Его Светлость

      Струя слегка прохладной воды стекала по коже, вызывая стайку мурашек. Она огибала глубокую ложбинку пупка, на долю секунды задерживаясь во впадинках тазобедренных косточек, быстро бежала дальше, словно скорее хотела исследовать всё тело. Вонхо опрокинул на себя последний ковш воды и вытерся насухо. Потряс головой, стряхивая лишние капли с мокрых волос. Купание освежило и немного дало бодрости, ведь мужчина так и не смог сомкнуть глаза даже на часок из-за неприятных мыслей, что безустанно пытались пролезть в его голову. Зябко поёжившись, наёмник поплёлся в дом. Одевшись, зашёл в комнату к Хёнвону, застав того в интересной и пикантной позе натягивания штанов на свои узкие бёдра. — Нужна помощь? — выдал он своё присутствие, опираясь плечом о дверной косяк. Мальчишка, к удивлению наёмника, даже не повернулся в его сторону, лишь отрицательно покачал головой, привставая с постели и, наконец, одерживая победу над штанами. Следом стройный торс закрыла большая сорочка, немного пожелтевшая от времени. Она доставала юноше до колен, поэтому тот завязал её подол, укорачивая. Вонхо вгляделся в его манипуляции, с интересом замечая, что узел сделан бантиком. Мужчина незаметно прыснул в кулак. Хёнвон ожидающе посмотрел на хозяина, давая понять, что он готов. — Закончил? — получив удовлетворительный кивок, подошёл ближе, — Держи.       Хёнвон посмотрел на маленький презент, что протягивал ему наёмник. Это был небольшой нож, рукоять которого изгибалась в необычном узоре, напоминающем оплетения кустов дикой розы. Юноша взял оружие, привыкая к новому ощущению. На глаза ему попалась едва заметная позолоченная надпись на французском, выгравированная на самом лезвии. «Моей милой Мишель. Я погибну только от вашей руки, любимая», — настало время Хёнвона прыснуть в кулак, оставляя недоумевать мужчину напротив. Юноша поблагодарил наёмника, принимая ещё и ножны. Дождавшись, когда Хёнвон отправит оружие в карман, Вонхо встал рядом, подставляя для него своё крепкое плечо. Тот оценил такой жест, опора ему сейчас определённо не помешает. Сильная рука обвила тонкую талию, вынуждая прижаться ближе — Хёнвон был на сто процентов уверен, что он теперь точно не упадёт. — Идём, нас уже ждёт Шону, — проговорил наёмник, делая первый шаг, подтягивая за собой больного. — А кто он? И почему именно он идёт? Почему не картавый? — спросил тот всё, что интересовало в этот день ожидания. Вонхо, намеренно проигнорировав вопрос про картавого, ответил: — Шону — мой самый лучший наёмник, — Хёнвон, немного подождав, понял, что мужчина больше ничего не скажет. Успев лишь наполовину открыть рот, чтобы узнать что-нибудь ещё, почувствовал, что хват горячей ладони на его талии стал крепче. Мальчишка понял намёк, что ему следует помолчать.       Они вышли на улицу. Вонхо особенно аккуратно придержал больного, помогая спуститься с крыльца. Рядом сидел Чангюн, опустив голову на одно колено — дремал. Маленькие щечки смешно приплюснулись, делая губы лучника похожими на бантик. Сейчас он выглядел таким милым и беззащитным. «Такой юный..Возможно, даже младше меня», — подумал Хёнвон, дотрагиваясь до макушки спящего, вынуждая его проснуться. — Выдвигаемся, — проговорил хозяин, дождавшись, когда их нагонит Шону.       Тьма, что сопровождала путников, заставляла инстинкты обостриться. Звуки, словно живые, бродили в каждом уголке леса, за каждым деревом, за каждым кустом. Хёнвон, казалось, находился где-то в другом измерении своего сознания, отвлекаясь лишь на неприятные рези в животе. Наёмник предупредил, что путь будет долгим и пока юноша может — будет идти сам. Хёнвон с любопытством рассматривал широкую спину Шону. С ним его так никто и не познакомил. Мужчина был высоким и крепким на вид. Но что-то резко разнилось между ним и хозяином. Последний всегда источал густую ауру власти, которая, казалось, наяву давит на виски. Это в нём и пугало и восхищало одновременно. Хёнвон