Перевязывая волосы чёрной лентой, Кларк ещё раз смотрит в зеркало и не узнает себя. Впалые щеки, опухшее лицо, ужасные красные глаза. Даже волосы поредели из-за стресса и переживаний. Девушка не может вспомнить, когда нормально спала в последний раз. Каждый раз, когда она закрывала глаза, снова видела бледное лицо матери с посиневшими губами. А в ушах звучали слова полицейских: «Причиной смерти является удушье. Так же на теле есть следы пыток. Синяки были оставлены уже после смерти. Можно сказать, что он был очень зол на неё».
Иногда Кларк так сильно погружалась в размышления, что совершенно не обращала внимания на Беллами, что сидел прямо перед ней и орал, чтобы та что-нибудь ответила. В такие моменты Блейк обхватывал хрупкие плечи блондинки и тряс её. После этого она ненадолго приходила в себя, смотрела на него с непониманием и уходила в другую комнату. Ей не нужна была компания. Кларк дико раздражал Блейк, который всюду следовал за девушкой, боясь, что та что-нибудь сделает с собой.
На четвёртый день Кларк резко перестала плакать. Будто вся жидкость внутри неё закончилась. Но все было не так просто. На четвёртый день внутри блондинки что-то оборвалось. Потерялась какая-то ниточка, что связывала её с внешним миром. Ей не нужна была еда, вода. Она просто хотела, чтобы её, наконец, оставили в покое.
Гриффин срывалась на полицейских, которые задавали одни и те же вопросы по несколько раз. Нет, она даже близко не догадывалась, кто мог убить её мать. Нет, почерк с записки, в которой убийца молил о прощение и говорил, что ему ужасно жаль, не казался ей знакомым. Нет, она не хотела бы взглянуть на фотографии с места преступления.
Кларк так надоели сочувствующие взгляды и постоянные речи от людей, что пришли почтить память Эбигейл, поэтому она ушла от них в свою старую комнату и просидела там почти час, пялясь на их семейную фотографию. Теперь она круглая сирота. Точно не о таком будущем девушка мечтала.
Ком встаёт в горле, когда Кларк вспоминает, как мама мечтала о внуках. Ей не суждено их увидеть, и во всем виновата только Кларк. Это её начали преследовать. Он был нацелен лишь на неё. Он не должен был переходить на родных. Никто не должен был пострадать. Так обещал Беллами.
Кларк уже, можно сказать, привыкла к тому, что люди не сдерживают свои обещания. Ведь папа обещал, что научит её плавать, поведет к алтарю и будет дольше всех танцевать на её свадьбе. Мама обещала научить её готовить фирменную лазанью по семейному рецепту, обещала, что дождется внуков, а потом будет нянчить их. А Беллами обещал, что все будет хорошо. Но ничего не хорошо и уже никогда не будет. Жизнь Кларк Гриффин теперь наполнена только горем и слезами.
Кларк уже собирается покидать своё убежище, когда дверь тихонько отворяется, и на пороге появляется Маркус.
— Можно? — почти шепчет он, продолжая стоять в проходе, выкручивая пальцы.
Кларк беззвучно кивает и отодвигается, приглашая Маркуса присесть. Пока только на него она может нормально смотреть, ведь точно знает, что он тоже чувствует эту пустоту внутри.
— Прости меня, — он резко замолкает, когда Гриффин смотрит на него с непониманием. — Я не должен был тогда уезжать. Если бы я остался, то Эбигейл была бы жива.
Горячие слёзы ручьями стекают по лицу мужчины, и он быстро утыкается в ладони, не желая показывать свою слабость.
— Ты не виноват, — выдавливает из себя Кларк и обнимает его. — Мы не должны винить себя. Виноват лишь тот, кто сотворил это. И я обещаю, что не успокоюсь, пока он не сгниет за решеткой, — Кларк даёт обещание, которое намерена сдержать любой ценой. Даже ценой собственной жизни.
— Я уеду, — снова подает голос Маркус. — Ещё не решил куда точно. Просто выберу город побольше, как хотела Эбби.
«Хотела Эбби». Они так и не успели решить, куда именно будут переезжать. Эбигейл все настаивала на Сиэтле, а Маркус хотел перебраться в Сан-Диего.
— Ты можешь оставаться тут. Дом все равно сейчас будет пустовать, — пытается отговорить его девушка. Если тут будет Маркус, то у неё будет хоть какой-то стимул снова возвращаться в родной город. Она даже представить себе не может, что дом, в котором прошло её детство, будет стоять без жизни внутри.
— Кларк, я не смогу тут находиться. Кажется, что если я останусь тут один хоть на минуту, то свихнусь до конца, — озвучивает он мысли девушки. Именно так она себя и чувствовала в этом доме сейчас.
