"Пару дней назад в особняке Герцога убили принца — единственного наследника. Преступник — четвертый сын Герцога, Его Светлость Хёнвон I, который совершил преступление и бесследно пропал. За его голову уже назначена награда, но я готов заплатить в два раза больше. Портрет юноши можно найти на доске объявлений. С уважением, Генерал Редмонд. Место: Особняк на торговой площади, близ реки Трент, Ноттингемшир".
Вонхо никогда не показывал слабость перед подчиненными, но сейчас он смотрел на Чангюна по-настоящему испуганными глазами. Его руки обессиленно опустились, а на лбу выступила капля холодного пота. В горле образовался неприятный ком, который не давал кислороду поступать в лёгкие. Мужчина сел на лавку, та издала неприятный скрежет, чуть сдвинувшись по деревянному полу. Хотят убить? Голову пронзило болью, словно в висок медленно вводили тонкую иглу, которая, скорее всего, была отравлена. Вонхо болезненно потёр глаза, приходя в себя. — Это что же получается? Они решили, что раз Хёнвон пропал, то он и убийца? — больше утвердил, чем спросил Чангюн, — но, хозяин, ты же не собираешься выдавать его? — Сдурел? Я лучше всю армию этого генерала прирежу, чем убью Хё.. — он подавился своими словами, для себя отмечая, что теперь хочет не только заполучить мальчишку физически, но и хочет уберечь его от всех напастей и бед. Сделать своим телесно и духовно. — Приведи ко мне картавого. — Слушаюсь, — Чангюн вышел из комнаты, оставив Вонхо одного. Через минуту прибежал картавый, на ходу теряя свои тапки. Столкнувшись со свирепыми глазами хозяина, в которых черти уже не просто плясали, а грызли друг другу глотки, белобрысый почувствовал настоящий страх. Перед ним тот самый зверь, про которого говорили остальные наёмники! — Слушай меня внимательно: отправляйся в ближайший город, просмотри все доски объявлений, походи по пабам — узнай, что говорят люди о гибели принца. — Вас понял! Н-но.. зачем? — неловко спросил он. — В его смерти обвинили Хёнвона, — картавый вмиг стал серьёзным, молча кивнул и покинул комнату. Вонхо жевал свой палец, едва сдерживаясь, чтобы не начать крушить немногочисленную мебель. Он сорвался с места и вылетел из комнаты, хлопнул по плечу возвращающегося обратно Чангюна и двинулся в сторону их с Хёнвоном домика. Юношу он застал на кровати, его рубашка всё также оголяла острое плечо. Как и в их первую встречу. Только теперь Вонхо придаёт этому куда большее значение. Хёнвон удивлённо посмотрел на мужчину — тот выглядел взволнованным и растерянным. — Что-то стряслось? — спросил он. — Нет. Нет, — проговорил наёмник, приходя в себя, — просто я устал и хочу спать. — Хорошо, я сейчас уйду, — подскочил мальчишка, уступая место. Но Вонхо сильными руками сгреб его, укладываясь обратно в постель. Хёнвон заметно напрягся, не понимая, что ему делать. — Тише, — мазнув губами по его виску, прошептал наёмник, — просто полежим вместе.. Хёнвон чувствовал горячее дыхание на своей шее, от которого становилось всё жарче. Мурашки бежали по груди и ногам. Юноша неуклюже коснулся лба наёмника холодной ладонью и попытался отстраниться, на что тот лишь сильнее зажал его. Хёнвон не привык к таким близким контактам, но замер, сдаваясь. Вонхо мерно вдыхал запах чужого тела, пропитанного копотью костра. На глаза ему попался тот самый маленький шрам на бледной шее. — Откуда он? — спросил наёмник, находясь в опасной близости от обнажённой кожи и касаясь губами небольшого рубца. Хёнвона от таких действий заметно передёрнуло. — С яблони упал в детстве, — наконец смог произнести юноша, когда понял, что именно спрашивал мужчина, — я маленький был, шебутной. Няня за мной не поспевала, вот я и залез, — вспоминая, стал рассказывать он. В голове всплыли иллюстрации его детства, то, как было весело, как было больно при падении, как ругала его няня, как потом ругали её саму. Хёнвон улыбнулся одними глазами. Вонхо ощутимо поцеловал