был уверен, что свой авторитет Вонхо зарабатывал честным, если такое слово вообще подходит к контексту и ситуации, способом. А вот Шону вызывал какие-то слишком двоякие впечатления — словно он был самым скрытным человеком на этой земле, хранящим самый сокровенный секрет; или, наоборот, самым простым и отзывчивым. Всё в нём было странное, двоякое. Даже походка. Грубая поступь мужчины делала его похожим на дикого медведя, который мог наброситься на жертву, опрометчиво забравшуюся в чащу леса; или на забавного косолапого мишку, вышедшего из берлоги за сочными ягодами малины с самых пышных кустов.       Вонхо не знал, как лучше ему поступить, когда заметил, что мальчишка начал постепенно отставать от общего темпа шедших. Чангюн сориентировался быстрее хозяина, подставляя своё плечо для Хёнвона первым, чем нанёс удар по самооценке наёмника. Пройдя буквально несколько шагов, миновав спуск вниз с небольшого пригорка, Вонхо, коснувшись запястья юноши, увлёк его к себе. Слегка присел, помогая Хёнвону забраться на свою спину. Получив от того тихое «спасибо», сказанное на выдохе в самое ухо, довольно улыбнулся.       Несколько следующих часов прошли почти в полной тишине, которую прерывал лишь редкий далёкий вой волков. Заскучав, мальчишка закинул голову назад, рассматривая ночное небо, проступающее сквозь вершины еловых деревьев. Насколько позволяло его состояние, болтал в воздухе ногами, только потом догадавшись, что своими действиями мешает хозяину. Вонхо все его манипуляции игнорировал до того момента, когда вдруг почувствовал, как юноша водит по его спине своим тонким пальцем. Наёмник слегка повернул голову, краем глаза замечая, что тот делает это неосознанно. Каждое прикосновение ощущалось столь ярко, что мужчина на мгновение растерялся. Хёнвон без задних мыслей продолжал выводить известные только ему узоры, с интересом наблюдая, как комкается тонкая ткань рубашки наёмника под напором его пальца. От скуки изобразил очертания кроликов, которых так сильно любил рисовать в детстве. Написал своё имя, зачем-то ущипнул, даже не подумав, что мужчина всё чувствует и, возможно, ему неприятно. Но Вонхо, иногда прикрывая глаза от щекочущих прикосновений, не хотел бы, чтобы милое баловство мальчишки прекращалось. Контраст горячего чужого дыхания и холодных пальцев вызывал мурашки и пускал приятные тягучие волны в животе. Хёнвон опустил голову, прижимаясь щекой к крепкому плечу. Движение его пальцев замедлилось, переходя на обычное поглаживание. Сейчас он был похож на пушистого котёнка, который укладывался спать, инстинктивно перебирая лапками, как учила мама-кошка.       Он ощутил, что руки наёмника на его бёдрах заёрзали сильнее, слишком часто пытаясь перехватить поудобнее. Уже отрепетированным движением мальчишка обхватил плечи хозяина обеими руками, перенося свой вес на них. Зацепился ногами за талию мужчины и повис без опоры, позволяя тому убрать свои уставшие руки. Вонхо никогда не просил его делать так, но был за это безумно благодарен. Даже будучи хорошо сложенным физически, он уставал, находясь долгое время в одной позе. Конечности отдавало ноющей болью. Мужчина почесал нос, слегка потянулся, похрустел затёкшими костяшками. Шону, шедший впереди всё это время, остановился. Подождал, когда остальные поравняются с ним. Обошёл хозяина и Хёнвона с левой стороны и молча поманил последнего, предлагая забраться на его спину. Мальчишка, очень удивившись, недоумённо посмотрел на Вонхо, ища в его взгляде решение, что делать. Наёмник открыл было рот, чтобы возмутиться, но потом опомнился и кивнул юноше, разрешая перелезть. Мальчишка неловко обхватил своего нового носильщика, устраиваясь на его спине. На его щеках выступил румянец — это было определённо неловко. К Вонхо юноша уже успел привыкнуть и практически перестал смущаться, зная, что тот ему ничего не сделает. Но это было как-то странно. Хозяин посмотрел на них, сталкиваясь с растерянным взглядом Хёнвона, неосознанно пошёл ближе, чтобы быть рядом, и мальчишка успокоился.       