Его Светлость

      Рынок кипел своей жизнью и манил приятными ароматами самых разнообразных продуктов. Пожилые дамы кричали громче всех, предлагая свой товар. И товар был совсем не скуден, наоборот: вкусная на вид сдоба, целые либо разрезанные на кусочки пироги, яичные запеканки, буханки хлеба с гречихой и булочки с перетёртой лесной ягодой. Многочисленные яблоки разных сортов, которые заботливо раскладывал милый дедушка, так и манили. Если пройти дальше, уходя вглубь самого рынка, можно было найти свежие тушки забитой ещё утром скотины. Отдельно можно купить и мясо. Где-то вдалеке на самой окраине рынка, чтобы не перебивать ароматы остальных кушаний и продуктов, находилась лавочка со свежевыловленной речной рыбой, чешуя которой сияла под лучами палящего солнца.       Вонхо прошёл мимо скамьи, на поверхности которой раскладывали узорчатую посуду на продажу. Наёмник много раз бывал на рынках в остальных городах, но то, что он увидел здесь — несравнимо с другими. В этом месте была какая-то своя атмосфера уюта и повседневной рутины. Здесь люди не пытались поскорее избавиться от своего товара, чтобы заработать деньги и выжить. Здесь всё делалось с душой и искренней улыбкой. С одной стороны было немного обидно, что благополучно живётся только тем, кто смог урвать хорошее местечко в одном из самых больших городов, с другой — невольно чувствуешь себя просто прекрасно, когда видишь их счастливые лица. Мужчина завернул за угол, находя то, что искал. На большом ковре, что был расстелен прямо по земле, лежали тыквы разных размеров: от самых маленьких до невероятно больших. Минхёк ближе к обеду отправил его и Чангюна отовариться на рынок, составив им целый список, который, слава богу, хотя бы лучник смог прочесть. Последним из множества пунктов была тыква. Чангюн тактично умолчал о том, что на листе было приписано «Тыква. Маленького размера, как и твои мозги».       Пышная женщина, заметив заинтересованный взгляд потенциальных покупателей, вытерла пот со лба пёстрым платком, за который наверняка отдала много денег. — Только с грядки, Господин! Берите, не пожалеете, — пробасила она, обращая на себя внимание наёмника. — Самую маленькую, пожалуйста, — ответил он, краем глаза замечая, как лучник поплёлся к одной из соседних лавок. — Вот, держите, прошу, — протянула она покупку, забирая деньги, — такому прекрасному мужчине от такой привлекательной женщины, — повысила она свой голос на несколько тонов, уверенно выпячивая пышные формы впёред, заставляя Вонхо нервно хохотнуть и поскорее скрыться вслед за Чангюном. Тот, замерев на месте, уставился на какие-то тряпки, вероятно, являющиеся одеждой. Хозяин подошёл ближе, вырывая мальчика из раздумий. — Что это? — проводя рукой по белой рубашке, спросил мужчина. — Хочу взять Хёнвону, — отозвался тот и подозвал бабулю — хозяйку лавки. Та тяжело встала, опираясь на трость. — Слушаю, дорогой, — прокряхтела она. — Здравствуйте, мэм. Я хочу купить у вас эту рубаху и брюки, — женщина аккуратным и каким-то нежным движением сняла шелковистый предмет одежды с крючка. — Боюсь, тебе она будет велика, милый. А твоему отцу маловата, — немного опечалено пояснила она. Вонхо чуть не подавился от её слов. — Ничего страшного, мэм, мы берём, — сохраняя серьезное лицо, ответил лучник. — Носите с удовольствием, — дежурно отозвалась она, принимая деньги.       — Это какое-то сумасшествие, — шутливо возмутился Вонхо по дороге обратно, — как можно было принять меня за твоего отца? У нас разница в возрасте лет десять, наверное. Подходя ближе к очередному переулку, хозяин не сразу заметил прикреплённые листы к стене здания. Бумага была испорчена в некоторых местах из-за дождя, что прошёл пару дней назад, но это не помешало мужчине узнать в портрете знакомые очертания лица Хёнвона. Рисунки хоть и не были прорисованы столь детально, но узнать в них мальчишку было легко благодаря его природной необычной внешности. Вонхо знал о листовках и розыске, но увидеть это воочию было действительно жутко. Подумав немного, он сорвал одну, пряча в карман.       