Где вода есть

      «Я знаю, зачем он отправил меня к Учихам — чтобы я точно не смогла остаться в стороне. Если не захочу их спасать — то сама сто процентов умру. Вряд ли тот мужик обрадуется такому провалу, явно ведь за этим меня и послал. А иначе мог бы меня какой бесклановой сделать и сидела бы я на попе ровно…» — Суйгин разглядывала потолок своей комнаты и уныло размышляла. Эти мысли не давали ей покоя уже почти месяц — с тех самых пор, как она узнала, что немножко клановый ниндзя. В будущем, естественно.       Нет, ей, безусловно, нравилась новая семья, не хватало только бабушки — чувство потери глодало её уже второй месяц и тише пока не становилось. Не то что бы она могла поболтать с бабушкой обо всём на свете, но она всё ещё воспринималась как единственный родной человек. Отпустить её образ было тяжело.       К новой семье за пару месяцев она разве что немного привязаться успела, что, впрочем, не было удивительно. В конце концов, она только-только узнавала их, хоть и была очень признательна за их отношение. Требовалось значительно больше времени, чтобы окончательно принять новую семью и действительно полюбить её. Брат пока занимал лидирующие позиции — он подкупал её практически всеми своими действиями. Мать воспринималась чуть похуже, но не намного. На последнем месте находился отец — она его до сих пор не видела.       Дверь с грохотом стукнулась о стену, Суйгин вздрогнула и резко села. В её комнату, не стучась, влетел запыхавшийся Юсаку.       — Отец вернулся! — радостным голосом возвестил он. Суйгин, понимая, что ей наверняка полагается реагировать как-то также, попыталась максимально повысить градус восторга в своём голосе:       — Правда?       — Да! — ещё громче воскликнул Юсаку. — Я шёл в Академию и увидел его у ворот.       — Как ты мог увидеть его у ворот, хотя шёл в Академию? Она же от них далеко! — удивилась Суйгин.       — Ну, я уже неделю так хожу, — отмахнулся Юсаку. — Так что он через полчаса или час дома будет, как отчитается! Поэтому я решил, что не пойду сегодня в Академию, — трагическим шёпотом закончил он. — Я видел у тебя конфеты, которые язык красят. Дай?       — Мама на это не купится, — предупредила его Суйгин, спрыгивая с кровати и, шлёпая босыми ногами по полу, направилась к полке с игрушками, конфеты лежали где-то среди них.       — Я знаю, просто конфету хочу, — пожал плечами брат. — Мама после завтрака всё спрятала, как обычно, чтобы я сразу всё не сожрал.       Хихикая, Суйгин протянула несчастному, страдающему без сладкого, несколько конфет.       — Хорошо, что ты знаешь, где их можно взять, — отсмеявшись, заметила она. Это повторялось уже не в первый раз.       — Конечно! — развернув сладости и засунув в рот все сразу, кивнул Юсаку.       — А мама не видела, что ты вернулся? — с сомнением уточнила Суйгин. Юсаку помахал перед носом указательным пальцем, отчаянно жуя. — Мог бы и растянуть удовольствие.       — Зачем? А мама ушла в магазин и ещё на рынок зайти собиралась — она тебе записку на стуле оставила — так что, когда она вернётся, идти в Академию будет уже поздно, а папа сжалится, он же нас давно не видел! — довольный, ответил он.       — Если что — я тебя не видела, — Суйгин с видом заговорщика приложила указательный палец к губам и зашипела.       — Конечно! — заверил её Юсаку. — А теперь одевайся и иди завтракай, потом будет некогда. Папа явно придёт раньше мамы, может получится увести его погулять.       — Думаешь, он не сильно устал? — нахмурилась Суйгин. — Его же долго не было.       — Ну, если ты попросишь…       — Злодей!       — Неправда, я хороший, — вздёрнул нос Юсаку. — А если ты мне поможешь… То я выполню какую-нибудь твою просьбу! Любую.       — Точно любую? — прищурилась Суйгин. Юсаку отчаянно закивал.       — Если не выполнишь — я тебя маме сдам, — пригрозила она, хоть и понимала, что угроза достаточно пустая — мама и так обо всём догадается. Юсаку, однако, её не разочаровал и, как обычно, подыграл.       — Я воспитал шантажистку! — картинно ужаснулся он, прикладывая руку к сердцу.       — Хорошо, что ты в полной мере осознаёшь свою вину, — кивнула Суйгин.       — Что именно ты читала вчера на ночь? — удивился Юсаку.       — Что-то, — уклончиво отозвалась Суйгин. — Одежду мне достань? — попросила она. Возиться со шкафом с её ростом было не слишком-то удобно. Юсаку послушно выполнил поручение, сгрузил вещи на кровать и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.       Отец пришёл, когда она уже успела позавтракать.       Его звали Учиха Ёкуто. Как и большинство Учих, её отец был брюнетом. Он широко улыбался даже тогда, когда они вдвоём с Юсаку повисли у него на шее. Юсаку с отца достаточно быстро слез, а вот ей позволили висеть и дальше. Он даже перехватил её поудобнее, чтобы не мешалась.       — Пап, а ты сильно устал? — широко улыбаясь, поинтересовался Юсаку.       — Хотелось бы отдохнуть, конечно, — отозвался Ёкуто. — А где ваша мама?       — За покупками ушла, — отрапортовал Юсаку. — А я увидел тебя и вернулся из Академии. Мы ведь почти два с половиной месяца не виделись! — он обиженно надул щёки.       — Давай погуляем? — подёргав отца за воротник, попросила Суйгин. — Чуть-чуть! И завтра Юсаку не будет прогуливать.       — Уговорили, — покачал головой Ёкуто. — Только напишем вашей маме записку, и я переоденусь.       — Я напишу! — заверил Юсаку, вытаскивая из кармана заготовленный заранее листок и ручку. — Переодевайся!       Суйгин проводила отца долгим взглядом. Теперь было понятно, в кого именно характером пошёл Юсаку. Мать бы ни за что не позволила ему прогулять Академию. Он даже будучи под домашним арестом туда ходил — хотя она изначально обещала ему полную изоляцию.       Они не столкнулись с матерью вне дома, кажется, по чистой случайности. Суйгин могла поклясться, что видела её спину. Отец Суйгин понравился. И, пока он был не в курсе того, что она летала со скалы у водопада, было вполне прекрасно. Они чудесно провели несколько часов, даже получилось раскрутить их на совместное фото.       Мать встретила их дома, и отец и сын синхронно втянули головы в плечи, но от подзатыльников их это не спасло.       — Ничего не меняется! — мать выглядела внушительной.       Из этого заявления Суйгин сделала вывод, что такое случается часто. И очень часто — когда отец только возвращается с миссии. Мама остыла также быстро, как и завелась. Даже приклеила новую фотографию к холодильнику — под три почти такие же. Различались они разве что выражениями лиц. И на одной из них даже была вся семья.       — Юсаку, идите ещё погуляйте где-нибудь недалеко. И ты знаешь, что будет, если ты ослушаешься.       — Понял! — отсалютовал родителем Юсаку, схватил Суйгин за руку и потащил к выходу. Она обрадовалась, что они успели поесть в кафе перед возвращением домой, иначе гулять бы им голодными.       — Итак, дорогой, пока тебя не было… — успела услышать Суйгин прежде, чем за ними захлопнулась входная дверь. Юсаку, не спрашивая, усадил её к себе на плечи и дал от дома такого дёру, что позавидовали бы насмерть перепуганные зайцы. Остановился он несколько минут спустя, спрятавшись за кустами на каком-то полигоне.       — А почему сюда? — поинтересовалась Суйгин, оглядываясь.       — Тут нас не сразу решат искать! Это недалеко, но не детская площадка, — хмыкнул Юсаку. — А то мама сейчас вынудит папу нас отругать, так что пусть поищет подольше. Потом он сделает вид, что остыл, пока нас искал, и поэтому нам не сильно досталось, — подмигнул он. — Впрочем, что я тебе говорю, ты ведь и так это знаешь.       «Не знаю вообще-то, но полигон — это хорошо».       — Кстати насчёт обещания выполнить любую мою просьбу, — подёргала брата за край футболки Суйгин. — Я решила, что хочу: ты научишь меня кидать кунаи!       Юсаку нервно сглотнул.       — Вообще-то до четырёх лет мама не планировала давать тебе в руки даже тренировочное оружие…       — Мне будет четыре в ноябре, а сейчас сентябрь! — воскликнула Суйгин и скрестила руки на груди. — Никто ничего не узнает.       — У меня с собой только моё, а оно хоть и для тренировок, но очень острое, — попытался откреститься Юсаку. — Поранишься.       — Деревяшки кидать не интересно, — надула губы Суйгин. — А ты, оказывается, обманщик, говорил, что любую просьбу выполнишь, а на самом деле нет. Как можно порезаться кунаем? У него ведь рукоять, это сюрикеном проще простого!       — Ну если с этой стороны посмотреть, — всё ещё сомневался Юсаку. — Ладно, — решился он. — Только никому ни слова! Пошли, тут мишени недалеко есть.       — У меня самый лучший на свете брат, — просияла Суйгин, послушно направляясь за ним следом. — Он такой хороший, всегда держит свои обещания…       — А моя сестра — маленькая шантажистка, — покачал головой Юсаку, отодвигая перед ней ветки какого-то колючего кустарника. В последнее время так её он называл всё чаще, но верёвки из него она, тем не менее, всё так же вила, практически не напрягаясь. Это было так забавно и неожиданно приятно — Суйгин действительно наслаждалась.       — Ты сам меня этому научил, — напомнила ему она.       — И когда-нибудь пожалею об этом, — трагическим шёпотом отозвался Юсаку. — Всё, мы пришли!       Мишеней было много. Юсаку встал на самую ближнюю отметку, с которой можно было кидать, вытащил из подсумка два куная и один протянул ей. Суйгин взяла в руки оружие, ощущая необъяснимый трепет. Оно было достаточно тяжёлым для маленького ребёнка, но деревянные были ненамного легче. Суйгин вообще подозревала, что в её деревянных игрушках, которые не предназначались для метания, внутри что-нибудь тяжёлое типа свинца. Руки, в любом случае, лучше было бы начать тренировать как можно раньше. В конце концов, от её меткости однажды будет зависеть её жизнь. И вряд ли у неё так уж скоро начнёт хоть что-то получаться — Суйгин не слишком-то верила в свои силы.       — Держать его лучше так или так, — тем временем принялся показывать ей Юсаку, которому, как она заметила, очень нравилось чувствовать себя учителем, так что он любил объяснять по несколько раз. — Представь, что кунай, э-э-э, продолжение твоей руки.       — Ага, — кивнула Суйгин, старательно повторяя. Как держать кунай её уже, в принципе, учили, но железный всё равно ощущался несколько иначе.       — Самый простой бросок — от плеча той руки, что бросаешь. Метать можно из множества положений, но для начала освой самое лёгкое.       — Оно лёгкое, потому что движение привычное? — уточнила Суйгин.       — Да, именно, — охотно подтвердил Юсаку. — Чуть сложнее — от противоположного плеча. Положение кисти тогда меняется. Ещё сложнее, это когда ты кидаешь кунай, который только что вынул из подсумка, то есть снизу, — продолжил он демонстрировать движения, но кунай всё ещё не бросил. — Есть ещё множество положений для броска, но для начала тебе хватит и этих трёх. А то потом мне нечего будет тебе рассказывать. В общем, смотри, самый простой!       