Шону оказался.. удобным? Его спина была шире, чем у хозяина. Да и в целом он был рослее, поэтому юноша мог вытянуть поясницу, но выше плеча наёмника всё равно не доставал, утыкаясь лбом тому в лопатку. Его лицо тронула улыбка, когда спустя несколько минут Шону замычал какую-то тихую песенку себе под нос. Голос его имел бархатистые низкие нотки, именно те, которые так нравятся Хёнвону. Вонхо ощутил, как острое веретено вошло в его сердце. Наёмник сразу распознал это чувство — ревность.       Привал устроили уже ближе к утру, чтобы успеть немного отдохнуть, а после собрать росу, когда встанет солнце. Шону мягко опустил уснувшего мальчишку на землю, подкладывая под его голову небольшую подстилку, чтобы опавшие еловые иголки не лезли в лицо. Оставил фляжку с водой рядом, так как юноше требовалось много питья. Вонхо поблагодарил Шону, садясь рядом. Солнце только начало появляться из-за горизонта, отчего лес казался синим, словно смотришь на него сквозь цветное стекло. Наёмник лёг, запуская под голову предплечье. Он устал, казалось, сильнее обычного — ему срочно нужен сон. Он вымотался не только физически, но и был морально истощён из-за постоянных волнений. А сейчас Хёнвон относительно в нормальном самочувствии, а значит, всё будет хорошо. Мужчина прикрыл глаза, позволяя себе наконец-то расслабиться. Мальчишка пробудился от громкого звука упавшего чугунного котла. Чангюн неловко улыбнулся ему, извиняясь за свою неосторожность. Уловив чье-то близкое мерное дыхание, Хёнвон не без усилий перевернулся на другой бок, сталкиваясь со спящим хозяином лицом к лицу. Поддаваясь необоснованному порыву, закинул свою тонкую кисть на его торс и, смущаясь, поспешил убрать её. К счастью, тот не проснулся.       Оставив все попытки протолкнуть в себя хотя бы одну ложку свежей похлебки, Хёнвон присосался губами к фляжке с водой. Вонхо обеспокоено посмотрел, как содрогается небольшой кадык юноши при глотании. Мальчик становился всё слабее, понял наёмник, когда предложил тому руку, чтобы поднять, но юноша в растерянности остался сидеть на земле, хватаясь за трясущиеся ноги.       В следующий час их пути Хёнвон не замолкал, рассказывая на ухо наёмнику всё, что приходило в голову. Вонхо бы и радовался откровенности мальчишки, если бы не осознал, что он таким образом пытается отвлечься от боли. — Ох, — выдал юноша, когда наёмник перешагнул через поваленный ствол старого дерева, зацепляясь штаниной и теряя на секунду равновесие. — Все хорошо? — отреагировал мужчина. — Да, я в порядке, — отозвался тот, ёрзая и устраиваясь удобнее. Немного помолчал, рассматривая густые ветки деревьев, что раскинулись по обе стороны едва заметной тропинки, протянул руку, дотрагиваясь до маленькой шишечки, не успевая сорвать её. Повторил свои манипуляции еще несколько раз, пока в его ладони не оказался смолистый комок, который шишкой назвать сложно. Мальчишка помял смолу в пальцах, поднёс к носу, втягивая её яркий аромат, собрался с мыслями и спросил: — Хозяин, может прекратим всё это? — он был таким тихим, что наёмник едва смог расслышать, — это бессмысленно. — Ты хочешь сдохнуть? — в голосе сталь, а в голове настоящая паника. «Нет, Хёнвон-а, не сдавайся», — не решился озвучить Вонхо. Мальчишка поник, кладя подбородок на его плечо, прижимаясь ближе: — Тогда расскажи мне что-нибудь? Я больше не могу. — Что бы ты хотел узнать? — унимая паническую дрожь в голосе, поинтересовался мужчина. — О тебе. Расскажи про себя, — обронил юноша, рассматривая профиль мужчины: его ровный нос, пухлые губы, необычную округлую линию подбородка, прямые брови, которые сейчас он свёл к переносице, и образовавшуюся между ними напряженную складочку. — Давай лучше отдохнём, — спохватился мужчина, вынуждая мальчишку свесить ноги вниз и опуститься на землю, — привал!       