Чангюн шёл в приподнятом настроении, улыбаясь уголками губ. Это было так непривычно для хозяина, потому что мальчишка редко удостаивал окружающих своими эмоциями, не позволяя что-либо лицезреть, кроме серьёзности на юном лице. Он сжимал в своих руках небольшую плетеную корзинку с некоторыми продуктами и подарком для Хёнвона, находясь в предвкушении вручения. Вонхо слегка прикусил себя за внутреннюю сторону щеки, когда в голове пронеслись тёплые «отцовские» мысли о том, что мальчишка так быстро растёт. Наёмники разделились. Чангюн отправился домой к лекарю, а Вонхо, отдав лучнику самые необходимые продукты, решил заскочить напоследок за тушкой курицы для бульона, но уже не на рынок, а в мясную лавку, которую приметил ещё вчера ночью.       Руки привычно отдавало ноющей болью из-за тяжёлых покупок, когда Вонхо, переступив через порог, опустил свою ношу на пол в прихожей. Он опёрся о стену, переводя дыхание, когда где-то в глубине дома раздались странные звуки возни. Вонхо напряжённо подошёл к одной из комнат, прислушиваясь. Его сердце бешено забилось, когда до ушей донёсся тихий всхлип Хёнвона: — Прекрати, Минхёк, не надо этого делать! — Ну что ты, Хёнвон-а, — голос лекаря был подозрительно томным, — нет-нет, не поджимай так ножки, иначе будет больно. — Но мне уже больно! Хватит. Правда, остановись, — зашипел сквозь зубы юноша. — Это только два пальчика, потерпи, — у Вонхо перед глазами всё потемнело. Он не мог поверить в то, что происходит за этой дверью. Наёмник выхватил из-за пазухи нож, едва успевая остановиться, услышав голос мальчишки: — Я не привык, когда кто-то делает мне это. Позволь мне самому? — он звучал вполне серьёзно. — Хорошо, а я посмотрю. — Зачем тебе это? Отстань от меня уже. Честное слово, с самого утра надоел. — Тогда пеняй на себя, малыш. — Чт-.. ты.. Ай! — возня возобновилась. Вонхо, теряя опору под ногами, вынул нож, со всей силы толкая дверь, намереваясь убить сумасшедшего Минхёка.       Три пары глаз удивлённо уставились на него и его эффектное появление. Первая пара принадлежала Хёнвону, который сидел на постели и отталкивал голову лекаря от себя. Вторая — Минхёку, расположившемуся на полу у ног мальчишки. В одной руке он зажимал маленькие ножницы, а в другой — ступню больного, пытаясь подстричь отросшие ноготки на пальцах. И третья — Чангюну, развалившемуся в кресле и пьющему чай. Вонхо пару раз моргнул, осмысливая происходящее. Его уши залил стыдливый румянец от осознания того, что он выставил себя посмешищем. Но гордость взяла над ним верх, вынуждая сделать большой глоток воздуха и громко приказать: — Пошли все вон отсюда. Хёнвон, сиди, — рыкнул он. — А ты не обнаглел командовать на моем корабле, матрос? — поднимаясь на ноги, парировал Минхёк, но затем улыбнулся, обращаясь к Чангюну, — пойдём, щеночек, дяде наёмнику нужно выпустить пар.       В комнате стояла тишина. Хёнвон, не зная, что сказать, взял в руку ножницы, принимаясь за прерванное дело. Мужчина молчаливо смотрел за его действиями. Сделал шаг ближе, сокращая между ними расстояние, сел на пол. Мальчишка вздрогнул, поднимая на него свои большие глаза. Почувствовал горячую ладонь, поднимающуюся по его ноге вверх к колену, и затаил дыхание. — А мне ты позволишь? — тихо спросил Вонхо, приподнимая ногу юноши. Тот весь сжался, но взгляда не отвёл, неосознанно прикусывая нижнюю губу. Медленно кивнул, вкладывая ножницы в чужую ладонь.       