— Только обещай, что не будешь теряться.
— Обещаю, — выдавливает из себя улыбку мужчина и приобнимает падчерицу за плечи.
К вечеру, когда все расходятся, Кларк все-таки окончательно покидает свою комнату и спускается на кухню. Желудок сводит ужасными спазмами, словно напоминая, что за последние четыре дня девушка съела лишь тарелку хлопьев. И то не полностью. Беллами удалось запихать в девушку несколько ложек, после чего она сразу побежала в ванную и остаток вечера провела в обнимку с унитазом.
Беллами сидит за столом, накинув старый плед на плечи. Он так внимательно что-то изучает в своём ноутбуке, что даже не сразу замечает, как блондинка оказывается в одной с ним комнате.
— Ты как? — он быстро сворачивает вкладки, когда Кларк проходит за его спиной. Она показывает ему незамысловатый жест пальцами, мол «все хорошо», и молча проходит к холодильнику.
Всё их общение сейчас сводилось именно к этому. Кларк столько раз пыталась себе вдолбить мысль о том, что Беллами ни в чем не виноват, но каждый раз заканчивался провалом. В голове круглыми сутками проигрывался его голос, который обещал, что все будет хорошо.
— Ты когда-нибудь ещё поговоришь со мной?
Кларк не разворачивается на голос, она просто игнорирует этот вопрос и продолжает перебирать продукты. Да, глупо игнорировать его. Гриффин полностью осознавала всю свою эгоистичность. Она видела, как Беллами ночами сидит над ее делом, как переживает, но ничего не могла с собой сделать.
— Ты даже не смотришь на меня нормально. Кларк, я понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь, и хочу помочь.
Гнев заполняет все внутри Гриффин. Как он может понимать? Как он вообще смеет говорить такие фразы?
— Кларк, нам жить в одной квартире, — напоминает полицейский. — И я должен был давно тебе сказать, но дома у О были найдены отпечатки.
Девушка резко разворачивается и пялится на Блейка.
— Сейчас сверяем с нашей базой данных. Ты понимаешь, что мы выйдем на него в любом случае? Его отпечатки у нас. Он, наконец, допустил оплошность. Видимо, слишком спешил.
И что-то внутри Кларк все равно не давало радоваться этой новости. Все было слишком странно. Человек, что без следа проник в две квартиры. Тот самый человек, что убил Эбигейл и не оставил ни одной зацепки, вдруг сглупил и оставил отпечатки в доме сёстры полицейского?
***
Сложив все семейные фотографии в сумку с вещами, Кларк ещё раз обходит весь дом. В комнате родителей она задерживается почти на час, стараясь запомнить каждую трещинку на потолке. Она уже точно решила для себя, что больше не вернётся ни в этот дом, ни в город. Ей тут попросту нечего было делать. Дом без вечного запаха хлорки и без заливистого смеха Эбигейл не казался Кларк родным. Он стал серым, пустым и до ужаса тихим. Теперь в этом доме будет вечный траур.
— Скажи, имя Джаспер тебя что-то говорит? — начинает Блейк, когда садится рядом с Кларк на пассажирское место в такси.
— Впервые слышу, — Блейк улыбается, хотя полностью осознает всю серьёзность данной ситуации. Она, наконец, заговорила с ним.
— Это его отпечатки были найдены. Ни разу не привлекался, работает официантом в местном баре. Сейчас тебя отвезу, дождусь, когда приедут патрульные, а потом побегу на допрос, — воодушевленно продолжает полицейский.
— Что-то не так. Все слишком просто, — Кларк смотрит на людей, что, несмотря на раннее время, уже вовсю плескаются в океане.
— Каждый делает осечки.
— Я поеду с тобой.
— Ты не поедешь со мной.
— Если я сказала, что поеду, значит, я поеду, — произносит Гриффин тоном, который не потерпит возражений. — Меня это касается в первую очередь. Я просто хочу заглянуть в глаза этому ублюдку.
Больше Беллами её не отговаривал. Он видел, что это слишком важно для неё. Впервые со смерти матери, Кларк выглядела лучше. Арест этого человека будто воодушевил её, дал надежду на нормальное будущее.
Едя до полицейского участка, Кларк снова задумалась о том, что будет, когда Беллами посадит того маньяка. Сможет ли она приступить к работе? Начнёт ли снова рисовать? Будут ли они с Беллами поддерживать общение? Все это казалось таким странным и одновременно невозможным.
В участке никто не смотрел на неё с сочувствием и жалостью. Там вообще никто не обращал на неё внимания, за что та была очень благодарна. Следуя за Беллами по пятам, Кларк и не заметила, как оказалась перед огромным стеклом. За небольшим столом, что был расположен прямо по середины комнаты, сидел худощавый парень. Его руки были скованы наручниками. Глаза Кларк бегали по его лицу, стараясь вспомнить хоть что-нибудь связанное с ним, но в голову ничего не приходило. Вдруг Джаспер резко поднял глаза, будто почувствовал, что его столь внимательно рассматривали, и их с Кларк взгляды пересеклись.
Он был до ужаса напуган. В глазах парня стояли слезы. А вид был такой, что хотелось тут же снять с него оковы и успокоить.
— Белл, это не он.
— Сейчас мне важно узнать, как его отпечатки оказались в доме моей сестры, — решительно произносит Блейк и входит в небольшую комнатку за стеклом. — Ну, сам все расскажешь, или придётся вытягивать информацию?
Полицейский изменился, как только вошёл в ту комнату. Сейчас он выглядел более решительным и даже агрессивным.
— Я не знаю, что тут делаю, — успел произнести парень, прежде чем его голос надломился.
— Очень интересно, как тогда твои отпечатки оказались в чужом доме, — Беллами присаживается напротив парня и прожигает того взглядом. — Пока не тебе висят подозрения в проникновение в три дома, угрозы и убийство.
Блейк раскладывает перед парнем несколько фотографий и лицо того сразу искажает в испуганной гримасе.
— Я… я, — Джаспер старается что-то произнести, но слезы не дают ему нормально выражаться.
— Возьми, — Белл протягивает ему запечатанную бутылку воды и молча ждёт, пока парень более-менее придёт в форму.
— Пообещайте, что отпустите меня, когда я все расскажу.
— Парень, ты не в том положении, чтобы ставить условия. Сейчас только я решаю, стоит ли тебя отпускать. И вообще, я по-любому узнаю всю интересующую меня информацию. Просто предлагаю сделать это более гуманным способом.
— У меня сейчас очень напряжённо с деньгами. За учебу почти нечем платить, много денег уходит на помощь родителям, — начинает рассказ Джаспер. — Около недели назад на меня вышел мужчина, который предложил немного подзаработать. Я не знаю, как он нашёл меня. Не знаю, как узнал, что у меня туго с деньгами, но меня это и не волновало. Надо было всего лишь «доставить» цветы по адресу, который он мне написал.
— Сможешь описать мужчину нашим художникам?
— Нет, мы никогда не виделись лично.
— А деньги? Он отправил чек? Перевёл на банковский счёт? — старается хоть за что-то уцепиться Блейк. Он не может снова потерять след.
— Только наличные. Нашёл у себя под дверью. Я знаю, что не должен был соглашаться на это предложение, но мне правда очень были нужны деньги. Я не мог отказаться.
Беллами молча покидает комнату для допроса. Кларк снова оказалась права. Все не может быть так просто. У них снова нет ни одной зацепки. Они снова топчутся на одном месте.
— И что теперь? — у девушки почти равнодушный голос. Будто все резко перестало ее волновать.
— Проверят его счета, алиби на момент убийства и отпустят, — Белл пожимает плечами и отводит глаза. Он не знает, как сейчас надо себя вести.
Больше Кларк ничего не говорит. Они едут до дома в полной тишине, а потом молча расходятся по своим комнатам. Гриффин снова возвращается в кровать и беззвучно плачет от того, как резко изменилась ее жизнь. А Беллами будет до утра сидеть над бумагами, стараясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Хоть что-нибудь, что заставит Кларк снова поверить в будущее.
***
Мужчина комкает очередной листок бумаги и кидает его в сторону мусорного ведра, заполненного точно такими же листами. В этот раз он смог продвинуться и дописал третье предложение, но полностью запорол все на четвёртом.
Ему правда было ужасно жаль, что с Эбигейл так получилось. У него редко случались приступы гнева, да и раньше он мог запросто с ними справляться, но Эбби тогда просто вывела его. Можно сказать, что она сама виновата в своей смерти.
Взяв очередной лист, он снова принялся аккуратным почерком вырисовывать буквы, которые складывались в предложения с извинениями.
Он должен извиниться как следует, ведь ему очень жаль девушку. Он слишком любит ее, и страдания, через которые сейчас проходит юная Гриффин, влияют и на его настроение.
Ручка ломается в руках мужчины, когда он не может вспомнить нужное слово, а кружка, стоящая рядом летит в стену и разбивается, оставляя на светлых обоях пятно от крепкого чая.
Нет, он никогда не умел извиняться. Лучше встретиться лично, и объяснить блондинке, что Эбигейл не заслуживала ее внимания. Да, именно так он и поступит.
