Еретик

Уцелел только один стол. Аурелий стоял посреди разрушенного кабинета, по которому будто прошелся смерч. Впрочем, если вспомнить, что Эрастенес и его отталкивал потоком ветра, может, и здесь пытался использовать нечто схожее, но сильнее. Вот только не помогло. Пробираться сюда было почти весело. Если Эрастенес мертв, так же как те магистры, Аурелия видеть рядом с его домом не должны. Он, конечно, оправдается, но лишние подозрения мешают и действуют на нервы. Пришлось идти нестандартным путем. Поместье опустело полностью, не было даже охраны, но оставались высокие стены, по которым пришлось лезть, цепляясь за лепнину и лозу винограда, оплетавшего все от земли до крыши. Вот только проникнув внутрь, Аурелий свою веселость растерял. В доме пахло гарью и еще чем-то, жутко неприятным, но эфемерным. Если пришлось бы описывать словами, Веттий мог сравнить это с испорченным лириумом, хотя тот и не подвержен обычному гниению. Квинт стоял рядом, сложив руки на груди, и настороженно вглядывался в темные углы. Ему тоже было не по себе. Аурелий, осторожно переступая через обломки мебели, рассматривал разбросанные порванные книги. Все — посторонние, ни одной авторства Эрастенеса. На чудом уцелевшем столе тоже ни одной нужной бумаги. Только запах гари по-прежнему ощущался в воздухе, хотя вокруг не было следов пожара, и в камине куча пепла была какой-то подозрительно большой. Маг подошел ближе, присел рядом с камином, всматриваясь в посеревший обрывок страницы. «Что на самом деле происходило... объявили архидемонами...лик был искажен? Я уверен, что по... Записи, которые прислали мне...» Аурелий потянулся было к листу, но тот рассыпался пеплом даже не от прикосновения, а от дуновения воздуха. По остальному сожженному кто-то уже прошелся, чтобы не дать восстановить ни крупицы. Обгоревшая палка, бывшая ножкой стула, измазанная в пепле, валялась рядом. Веттий хорошо умел обращаться с огнем, но вернуть уничтоженное этой стихией не получилось бы и у него. Он снова опоздал. Секретарь за его спиной пробормотал слова сочувствия, и продолжил обшаривать руины комнаты, переборов неприятные ощущения. Сейчас Аурелий даже не обращал внимания, что именно из уцелевших вещей Квинт положит себе в карман. Он часто сопровождал Веттия в экспедициях и умел отличать безобидные вещи от действительно опасных, пропитавшихся здесь безумием магистра и прочими отголосками Тени. Он вдруг решительно вытащил из пепла наполовину уцелевшую обложку книги, и поднялся на ноги. - Пора, возвращаемся. - Скомандовал маг, направляясь прочь из разрушенной комнаты. Возможно, еще не все нити были окончательно упущены.

***

Аурелий вернулся в свое поместье, когда ночь уже постепенно сдавала позиции утру, хотя лучи еще не показались из-за горизонта. Громко приказав его не беспокоить, маг направился в свои покои. Хлопнул створками дверей спальни, задернул тяжелые шторы. А затем вынул свечу из подсвечника на стене и повернул его, чтобы одна из панелей отъехала в сторону, открывая лестницу вниз. Старинные дома часто были полны тайных ходов, создавалось впечатление, что это — обязательное требование архитектуры тех времен. Или правило хорошего тона, вроде масок на орлесианцах. Многие из скрытых дверей забывались, оставались ненайденными потомками хозяев, их сложные механизмы ржавели, и со временем открыть их и вовсе становилось невозможно. Другим везло больше. Их находили. Случайно или, к примеру, следуя указаниям в письме отца вступившему в наследство сыну, как случилось и с Аурелием. И Веттий точно знал, зачем нужен этот ход. Он ступил на винтовую узкую лестницу, спускаясь по неровным ступеням. Сюда еще не добралось вездесущее андрастианство, и орнаменты из змеев и драконов не были уничтожены. Огонек свечи колебался, отбрасывая причудливые тени, и могло показаться, что чешуйчатые спины нарисованных чудовищ шевелятся, придвигаясь ближе к магу. Аурелий шел медленно, не столько из боязни упасть, сколько выказывая уважение. Есть места, куда нельзя вбегать сломя голову. Лестница закончилась на уровне подвала. Свеча не могла дать достаточно света, и помещение скрывалось в темноте, пока Аурелий не поднес огонек к висящему на стене факелу. Тот мгновенно вспыхнул ярче, язык пламени взметнулся вверх, к потолку. Веттий пошел дальше, зажигая остальные