Хёнвон слегка наклонился назад, чтобы было удобнее, опираясь на обе руки, сжимая светлую простынь. Смотреть на мужчину сейчас казалось каким-то извращением, поэтому он поспешил запрокинуть голову, лишь бы не столкнуться с взглядом чужих глаз, в которых сейчас играли живые огни. Юноша боялся обжечься, потонув в их пламени. Но огонь звал его, бросая раскалённые пламенные языки, что вязали мальчишку путами так крепко, что прожигали кости. Поддавшись их напору, Хёнвон тяжело вздохнул, разглядывая хозяина. Его мозолистые по своему обыкновению руки, сейчас казались такими мягкими. А ещё было щекотно, поэтому, когда наёмник особо чувственно провёл пальцем по пятке, юноша весь вздрогнул, прикрывая ладошкой рот, чтобы сдержать смех. Вонхо, позабавившись реакцией, повторил свою пытку, еле успевая притянуть Хёнвона за ногу, когда тот стал заваливаться назад от несдержанного смеха. Закончив с мизинчиком, плавно отпустил ножку мальчишки, принимаясь за вторую. На ней уже были сострижены два ноготка, но кожа возле пластины заметно покраснела. Минхёк явно перестарался, срезав их почти до крови. Сейчас, стараясь не навредить, мужчина прошёлся ножницами по оставшимся ноготкам. Не удержав в себе порыв, поцеловал хёнвонову коленку, заставляя юношу крупно вздрогнуть от неожиданности. Вонхо никогда не представлял себя сидящим перед кем-то на коленях, ведь для гордого хозяина это было сродни унижению. Но сейчас определённо не тот случай. Вовсе не тот.. — Вонхо, что ты.. делаешь? — удивлённо выдохнул мальчик, когда почувствовал дорожку поцелуев по молочному бедру. Мужчина слегка развёл стройные ноги юноши, что мешали ему прижаться ближе, и, не поднимаясь с пола, обвил того за тонкую талию. Утыкаясь лицом куда-то в живот, жарко выдохнул, нагревая ткань его сорочки. Хёнвон весь напрягся, неуверенно кладя свои руки на плечи хозяину. Он сейчас напоминал замёршего котёнка, что отчаянно жмётся к чужому телу в поисках тепла. — Не отталкивай меня больше, слышишь? — приподнимая голову, чтобы в следующую секунду прижаться ещё теснее, проговорил мужчина. Пленник его рук, сводимый сейчас истомой, влажно облизал пухлые губы. Кивнул, даже не уловив сказанного.       — Ваше время вышло, господа! — торжественно шлёпая босиком, пропел Минхёк где-то за дверью, — больному нужно поесть, а идиоту — удавиться где-нибудь в переулке! — Как он может говорить это таким радостным голосом? — вылетели у Хёнвона мысли вслух — О, поверь, для него это настоящее счастье, — ответил наёмник, поднимаясь с колен и поправляя задравшуюся сорочку юноши.       Накрыв своеобразный стол, Минхёк довольно уселся на рюшный стул, насвистывая известную только ему мелодию. В больших блюдах остывал мясной суп с какими-то зелёными овощами, которые, похоже, друг с другом плохо сочетались. Рядом стояла чашка поменьше всё с тем же супом, но без овощей. Для Хёнвона в самый раз. На второе — растёртое тыквенное пюре. — Ты уверен, что Хёнвон это съест? — спросил Вонхо, отправляя ложку в рот. — Вполне, — отозвался лекарь, обращаясь уже к самому мальчишке, — я предполагаю, что при падении повредился один из пищеварительных органов. Так как желудок находился в стрессовом состоянии, пытаясь восстановиться, то не позволял тебе питаться, отторгая пищу. Но повреждения незначительные и вполне смогут зажить самостоятельно без особого вмешательства. За эти дни.. сколько прошло? Неделя, полторы? — остановился он, чтобы проглотить ложку горячего супа, — За эти дни ты элементарно разучился есть, поэтому, если мы начнём с малого и простого, желудок восстановится и привыкнет. Пока тебе лучше не вставать, чтобы вдруг не стало хуже. Твои предобморочные состояния от болевого шока нам не на руку, поэтому ты посидишь на обезболивающем, — откусив кусок хлеба, продолжая жевать с набитым ртом, — то, что тебе становилось хуже с каждым днём — это банальный упадок сил из-за недоедания и стресса, которые не дают органам нормально функционировать и прийти в норму. Вот такая вот замкнутая петля, из которой нам нужно выпутаться. А затем, — опрокинув стакан сока из алоэ, лекарь громко выдохнул, — когда ты поправишься, я отрублю тебе голову и получу за тебя награду. Здорово же, правда? — и под аккомпанемент тишины он зашёлся в заливистом смехе.       