***
Роджер лежал на старом, продавленном диване в соседней комнате. Их разделяла стена, покрытая старыми обоями. Было невероятно душно, несмотря на открытое настежь окно. На полу и стенах был желтоватый свет уличных фонарей, приглушённый лёгкими занавесками. «Почему я отказал?.. Почему…» — Роджер повернулся со спины на бок, смотря в пустоту. Чувство вины прогрызало его изнутри, душевная боль переходила в физическую. Юноша уже полночи пролежал в тишине, пытаясь понять, зачем он сказал «нет». Он сделал это наобум, слово само соскочило с языка, разрушив все хлипкие попытки Роджера на самовнушение и принятие симпатии Фредди и своей, совершенно неожиданной симпатии к нему. Сейчас он просто хотел его обнять и не отпускать, потому что боялся сделать ему больно, оставив снова в одиночестве. Барабанщика, недавно бившегося в жаре охватил озноб, заставив укутаться в плед и поджать колени. Было холодно изнутри. «Бля-ять!» — Роджер неохотно встал и с грохотом закрыл окно. На старой раме появилась маленькая трещинка, — «Я заебался болеть…» Бухнувшись на скрипучий матрас, Роджер услышал шебуршание за стеной и невольно затаил дыхание. Похоже, Фредди просто повернулся на другой бок. Судя по периодичности таких поворотов, он тоже не мог заснуть. Роджер бы с охотой прошёл в его комнату, но не мог себя заставить. «Вдруг он злиться?» — Роджер стал теребить прядь своих золотых волос, — «Или теперь вообще прекратит это всё… Бля, ну почему с мужчинами так сложно?» В тот момент он и вправду не мог понять эмоций Фредди. Он просто провёл своими вытянутыми пальцами по его щеке и грустно прищурил глаза, скрыв шоколадные зрачки за ресницами. Как будто перед тобой закрыли дверь. Дверь, ведущую в сердце. Роджер не привык к такой реакции со стороны партнёра: обычно девушки обижались, услышав отказ, либо безукоризненно подчинялись, задвинув свою личность за простым желанием. От осознания этих глупых женских привычек барабанщик стал испытывать ещё большую апатию к прекрасному полу. «Я понял, — крутились в голове последние за день слова Фредди к Роджеру, — иди к себе, если устал. Выздоравливай.» В этих словах, сказанных монотонно и безэмоционально, в самой их глубине теплились чувства. Настоящие, в отличии от масок и симуляций прошлого. Ему безумно захотелось прямо сейчас прийти к вокалисту и поговорить, неважно о чём, просто заставлять воздух колебаться в горло издавать звуки. Роджер нуждался в словах, сказанных не просто так. За стеной снова послышался шум: скрип дивана, несколько осторожных шагов и тихий звук открывающегося окна. Пошёл курить, скорее всего. Роджер вспомнил то, как Фредди затягивался сигаретой, обязательно тонкой. Это у него получалось намного элегантнее, чем у курящих девчонок: ни одна не могла с такой властностью и надменностью, чуть сдвинув брови, коротко затянуться и выдохнуть облаком горький дым. Роджер укутался в плед, подвернув покрывало под ноги. Лицо привычно уткнулось в грубоватую ткань, сознание провалилось в сон от усталости.***
Фредди курил, смотря на пустую ночную улочку. Маленькие лужицы блестели в свете фонарей, прохлада забиралась под кимоно, гусиная кожа и вставшие волосы покрыли конечности и грудь. Дым струился из тлеющей, скуренной практически до фильтра сигареты. В голове вообще не было мыслей, кроме лёгкой обиды. Фредди понимал, что слишком далеко зашёл, но чувство одиночества снова его захлестнуло. Хотелось зайти в соседнюю комнату и лечь рядом с пышущим болезненным жаром Роджером, обнять и опять стать кому-то нужным. «Нет, он меня не пустит» — Фредди стряхнул пепел с кончика сигареты, — «Я обидел и смутил его. Завтра… Да, завтра всё будет лучше.» Вокалист затушив окурок о края пепельницы и привычным движением поправив волосы, бухнулся на диван. Летний, прохладный ночной воздух освежил голову и мысли.***