Кунай, который он метнул, естественно, вонзился в центр мишени. Суйгин не стала его разочаровывать и, восторгаясь, похлопала в ладоши. Восторг был вполне себе искренним — она очень сомневалась, что в ближайшее время сможет подобное повторить.       — Теперь попробуй повторить, — предложил ей Юсаку. Суйгин прицелилась и честно попробовала — проклятая железка вонзилась в землю, даже не долетев до мишени.       — Ничего, бывает, — поспешил успокоить её Юсаку. Она мрачно кивнула.       «О, мы с вами успеем друг друга возненавидеть», — думала Суйгин, когда Юсаку вложил ей следующий кунай в руки.       Через полчаса она даже вошла во вкус. Хотелось орать на зажатый в руке кунай, что как бы он не сопротивлялся — его судьба однажды достигнуть мишени. Юсаку всё это время бдел рядом, собирал кунаи и таскал их ей обратно, железки всё ещё летели куда угодно, но не в мишень.       Позади них кто-то красноречиво прокашлялся, они вздрогнули и обернулись. Неподалёку, прислонившись к дереву, стоял их папа.       — Нарушая что-то, ты бы хотя бы не попадался, — покачал головой он, обращаясь к Юсаку. — Говорили же, не раньше четырёх.       — Это я его попросила! — на всякий случай заверила его Суйгин.       — Да уж понятно, — хмыкнул отец. — Смотрю, вы только сегодня начали. Можете продолжать, если маме попадаться не будете. И если ты так и будешь прилежно за ней следить. Но если что — я ничего не видел.       — Конечно, — заверили они в один голос.       — А сейчас мы пойдём домой, а вы порепетируйте пока очень виноватый и раскаивающийся вид, — подмигнул он. — Я уверен, она вас уже наказала за всё, что вы делали.       — Именно! — покивал Юсаку, принявшись собирать разбросанные по земле кунаи. — Так, сестрица, выражение лица номер три, — между делом бросил он.       — Это? — уточнила Суйгин, послушно скорчив требуемую рожу. Ёкуто наблюдал за ними с нескрываемым интересом.       — Нет, это пятое, надо больше раскаяния.       — Так?       — Да! — хлопнул в ладоши Юсаку, поднимая с земли последний кунай и убирая его в подсумок.       — Когда-нибудь ты и от меня дождёшься, Юсаку, — покачал головой он. — Чему ты её только учишь?       — Основам выживания, — с готовностью отрапортовал Юсаку.       Дома им не так уж и сильно досталось.       «Неправильные какие-то мне достались Учихи» — думала Суйгин несколько дней спустя. — «Они какие-то… нормальные. Прямо как обычные люди. Хорошая семья, любят друг друга. Может я попала не совсем в реальность Наруто?».       Надежда была слабой, и, как оказалось, недолговечной, как мыльный пузырь. Картинка сложилась, когда они с мамой пошли встречать Юсаку из Академии, потому что ей было скучно и она очень просила. Юсаку, сделав морду кирпичом, стоя в воротах, окинул презрительным взглядом какого-то заговорившего с ним паренька и мрачно его куда-то послал. Увидев её он, однако, тут же переменился в лице и стал абсолютно привычным. На всякий случай она стаскала маму к воротам Академии ещё несколько раз. Не то что бы он всегда вёл себя, как высокомерное нечто, но подобное очень часто проскальзывало по отношению к нескольким определённым людям.       Время шло, Суйгин всё больше привыкала к жизни в новом мире. Окончательно она осознала себя частью семьи, что удивительно, на своём же дне рождении. Первого ноября её холили и лелеяли так, что в первые пару часов она даже терялась, не зная, как себя вести. У них с бабушкой никогда не было таких праздников — она всегда ограничивалась скупыми поздравлениями. И покупным пирожным. Иногда каким-нибудь мелким подарком.       