его шрам, ведя губами выше к подбородку. Юноша вздрогнул сильнее, упираясь руками в крепкую грудь: — Прекрати это, — кинул он злобный взгляд на наёмника. Вонхо увидел на его лице тень неподдельного раздражения. Мальчишка серьёзен. — Тебе неприятно? — отчего-то очень низким и хриплым показался юноше голос Вонхо. Он крупно задрожал от страха, осознавая, что человек перед ним действительно может навредить. И это будет не игра — это будет больно. Хёнвон попытался скинуть с себя сильную руку, что вдавливала его в кровать. Хват только усилился, и юноша болезненно зашипел, закусив губу. У Вонхо от такой картины сердце заныло: протяжно, долго, всё сильнее, словно непрекращающиеся потуги. Мужчина медленно убрал руку, и Хёнвон приподнялся на локтях, все также смотря в глаза наёмника. — Ты оставил меня в лагере, чтобы я ухаживал за голубями или был твоей личной шлюхой? — спросил мальчишка, пытаясь выглядеть серьёзным, но его голос дрогнул. Вонхо подавил в себе зверя, который хотел накинуться на Хёнвона за непокорность. — Ничего не мешает тебе выполнять обе функции одновременно, — колко бросил наёмник, тут же проклиная себя за эти слова. Мальчишка перед ним весь стушевался, вжимаясь в матрац, словно хотел слиться с ним — исчезнуть. — Я думал, — Хёнвон запнулся, — я думал, что ты не убил меня по доброте душевной, а ты.. я тебе игрушка, что ли? Упрятал меня здесь для своих утех? — с каждым словом его голос становился всё громче. Юноша сам понимал, что бесится зря. Наёмник не сделал ничего плохого — лишь случайно попался ему под горячую руку. Натянутые нервы Хёнвона, издав звонкий треск, порвались, словно тонкие струны, на которых играл страх. Страх за себя, за семью. Страх боли, которую ему могли бы причинить здесь — в месте, где количество преступлений определяет иерархию. Греховную иерархию, в которой всё перевёрнуто с ног на голову. Юноша поднялся с кровати, стараясь не задевать наёмника, который до сих пор не пошевелился. Старый деревянный пол заскрипел под тяжестью худого тела. Хёнвон направился к двери, чувствуя босыми ногами холодные доски пола, словно на улице была зима. Или это ему было холодно? — Стой, — грозно сказал Вонхо. — Мне нужно выйти, — настойчиво прошипел юноша ему в ответ, — я не хочу делить с тобой ложе. — Останься здесь. Я уйду, — мужчина медленно обошёл застывшего на месте Хёнвона, скрываясь в дверном проёме. Дверь громко хлопнула. Юноша упал на пол, пряча лицо в коленях. — Я хочу домой, — жалобно проскулил он, пытаясь унять слёзы. Живот скрутило в болезненном спазме, вынуждая мальчишку как можно скорее лечь обратно в постель, чтобы стало легче.Голуби
20 января 2019 г. в 19:08
Вонхо пробудился среди ночи, когда острая коленка спящего Хёнвона больно впечаталась под ребро. Мужчина громко зашипел, убирая чужую конечность. Юноша заворочался, открывая для наёмника своё лицо, украшенное большой красной отметиной от глубокого сна, повторяющей линию складки матраца — "шрам лентяя", как любил называть это наёмник. Вонхо, заметив маленькие слезинки в уголках его глаз, аккуратно провёл рукой, смахивая. Дотронулся подушечками пальцев до пухлых губ, таких больших и мягких, совсем несвойственных для парня. Весь Хёнвон был какой-то другой. Красивый, но красота эта была необычна. Тело худое и угловатое, а щеки пухлые и бледные. Волосы светлые, а глаза карие, до мурашек глубокие и задумчивые. Мальчишка неосознанно приманивал Вонхо к себе, завязывая тугие узлы на его шее, не давая возможности отвести взгляд. А наёмнику это только нравилось. Он мог бы заполучить Хёнвона в любую секунду, но глаза юноши были полны страха и невинности, отрезвляя похоть мужчины. Вонхо хотел видеть в них ответное желание: пошлое, грязное, неподобающее молодому дворянину. Интимную атмосферу прервал громкий и мерзкий храп из соседней палатки. Вонхо цокнул языком, поправил разлохмаченные волосы юноши и улёгся на другой бок.
