Наша любовь станет легендой

      Чонгук наблюдает за сосредоточенным омегой и старается усидеть на месте, не вскочив с софы и не коснувшись желанной руки, а после неё и щёк слегка пухловатых. Мысли принца, видно, сосредоточены полностью на фигуре Чона, потому сейчас он даже не замечает столь страстного, исполненного чувствами взгляда мужчины на себе. Взглядом он скользит по подтянутой крепкой фигуре альфы, подмечает мельчайшие детали и переносит их на бумагу, после стараясь как можно точнее передать участки света с помощью лёгких теней. И если обычно, когда юноша наблюдал за Чонгуком, а тот ловил его на этом, тут же смущался, на этот раз ситуация другого рода. Сегодня Тэхён сам себе позволяет разглядывать альфу, не стесняясь пока что своего же изучающего взгляда, которого, Чонгук может с уверенностью сказать, будет смущаться после. Возможность рисовать для принца как предлог.       Омега с нескрываемым восхищением подмечает атлетическую фигуру мужчины, останавливается чуть дольше положенного на каждой части тела: плечах, крепких и широких, руках, вены на которых из-за чуть подогнутых рукавов выглядывают, довольно тонкой талии и наконец на крепких бёдрах, обтянутых чёрными штанами. Юноша всё это с точностью переводит на лист бумаги с целью после отъезда альфы поставить рисунок в комнате и вспоминать его, ожидая возвращения. Ведь как бы он ни старался не думать о будущем, тревожные мысли всё равно в глубине души терзают принца. Ему бы очень хотелось, чтобы после отъезда альфы осталось хоть что-нибудь, что могло бы напоминать о нём, поэтому он так старательно каждую черточку выводит, смело шикает на мужчину, если он вдруг начинает шевелиться, и это немало смешит Чонгука, потому что, как бы Тэхён ни старался выглядеть грозно, получается лишь мило.       С момента разговора с родителями прошло чуть больше одного дня. За это время Чон сполна успел понять все прелести открытости в выражении своих чувств. Сегодня он, не боясь реакции других, приобнимал принца, поднимал в воздух, спрашивая, доверяет ли омега ему, бегал за ним со смехом, не скрываясь, смотрел на него с восхищением, брал за руку во время прогулки по саду. Придворные и слуги же лишь улыбались и перешептывались, наблюдая за словно помолодевшим принцем Хельцвуда, приехавших сюда мрачным и пугающим, и посветлевшим Тэхёном.       Если мысли, что оба они совершенно разные и вместе им не быть, имелись у кого-то раньше, теперь можно было уверенно сказать — несмотря на все различия, они словно созданы друг для друга, словно их влюблённость предопределена была. Никто уже не сомневается в правильности и неправильности их чувств, и если раньше перешептывались с неодобрением, теперь, когда стало известно, что сам король одобрил это, перешептываются уже о том, как счастливо выглядят молодые вместе. И уж тем более молчат, если думают, что всё это нужно прекратить, что это мешает только и без того осложненным отношениям между королевствами.       Родители Тэхёна считали, что эти чувства, немного неправильные и ещё не настолько сильные, вполне могут перерасти во что-то большее, что может дать возможность Гримдольфу выдохнуть после довольно продолжительных слухов о том, что король Хельцвуда слишком уж тих в последнее время. Намджун высказал это предположение мужу уже в спальне, когда рядом не было лишних ушей. Джин лишь улыбнулся тепло, вспоминая счастливую улыбку Тэхёна и подмечая, что появление Чонгука спасло их от вечного сна. Как бы ни делали они вид, что смерть Сехуна пережили, в глубине души Тэхёна по-прежнему оставалась боль, словно впитавшаяся в него. Лишь с появлением Чона утихло её влияние на поведение и мысли омеги, и это не может не радовать. С выводами мужа Намджун согласился, хотя и отметил, что молодым определённо необходимо быть осторожными.       