Хёнвону стало жутко, он переглянулся с хозяином, ища в его глазах поддержку. Но поддержка тут же нашлась в виде Чангюна, который сидел ближе. Он потрепал юношу за плечо, говоря, чтобы тот ни о чём не переживал и просто наслаждался едой. — А, кстати, Хёнвон-а, — забыв на секунду о своём коварном плане, опомнился Минхёк, — если почувствуешь сильное жжение, словно разрывает что-то в животе, сразу говори мне, хорошо? — такие резкие перепады с заботы до угроз смерти действительно пугали мальчишку. Но он понимающе, робко кивнул, пробуя первую ложку. На вкус оказалось вполне сносно.       От макушки до пальцев, которые от неожиданности выронили ложку, прошлась крупная дрожь из-за резкого, словно гроза пасмурным летом, стука в дверь. Шум стоял такой, что, казалось, незваные гости хотят выломать её. Хёнвон схватился за край столешницы, мотая головой то в одну, то в другую сторону, не зная на кого смотреть: на хозяина, который сейчас весь напрягся, поднимаясь на ноги, либо на Минхёка, который скинул с небольшого столика у окна рюшную скатерть, открывая потайной ящичек и доставая из его недр револьвер. Мальчишка ощутил испуг и восторг одновременно — он никогда прежде не видел огнестрельного оружия, а только слышал о нём от охраны из их старого особняка. Револьверы были безумно дороги в цене, настолько, что состоятельные виконты пару раз подумали бы, прежде чем приобрести такой. Такую редкость было сложно увидеть воочию, ведь они не особо пользовались популярностью для своего конкретного предназначения, потому что были сложны в изготовлении. Минхёк, похоже, скупал всё, что красиво лежит, словно ворона блестяшки. Стук в дверь стал ещё настойчивее, вынуждая мальчишку в панике подскочить со своего места и прижаться к Шону, что сейчас был ближе всех. — Наверх идите, быстрее, — шепнул лекарь, торопливо собирая посуду со стола. Не найдя, куда её спрятать, он выругался одними губами, кидая тарелки прямо в большую кастрюлю с супом. Те одиноко потонули в наваристом бульоне. С улицы послышался грозный хриплый голос: — Открывай, Минхёк! — Уже бегу, сладкий мой! — отозвался тот, паническим взглядом окидывая наёмников, молясь, чтобы их не заметили. Вонхо подхватил Хёнвона на руки, скорее поднимаясь по лестнице вслед за Шону и Чангюном. Спрятав револьвер в широком кармане, лекарь, переводя дыхание, включил режим актёра, вальяжно подходя к двери, — Здравствуй, баннерет, — протянул он, выдавливая из себя наигранную улыбку, — какими судьбами? Давно не объявлялся, да ещё и собственной персоной. Совсем работы нет? — Плановая проверка кретинов, которые могут прятать у себя преступников, — коренастый мужчина лет сорока уверенным шагом переступил порог дома, вынуждая лекаря потесниться. Следом за ним проскользнули ещё несколько парней-подчинённых, — осмотрите здесь всё, — скомандовал баннерет. Те послушно разбежались по углам. — Если вы пришли, чтобы устроить мне бардак, то опоздали — я с этим и сам хорошо справляюсь, — огрызнулся Минхёк, когда услышал звон разбившейся посуды от рук непутёвого прислужника в одной из кладовок. — Можешь не юлить, поганец. Я всё равно подловлю тебя и упеку за решётку. — Не завидуй моему бизнесу — полысеешь раньше времени, — усмехнулся молодой человек, присаживаясь в кресло, — а от этого у меня лекарства нет, так что не ной потом. У мужчины дёрнулся глаз от раздражения, он выдавил из себя гневную улыбку, громко командуя своим подчинённым: — Скорее проверьте второй этаж!       