факелы один за другим. Постепенно просторная подземная комната открывалась взгляду. Стали видны узоры на полу, повторяющие рисунок созвездия, узкое ложе, стоявшее в стороне, чтобы не закрывать ни одной линии, стол напротив него. Наконец осталась не зажженной только одна чаша, вмурованная в пол у самой дальней стены. Аурелий опустился на колени, поднося к ней свечу, и тихо проговаривал короткую молитву, пока разгорающееся пламя высвечивало из темноты статую дракона. Он был в точности похож на того, которого видел маг в юности в подземельях Вирантиума. Многие тевинтерцы пожелали бы выставить его на виду в своем поместье, как прекрасное произведение искусства. Маг чувствовал на себе взгляд золотых глаз, глядящих сквозь огонь, и не поднимал головы. Для него дракон был воплощением бога. Дерзостью было бы встречаться с ним взглядами. Поднимаясь на ноги, Аурелий был куда более уверен в своей затее. Он подошел к столу, забирая из шкатулки флакон с лириумом. К большому сожалению мага, этот дополнительный ингредиент был необходим. Любой маг, даже почти любой человек мог соприкасаться с Тенью, но обычно во сне, едва запоминая отдельные моменты после пробуждения. Сейчас Веттию нужно было взаимодействовать с Миром снов осознанно. Он не был сновидцем, и не мог ничего изменить в зыбкой ткани Тени, но хватит и способности смотреть. Обложка дневника, все еще испачканная пеплом, была при нем. Безумие всегда оставляет след в Тени, и Веттий был уверен, что сможет найти если не все, то хотя бы обрывки информации, которую Эрастенес предпочел сжечь. И тогда, возможно, он приблизится к своей цели. Под немигающим взглядом золотых глаз дракона Аурелий лег, не выпуская из руки посох. Жидкий лириум обжег горло, заструился по телу горячей волной отзывающейся магии. Аурелий глубоко и ровно дышал, стараясь не поддаваться этой эйфории и успокоить разум, направить полученную силу в нужное ему русло. Закрыв глаза, он сосредотачивался на звуках пламени, и поднимал в мыслях картину кабинета Эрастенеса. Его тело постепенно тяжелело, мысли уплывали, становясь все хаотичнее, но он не сопротивлялся, погружаясь в глубокий сон. В следующий миг Аурелий обнаружил себя в лесу, на первый взгляд показавшимся обычным. Высокий густой кустарник, в цепляющихся друг за друга ветках что-то ползало, шелестело листьями, редкие деревья тоже были сплошь увиты плющом. Маг даже мог разглядеть отдельные тропинки, слишком узкие, чтобы можно было идти с комфортом, но исследователю было не привыкать к неудобствам. Он отодвинул часть веток посохом, осматриваясь, и только тогда заметил каменную кладку, сросшуюся со стволом ближайшего дерева, и ряд книг, сидящих на ветках, как стайка диковинных птиц. Маг прислушался. Тень искажала звуки, чьи-то голоса раздавались совсем рядом, заставляя Аурелия крепче сжимать в руке посох. - Убирайся! – Голос Эрастенеса звучал почти над самым ухом, но стоило Аурелию глянуть в его сторону, как звук отдалялся, разносился эхом, отталкиваясь от кустарника так, как если бы это были своды пещеры. Может, и были, на каком-то отдельном плане восприятия. - Свеча… Свет и книга. – Нашептывал голос магистра, прячась где-то в кустарнике. Стоять на месте Аурелий не мог. Вглубь кустарника вело несколько троп, и маг поколебался, выбирая одну из них. Кто знает, возможно, Тень не позволит вернуться той же дорогой и исследовать остальные. Аурелий шел за эхом голоса, отодвигая посохом выступающие в проход ветки. Ощущение тревоги, взгляда в спину усиливалось с каждым шагом, и обрывки фраз спокойствия не добавляли. - Здесь темно… Темно. Зажги лампу, Кальперния. – Дребезжал едва слышный голос, в котором далеко не сразу угадывался Эрастенес. Темно и вправду было, но не настолько, чтобы Аурелий, в очередной раз коснувшись кустарника посохом, не разглядел лица среди ветвей. Сросшиеся с ними, или растущие на них, как чудовищные цветы, они перешептывались, моргали, скалились. Сколько же их было на самом деле? Десятки шпионов, складывающихся в сморщенный бутон, как только на них обратить пристальное внимание. Где-то в отдалении маячили тени, но не приближались, только вытягивали и без того длинные шеи, стремясь получше разглядеть путника. В глубине мыслей появлялась уверенность, что все эти твари ждали именно его, следили за ним, охотились, и теперь