Believe

      Эбигейл напрягается, как только до ее ушей доносится скрипение прогнивших половиц. Она морщится, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, но в помещении слишком темно.       — Простите за это неудобство, — прямо над ухом женщины раздается голос.       Она вздрагивает и сглатывает ком, который стоит в горле.       — Я бы хотел развязать Вас, но боюсь, что тогда наш разговор не сможет состояться.       — Можно немного ослабить веревку, — старается как можно спокойней произнести Эбби, — я обещаю, что буду вести себя спокойно.       — Только ради Вашей дочери, не забудьте потом передать ей, как хорошо я к Вам относился.       Эбби облегченно выдыхает. Только что ее похититель сам сказал, что собирается ее отпустить.       — У Вас потрясающая дочь, — голос звучит совсем рядом. По телу женщины от него пробегают мурашки, а руки начинают дрожать. — Я бы очень хотел проводить с ней побольше времени.       — Да, она волшебная, я очень ее люблю, — женщина старается сохранять дыхание ровным, голос почти не дрожит. Эбигейл не первый год увлекалась детективными книгами и сериалами, поэтому сейчас старалась вспомнить все.       — Она похожа на Вас, — холодные пальцы касаются тонкого запястья женщины, и она собирает всю волю в кулак, чтобы не отдернуть руку.       — Вы с ней знакомы? — Эбигейл стискивает зубы и прикусывает язык, только чтобы всхлипы не вырвались наружу. Она не боится его. Он должен думать, что она не боится.       — Да, мы с ней как-то общались. К сожалению, сейчас не так часто с ней видимся. Она слишком много времени проводит со своим полицейским. Но ничего, скоро все изменится.       Эбигейл вскрикивает, когда леска впивается в кожу рук. Горячие слезы, которые все это время женщина пыталась сдержать, вырываются наружу и стекают по лицу.       — Ох, простите, я просто хотел немного поправить, — с легким смешком произносит парень. — Теперь можно поговорить.       — Что тебе надо? — сквозь слезы произносит Эбигейл. Теперь ей поздно притворяться сильной. Он с самого начала знал, что женщина до ужаса его боится. Но как же приятно было поиграть со своей жертвой.       — Мне надо, чтобы Вы заткнулись, — холодная сталь дотрагивается до щеки Эбби, заставляя вспомнить лучшие моменты из жизни. — Молодец. Давай перейдём на «ты», для начала. Поверь, я совершенно не хочу тебя как-то калечить, а тем более убивать. Мне просто надо поговорить с человеком, который знает Кларк лучше меня. Вот какой у неё любимый цвет, к примеру? Просто за все время, что я за ней наблюдаю, она почти никогда не отдавала предпочтения какому-то единственному оттенку. А мне так хочется ее удивить.       Эбигейл не может выдавить из себя ни одного слово. Страх парализует ее, заставляет поддаться эмоциям. Она лишь судорожно втягивает в легкие спертый воздух и открывает рот, но звуки так и не выходят.       — Пожалуйста, я правда очень хорошо отношусь к тебе. Поэтому советую просто отвечать на вопросы.       — Красный, — сквозь слезы выдавливает женщина и опускает голову. Ей кажется, что в этот самый момент она продаёт собственную дочь за свою жизнь.       — Хорошо. А что насчёт любимого жанра в кино?       — Детективные триллеры и комедии.       Новый всхлип вырывается наружу и эхом отдаётся от пустых стен. Слишком мерзко от себя. Но слишком страшно, чтобы сопротивляться.       — Так, уже интересней. Она когда-нибудь встречалась с девушками?       — Нет.       — А вот и первый неверный ответ.       На несколько секунд в комнате повисает звенящая тишина, от которой сердце Эбигейл сжимается ещё сильнее. Но уже в следующее мгновение помещение заполняется истошным криком женщины. Ужасная боль пронзает правое бедро.       — Тише, тише, — слишком спокойным голосом произносит парень. Будто каждый день таким занимается.       — Я немного соврал. Эта игра, правила к которой придумал я сам. За каждый неверный ответ, ты будешь чувствовать боль.       Эбигейл бьется в истерике, кричит, что он псих, но парень лишь улыбается, скрестив руки на груди. Он добился нужного результата.       — Итак, продолжаем. Любимая сладость Кларк?       — Мороженое, клубничное.       — Верно. Давайте я вытащу это.       Опять боль, из-за которой в голове все мутнеет.       — Ох, надо, наверно, перебинтовать рану, — обеспокоенным голосом произносит похититель. — Я обязательно все исправлю, но только после окончания игры. Во сколько лет Кларк впервые поцеловалась?       У Эбби стоит такой гул в голове, что она почти не различает слова. Сейчас все ее мысли и чувства сконцентрированы лишь на боли, что медленно распространяется по всему телу.       — Я не знаю, — женщина зажмуривает глаза и сжимает челюсть, готовясь к новой пытке. Она снова кричит, когда, а левое бедро входит нож. До самой рукоятки.       — Даже и не думал, что ты так плохо знаешь свою дочь. Ты плохая мать. Если бы у меня была возможность, то я бы целыми днями разговаривал с Кларк. Мне было бы приятно узнавать все это лично от неё.       — Ты гребаный псих, — собрав всю волю в кулак, выплёвывает она.       — А ты тупая сука! Продолжим сыпать оскорбления? Но помни, что сейчас власть полностью в моих руках. Последний вопрос. Что у Кларк с полицейским?       — Она любит его, — произносит Эбигейл и улыбается. Она знает, что ее дочь ещё будет счастливой.       — Неверный ответ. Точнее, может он пока и верный, но мне он не нравится.       После этих слов повисает молчание. Эбби нервно крутит головой, желая хоть что-нибудь рассмотреть в кромешной тьме. Женщина напрягается от резко прерванного разговора. Она точно уверена, что это не к добру.       — Ты тут?       Жалко. Именно так сейчас звучит голос старшей Гриффин. Кажется, в этом простом вопросе столько страдания и боли, что хватит для всей Америки. Но никто не разделит с женщиной это бремя.       Спустя вечность, как кажется самой Эбби, ей всё-таки удаётся привести дыхание в норму и прекратить истерику. Голова все ещё ходит кругом, а ужасная боль мучительно медленно расползается по всему телу. Ей определенно надо в больницу. Так она долго не протянет.       — У меня для тебя последний вопрос, — женщина вздрагивает от неожиданного голоса. — Если ответишь правильно, то отпущу.       — А если нет?       — Тут я задаю вопросы.       До ушей Эбби доносится удар. Видимо, она окончательно вывела его из себя.       — Ты меня узнаешь?       Слишком неожиданный вопрос. Женщина готова была отвечать про детство Кларк, про ее увлечения. Это бессмысленно. Она не знала этого человека, он не знал ее.       — Не думаю, что знаю тебя, — неуверенно отвечает женщина и погружается в темноту. Там пропадает вся ее боль. Там ей спокойно.

***

      — Никто не должен был пострадать из-за меня.       Кларк не переставая нарезает круги по квартире. На просьбы Беллами присесть или немного поспать она отвечает лишь агрессией. Как он вообще может ей такое предлагать, когда ее мама находится в руках психопата?       — Это глупо, — снова начинает разговор Блейк. — Зачем ему понадобилась твоя мама? Почему он оставил твой телефон? Он должен был понимать, что после этого ты начнёшь винить себя. Думаю, он перешёл свою точку невозврата.       — Серьезно? По-моему, он перешёл её, ещё когда проник в мою квартиру, — снова срывается девушка. — Другой штат, Беллами. Он поехал за ней в другой штат. Ты должен был найти этого психа, прежде чем начали страдать мои родные! Ты обещал, что все будет хорошо!       Девушка уже не сдерживалась свои эмоции. Она срывалась на полицейского, причиняя ему боль.       Блейк оставался невозмутимым. Он потирал виски, сидя на диване и надеялся, что Кларк не заметит его страха. Беллами и подумать не мог, что этот человек может так далеко зайти. Он и не думал, что дело, которое началось с обычных сообщений, закончится похищением человека.       — Я верила твоим словам, когда ты обещал, что все наладится! — никак не унимается блондинка.       — Знаешь, я работаю без сна и выходных, не беру больше никаких дел. Все свободное время сижу над твоими показаниями, опрашиваю свидетелей, просматриваю подозреваемых. Мне очень жаль, что так вышло. Я не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал, но и ты пойми, что это не моя вина. Тебе надо прекратить истерить и проспаться. Обещаю, что все силы будут брошены на поиски Эбигейл, — голос Блейка, на удивление, остаётся спокойным. Он всячески избегает взгляда Гриффин, боясь сорваться и выплеснуть весь гнев на девушку.       — Снова пустые обещания? Хватит раскидываться ими, если никогда не сдерживаешь! Ты уже не защитил Эко, может тебе просто не стоит этим заниматься?       Кларк быстро зажимает рот руками и опускает глаза. Последние слова определенно были лишними. Она молча следит, как Беллами сжимает кулаки и поднимается с дивана.       Злость медленно растекается по венам Беллами, туманя сознание. С каждой секундой его желание прибить девушку становится все сильнее. Он подходит к блондинке и из последних сил сдерживает себя, чтобы не замахнуться. Это не в его стиле. Он никогда не поднимет руку на девушку. Даже за такие мерзкие слова.       — Проваливай, — шепчет Беллами.       — Что?       Кларк дрожит. Она впервые видит Блейка в таком гневе.       — Я сказал, «Проваливай!», — орет полицейский. В следующее мгновение кулак Блейка вырезается в стену в нескольких сантиметрах от лица Кларк. — Не хочу тебя видеть!       С глазами полными слез, но с гордо поднятым подбородком, девушка покидает комнату. Кларк никогда не переносила чужой гнев.       Эбигейл просто ненавидела, когда ее дочь плакала. С самого детства она учила ее, что слезы – не выход, что от них легче не станет. Поэтому каждый раз, когда Эбби повышала голос на Кларк, она гордо стояла и смотрела матери прямо в глаза, сглатывая ком в горле.       Наспех закидывая в сумку свои вещи, Гриффин приняла решение, что завтра же поедет участок и будет молить о том, чтобы к ней приставили другого полицейского. «Если он раньше тебя не откажется от дела», – пролетает мысль в голове девушки. Пусть отказывается. Так будет лучше для всех.       Беллами сдерживается изо всех сил, чтобы не заполнить свой стакан до краев алкоголем. Он точно знает, что если начнет сейчас, то становиться уже не сможет. Вместо этого он запивает вторую таблетку успокоительного и присаживается на диван. Мысли разрывают череп парня изнутри, стремясь на свободу. Гнев постепенно отходит на второй план, оставляя вместо себя лишь пустоту и печаль. Он забудет о Гриффин. Завтра же откажется от ее дела. Наплетет что-нибудь про большую загруженность и спихнёт на кого-нибудь.       Первым порывом Беллами, когда он увидел Кларк с сумкой вещей, было подорваться с места, выхватить у неё эту чёртову сумку и наорать за то, что та собралась куда-то идти одна ночью. Но он быстро поборол в себе это чувство. Так и продолжал молча пялиться в пустоту. Это его не интересует. Не должно интересовать. Ему должно быть без разницы на то, как девушка будет добираться. Куда она поедет. И встретит ли она по пути своего преследователя. Должно быть. Но почему-то странное чувство в груди не даёт ему покоя даже когда за спиной захлопывается входная дверь.       Кларк садится в такси и называет адрес своей квартиры. «Не самое лучшее решение», – почему-то мысли в ее голове произносятся голосом Блейка. «Заткнись», – лишь отвечает девушка и продолжает наблюдать за дорогой.       Желтая лента натянута перед входом в квартиру, давая понять, что сейчас туда нельзя заходить, но блондинку и это не останавливает. Да, Кларк не может отрицать, что ей жутко от одной лишь мысли, что какой-то психопат разгуливало по ее квартире.       Неприятное чувство зарождается в грудной клетке Кларк, как только она оказывается в своём доме. По телу пробегают мурашки, и эта затея уже не кажется такой правильной. Лучше бы она поехала к Рейвен. Сейчас точно не самое подходящее время, чтобы оставаться одной.       Гриффин уже собирается захлопнуть двери, когда замечает на своём рабочем столе подарочную коробку. Внутренний голос молит о том, чтобы девушка быстрее убиралась из этого места, но тело будто парализовало. Кларк просто не может отвести взгляд от этой коробки перемотанной золотой лентой. «Там может быть что-то важное. Что-то, что поможет в поисках мамы», – успокаивает она себя и пытается сделать хоть один шаг к столу.       Подходя ближе к «подарку», Кларк начинает трясти все сильнее. Неприятное чувство, которое зародилось у девушки в груди, когда она вошла в квартиру, сейчас разлилось по всему телу. Каждый шаг давался блондинке все труднее, будто ноги постепенно наливались свинцом. Девушка больше не могла ни нормально соображать, ни шевелиться.       Кларк смотрела на эту аккуратную коробку целую вечность. Она пыталась оттянуть момент, когда надо будет узнать, что находится внутри. Девушка точно знала, что ей это не понравится.       Спустя ещё несколько минут бездействия, Гриффин всё-таки взяла себя в руки и потянулась к коробке. Аккуратно развязывая огромный бант, она впервые в жизни молилась. Все, что было до этого, сейчас казалось такой мелочью. Девушка очень боялась, что в коробке окажется что-то связанное с мамой. Такого она бы точно не пережила.       «Могло ли мертвое, ледяное сердце снова разлететься на осколки?» Именно это я спросил у себя, когда увидел тебя с тем полицейским. Ты делаешь мне очень больно, Кларк. Будь хорошей девочкой, чтобы никто из-за тебя больше не страдал. Отбрасывая записку в сторону, Кларк принимается убирать плотную бумагу, чтобы увидеть, наконец, что находится в коробке.       Неприятный запах сразу ударяет в нос, заставляя зажать его рукой. Убирая последний лист бумаги, Гриффин сначала замечает на своих пальцах кровь, а потом уже видит, что всё-таки лежало на дне коробки. Крик застревает где-то в горле, а по квартире эхом разносится лишь непонятный вой вперемешку со всхлипами. Сердце. На дне коробки находилось настоящее сердце.