***
— Слушай, а откуда здесь взялся Старатель? Как ты вообще узнал, что я тут? В машине скорой гораздо теплее. Меня укутывают в плед и строго-настрого наказывают во время пути лежать пластом на каталке. Шота сидит рядом и цербером бдит, чтобы я не шевелилась. После того, как у кареты скорой, в ходе допроса сотрудниками бригады, выяснилось, что мне чуть не уничтожил руку Томура, грамотно избил начмед, плюс ко всему после неправильного ввода наркоза чуть полностью не крякнуло сердце и начало тянуть живот, Айзава стал мрачнее тучи. Машина грузно подскакивает на очередной неровности сельской дороги. — Два дня назад в UA пришла твоя мать, рассказала что тебя из аэропорта увели двое в неизвестном направлении. Мы проследили ваш путь, прочесали все окрестности, в одной заброшенной охотничьей сторожке нашли твою шапку. Потом ещё день прочёсывали близлежащие леса и города, а сегодня днём поступило сообщение из анонимного источника с твоими координатами. — Моя мать пришла в UA?! — Потрепанное жизнью сознание выхватывает только самую первую удивительную новость. Пытаюсь привстать, чтобы заглянуть мужчине в глаза, но меня тут же прижимают за плечи обратно к кушетке. Шота угрожающе нависает сверху, не моргая глядя мне в глаза. Дух перехватывает, кажется что в одно мгновение воздух между нами становится заряжен до предела и можно не то что почувствовать, но и увидать сверкание искр. Мы слишком давно не виделись. Мужчина медленно, глубоко вдыхает и выдыхает, видимо пытаясь вернуть контроль над собственным телом и разумом. Я же тщетно кусая изнутри губу, поскольку остатки здравого смысла голосят, что машина скорой и моё общее состояние совсем не располагают хоть к какой-нибудь интимной близости. Айзава медленно наклоняется, целуя меня в висок. Какое-то время молчим, каждый по своему наслаждаясь происходящим. Почему-то теперь на душе до невообразимого спокойно. Если он рядом, значит все должно быть хорошо. Шота садиться ровнее, гладя мою наспех перебинтованную руку. Судя по изменившемуся звуку, мы въехали в город. — Каким-то невероятным образом твоя мама умудрилась прорваться через всю охранную систему… — наконец решает продолжить разговор герой. — Я ведь ей сумку отдала, а там был пропуск. — Озадачено перебиваю я собеседника. — Ну тогда это многое объясняет, — улыбается Шота, — в любом случае, теперь всем понятно, в кого у тебя такой характер: Химуль оказывается умеет ходить не стуча когтями, а в твоей комнате теперь мне кажется чище чем в операционной. — Вы маму оставили жить в UA?! — Ну всё, вот теперь смерть моя будет красочной. Ох, чувствую объяснение будет долгим и громким. Замечаю в глазах Шоты смешинки. — Твоя мама отказалась оставлять ребёнка без присмотра. — Улыбка героя становится совсем уж маниакальной, от чего я немного подвисаю, пытаясь понять что он только что имел в виду. — Ребёнка? — Наконец тупо переспрашиваю я. Соображалка нормально работать напрочь отказывается. — Ага, несмотря на языковой барьер, она умудрилась в два счёта подружиться с Эри. Вздох облегчения вырывается непроизвольно. Ну хоть ничего объяснять не приодёться, а то, что они с Эри подружились значит что мать адекватно восприняла девочку.***
— А ты тут откуда? — Удивлённо разглядываю появившуюся в дверях палаты Изуму. Женщина демонстративно поправляет очки в тонкой оправе и откидывает назад прядь волос. — Между прочим не у одной тебя связи есть. У меня папа начальник терапевтического отделения. Добрый вечер, — обращается она к сидящему рядом со мной Шоте и бодрым шагом подходит к аппарату. Молча наблюдаю за тем, как она ногой отодвигает стул, одновременно что-то тыкая в настройках этой адской машины. — Ты конечно даёшь… что же, посмотрим, что тут у нас. От холодного геля по спине пробегают мурашки. Ощущаю как Шота сильнее сжимает мою руку. Когда датчик касается кожи, подступает какой-то панический страх. Лишь бы всё было хорошо. Мужчина касается губами костяшек моей руки и я понимаю, что он тоже нервничает. Секунды начинают тянуться мучительно долго. Ну же… ещё один поворот датчика. Вглядываюсь в мелькание серого на экране. Все знания напрочь отключаются, делая меня из хорошо обученного врача обычной, паникующей теткой. — Ну… — наконец подаёт голос Изума, чуть откатываясь на кресле чтобы нас видеть. — Смотрите, сердечко бьётся хорошо, четыре камеры… — женщина водит пальцем по экрану. Я издав стон закрываю рукой глаза, Шота утыкается лбом мне в плечо. Ощущение такое, словно с плеч упала гора. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо. Дав нам пару минут, чтобы прийти в себя, врач с не сходящей улыбкой начинает показывать нам нашего ребёнка. Пальчики пересчитаны, предположительная дата родов вычислена. Даже не верится, что во мне и прямо целый человек. Магия какая-то, честное слово. — Пол определять будем? — Изума хитро улыбаясь оглядывает нас. —Ну, не тяни уже. — Вымученно улыбаюсь я в ответ. Вижу же, что ей прямо-таки не терпится поделиться информацией. — Так. Точнее вам скажут на следующем скрининге[4], а пока могу сказать что с вероятностью в девяносто пять процентов у вас будет дочка. Сотриголова, мои поздравления. — Замечаю, как мгновение у Айзавы дёргается глаз. Изума давиться со смеха, Шота издаёт очередной вымученный вдох и треплет меня по голове. — Значит, бабье царство? — Улыбается мужчина. — Ну почему сразу бабье? Хим же тоже парень, — тут же фыркаю в ответ, — правда кастрированный… Утешение получается сомнительным… Выслушиваю от подруги лекцию на тему необходимости постановки на учёт по беременности. Чёрт, я же совсем про это забыла. Слёзно каюсь и обещаю как только меня отсюда выпустят разобраться с тем, как это сделать и покрывает ли беременность и роды моя страховка. Шота же обещает проследить за исполнением. Поскольку никаких угрожающих состояний у меня не находят, ну помимо сломанного ребра и обожженной руки, то взяв с меня клятву явиться утром на осмотр, меня всё-таки отпускают на ночь домой. Домой… эти насыщенные две недели кажутся вечностью.