Я жду, пройдёт, отпусти, больно, люблю, не лги, я всё помню

Федя в очередной раз повёл плечом, сморщил нос и демонстративно застонал, доводя уровень жалостливости до критического. Костя закатил глаза, и, облокотившись спиной о кровать, задрал голову, раздражённым рыком вопрошая у безучастного к его моральным страданиям потолка за что всё происходящее свалилось ему на голову. Поздняя тренировка в первый же день заселения на базу, отсутствие большей части персонала, обещающего прибыть лишь завтра с утра, и гипертрофированные профессиональные заскоки, мешающие Чалову уснуть без положенного расслабляющего массажа. Костя уткнулся лицом в согнутые колени, побеждённо буркнув: - Да давай сюда уже своё масло. Словно бы никто и корчился на кровати последние полчаса, звуками напоминая кентервильское привидение. Тяжёлая тёплая баночка довольно быстро легла к нему в ладонь, ещё минута шуршания снимаемой одежды и Федя вновь затих, заставляя Кучаева всё же открыть глаза и подняться с пола. Костя обернулся, и тут же громко ругнулся, едва не запустив в друга упакованным в пластик массажным маслом. - Ты нахрена трусы снял?! Федя приподнялся от подушки на локтях, с недоумением обернувшись на красного, словно спелая тепличная ягода, полузащитника, и невинно пожал плечами. - Так мешать же будут, и масло с поясницы вечно пачкает… У Кучаева дёрнулась бровь. Мысленно заставив себя расслабиться и выдохнуть, он махнул рукой Феде, заставляя его вновь принять горизонтальную позицию и одним движением оседлал обнажённые ягодицы. Меньше думаешь - дольше живёшь, в конце концов на нём есть собственное бельё и шорты, а два между ним и чужой задницей слоя ткани или три - особо погоды не делало, и ситуация всё равно отдавала голубоватой эротикой. Непривычный ракурс на лучшего друга заставил помедлить. Костя не мог припомнить, чтобы ещё когда-нибудь уделял столько внимания Фединой спине, предпочитая, как и любой другой нормальный человек, либо не пялиться, либо смотреть в глаза. Лопатки слегка скользили от дыхания под загорелой матовой кожей, то раздаваясь в стороны, то вновь скрывая собой, словно крыльями грудную клетку. Сморгнув мимолётный глюк внутреннего равновесия, качнувшегося в сторону радуги, Кучаев бесхитростно отвинтил крышку от баночки с маслом и сдуру перевернул её, выливая едва ли не половину оказавшегося довольно жидким содержимого Чалову в район поясницы. Федя дёрнулся от неожиданности, напряг мышцы, и спешно закручивающий крышку предательской банки полузащитник осознал две вещи: первая - Чалов был прав насчёт трусов, и вторая - в груди как-то уж слишком нехорошо ёкнуло раскалённой иголкой, когда под ним напряжённо сжались, напоминая о своём присутствии чужие ягодицы. Костя сглотнул внезапную сухость во рту, на морально волевых сдерживая себя и бросая банку с остатками масла рядом со своей ногой на кровать, а не со всей дури и в стену. Он мазнул по Фединой спине ладонью, размазывая слишком большое скользкое пятно, уже стёкшее большей частью ручейками с боков прямо на одеяло. Кожа приобрела равномерный мокрый блеск. Пытаясь вспомнить основные массажные движения, Костя бесцельно водил руками по чужой спине, то и дело вжимая пальцы в окаменевшие мышцы и против воли чувствуя какую-то внутреннюю удовлетворённость, когда спустя тихий полустон Феди, напряжённый участок расслаблялся, будто-то бы растекался из-под ладоней, становясь мягким, горячим и податливым. Федя бывало вздрагивал от прикосновений, и тогда полузащитник уделял этому месту особое внимание, упрямо вдавливая костяшки в непокорный, сведённый гипертонусом участок, вслушиваясь в хриплое, иногда прерывающееся задержкой дыхание. Масло быстро испарялось, заставляя пальцы застревать на покрасневшей от трения коже, и Костя вновь вернулся к первоначальному источнику, неосознанно сдвинувшись ниже, и щедро размазывая ладонью оставшуюся на пояснице лужу по всему до чего мог дотянуться с этого положения и, как-то незаметно для себя, совсем по хозяйски ухватился ладонями за две скользкие округлые ягодицы, принявшись разминать мгновенно затвердевшие под его пальцами мышцы. Внезапный хруст ткани заставил посмотреть вперёд, словно выдёргивая из какого-то навеянного размеренными движениями рук транса - лежавшая до этого совершенно спокойно рука Феди сжала в кулак простынь. Костя прислушался - дыхание вновь сбито рвалось через раз из-под напряжённо выпирающих, будто крылья лопаток. Кровь рванула к лицу осознанием, что же он творит, и отхлынула куда-то гораздо ниже пониманием, что он при этом чувствует. То ли возомнив себя заправским массажистом, то ли тупо смирившись, что приходится лапать парня, Кучаев определённо в предельно короткий срок научился получать от происходящего удовольствие. Вот она сила мелкой моторики вкупе с эрогенными зонами на кончиках пальцев… однако валить и оправдываться сейчас будет гораздо хуже - минимум неделя неловкого шараханья друг от друга по углам, - нежели сделать вид, что всё так и задумано, а потом уже в одиночестве разобраться, чего это ему приспичило вдруг потрогать чужую задницу и почему ему чёрт возьми это так понравилось. Костя вопреки логике сжал пальцы сильнее. - Да не зажимайся ты так, хотел массаж, вот и терпи? Я отсюда чувствую, как у тебя большая приводящая напряжена. Очередной тяжёлый грудной вздох и Чалов под ним и правда расслабился. Костя и сам готов был издать подобный вздох облегчения, и, помяв для приличия ещё немного напряжённые полушария, облокотился на них, чтобы сдвинуться ещё ниже и перейти к бёдрам. А Аннушка (Костенька) уже масло разлила... Неловко перекосившись в одну сторону и, банально поскользнувшись ладонью на гладкой коже, Кучаев сдвинул ладонь, проскальзывая указательным пальцем аккурат между двух упругих полушарий и касаясь им тугого отверстия. Он замер, всего лишь на мгновение, ощущая, как резко сжались от его давящего прикосновения мышцы, Федя мгновенно напрягся, и что-то с оглушительным треском хрустнуло в голове у Кости, растекаясь жидким огнём в груди и поднимая член. Кучаев резко отпрыгнул в сторону, путаясь в ногах и соскакивая с кровати. Едва не навернувшись от пары слепых шагов назад. Он закрыл лицо руками, опасаясь, что кровь, ударившая в лицо и выбившая на затылке пот, расплавит кожу, стоит ему только увидеть сейчас своего лучшего друга. Друга, ага, как же, спалился ты, Коля… - Прости, я… это случайно вышло, я… Чужая рука через ткань шорт осторожно погладила его так и не угомонившийся, требующий к себе внимания стояк. Костю тряхнула крупная дрожь, стягивая все мышцы судорогой, лавиной посыпавшейся к его ватным ногам, стоило мягким Фединым губам коснуться его виска. - Всё нормально… лучший массаж в моей жизни.