Послышался отрывистый стук в дверь комнаты, где заснул Роджер. Усталость от болезни всё-таки победила муки совести и блондин отправился в царство снов, кошмарных снов. Сейчас было уже 10 утра, давно пора было вставать и идти на студию для записи альбома, но Фредди ждал, когда Роджер соизволит проснуться, чтобы хотя бы извиниться за вечер. Стук никак не повлиял на Роджера и, открыв дверь запасным ключом, Фредди вошёл. На нём уже была одежда на выход: обычная рубашка нежно-голубого цвета с цветочным узором и джинсы клёш; все вещи выглядели безупречно отглаженными и вычищенными, как Фредди и любил, чтобы ни одной лишней складки или помятостей. Роскошные локоны тоже были расчёсаны и уложены, скрывая плечи. — Роджер, мать твою, просыпайся! Десять утра, мне пора уже… — Извини, — послышалось бормотание с дивана, из огромного кокона пледа, — извини за вчерашнее. — Что? — Фредди не расслышал ничего из сказанного и сел рядом с Роджером, — Я ничего не слышу. Роджер вытащил голову из-под пледа и, убрав свои волосы с лица, сказал чуть громче. — Из-ви-ни! Извини, что так ушёл, я не подумал о… — О чём? Обо мне? — Фредди прищурил глаза, но без злобы или других ожидаемых чувств. На его лице появилась лёгкая улыбка, — Всё нормально. Я тебя понимаю, это я виноват… — Нет, я! — Роджер рывком сел, не отрывая глаз от Фредди, — Ой, бля-яя… Барабанщик схватился за голову, в его глазах снова появились искры. — Роджер, опять ты… Я тебя ни в чём не виню, просто у меня кое-что взыграло слишком быстро… Короче, оставайся дома и лечись, понял? Чтобы… — Я с тобой пойду, — Роджер, отойдя от боли и искр, стал выпутываться из пледа. При этом старая домашняя майка Фредди чуть съехала вверх, обнажив небольшое пузико и достаточно соблазнительную, покрытую белёсым пушком поясницу. — Ро-чан, ты больной, во всех смыслах этого слова. Спорим, ты всю ночь валялся и не спал… Не буду думать, что именно ты делал, я слышал шаги и как ты чуть раму не сломал. Сейчас тебе надо отдохнуть, мы запишем без ритм-секции что-нибудь. Ложись давай! — Ты назвал меня опять Ро-чаном, — Роджер убирал от себя руки Фредди, пытающиеся его остановить. — Да! А сейчас ты должен лечь и спать! — Фредди схватил Роджера за запястье и потянул резко вниз. Тот с скрипом пружин, очень недовольный, поддался и сел на диван. — Я пойду! У нас осталась неделя по срокам! Не-де-ля! — Роджер пытался показать пальцами «семь», но пальцы не слушались. Спустя несколько попыток, число выгнутых пальцев стало нужным, вызвав у Фредди надменное насмешливое гоготание. — Да хватит! Если ты сейчас меня оставишь, то я буду бегать вокруг дома, а затем брошусь в Темзу или пруд какой-нибудь! Будешь потом уже не простуду, а пневмонию лечить! — в последний раз рванув руку, Роджер встал. Его ноги были как ватные, но барабанщик справился с дрожью и слабостью, свирепо смотря на Фредди. — Ты сможешь держать хоть палочки? Хорошо, что тебе надо сидеть. Одевайся давай, я внизу жду. Фредди вышел из комнаты, напоследок зыркнув на Роджера и спустился вниз. Зашумел вдалеке звук ножа и посуды: похоже, Фредди готовил привычный завтрак в студии для всех. Обычно он приносил сандвичи или что-нибудь в этом роде и ребята дружно перекусывали. Роджер перешёл в комнату Фредди и снова начал задаваться вопросами, как можно жить в таком бедламе. Подойдя к стулу у окна, взял со свои вещи, в которых пришёл. Они уже высохли и были заботливо поглажены, скорее всего, Фредди. «Ему реально нечем заняться?» — подумал Роджер, одеваясь, — «И вообще, как он это всё успевает? Я не удивлюсь, если этот придурок ещё и под матрас штаны кладёт, чтобы ровными оставались…» Пройдя по лестнице и держась за стену, Роджер направился в сеть коридоров и дверей, пытаясь отыскать ванную, чтобы привести себя в более-менее приемлемый вид, а не будто бы он вчера был захвачен Фредди в плен и споен всем, чем только можно. Ноги немного не слушались, но потихоньку походка становилась устойчивее и вскоре, дойдя до злополучной двери, Роджер с облегчение ввалился в тесную комнату. Пахло бриолином, дешевым одеколоном Майка. Роджер взял расчёску из стакана у раковины и принялся расчёсывать запутавшиеся волосы, наплевав на нормы гигиены. Иногда