Не спрашивая разрешения, хозяин уволок Хёнвона подальше от глаз остальных наёмников, усадил за большим деревом, приземляясь перед ним на корточки. Беря его холодную руку в свою, провёл по пылающей щеке. Хёнвон прикрыл глаза, впервые с упоением поддаваясь ласке другого человека. Ему сейчас жизненно необходима забота, иначе слабое тело не выдержит той боли, что пронзает его эти невыносимые часы. Мальчишка заскулил, закусывая губу. Стресс и муки одержали над ним победу, юноша сдался, роняя горькие слёзы. — Я больше не могу, — захлёбываясь слезами и собственной слюной, взвыл он, — я больше не могу, Вонхо! Я умру! Не могу больше терпеть! Больно! Мне так больно! Я устал, — не в состоянии подавить подступающую истерику, начал мальчишка, исходясь в истошном крике.       Мужчина, чуть ли не теряя рассудок от такой картины, запустил руки в его мягкие волосы, проводя большими пальцами по ушным раковинам мальчишки. Приблизившись, коснулся лба Хёнвона своими сухими губами, оставляя на нём крепкий и чувственный поцелуй. Юноша на мгновение затих, осознавая происходящее, а затем потянулся к мужчине, оплетая его своими тонкими дрожащими руками, утыкаясь лицом в крепкую шею, отчаянно обнял, ища в нём спасение. Вонхо прижал Хёнвона ближе за талию, сажая на свои колени. Хёнвон горько заплакал, вжимаясь сильнее и чувствуя успокаивающие поглаживания по спине. Наёмник медленно качался из стороны в сторону, нашёптывая нежности тому в макушку. — Мы справимся, Хёнвон-а, — низкий тембр вызвал табун мурашек, — ты доверяешь мне? Хёнвон спрятал покрасневшее от слёз лицо в ладонях, утыкаясь наёмнику в ключицу: — Да.. — Посмотри на меня, — мальчишка робко поднял глаза. Вонхо оставил на его щеке невесомый поцелуй, — всё будет хорошо.       Хёнвон устало и тяжело дышал, сидя на земле в прохладной тени. Наёмник оставил его, а сам отправился за фляжкой, которую они забыли прихватить с собой. Мужчины не было всего минуту. Мальчишка понадеялся на слуховую галлюцинацию на фоне стресса, когда услышал звериный низкий рык, раздавшийся совсем рядом. Хёнвон в панике завертел головой, пытаясь определить, с какой стороны идёт звук. Перебирая мощными лапами, из отдалённого куста показался большой волк. Его серая, местами с черным отливом, шерсть была замарана запёкшейся кровью прошлой жертвы. Впалый живот часто и надрывно вздымался на каждом вдохе. Тонкая кожа на груди, обтянутая редкой шерстью, повторяла контур острых ребёр. Волк водил носом по земле, принюхиваясь и улавливая страх своей добычи. Хёнвон закрыл рот ладонью, боясь пошевелиться. В голове пронеслись интересные рассказы Чжухона о том, что волки зачастую не нападают на человека даже стаей, ведь они чуют их превосходство и силу. Как правило, повинуясь зову природы, они уйдут из мест, где слишком часто начинают появляться люди. Но волки-одиночки безумно опасны и часто не против закусить человеческим мясом, а особенно теми, кто слаб или ранен — их звери чувствуют за версту. Юноша не шевелился, про себя начиная молиться всем известным богам. Волк склонил голову сильнее, почти припадая к земле, Хёнвон поймал его взгляд на себе — взгляд хищника, который выбрал свою добычу. Зверь начал медленно приближаться, оголяя свои клыки, с которых капала слюна бешенства и предвкушения. Мальчишка выхватил из широкого кармана маленький нож, что дал ему когда-то наёмник. Инстинктивно вжал голову в плечи и подтянул длинные ноги, защищая ими лицо и шею. Сердце билось так сильно, будто хотело выпрыгнуть из груди. Хёнвон не смог унять дрожь во всем теле, потому что был по-настоящему напуган. Проглотив ком страха, скопившийся в горле буквально за несколько секунд, набрал в лёгкие побольше воздуха, осознавая, что до этого вообще не дышал. Оглядевшись вокруг в поисках защиты или пути к отступлению, не нашёл ни того, ни другого. Мальчишка опомнился, когда волк сделал очередной шаг, роняя слюну на землю. Юноша открыл рот и закричал, выставляя руку с ножом вперёд, молясь, что его услышали.