— А куда мы вообще идём? — спросил Хёнвон, перешагивая болотистую кочку, поросшую мхом.
— Есть одна деревня, где мы бываем чаще всего — наше убежище, так сказать. Именно там нас находят заказчики, — важно выставив перед своим лицом указательный палец, проговорил картавый.
— А заказы, — Хёнвон сделал небольшую паузу, — это всегда убийства?
— Не совсем, — улыбнулся белобрысый, — большинство из нас берётся только за грабёж.
— Вот как, — протянул юноша. Он огляделся, выискивая Вонхо в толпе идущих. Понимая, что тот его не услышит, Хенвон продолжил расспрашивать:
— А хозяин? — пробуя новое для себя слово, поинтересовался он.
— Хозяин берётся только за самую ответственную работу, — горделиво объявил тот.
— Какую? — но картавый осёкся, понимая, что пора бы завязать свой длинный язык:
— Не знаю. Тебе не положено владеть такой информацией, ты — всего лишь новенький.
Живот странно побаливал, но тошнота отступила еще вчера вечером, поэтому Хёнвон, хоть и прихрамывал из-за расцарапанных ступней, смог идти самостоятельно. Но, будучи честным с собой, он понимал, что совсем не против оказаться в сильных руках еще раз. Это как-то.. успокаивало? Можно почувствовать себя ребёнком, окруженным заботой и лаской. Окруженным тем, чего юноше не хватило в детстве. Тем, чем обделили малыша близкие родственники. Тем, что смогли ему дать только друзья.
Вонхо буравил взглядом узкую спину Хёнвона, шедшего впереди. Его осанка была необычно грациозна, как и подобает дворянину, на что наёмник сразу обратил внимание. Линия его талии скрывалась за тканью ночной рубашки, а великоватые штаны комично сползали вниз, вынуждая мальчишку подтягивать предмет одежды вверх. Очередную кочку юноша постарался перепрыгнуть, но нога соскользнула, и он полетел назад, падая. Лицо Хёнвона исказилось болью, он судорожно ухватился за живот, который, казалось, разрывало на части. Картавый, на секунду растерявшись, хлопал большими глазами, не понимая, что делать. Хёнвон протянул ему руку, прося помощи подняться. Осанка больше не была грациозной, поступь длинных ног стала неуверенной и неуклюжей. Хёнвон немного подрагивал.
Вонхо от увиденного дёрнулся, но подбегать к мальчишке не стал, лишь ускорил шаг, чтобы быть ближе. Чтобы больше не упал. Чтобы больше не было больно.
Деревня встретила их полнейшей тишиной. Ни одного ребёнка, старика, взрослого. Виднелось только небольшое стадо овец, мерно поедающих зелёную траву с каплями утренней росы на ней. Из всех крохотных деревянных домиков выделялся только один — на его подоконнике красовалось множество цветов в глиняных горшках. Хёнвон, не зная, что ему делать, последовал за Вонхо. Наёмник провернул ключ в замке, отпирая старую дверь, заметил растерянного юношу рядом и немного отстранился, предлагая войти в дом.
— Почему в деревне так пусто? Здесь никого нет? — спросил он, присаживаясь на скамью у окна.
— Всего несколько человек, — ответил ему Вонхо, доставая из небольшого деревянного сундука мешочки с крупой и семечками. В глиняную тару он высыпал овёс и залил его водой, убирая на теплый от солнца подоконник, — пойдём со мной.