придут забрать свое. Ощущая зарождающийся страх, кустарник сдвинулся теснее. «Это еще не демоны», - напомнил себе Аурелий, проводя пальцами по посоху. Здесь, в Тени, было только его отражение, но маг помнил его достаточно, чтобы воссоздавать в мельчайших подробностях. Этот жест всегда его успокаивал, помогал зацепиться за что-то более материальное, чем видения безумца. «Еще не демоны, просто обрывки снов, соскучившихся по зрителю». Аурелий вышел на поляну под сенью дерева, с кроны которого свисала люстра. Из-под земли росли призрачно-зеленые кристаллы, крупные были почти в рост Аурелия, но хватало и мелких, покрывавших пол густым слоем, как трава. В больших кристаллах что-то виднелось под поверхностью. Не то узор трещин, не то человеческие фигуры. Маг осторожно сделал шаг, но пара мелких камней все-равно хрустнула под ногой. Громкие ругательства наполнили пространство, послышался звук пощечины, и стих так же резко, как появился. Еще сломавшийся камешек. Где-то совсем рядом хлопнула несуществующая дверь, кто-то быстро побежал по лестнице. Большой кристалл был рядом, казалось, в паре метров, но Аурелий все шел, сопровождаемый какофонией звуков, мешаниной из слов, смеха и рыданий, выплеснутых в воздух. Он едва сдерживался, чтобы не зажимать уши руками. Его усилия пропадали даром. Тень жила по странным законам и больше всего не любила прокладывать правильные дороги. Веттий остановился, переводя дух и отмечая, что как стоял в самом начале странной поляны, так и стоит. Возможно, ему нужно не сюда, или есть какой-то другой, правильный с точки зрения безумца, путь. Не оборачиваясь, он сделал шаг назад, собираясь уже искать другие варианты. И тут же уперся спиной в гладкую поверхность кристалла. Перед его взглядом стали медленно проявляться картины, такие же обрывочные, как и все, что можно было здесь найти, но все же более полные. Вот магистр Эрастенес, еще более сгорбленный и перепуганный, чем в настоящем мире, спешно перебирает свои бумаги. - Глава девять, стих первый. – Нервно бормочет он под нос, - Явился он в сиянии и пламени… В окно, висящее прямо в воздухе, забирается человек, выбивая ногами стекло. Но старик уже у камина – огонь, горящий внутри, такой же бледно-зеленый, как и все здесь. Эрастенес сует в камин дневник вместе с ворохом других бумаг, тот вспыхивает. На этот раз Аурелий успевает вовремя. Зеленое пламя все еще окутывает страницы, но они горят медленно, или делают вид, что горят. Текст, написанный неровным прыгающим почерком, можно прочитать. А совсем рядом внезапно появившаяся дверь падает на пол, и сквозь несуществующий дверной проем врываются еще двое. Симбиоз леса и комнаты наполняется грохотом ломающихся шкафов и костей. Когда страницы бледнеют и распадаются угасающими искрами, растворяется и остальное видение. - …которую покинула бабочка. – В затихающем шуме слова звучат мягким сожалением. Аурелий медленно поднялся на ноги. Дольше необходимого здесь оставаться было нельзя. Он чувствовал, как Тень вибрирует, и в этом не было иллюзорности недавних видений. Нет, голодный мир чувствовал еще одну живую душу. Пора просыпаться. Глубоко вдохнуть. Сосредоточиться на чем-то материальном, привычном и не искаженном. Веттий выставил перед собой руки, смыкая их обе на посохе у начала металлической жилы. Когда-то она была обломком статуи, единственным маленьким фрагментом, который Аурелий позволил себе вынести из подземелья под Кругом. Теперь она была частью посоха, символом веры мага, скрытым у всех на виду. И, как показала практика, отличным якорем в подобных ситуациях. Еще один глубокий вдох. Закрыть глаза… Тень под ногами мага содрогнулась так сильно, что он не удержался на ногах. Вся концентрация рухнула в один миг, он покатился по земле, будто чья-то рука швырнула его, как игрушку. Оглушительный взрыв ударил по всем чувствам сразу, лишая возможности ориентироваться. Аурелий осознал, что кричит, едва не срывая голос, и усилием воли заставил себя замолчать. Вслед за этим пришло ощущение остального тела. Маг поднялся на ноги, цепляясь за что-то, не до конца определившееся между рукой и веткой, и попытался осмотреться, понять, что произошло. И увидел трещину в земле и небо сквозь нее. Нет, само по себе это не было чем-то невероятным, в Тени случались видения и похуже, она крайне