Но Тэхён и Чонгук не знали обо всём этом. Не знали они ни про перешептывания, ни про то, что даже Чжи заинтересовался происходящим, не видели они и печальных взглядов Ёнху в их сторону, когда прогуливались. Видели они лишь друг друга, и большего не нужно было. В их отношениях тот самый период настал, когда хочется наконец беспрепятственно наслаждаться временем, вместе проведённым, смотреть в глаза напротив и в который раз подмечать их красоту, за руки держаться и поцелуями обмениваться. Та самая пора, когда человек, окрылённый, ничего вокруг, кроме любимого, не замечает.       Чонгук продолжает наблюдать за омегой с лёгкой нежной улыбкой, стараясь сидеть без движения, когда в комнату внезапно вбегает Чжи. Младший омега с озорством оглядывается назад, на коридор, где остались его друзья, головы которых с безудержным интересом выглядывали и с некоторым страхом и почтением во взглядах посматривали на Хельцвудского гостя. Страх этот обосновывался лишь тем, что они ни разу с альфой рядом даже не проходили, не говоря уже о том, чтобы заговорить с таким по-королевски величественным принцем, и потому им всем Чжи казался невероятным храбрецом, раз с Чонгуком он так открыто общался.       Чонгук с интересом наблюдает за братом Тэхёна, когда тот подходит вдруг к нему и садится рядом. Тэхён в это время прекращает рисовать, замечает краем глаза высунутые головы в проёме, но когда смотрит туда, ребятишки уже прячутся, словно их и нет там. Омега улыбается детским шалостям и переключает своё внимание на брата, который так удобно устраивается рядом с Чоном, словно бы так и надо, хотя правила этикета совсем о другом говорят. И Тэ бы напомнил брату о манерах, вот только совсем недавно, когда в очередной раз Чжи точно так же прибежал к ним и утянул Чона играть в догонялки, а Тэхён пригрозил младшему пальцем, альфа лишь с улыбкой ответил, что ничего страшного нет, а после побежал за Чжи, делая вид, словно догнать его трудно, но в конце концов догоняя и щекоча. Сейчас же альфа безумно благодарен омеге маленькому, ведь можно ненадолго расслабиться после получасового бездействия, и поэтому совсем не злится на него. Да и как на такого очаровашку злиться можно?       Чжи продолжает с озорной улыбкой посматривать то на Тэхёна, то на Чонгука, но пока молчит. Его тревожит так много вопросов, что он даже не знает, с какого начать, как правильно преподнести. Началось всё с того, что пару минут назад он рьяно говорил о том, что скоро Тэхён уедет в Хельцвуд (уж сильно он впечатлился, когда услышал это из разговоров придворных омег), и никак не думал, что друзья не согласятся и попросят доказательств. Что же делать? Пришлось согласиться. Так он и оказался тут. Омега болтает ногами и, словно не выдерживая больше (ему и самому жуть как интересно узнать), выдаёт вдруг:       — А правда, что вы заберёте Тэхёна в своё королевство и женитесь на нем? — Чонгук удивляется сначала, обескураженный внезапным интересом, а потом смеётся и щёлкает смелого мальчика по носу, заговорщически смотря на ужасно смущённого ситуацией Тэхёна и раздумывая, как бы ответить. Вместе с этим в коридоре слышатся тихие детские смешки и пыхтение, что не уходит от внимания принцев и лишь усугубляет и без того неловкую ситуацию.       — Обещаешь, что не скажешь брату? — серьёзно спрашивает альфа, тем самым вызывая и в молодом омеге серьёзность настроя. Мальчик кивает головой и склоняется в поманившему его пальцем альфе, ожидая ответа.       — Правда, — шепчет Чон на ухо так, словно это великая тайна, но на деле же стараясь, чтобы Тэхён услышал тоже. И принц слышит. Он краснеет уже из-за неловкой ситуации, не знает, куда себя деть и как вести, опуская взгляд и ощущая, как щеки загораются. В голове тысяча и одна мыслей, но всё в одно не собирается никак.       Чжи открывает рот, тут же с места вскакивает и, возбуждённый открытием, несётся к двери из комнаты, чтобы увести за собой друзей и ответить на интересующий их вопрос, доказать, что пару минут назад, когда говорил о том, что Его Высочество обязательно заберёт Тэхёна, был прав. Чон наблюдает за омегой со смехом и искрами в глазах, после обращает внимание на смущённого Тэхёна и как никогда желает быть рядом с омегой. И что ему мешает? Мужчина встаёт с места и, ярко улыбаясь, подходит к юноше, попутно стараясь разглядеть рисунок, который омега предусмотрительно переворачивает заранее.       — Ну что же, согласитесь со мной ехать? — со смешком интересуется Чонгук, приобнимая омегу за талию и заставляя его спину чуть выгнуться. Тэхён стесняется, но вырваться не пытается, наоборот руки кладёт на широкие плечи, хотя в глаза тёмные не заглядывает.       — А вы увезёте? — почти шёпотом. Ладони на его талии сжимаются крепче, словно преодолеть преграду в виде лёгкой шёлковой ткани хотят, чтобы пробраться к нежной коже.       — Не сомневайтесь во мне, — Чонгук хмурится. Ситуация и правда забавная, но вопрос серьёзный. Страх разлуки в Тэхёне до сих пор горит угольком, не показываясь, но иногда вырываясь наружу. Альфа чувствует это на уровне подсознания, видит во всех действиях омеги, доказать пытается, что вернётся обязательно, и другого исхода быть не может. И всё равно принц волнуется, что Чонгук, несомненно, понимает. — Так что, Ваше Высочество?       — Разве у меня будет выбор? — наконец заглядывая в чужие глаза, интересуется юноша. Чонгук мотает головой, на что омега улыбается смущённо, вдыхая как можно больше винного запаха. — Мне нужно дорисовать вас, — напоминает. Рисование лишь предлог для того, чтобы вырваться из объятий сильных рук, ведь это слишком смущает, точно так же, как и ситуация сложившаяся.       Альфа не может сдержать тёплой улыбки, поправляет нежно-розовый цветок в волосах омеги, который сам же утром и подарил ему. В конце концов, после мягкого поцелуя в щёку, соглашается и решает больше не стеснять уже и без того смущённого омегу, с трудом выпускает его из объятий и усаживается на софу так, как сидел до этого.

✤✤✤

      Чимин, после того, как узнал от Тэхёна, кто же на самом деле Юнги, медленно бредёт по саду, утопающему в сумерках, и старается уложить полученную информацию в голове. Сверчки в траве стрекочут, а яркий свет во дворце меркнет за высокими пышными кронами деревьев.       Вечером, до ужина, не выдержав, омега всё же объяснил другу всё, что до сих пор скрывал, попросил помощи, и после ужина Тэхён всё же решился и рассказал о ситуации Чонгуку, доверяя ему и надеясь на то, что ответ нужный получит. Чон скрывать ничего не стал, рассказал, как есть, после чего Тэ поведал обо всём Чимину.       Омега, получив то, что так давно искал, оказался в сложном положении. Юнги оказался Хельцвудским жителем, и это не только все предположения Чимина ломало, но и его принципы тоже. Он сам позавчера утром твердил принцу, что тот поступает необдуманно, что Его Высочеству доверять нельзя, и на то есть большой список причин, которые Чимин готов был предоставить. И сам же напоролся на это. И теперь уже ясное понимание приходит, отчего Тэхён не слушал его, когда ему вроде как здравые вещи объясняли. Чимин и сам готов забыть о том, кто такой Юнги, потому что запаха забыть не может, узнавать о мелочах хочет, делиться с ним самыми сокровенными мыслями, нежность дарить, вновь оказаться в сильных руках хочет и танцевать, танцевать, танцевать… И никакой список здравых причин не может сломать это. Разве что сомнения в самом себе и своих убеждениях гложут молодого омегу.       Тэхён, за что Чимин ему безмерно благодарен, напоминать о словах не стал, не стал Чимина его же доводами заваливать, понимает ведь, что друг в какой-то степени прав, и доверять альфам, отдаваясь чувствам, совсем забывая о разумном — глупо. И всё же чувства, которые охватывают при одном лишь виде того самого невозможно утихомирить здравым смыслом, никому ненужными границами королевств и условностями. Чувства выше этого. Любовь выше, чем все те условности, что общество построило. И может это не любовь ещё, возможно, лишь зарождение её, но так хочется поддаться, забыть обо всем и поддаться… Чимин только теперь ясно понимает чувства Тэхёна.       На место вопросов теперь приходит желание увидеться. Не стоит и говорить, что в омеге блеснула надежда встретиться с Юнги вновь. Ведь, если он помощник Чонгука, рано или поздно судьба их сведёт, по-другому и быть не может. Вот только когда? Сколько Чимину ещё ждать, сколько гадать, сколько мучиться из-за своих же мыслей?