Хёнвон, слыша копошения внизу, прижался к Вонхо ближе: — Что происходит? — шепнул он, убирая свои руки с плеч наёмника, когда тот усадил его на кровать. — Минхёк — городничий лекарь при короле, ему нельзя ввязываться в криминал, но он успешно игнорирует это правило, — ответил ему хозяин. Чангюн плавно закрыл дверь в спальню на щеколду, стараясь не создать шума, — скорее всего, они решили обыскать его, так как в городе чрезвычайное положение, — мужчина немного помолчал, не решаясь продолжить, — либо они пытаются найти тебя. Шаги в коридоре стали отчётливее, вынуждая беглецов замереть на месте и затаить дыхание. Сердце Хёнвона будто застучало где-то в горле, словно старалось перекрыть доступ к кислороду и заставить мальчишку потерять сознание, чтобы избежать того страха, который он сейчас испытывал. Соседняя дверь в коридоре громко хлопнула, оповещая, что нежеланные гости уже совсем близко. Шону оглядел комнату по периметру, останавливаясь на окне, которое, если пройти по карнизу, вело на крышу. — В окно! — прошептал он, подтягивая Хёнвона за предплечья, вынуждая подняться. Вонхо дёрнул заржавевшую от влаги створку, распахивая большую форточку, открывающуюся внутрь. Подтянувшись, пролез первым, вставая коленями на неустойчивый карниз. Отполз слегка назад, чтобы дать место Хёнвону, которого Шону подтянул за бёдра вверх. Перехватывая юношу за локоть, наёмник попятился назад, утягивая того за собой, вынуждая ползти по хлипкой дощечке. Шону из-за своих габаритов слегка запутался в ногах, упуская драгоценное время. Дверь в комнату пару раз дёрнули, затем раздался созывающий голос. Из-за шума стало ясно, что в коридоре собралась целая толпа. Шону сделал последнее усилие, протискивая своё тело. Лучник опёрся о подоконник, закидывая одну ногу, но опешил. Окно! Если они покинут комнату, то окно уже не смогут закрыть, и прислужники баннерета их сразу вычислят. Чангюн спустился с подоконника, игнорируя тихую ругань хозяина. Мальчишка захлопнул форточку, разворачиваясь к деревянной двери, что сейчас ходила ходуном от сильных рук мужчин. Он взлохматил себе волосы, хватаясь за ручку. — Да? Вам что-то нужно? — изобразив удивлённое лицо, спросил он. Один из прислужников громко гаркнул, что они нашли одного. — Кого «одного»? — продолжил играть свою роль лучник, но его уже скрутили и силком потащили на первый этаж, кидая в ноги баннерета. — Кто ты и откуда? — приказным тоном спросил мужчина, дёргая мальчишку за волосы. Минхёк выглядел действительно испуганным, но больше за себя, чем за пленника. Он никак не ожидал, что умный с виду лучник выдаст себя. — Я работаю здесь, сэр. У господина Минхёка, — он повысил свой голос на несколько тонов, чтобы казаться более юным, напуганным и «живым». — И кем же? — усмехнулся мужчина, выпуская его волосы из хвата крепких рук. — Я цирюльник, сэр, — Минхёк от его ответа чуть не щёлкнул себя по лбу. «Глупый мальчишка, ты же ничего не смыслишь в медицине! Как ты докажешь им, что имеешь к ней отношение!», — раздался крик в голове лекаря. — А не лжёшь ли ты? — ехидно протянул баннерет. — Нет, сэр. Это правда. — Тогда докажи. Подстриги ему волосы, — указал он на своего подчинённого, — это же тоже входит в обязанности цирюльника? Эй, городничий лекарь, выдай своему подопечному скляночки и ножницы, или что там у вас! — крикнул он, заставляя Минхёка, не готового к такому повороту событий, вздрогнуть. Обращаясь уже к Чангюну, мужчина указал рукой на стол, предлагая подойти, — Если ты соврал мне, то голова твоя полетит прямо на эту поверхность, — он показательно похлопал по древесине своей широкой рукой. — Вы уверены? — неожиданно улыбнулся Чангюн, — я — банщик, сэр. Банщик-цирюльник. Уверены, что хотите проверить мои способности? Баннерет