Хёнвон оказался в комнате, по углам которой, то тут, то там валялись птичьи перья. Мальчишка поднял голову вверх и обнаружил на широкой деревянной балке под потолком с десяток голубей.
Вонхо вложил в его ладонь несколько зёрен.
— Бросай, — Хёнвон послушно исполнил, смотря, как голуби камнем слетели с балки вслед за кормом. Наёмник, хватая каждую птицу, снимал с их лапок небольшие свёртки бумаги.
— Они почтовые! — удивлённо ахнул юноша. Вонхо лишь молча улыбнулся такой реакции, продолжая своё занятие.
— Принеси овёс с подоконника, — попросил мужчина, отдавая ему опустевший мешочек из-под зерён. Дождавшись, пока Хёнвон выбежит, он собрал все бумажки с алыми пометками, обозначающие заказы на убийство, и положил в карман. Мальчишка вернулся, ставя тару на пол, принимаясь кормить птиц.
— Запомнил? — спросил наёмник.
— М? — не понял Хёнвон.
— Теперь это твоя работа. Ты должен ухаживать за голубями, собирать письма и читать их мне. Те, что красные, отдаёшь мне лично в руки, не смея открывать. Понял?
— Х-хорошо, — ответил юноша, слегка сбитый с толку.
— Ты закончил? Идём. — Вонхо подтолкнул его к выходу, запирая дверь. Мальчишка дотронулся до его плеча, привлекая внимание:
— А где мне спать? — тихо поинтересовался он.
— Спать будешь со мной, — ответил наёмник, заставляя Хёнвона зардеться и неловко опустить голову.
Завалившись, Хёнвон устало вытянул ноги, морщась от боли в животе. Кровать оказалась на удивление мягкой. Он взглянул на потолок, осознавая, что наконец-то остался один. "Какая ирония", — прошептал мальчишка. Еще совсем недавно он был пленником своей комнаты, а сейчас — всё тот же пленник, но в лапах безжалостных людей. Хёнвон вдохнул, впуская в свои лёгкие новую порцию кислорода. И воздух показался ему таким чужим, таким ненавистным. Даже когда его запирали в спальне, он чувствовал себя в безопасности, как обычно бывает дома. Ощущал, что нужен хоть кому-то, например, Кихёну или Чжухону с ребятами. А сейчас он один. И ему больно. Страшно. И хочется к отцу.. к папе. Из глаз брызнули слёзы, непрерывным потоком скользя по щекам. Нижняя губа предательски задрожала, и Хёнвон закусил её. Уткнулся лицом в подушку, чтобы не издать звука, и отчаянно, давясь и задыхаясь, зарыдал. Вонхо, доселе стоявший за дверью, развернулся и ушёл, не смея тревожить мальчишку.
Чангюн аккуратно затачивал наконечник стрелы, делая это на удивление тихо. Подошедший Вонхо сел рядом. Юноша отложил своё дело.
— Прочтёшь для меня? — протянул он листочки.
— А как же Хёнвон?
— Он сейчас не может — плачет в комнате.
Чангюн выхватил один листок, вчитываясь:
— Просят украсть дочку местного маркиза.
— Выкидывай, — велел Вонхо, — давай следующее.
— Выкрасть какое-то редкое оружие из дома этого же маркиза, — усмехнулся лучник. Вонхо рассмеялся:
— Хорошо, отдашь письмо желающему и объяснишь детали.
Чангюн кивнул, беря в руки следующее письмо. Он минуту потупил взгляд в содержание, затем, неверяще, перечитал еще раз. Поднял ошалелый взгляд на Вонхо.
— Хозяин, это заказ на убийство, но бумага не помечена.
— Да? Наверное, заказчик не знал подробностей, — пожал плечами наёмник. Чангюн сжал письмо в руках:
— Это заказ на Хёнвона, — выпалил он. Вонхо подлетел с лавки, хватая несчастный клочок. Понимая, что всё равно ничего не может прочесть, вернул его лучнику, вцепившись ему в плечо. Тот прочистил горло и начал читать: