Его Светлость

      Тьма сгущалась над старым лесом плотнее обычного, делая эту ночь особенной, не такой, как прежде. Вокруг словно всё жило своей жизнью, заставляя человеческую фантазию достраивать образы, которые можно было увидеть в каждом дереве, тропинке, кочке. Каждый имел по паре рук и ног. У кого-то голову украшали вьющиеся рога. А иногда можно было разглядеть целые театральные сцены: расставание влюблённых, кровавый бой врагов и смерть одного из них. Даже запах в этом лесу оживал, дымкой просачиваясь в каждую расщелину, впитываясь в волосы, отчаянно ударяясь в нос, проникая внутрь тёплого живого тела. Где-то вдали ухнула сова, голос которой эхом разнёсся от дерева к дереву, оглушая из-за стоящей доселе мертвой тишины.       Сказочную идиллию нарушил звук ломающихся веток под тяжёлой поступью двух пар ног. Вонхо устало вытянул спину, останавливаясь. В руках у него, закинув голову на крепкое плечо, всё еще бессознательно покоился юноша. Разум кричал, чтобы наёмник прикончил светловолосого прямо в лесу, но что-то тормозило его, поэтому игнорируя, как ему казалось, осуждающий взгляд Чангюна, он следовал дальше. На деле, лучник целиком и полностью был в своих мыслях, и на личные проблемы хозяина ему было глубоко плевать. Без лишних слов он помог переместить Хёнвона на спину наёмнику, не предлагая поменяться ролями. Вонхо и не настаивал — Чангюн значительно уступал ему в комплекции и, вероятно, не прошёл бы и двадцати шагов с этой ношей.       Хёнвон краем сознания улавливал обрывки фраз, которые смешивались в одну кашицу, не давая выстроить полную картину происходящего вокруг. Он почувствовал, как что-то тёплое прижимается к его груди. Или наоборот? А затем пришла боль. Невероятная ноющая боль во всём теле. Она и отрезвляла, и укутывала сознание одновременно. Хёнвон простонал, пытаясь прижать слабую руку к голове. Голоса вокруг стали громче. Юноша перешёл на скулёж. Вонхо, ощутив чужие метания на своей спине, остановился, взглядом давая понять Чангюну, чтобы тот проверил. Уткнувшись лицом куда-то в район шеи, Хенвон тяжело дышал и дёргал руками. — Приходит в себя, — констатировал лучник. Наёмник поспешил спустить мальчишку на землю, придерживая голову и поправляя задравшуюся ночную рубаху. — Эй, слышишь меня? Хёнвон открыл мутные глаза, но взгляд был расфокусированный. — Умрёт, поди? — растерялся Вонхо. — Оно и к лучшему… — Даже не знаю, — чуть тише ответил наёмник. Подхватив тело в очередной раз, он, шмыгая носом из-за ночной прохлады, продолжил идти. Совсем скоро под толщей тьмы появились очертания лагеря.       Подчиненные, следуя плану, собрали все вещи, готовые сорваться в бега в любую секунду. Вернувшийся господин заметно успокоил их общее эмоциональное состояние. Картавый, поддаваясь своей природной гиперактивности, подбежал к Вонхо самым первым, тут же вставая, как вкопанный. — Это.. кто? — удивлённо спросил он. — Свидетель, — спокойно отвечает ему Вонхо. От его слов картавому чуть не поплохело. — Но..! Но, — начал было он. — Будь тише. Мы устали, — резко кинул наёмник, указывая на себя и Чангюна. Картавый подавился. Вонхо велел развести огонь, укладывая Хёнвона на самодельный прохудившийся матрац и накрывая тканью обнажённые ноги.       Костёр тихонько потрескивал, опаляя жаром лица сидящих людей возле него. В большом чугунном казане медленно готовился суп из найденных грибов, аромат которого разносился по всему лагерю. Вонхо устало следил, как бульон небольшими капельками прыгал и бурлил. Хёнвон лежал на боку, поджав стройные ноги, словно маленький ребёнок. Ткань, служившая ему одеялом, сползла с тела, обнажая острые колени. «Разве может человек, принадлежащий к герцогской семье, быть настолько худым?» — подумалось Вонхо. Он перевёл взгляд на хенвоново запястье, на котором красовался налитый синяк, оставленный сильной рукой наёмника. Огонь костра освещал лицо юноши так, что ресницы бросали длинные тени на бледные щёки. «Красивый», — подумал Вонхо и аккуратно подцепил ткань, поправляя её и закрывая острые коленки Хёнвона. Тело юноши дернулось в испуге. Он не спал? — Ты очнулся? — решив удостовериться, спросил наёмник. Мальчишка сдавленно пискнул, поднимая на мужчину глаза, полные слёз и страха. — Прошу, не надо, — шёпотом сказал он, — отпустите меня. Отец не станет платить за меня даже один пенни. Я хочу жить, — мальчишка накрыл лицо ладонями, глотая слёзы. Вонхо и сам не знал, что ему делать. Если он собирался убить юношу, то мог сделать это и раньше, так почему же медлил? А сейчас тот лежал здесь и плакал. — Можем продать его, — отозвался кто-то из наёмников, — из него вышла бы отличная шлюха. Хёнвон вскинул голову, игнорируя сильную боль. Бешеный ужас блеснул в его глазах: — Только не это! — За такого дорого дадут, — подхватил кто-то. — Для грязной портовой проститутки — слишком большая роскошь. В хороший бордель его! — засмеялся другой, неприятно плюясь в свои же усы. По поляне разнёсся дружный хриплый смех. Вонхо прервал гомон и пошлые шутки одним взглядом. Мужчины опустили головы, принимаясь торопливо есть свой суп. — Я не могу отпустить тебя, ведь ты видел меня в особняке. Мне не нужны лишние хлопоты, — сказал он тихо, чтобы только Хёнвон слышал его. — Я даже не знаю, что вы там делали! — Я убил принца, — спокойно ответил Вонхо, а светловолосый зажал себе рот ладонью, чтобы не закричать. — Поэтому, будь добр, даже не пытайся сбежать, пока я не решил, что мне с тобой делать. Понял? Хёнвон медленно кивнул. — Вот и молодец. На, ешь. Нам скоро уходить отсюда, — мужчина протянул ему горячий суп. Отправляя третью ложку в рот, юноша почувствовал боль в желудке, его начало тошнить. Он глотал слюни, понимая, что она не проходит. Его вырвало желчью. Вонхо дал бедолаге воды. — Неужели "Ваша Светлость" не привык к таким простым блюдам? — спросил он, понимая, что дело явно не в этом. Возможно, мальчишка давно не ел или отшиб себе органы при падении. — Когда нам уходить? — прокашлявшись, спросил Хёнвон. — Сейчас мои парни потушат костёр, заметут следы, и выдвигаемся. Что-то не так? — Да — я не могу идти, — слабо проговорил юноша.       Голова Хёнвона снова покоилась на плече Вонхо. Тот, обхватив мальчишку под бедра, нёс его на спине вглубь леса. Жёсткие штаны, которые выдали юноше, чтобы он не светил перед всеми голыми ногами, больно натёрли кожу в месте, где находились ладони наёмника. Вонхо старательно игнорировал чужое разгоряченное дыхание на своей шее, лишь изредка подтягивая податливое тельце Хёнвона вверх, чтобы тот не прожёг на коже наёмника дыру. "Возможно, у мальчишки жар", — всю дорогу думал мужчина. Подчиненные бросали на хозяина недовольные взгляды: это немыслимо! Будущую шлюху нужно посадить на цепь и тащить за собой! Сова громко ухала где-то справа, словно следила за беглецами от самого лагеря, перелетая с ветки на ветку. Хёнвон прислушался к отдалённому вою — это волки! У юноши помутнело в глазах. Он испытал на себе то неприятное чувство осознания, что, происходящее вокруг, — самая настоящая реальность. Еще несколько часов назад он находился в своей спальне, а сейчас его похитили наёмники, обрекая на смерть или на жизнь проститутки, что, в принципе, одно и то же. — Как вас зовут? — на ухо спросил Хёнвон. — Вонхо, — так же тихо ответил ему мужчина. — Вонхо, пожалуйста, остановись. — Тебе снова плохо? — юноша медленно кивнул в ответ, боясь, что сейчас с ним за это что-нибудь сделают. Но брюнет, сказав товарищам о небольшом привале, отнёс Вона за деревья. Помог придержать волосы, что липли на влажный лоб, когда его снова выворачивало наизнанку. Дал воды. — А как тебя зовут? — подхватывая и приподнимая парня, поинтересовался Вонхо. — Хёнвон. Меня зовут Хёнвон.       К утру они разбили лагерь под большими елями. Картавый повалился наземь, прислоняясь к стволу дерева. Смола намертво приклеилась к поношенному кафтану, на что белобрысый картинно закатил глаза, выругиваясь. Вонхо затолкал Хёнвона в палатку и велел не высовываться, пока он не вернётся. Наёмники разделились: одни отправились добывать росу или искать ручей, другие — охотиться. Хозяин был в числе последних. Юноша поджал под себя ноги, крутя в руках фляжку с водой. Сейчас в лагере осталось лишь несколько человек, Хёнвон мог бы попытаться сбежать. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить дорогу домой. Ничего не выходило. Закусив от безысходности нижнюю губу, Хёнвон вспомнил лучезарную улыбку Кихёна. Наверное, тот сейчас очень волнуется о друге. Вспомнил отца, у которого сейчас наверняка много проблем из-за убийства принца.. Если, конечно, он сам еще жив. Отношения у них хоть и не складывались, но у Хёнвона все же безумно болело сердце за отца. В лагере, засучив рукава, трое мужчин устанавливали остальные палатки и разводили костёр. Усатый ловким движением вбил деревянный кол в землю и завязал на нём узел, закрепляя веревку, которая вытянула палатку, придавая ей нужную форму. — Знаете, что я думаю, — продолжая своё дело, сказал он, — хозяин стал слишком добрым, когда-нибудь это погубит его. Сначала он спасает этого Чангюна, — усатый почти плюётся, произнося имя лучника, — теперь и этого немощного. — Мы не можем противиться воле хозяина, ты же знаешь. Иначе не сносить нам головы, — ответил второй. — Но он же бесполезен! — указывая на палатку, где находился Хёнвон, крикнул усатый. — Он просто будет есть нашу еду и мешать хозяину выполнять работу! — Тогда, — заговорщицки проговорил третий, — может убьём его? А хозяину скажем, что он пытался сбежать. — А если он узнает? — испуганно проговорил второй. — Не узнает. Давайте вынесем мальчишку в лес. — Хорошо..       Хёнвон слышал каждое их слово. Подгоняемый адреналином, он выскочил и бросился бежать. Застав мужчин врасплох, юноша выиграл несколько секунд. Босые ступни разодрало о мелкие камушки и сломанные ветки. Не видя дороги, он бежал дальше, слыша позади себя брань наёмников. Они не отставали, подбираясь к нему всё ближе и ближе. Острая ветка прошлась по лицу Хёнвона, оставляя неглубокий порез. Мальчишка потерял почву под ногами, съезжая по грязному склону в большую яму. "Это конец", — подумал он, зажмуриваясь. Мужчины спустились за ним следом. Усатый схватил его за ворот ночной сорочки, с силой тряхнул: — Попался, котёнок. Хёнвон громко закричал, срывая голос. — Заткни ему пасть! Тяжелая и грязная рука больно накрыла его лицо, зажимая рот и нос, перекрыв доступ к кислороду. Мальчик забился в истерике.       Вонхо услышал истошный крик и поспешил к его источнику. Глаза его удивлённо округлились, когда пред ним предстали его подчинённые, в руках которых отчаянно бился Хёнвон. Поддавшись порыву эмоций, наёмник многозначительно посмотрел на Чангюна, тот, кивая, натянул тетиву и пустил стрелу в ногу усатого. Тот свалился на землю, хватаясь за рану. — Что здесь происходит? — серьёзным тоном спросил Вонхо, подходя ближе. — Х-хозяин! Это не то..! — Он пытался сбежать! — крикнул другой, тыкая пальцем в Хёнвона, который лежал и исходился в болезненном кашле. Наёмник посмотрел на мальчишку, тот отрицательно покачал головой, давая понять, что они лгут. Вонхо усмехнулся: — Вы только что пытались убить своего товарища. Подчиненные и пленник удивлённо подняли головы. Тот продолжил: — Хёнвон с этого дня состоит в наших рядах, а значит, вы предали его. Напомните мне, какое наказание ожидает предателей? — наёмники побелели от ужаса. — Смерть, — хищно улыбнулся хозяин.       Чангюн помог Хёнвону добраться до палатки, обработал его порезы и царапины. Юноша уснул, проснувшись лишь под вечер, когда солнце стало заходить, а сверчки — громко исполнять песни. Вонхо вернулся один, устало падая возле мальчишки: — Как ты? — тихонько спросил он, убирая прядь волос с его лица. Хёнвон стушевался. Аура наёмника сменилась на уставшую и расслабленную. — Вы убили их? — не нарушая тишину, спросил юноша, — из-за меня? — Можешь не переживать на этот счёт. Эти парни были источником многих бед в нашем лагере. Случившееся сегодня стало для меня последней каплей. — Почему вы сказали, что я теперь в ваших рядах? — перевернувшись лицом к наёмнику, шепнул юноша. — Потому что я не хочу тебя убивать.. и продавать тоже, — Вонхо положил горячую ладонь на щеку светловолосого, проводя большим пальцем по пухлым губам. — Но я не умею сражаться, — прикрыв глаза, ответил тот. — Этого и не нужно. Хоть что-то же ты можешь? — улыбнулся наёмник. Хёнвон потупил на секунду глаза, размышляя: — Я умею читать, знаю французский и итальянский языки, — неуверенно ответил он. Вонхо чуть не подавился от такой информации: — Это же здорово! У нас только Чангюн умеет хорошо читать. — Не знаю, радоваться ли мне, — в глазах отразилась грусть. Вонхо поспешил его утешить: — Пойми, ничего с тобой не случится. Ты просто будешь жить здесь. Тебе не навредят, — наёмник сам удивился своему трепетному отношению к этому мальчишке. Но что-то в нём было такое, против чего мужчина не мог устоять. — Я не смыкал глаз с прошлой ночи, давай спать. Хёнвон кивнул, отворачиваясь. Вонхо обвёл взглядом его тонкую шею с молочной кожей, замечая на ней небольшой ровный шрам. Подавил в себе желание прикоснуться к нему, закрыл глаза и уснул под пение сверчков.