✤✤✤

      Наступает то самое время, когда тени чернее чёрного, и даже свет становится тёмным. Летние сумерки во всей своей красе. И когда как глубокой осенью в это время воздух тяжелеет и его всё время мало, летом он сил придаёт, лёгким становится. Светлячки вовсю ночную жизнь ведут, мелькают в зарослях. Вокруг — ничего. Лишь иногда глаз улавливает робкий свет вдалеке, который служит путнику, словно звезда или маяк для моряков, путеводителем. Альфа надеется приехать, когда во дворце ещё не будут спать, и потому не останавливается в изредка мелькающих и приманивающих светом и теплом деревушках, а коня лишь быстрее пускает.       Дорога становится совсем невыносимой, когда до цели остаётся совсем немного. Альфа тяжело дышит, пытается найти в себе хоть капельку сил, но даётся с трудом: он два дня и две ночи почти без передыху, с редкими остановками для того, чтобы немного попить и поесть, ехал во дворец Гримдольфа. До сих пор ноющая метка лишь усугубляет ситуацию. Но на счету каждая секунда. Чем быстрее приедет, тем больше времени на раздумья после. Ихёль указал время и место встречи, и если они не явятся на неё, свершится ужасное, чего допустить никак нельзя.       Когда зоркий глаз улавливает вдалеке ворота дворца, ещё не закрытые, Юнги выдыхает и даёт коню волю, позволяя нестись с бешеной скоростью. Уже у ворот он быстро оповещает, к кому и откуда, даёт страже проверить себя. А после снова садится на коня и несётся ко дворцу по главной дороге сада, поднимая лёгкую пыль. До цели совсем немного, как и до необходимого организму отдыха. Вот только…       Приближаясь ко дворцу, Юнги различает в мягком свете окон одинокую изящную фигуру. Сердце почему-то прыгает в груди, но альфа упрямо игнорирует порыв души и даже надеяться не смеет, что это тот, о ком он подумал. В конце концов, не может быть… И каково же его удивление, когда, подъезжая ко входу и разглядывая в мягком свете окон знакомого незнакомца, он различает пухлые губы и блестящие, как в тот вечер, только с оттенком грусти, глаза. Вот только даже когда он удостоверяется в догадке, не верит самому себе. Столько вспоминал, столько думал, надеялся однажды вновь увидеть, и вот он, Пак Чимин, перед ним. Смотрящий на него с непониманием, скрытой радостью в до этого печальных глазах. Юнги спрыгивает с коня, оставляя его, слишком резко и быстро подходит к омеге, но останавливается, когда остаётся меньше пятидесяти сантиметров между.       Чимин не верит глазам, но верит ощущениям. Сердце колотится бешено, а нос улавливает успевший полюбиться за короткое время аромат дождя и свежести. Это не может быть ошибкой. Омега вдруг смущается, вспоминая, при каких обстоятельствах они расстались. И всё же глаз его успевает уловить повязку на шее, из-за чего в душе его переворачивается что-то. Беспокойство за любимого охватывает, и Чимин хочет уже спросить в порядке ли альфа, но вовремя сам себя останавливает. Имеет ли он право интересоваться?       — Не ожидал вас здесь увидеть, — наконец произносит Юнги, протягивая руку для того, чтобы взять в неё чужую и оставить поцелуй в знак приветствия и расположения. И как только один омега может так просто дать ему забыть о главной цели? Более того. Юнги о метке, боли и усталости забывает, когда видит его. — Рад встрече, — шепчет, а после оставляет поцелуй на протянутой руке, но из своей не выпускает.       — Взаимно, — кивает смущённо Чимин и отводит взгляд. Странная и неожиданная встреча. Хочется кинуться в объятия, сказать о том, как скучал, узнать что скрывается за бинтом на шее, но вряд ли это правильно, ведь знакомы всего ничего, один лишь бал вместе провели.       — Не хочу, чтобы между нами было недопонимание. Давайте встретимся утром после завтрака? — омега делает пометку в голове: значит, у них на этот раз времени больше. — Сейчас мне необходимо срочно переговорить с Чонгуком, прошу меня извинить, — Юнги сжимает нежные пальцы чуть сильнее. Чимин в ответ кивает, хотя и беспокоиться начинает: что-то здесь не так. Приезжает без предупреждения ночью, просит Чонгука…       Чимин ловит некое дежавю, когда ведёт альфу за собой по тёмным коридорам дворца в дальнюю гостиную, где Чонгук должен был находиться вместе с Тэхёном и читать. Вечер тихий, лишь когда рядом с кухней проходят, слышно бренчание посуды и тихие голоса. В вечер бала атмосфера во дворце царила точно такая же, разве что свечи ярче горели, гостей много было и от того тишины не наблюдалось. И атмосфера между альфой и омегой другая совсем. Сегодня их рамки приличия разделяют, которые они так бездумно отодвинули на задний план более трёх недель назад, а сейчас воздвигли между собой всё же.       Юнги шагает молча, боясь сказать что-то не то, ведь переживает, что омега в обиде на него за прошлое поведение. Кроме того, усталость о себе говорит: всё тело ноет, просит долгожданного отдыха, а ожог изредка разряды боли пускает по телу, из-за чего альфа морщится. Однако, нечего и скрывать, что достижение цели и встреча с тем, с кем так долго хотел вновь увидеться, дают силы. Говорить ничего не хочется, хотя стоит объясниться с омегой, не упустить момент, когда он рядом. Не сможет он утра дождаться, чтобы обсудить всё и объяснить, что намерения его самые что ни на есть серьёзные, не такие, какими они могли показаться сначала. Рука мужчины сама собой тянется к чужой, и омега вздрагивает, робко поднимает взгляд и хочет было вырвать руку из чужой, но альфа хмурится, крепче сжимает и останавливается, не смея больше удерживать напор собственных чувств. Губами касается мягких ухоженных пальцев и смотрит прямо в зелёные глаза напротив.       — Не могу более молчать. Должны знать, что тот случай — это не то, о чём вы могли подумать. Я не сдержался и… Хочу извиниться. Простите меня! Простите… — альфа с отчаянием в чужие глаза смотрит, сжимает руку, надеясь на что угодно, кроме как не на хладнокровие. Гнев и обида в тысячи раз лучше, чем если бы Чимину было всё равно. И Юнги получает больше, чем хочет. Омега вдруг роняет слёзы и голову опускает, стыдится собственного поведения, но всё равно волю чувствам даёт. Не значат ли извинения Юнги, что рассчитывать Чимину не на что? Возможно, для альфы его поведение и поступки в тот вечер не значат ничего совсем, он играет лишь, а Чимин только мечтал о встрече зря…       — Хотите сказать… вы не хотите… — сквозь слёзы проговаривает Чимин. Юнги, видя разочарование в глазах напротив, внезапно утягивает омегу в объятия, что постепенно помогает ему прийти в себя. Спустя недолгое время омега успокаивается, но всё так же не понимая, что ему думать. Появление Юнги и без того выбило его из колеи, не говоря о поцелуе в руку и объятиях. Слова его идут вразрез с действиями, чего Чимин не понимает никак.       — Мои извинения не значат, что я не хочу быть с вами, — наконец объясняет Юнги, когда Чимин дышит спокойнее. — Я извиняюсь за то, что повёл себя бездумно, из-за чего между нами возникла неловкость. Мне всё так же хочется познакомиться с вами ближе. Простите, что я тогда пропал, простите, что заставил ждать. Не имею права скрывать от вас: скоро мне, как и Чонгуку, придётся уехать, и, вероятнее всего, надолго. Скоро всё изменится. Но если вы хотите, я вернусь за вами. Подумайте об этом до утра, прошу вас, — последние слова альфа шёпотом произносит, безумно боится, что Чимин откажется ждать. Он ведь наверняка не посвящён во всё это, не понимает, что происходит. И всё же…       — Хорошо, — кивает омега, мягко улыбаясь. Юнги зарывается носом в чужие волосы, позволяет себе вдыхать аромат свежей травы и на несколько секунд забыться. Усталость на второй план отходит, важнее, что омега доверился ему, что сейчас можно вдыхать его аромат и забыть ненадолго о политике. Чимин цепляется за широкие худые плечи и позволяет себе положить голову на чужую грудь, обещая спросить о самочувствии альфы чуть позже.       Их отношения странные, необычные, правила поведения забыты были с самого начала, но препятствовать самим себе не хочется, ведь понимают: встреча их произошла не просто так. Иначе почему притяжение чувствуется не только на физическом уровне, но и на духовном? Почему же тогда Чимин, который всегда правильным и послушным был, забывает обо всём рядом с Юнги? И почему же Юнги, до сих пор вполне со своими чувствами справляющийся, скрывающий их, более не может продолжать жить так и дальше?

✤✤✤

       Чонгук откладывает книгу подальше и кладёт руку на тэхёнову, сплетая пальцы и замечая, как покраснели щёки читающего омеги, который никак привыкнуть к нежностям не может. И снова Чонгука посещают мысли нехорошие. В последнее время всё было слишком хорошо. Так хорошо, что казалось, словно происходящее — сон. Продолжаться так долго не может, ведь всем известен факт, что всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Вот только не хочется совсем, чтобы заканчивалось. Хочется вечно дарить омеге поцелуи в розовые щёчки, наблюдать за его плавными, по-королевски грациозными движениями, смотреть в глаза и тонуть в них, рисовать вместе, гулять под звёздным вечерним небом, переводить фразы из книг, наслаждаться запахом мёда, забыть об ответственности, Хельцвуде и политике навсегда.       Но альфа чувствует, скоро что-то произойдёт, понимает, что наверняка уехать однажды придётся, однако с омегой об этом не говорит, не решается тревожить его своими переживаниями, когда только-только стало налаживаться. Конечно, принц и так задумывается о скорой разлуке наверняка, но совсем не хочется усиливать его переживания, ведь он и без того волнуется сильно, а утренний случай с Чжи доказывает это.       Мужчина в порыве накрывшей его нежности поднимает к губам руку и целует мягко, заставляя принца, мысли которого и так давно уж за пределами книги были, совсем забыть о чтении и поднять взгляд. Жест этот в Чонгуке вызван желанием не только подарить нежность, коснуться желанного, но и забрать все плохие мысли юноши, отвлечь его от них. Омега улыбается, поддаётся ласке, радуется, что родители, Ёнху и некоторые придворные из гостиной ушли недавно, и сейчас им с Чонгуком совсем ничего не мешает. Альфа так же радуется, пользуется этим, позволяет себе вольности: гладит чужую щёку, не удерживается и проводит пальцем лёгкую линию по пухлой нижней губе омежки. Тэхён хочет было сказать уже что-то, но Чонгук палец свой к его губам прислоняет, заставляя молчать. Не хочется говорить ни о чем, хочется насладиться друг другом, пока возможность есть.       