слышалось его недовольное шипение и цыканье, но вскоре волосы выглядели приемлемо, то есть были так же растрёпаны, но в душе Роджер верил, что выглядит лучше. Умывшись, барабанщик тут же вышел из комнаты, будто бы давящей на тебя своими стенами и пошёл на аппетитный запах чего-то жареного. Фредди складывал уже начинку на хлеб, что-то тихо напевая. Судя по всему, это были жареные кабачки и сыр. — Фредди, ну что за дерьмовый вкус, — Роджер облокотился о столешницу, смотря как пальцы Фредди раскладывают ломтики, — ты можешь просто положить ветчину с сыром или курицу там, с салатом, а не это гастрономическое извращение? Будешь сам есть. — Буду, и с удовольствием, — Фредди надменно усмехнулся, давая понять, что то, что сейчас готовится его руками — настоящая пища богов, — только потом не жалуйся на то, что голодный. Я тебе чай заварил, остынет уже сейчас. За всё это время Фредди ни разу не повернул голову, но Роджер почувствовал на себе косые взгляды, брошенные вскользь просто чтобы проверить, тут он или нет. Чай оказался таким же горьким, как и вчера, но хотя бы без характерного запаха старых носков. Напиток заметно бодрил, Роджер почувствовал себя чуть лучше, даже лёгкий озноб пропал. Наконец Фредди закончил с сандвичами и, упаковав их в старые газеты, положил в большую сумку, стоявшую на стуле. В довесок туда были брошены сигареты и непонятный маленький мешочек. — Пошли, Ро-чан, — Фредди подошёл к Роджеру и по-дружески похлопал по плечу, — мы и так опаздываем. — Ага… И не называй меня так на ребятах, — кружка с глухим стуком оказалась в раковине, — я не хочу… — Чтобы все знали, да-да, — Фредди уже стиснул запястье заторможенного барабанщика и повёл в коридор, — Знаешь, дорогуша, я не люблю выставлять свои чувства напоказ. С этими словами щёки Фредди незаметно покраснели. Накинув свои куртки, ребята вышли на улицу. Солнце так и пекло, будто ходил по сковородке, а на пути ни единого участка тени. Фредди всё время шёл рядом с Роджером, непозволительно близко. — Кретин, ты можешь не тереться о меня? — Роджер в очередной раз дёрнулся от Фредди, восстанавливая границы личного пространства, — Мы выглядим в точности как геи! — А мы кто? — Фредди демонстративно отвернулся. — Ты, может быть и да, но я скоро вообще асексуалом стану, — Роджер провёл рукой по лбу, — Пиздец, я сейчас расплавлюсь. — Я тоже. Почему, если это северная страна, то здесь так жарко? — Фредди стал махать полами куртки, создавая ветерок и охлаждаясь таким образом, — Нет, я не против солнца, самое то вздремнуть после горячего… — Я понял! Давай просто идти, меня достала твоя болтовня. Роджер чуть ускорился, выйдя вперёд. Фредди же состроил гримасу в спину барабанщику и погрузился в мысли. «Ты меня тоже достал, балаболка. Однажды я заткну тебя кое-чем и тебе это точно понравится» — Фредди представил, как Роджер доставляешь ему удовольствие своим ртом, — «Твоя прекрасная поясница и задница точно будут болеть несколько дней» Уже показалось тёмное здание студии: большой дом стоял отдельно от остальных. Роджер влетел в знакомое место, погрузившись в прохладу, за ним зашёл Фредди. — Наконец-то… Я думал, что сдохну там с сердечным приступом по дороге, ещё и нос забит, а ты бежишь как первоклассный спринтер, бегун хренов. — Ты сам впереди меня был, Ро-чан… — Фредди прильнул к зеркалу, поправляя взмокшие пряди, — Извини. Роджер заметно насупился за то, что Фредди его так назвал. Он ждал, пока вокалист закончит прихорашиваться, упёршись спиной в холодную стену. — Ты приятно пахнешь, — внезапно продекламировал Фредди, - в смысле, что у тебя приятный запах пота, как бы это не звучало… Фредди усмехнулся, в то время как Роджер оторопел от такого комплимента. — Чего? — Роджер изумлённо изогнул брови, — Ты совсем долбанутый, Фред. Ты… Пахнешь отвратительно, как и любой потный мужик. — Роджер, — Фредди тихо скрипуче рассмеялся, когда барабанщик с наигранно презрительным лицом приблизился к нему, шумно вдыхая, — У каждого свои странности, мистер «Я влюблён