо подошла и села рядом.        — Явик, что случилось?        — Я смотрел в прошлое, — признался мужчина. — Было нужно вспомнить, чтобы понять. Но зря я это сделал. Зря. Теперь стало еще хуже. Когда я думал, что учить тебя будет легко, я ошибался. Я ошибся в том, что смогу равнодушно смотреть на то, как умирают члены экипажа. Я ошибся в том, что в этом цикле мне нужно думать только о мести. Я везде ошибся.        — Ты помог мне выжить. И Мордину тоже, — попыталась утешить я протеанина.        — И я прошу прощения за это… эту сцену, — добавил мужчина, глядя мне в глаза. — Мне показалось, что…        — Тебе показалось, — завершила я его мысль.        - Да, именно. Ступай, — привычно приказал протеанин.