Чонгук, смотрящий на него сверкающими в темноту глазами, приближается вдруг и выдыхает прямо в чужие губы, заставляя голубые глаза раскрыться от удивления. Столько чувств движет сейчас Чоном: это и страх скорой разлуки, опасения никогда не попробовать того, что так давно хочется, желание подарить всю нежность и любовь омеге, присвоить его себе и доказать, что он только его, ничей больше. Это желание в нём уже давно прячется, о нём до сих пор лишь только Чон и знал, но так сложно сдерживать самого себя, когда Тэхён, такой неземной, буквально божественный, рядом, подними руку и дотронуться можно. Вот только простых касаний мало уже. Слишком мало. Хочется большего.       — Так давно хочу сделать это… — шепчет Чонгук, заглядывая в глубину океана глаз напротив. Удивительно, но в них ни капли испуга. Интерес, смущение и доверие — вот что Чон видит. Чувствует, как нежные пальцы сжимают его плечи, и, не выдерживая более, склоняется к бархатной коже на шее, дышит медовым запахом, стараясь успокоиться. Нельзя. Рано ещё красть у Тэхёна настоящий поцелуй. Если сделает это, остановится ли? Сможет ли уехать, один раз попробовав? Сможет ли оставить Тэхёна одного? Нет.       Тэхён дышит часто, ощущает собственное бешеное сердцебиение, цепляется за плечи альфы и выгибается немного в спине под напором сильных рук и чужого веса. Юноша позволяет мужчине делать всё, что тот хочет, сам дышит вином, не смея противостоять желаниям. Омега понимает, о чём сказал альфа, но молчит, ожидая дальнейшего. Он доверяется полностью, больше уж не пугается Чона, как было в начале их знакомства. Что скрывать, ему и самому хочется, вот только смущается ужасно и волнуется, а потому и прячет в глубине души желания.       Чонгук вновь в чужие глаза заглядывает, спускается взглядом к манящим, наверняка таким же сладким, как и запах их владельца, губам, но не решается. Правильно ли это будет? Хочется сделать момент как можно более романтичным, чтобы омежка никогда не забыл, а обычная обстановка гостиной совсем не помогает этому. Сомнения, сомнения… И так хочется почувствовать наконец сполна податливость Тэхёна, хочется кусать его губы, хочется иметь право на большее, чем простые поцелуи в кончик носа, щёки и руки. Альфа с этими мыслями приближается, сам того не понимая, замечает, как прикрывает глазки омежка, как дрожат его реснички, ощущает чужое сбитое дыхание на своих губах и почти срывается…       Дверь в комнату открывается. Тэхён, чувства которого обострены, моментально замечает и хочет было отсесть от Чона подальше, смущенный тем, что их заметили, но, когда альфа коротко рычит и приобнимает его за талию, не разрешая, отказывается от этой идеи. Омега смотрит на вошедших и не находит, что сказать. Рядом с Чимином стоит незнакомый ему альфа. Тэхён ещё сильнее смущается, потому как заметил их незнакомый человек, и кто знает, что он подумает. Чимин, как и Юнги, успевший заметить близость принцев, смущён, но возможность строгий взгляд на Тэхёна бросить не упускает.       Чонгук же злится на всё вокруг: на самого себя, на Чимина, на вечер, на Юнги, который приехал так внезапно. Не злится только на Тэхёна, который жмётся к нему и взгляд опускает, словно сделал что-то неправильное, когда как на самом деле произойти ничего не успело, а если бы и произошло, неправильным это назвать было бы нельзя. И будь воля Чона, он бы даже на глазах помешавших им украл желанный поцелуй. Ведь почти сорвался… Почти получил то, что так хочет. И всё же нужно отбросить сейчас мысли о своих чувствах, даже если сделать это трудно. Маловероятно, что Юнги приехал без особой причины, а если без предупреждения, скорее всего, это что-то срочное.       — Ваше Высочество, прошу прощения, что мы помешали, — Юнги кланяется. — На то есть причина. У нас проблемы, и мы срочно должны встретиться с королём.