опешил, растерянно распахнув глаза: — Ты занимаешься кровопусканием? — мужчина почему-то удивился сильнее, чем следовало. — И ампутацией, — лучник окончательно выбил того из колеи, — я могу показать вам, как применять анестезию с испарениями опиума, соком паслёна, белены или болиголова. Вам какую? Минхёк ошарашенно посмотрел на Чангюна. Мальчишка не приврал ни слова, ведь анестезия проводится именно так. Но откуда он знает? — Я так понимаю, что один, что второй — оба сумасшедшие. Отличного подопечного ты себе отыскал, Минхёк, — прокряхтел баннерет, напряжённо потирая переносицу, — больше никого в доме нет? Проверили чердак? — Проверили. Больше никого, господин. — Тогда уходим. Не хочу здесь больше и секунды находиться.       Вена на шее наёмника стала слишком рельефной от напряжения. Им пришлось проползти по карнизу вдоль двух стен, прочь от окон, через которые их могли обнаружить. Едва балансируя на небольшом выступе под старой крышей, максимально прижимаясь спиной к стене, Вонхо подтягивал то и дело съезжающего Хёнвона, обхватив его вокруг груди, заваливая на себя. Тот болтался практически в воздухе, за неимением куда-либо встать. Отрезанные от всего происходящего в доме, они могли только догадываться, что случилось с Чангюном. Чёртов мальчишка, нужно будет наказать его, чтобы больше не своевольничал. Хёнвон что-то кряхтел себе под нос, пытаясь уцепиться пальцами за черепицу, но тщетно. Больное тело слабело с каждой секундой. — Я сейчас упаду, — взвыл мальчишка, хватаясь за предплечья наёмника перед своей грудью. — Тише-тише, я тебя держу, — поспешил успокоить его Вонхо, усиливая хват, на долю секунды сомневаясь в своих словах, когда подул ветер. Странное чувство пришло к нему, словно чутьё зверя, заставляя скорее принять меры. Из последних усилий он подтянул юношу в последний раз, поворачиваясь в сторону Шону, который сейчас стоял на краю резко обрывающегося карниза, на уровне полуметра ниже от хозяина и юноши. Вонхо кивнул ему, чтобы он спустился обратно и уступил место для будущего манёвра мужчины. — Хёнвон-а, ты мне доверяешь? — перекрикивая шум ветра, что быстро уносил его слова вдаль улиц, спросил Вонхо. — Да, — отозвался тот. — Тогда слушай внимательно: я тебя так протащить не могу, мы, вероятно, можем упасть. Тебе сейчас нужно встать на моё место, чтобы я смог отойти в сторону. — Но как я..? — Я тебя отпущу. — Но я упаду! — запаниковал мальчишка, сильнее хватаясь за чужие руки на своей груди. — Всё будет хорошо.       Вонхо максимально отвёл правую ногу в сторону, вынуждая Хёнвона наклониться вперёд, из-за чего они чуть не слетели, потеряв равновесие. — Пятку левую поставь.. Да, вот так. Я сейчас шагну в сторону, а ты откинься назад и постарайся прижаться к стене. — Если ты это сделаешь, я тебя убью! — крикнул тот. Мужчина свёл брови к переносице. «И зачем мы сюда вообще полезли? Можно было убить их всех...», — вымученно поднял взгляд Вонхо, и ему на глаза вдруг попалась дверь чердака, что находилась точно над их головами. — Хёнвон-а. — М? — Голову вверх подними, — приказал он. Юноша послушно выполнил, — полезли туда.       Хёнвон, словно кошка развернулся в его объятьях, цепляясь за плечи и подтягиваясь. Хозяин, игнорируя небольшую боль от ступней мальчишки на своём теле, помог ему подняться и полностью встать на свои плечи. — Открывается? — нетерпеливо спросил наёмник. — Да, здесь только вертушка, — юноша оттолкнулся, неуклюже вскарабкиваясь, тратя на это все свои оставшиеся силы. Упал в тёмное помещение чердака, в котором привычными вениками были подвешены различные пахучие травы. Вонхо, немного чертыхаясь, развернулся лицом к стене и подпрыгнул, цепляясь за край проёма. Наконец-то спасены. Буквально в это же время с другой стороны дома баннерет с прислугой покинули обитель лекаря.