вольно обращалась со всем, особенно не знавшим человеческого влияния. Вот только небо было настоящим. Затянутым тучами, свинцово-серым и откровенно мрачным, но настоящим. Как и заснеженная вершина горы, виднеющаяся еще ниже. Туда, в реальный мир, через трещину проваливались куски Тени, враз теряющие любой вид и превращающиеся в бесформенные валуны, зависшие в воздухе. Тень кренилась, выливаясь, Аурелий с ужасом почувствовал, как земля под его ногами тоже едет в сторону дыры. Маг не хотел знать, что случится с ним, если он провалится туда. Хотя возможно, он не доживет до момента падения. К краям трещины стекались демоны. Пока что они были еще далеко, но расстояние сокращалось так стремительно, что каждая секунда, проведенная здесь, могла оказаться для мага последней. Он едва успел выставить перед собой посох, быстрым заклинанием отгоняя вылетевшего прямо ему в лицо призрака. В спокойном состоянии Тень бы и не заметила этого, но сейчас, раненая, она стремилась избавиться от помех, и душа спящего мага была только одной из них, самой малой. Аурелий сначала почувствовал это внимание - демоны, разом повернувшие в его сторону головы, или что там было вместо них, и двинувшиеся к нему, откалываясь от общей массы. О том, чтобы неспешно сосредотачиваться, речи уже не шло. Он отсек себя от пространства вокруг стеной огня. Несколько мелких демонов, - у мага мелькнула мысль, что этот термин по отношению к огромным искаженным паукам был уместен только в книжках, - отпрянули, поджимая длинные многосуставчатые лапы. Но уже вскоре стали обходить Аурелия кругом, то и дело пробуя на прочность его заклинание. За их спинами маячили длинноногие, вытянутые, как в кривом зеркале, ужасы. - Тот, владыка пламени, очищающего и разрушительного, – Быстро проговорил маг, подпитывая стену, отделявшую его от чудовищ, - Ты, в чьей власти любая материя, дай мне сил справиться с этим изменчивым миром. Не глядя, Аурелий расстегнул один ремешок наруча, ругнулся под нос и разорвал остальные, пережигая их отдельными искрами. Затем снял с пояса короткий, но острый нож. Ужас с легкостью прыгнул на стену огня, перемахнул через нее и завизжал в лицо магу, норовя вцепиться лапами в плечи. Аурелий отшатнулся, едва не теряя равновесия на дрожащей почве, но это его спасло. Демон промахнулся, только зацепив когтями. В душе мага всколыхнулись все старые страхи, даже те, о которых он и сам не помнил... Ему снова пять. Он глядит на мир через узкую щелочку в шкафу. Там, снаружи, темно, множество причудливых теней. Снаружи грохочут фейерверки, но они не радуют. В грохоте никто не услышит, если он будет звать на помощь. ...или не позволял себе вспоминать. Ему снова двенадцать. Перед ним всплывают строчки письма, сухим официальным тоном сообщающим о смерти отца. Обстоятельства – неизвестны. Значит, кому-то невыгодно их озвучивать. Веттий постарался взять себя в руки. Все же он остался жив. Кусок земли под его ногами пошел трещинами. Демон вновь готовился к прыжку. Аурелий, крепче сжав посох в левой руке, занес нож и одним резким движением вогнал его себе в предплечье. Магия крови всегда противопоставлялась Тени. В ее основе лежала сама жизнь, земные, слишком реальные ее проявления, чтобы живущая на снах и желаниях Тень могла это терпеть. Аурелий вел лезвие вниз, вспарывая вену. Темно-красная кровь хлынула из раны, боль и слабость в немеющих пальцах были уже привычными. Главное – выбраться. Слова на древнем тевине звучали неразборчиво, но этого хватало. Кровь не лилась на землю, ее капли повисали в воздухе, закручиваясь в спираль вокруг Аурелия. Огненный круг окончательно угас, демоны-пауки рванулись к Веттию, издавая жуткий звук щелкающих челюстей. Ужас оттолкнулся всеми конечностями и прыгнул, норовя уже на этот раз приземлиться прямо на незадачливого мага. Аурелий выдернул нож из раны, завершая заклятье одним коротким словом. Он вскочил на ноги, несколько долгих мгновений беспокойно оглядываясь. Сердце бешено колотилось, руку до сих пор сводило болью, хотя настоящий наруч был на месте и кровь из-под него не текла. Веттий медленно подошел к столу, открывая собственный дневник. Увиденное в пепле стоило поскорее записать, пока слова не стерлись из памяти. В одном он был уверен – трещина между Тенью и реальностью из его памяти точно не сотрется.