в мою машину». Ладно, пошли, уже как час ребята ждут. Брайан и Джон правда ждали их, оба недовольные. — Что за хрень, Фредди? Ты теперь и Роджера заставляешь опаздывать?.. Эй, Родж, всё в порядке? Ты бледный, — Брайан первым встал с продавленного дивана, поставив стаканчик с водой на журнальный столик рядом. Джон лишь внимательно смотрел на всех троих, заложив руки между коленей. — Да так, приболел, — Роджер извернулся, убрав лоб от руки Брайана, — Не надо, Бри, сегодня и так этот пакистанец… Извини, Фредди. Короче, он и так сегодня был заботливой мамочкой. Я уже взрослый, быстро запишем хоть что-нибудь и всё. — Твоё дело… Ну ладно, у нас мало времени. Сегодня что, по плану, да? — Брайан обратился к Фредди, уже скинувшему куртку на диван вместе с сумкой и прильнувшего к микрофону. — Да, всё в порядке. Думаю, сначала попробуем гитару и вокал несколько дорожек… У меня тут идея появилась. — Хорошо… Надеюсь, не оглушить своим голосом всех слушателей, как в прошлый раз, — Брайан возился с гитарой. — Хах, я просто придуривался, — Фредди с интересом сжимал в разных местах мягкое покрытие микрофона, удостовериваясь, что всё в порядке, — уже и повеселиться нельзя. — Ну, — подал голос Джон, — твоё веселье стоит денег, вообще-то. Один Роджер молчал, пытаясь собраться за установкой. Его снова знобило. Фредди бросил несколько внимательных взглядов в его сторону и, встретившись с голубыми глазами, обнадёживающе улыбнулся. Ему просто захотелось приободрить больного. Запись шла отвратительно. Если Фредди и Брайан ещё более-менее попадали в ритм и ноты, то вот почему-то сильно нервничающий Джон и Роджер были сегодня точно не в ударе. К середине барабанщик окончательно расклеился, его скорости не хватало и слабость окончательно проникла в организм. Собственное бессилие выводило Роджера из себя и в один момент он сорвался, издав мучительный стон и откинувшись назад. — Так, хватит психовать, принцесска, — Брайан поставил гитару, подойдя к установке, — если тебе плохо — не играй, мы можем подождать, пока ты выздоровеешь, а если решил записываться, то будь добр, держи ритм и не ори. — Заткнись, Бри, — Роджер оскалился, пытаясь собраться с мыслями. Круговорот мыслей, злобы на самого себя и досады полностью выбил его из реальности, не давая сил нормально реагировать на происходящее. — Держи себя в руках, — Бри в ответ немного насупил брови, став более грозным и серьёзным, — давай, сожми своё очко и доиграй нормально хотя бы одну песню. — Бри, я думаю, ты слишком груб, — Джон подошёл к стойке и протянул утешительно руку к плечу барабанщика, но тут же отдёрнув, получив хлёсткий удар по конечности, — Роджер, может, правда хватит? Что случилось? — Отъебитесь! Просто дайте мне прийти в себя! — Роджер наклонился, поставив локти на колени. Золотые волосы закрыли лицо вместе с ладонями. — Так, — Фредди подал голос, стремительно приближаясь, — пошли домой. Вокалист зашёл за установку и несколькими рывками поднял Роджера, пытающегося в этот момент увернуться от рук Фредди. — Отстань! Просто дайте мне сфо… — Нам нахуй не нужны твои сопли! — Фредди развернул лицо Роджера к себе, грозно смотря прямо ему в глаза, — Мы. Идём. Домой! — Нет! — Роджер строптиво вырвался, пошатнувшись на ослабевших ногах. На его лице появилась свежая испарина от нервов. — Да! Закрыл рот и пошёл домой, а чтобы ты не сдох по дороге, я пойду с тобой, — Фредди изловчился и схватил Роджера снова за руку, — и буду тебя держать там, пока не вернёшься в нормальное состояние. — Да бля-ять! — Роджер капризно дёрнул, но Фредди лишь ещё сильнее, до боли, схватил запястье барабанщика, — Отпусти! Знаешь, почему ты один? Ты просто агрессивный пакистанец, который не умеет вести себя нормально, вот ты кто! Ты — психованный сукин сын; сейчас накинешься и выбьешь из меня всё дерьмо, да? — Пошли, — Фредди резко стартовал, вылетев из студии вместе с разгорячённым блондином. — Вещи… — Джон, не понимающий, что вообще произошло, стоял в прострации. — Да там не до вещей уже…