Утро встретило Суйгин домашним тортом. Это был лучший завтрак в жизни. За столом собралась вся семья, отец уходил на миссию только на следующий день, а Юсаку снова бессовестно прогулял Академию. Суйгин была в восторге от такого внимания. Ей подарили огромного плюшевого дельфина, на котором она могла лежать. Раньше Суйгин ровно относилась ко всяким плюшевым игрушкам, но эта громадина её прямо таки покорила. Она даже думала, что своим детям ниндзя дарят что-нибудь колюще-режущее, не делая скидок на возраст, но то ли её семья была неправильной, то ли у детей всё же было какое-никакое детство. Потом был поход по магазинам, очередное семейное фото, которое пополнит собой альбом. В общем, к вечеру она была в таком восторге, что не знала, что ей больше хотелось: смеяться или плакать от счастья. Это был первый день рождения в жизни, в который всё делалось для неё. При том все они были совершенно искренне счастливы — и это было так волнующе, что она находилась в приподнятом настроении всю следующую неделю.       Это был праздник, который она запомнила навсегда. Единственное, что немного омрачало её настроение, это уход отца. Он ей слишком понравился, но быть ниндзя — такая же работа, как и все прочие, с той только разницей, что миссии могут длиться сколь угодно долго.       — Интересно, надолго он в этот раз? — вздыхала Суйгин, пока Юсаку раскачивал её на качелях. На детской площадке они в этот раз, что удивительно, были одни. Обычно в это время было уже достаточно много народу.       — Он в разведку, как обычно, так что неизвестно, — пожал плечами Юсаку. — Вроде на границу с Ивой или Кусой, по намёкам не слишком понятно было, но точно в ту сторону.       — Опять под дверью их спальни подслушивал? — с трудом подавив смешок, поинтересовалась Суйгин.       — Меня в этот раз не заметили, так что я делаю успехи. Скажешь, нет? — хитро прищурился Юсаку.       — Или отец решил тебя не замечать, — пожала плечами она.       — Могла бы и похвалить брата. Тяжело тебе, что ли? — закатил глаза он, но раскачивать качели не перестал.       — Если я буду всё время говорить, какой ты хороший, то ты возгордишься и куда-нибудь вляпаешься, — фыркнула Суйгин.       — Эй-эй, что за невысокое мнение! — надулся Юсаку. — Я вообще-то один из лучших в потоке.       — Один из? — уточнила Суйгин.       — Именно, — с гордостью подтвердил Юсаку.       — Вот когда станешь самым лучшим, тогда и похвалю, — решила она.       — Так нечестно, — сделал вид, что обиделся он.       — Зато стимул тебе будет, — от души посмеявшись над выражением лица брата, выдавила Суйгин.       — Кстати, а ты чего в кустах сидишь? — неожиданно переключился Юсаку, повернув голову чуть в сторону. — Мы с площадки тебя выгонять не будем, так что…       — О, там кто-то есть? — оживилась Суйгин. В этот момент ветки кустов зашевелились, и оттуда выбрался мальчик примерно её возраста, с короткими, чуть завивающимися волосами.       — Я тут гуляю, — ничуть не смутившись, отозвался он.       — Наверное, твой брат тоже решил начать учить тебя быть ниндзя с «как стать кустом»? — предположила Суйгин, пока мальчишка стряхивал с себя листья.       — Вроде того, только брата у меня нет, это дядя, — пожал плечами он. — Я Шисуи.       Суйгин едва не свалилась с качелей, хорошо, что Юсаку притормозил их. Учиха Шисуи, серьёзно? Она не думала, что вот так вот увидит кого-то знакомого. Пока все дети, которых она видела, были просто детьми, чьи имена ей совершенно ничего не говорили. И из-за этого она, естественно, никак не могла понять, в каком временном промежутке она конкретно находится. Могло получиться и так, что Хирузен только-только стал Хокаге, а могло и так, что скоро на Коноху обрушится своей пушистой тушей девятихвостый. Увидеть же Шисуи, к тому же, такого мелкого, было просто подарком с небес — у неё действительно ещё оставалось время, чтобы научиться хоть как-то себя защищать. Хотя возраст Шисуи немного ломал ей мозг. Она как-то подсознательно считала его взрослым.       — Юсаку, — представился брат, пока она хлопала глазами, разглядывая стоящего рядом с качелями мальчишку, пытаясь окончательно осознать, что этот мелкий — действительно тот самый Шисуи. Вряд ли в клане были люди с одинаковыми именами. — Это Суйгин. Сколько тебе лет и почему ты один?       — Четыре, гуляю, — несколько уклончиво ответил тот. — Ну, будем знакомы.       «Мы ещё и одногодки? Ну ничего себе! Хорошо, что тот мужик не закинул меня во времена Мадары. Я бы, наверное, сошла с ума».       Юсаку явно несколько подзавис, пытаясь придумать, как разговорить вылезшего из кустов мальчишку.       — Юсаку-у-у, — протянула Суйгин, осознав, что рассказывать что-либо Шисуи не слишком-то хочет. — А принеси нам что-нибудь сладкое?       — О, это я мигом, — встрепенулся Юсаку, которого упоминанием сладостей можно было переключить с большинства вещей, которые он не считал важными. — Что хочешь?       — Что-нибудь! — очень определённо отозвалась Суйгин.       — Если что, ты сама виновата. Только ты сиди здесь и никуда не уходи, — напутствовал её Юсаку, остановив качели. — И с качелей слезь, пока меня нет.       — Я с них не упаду, — нахмурилась Суйгин. — Так что не слезу.       — Но не качайся, — не отступился Юсаку. Суйгин нехотя кивнула — иногда подобное отношение раздражало, но Юсаку и так часто влетало из-за неё.       — У тебя хороший брат, — проводив спину убегающего Юсаку взглядом, заметил Шисуи.       — Не то что бы я привыкла делиться, — отозвалась Суйгин, вспомнив, что Шисуи вроде бы хотел себе брата. — Но ты можешь попробовать ему понравиться.       Шисуи неопределённо хмыкнул.       — Проще всего это сделать, если попросить его чему-нибудь научить, он обожает объяснять, — заговорческим тоном продолжила она. — Я даже буду тебе благодарна, иногда он повторяет одно и то же по нескольку раз.       — Я запомню, — заверил её Шисуи.       Так она познакомилась с Учихой Шисуи. Не то что бы они стали часто общаться, но с тех пор периодически виделись. Круг общения Суйгин на самом деле был достаточно узок: её не слишком-то устраивали в качестве собеседников четырёхлетние дети, они не всегда понимали, что именно она от них хочет. Большая их часть, по крайней мере. Поэтому общалась она в основном с Юсаку, с детьми разве что играла, когда приходила на детскую площадку. Ощущать себя снова маленьким ребёнком периодически было очень даже забавно. Её это вполне себе устраивало. У неё был шанс прожить своё детство так, как она мечтала. И пока реальность вполне себе укладывалась в её желания.       Как-то раз они с Шисуи пересеклись на полигоне. Когда они с Юсаку пришли туда, он уже швырял кунаи в мишень. Суйгин захотелось удавиться от зависти — она до сих пор не всегда в эту самую мишень попадала.       — Почему ты тут один? — нахмурился Юсаку.       — Дядя был, но его позвали по делам, — не оборачиваясь, отозвался Шисуи. — Мать не шиноби, отец на миссии, а дома скучно. Так что я попросил, и он меня привёл сюда.       — Понятно, — поджал губы Юсаку. — Ну мне не сложно, послежу за двумя, — он похрустел пальцами и выгрузил рядом с Суйгин несколько кунаев.       — И давно ты здесь? — поинтересовалась Суйгин.       — Час, наверное, — пожал плечами Шисуи.       — И тебе не скучно метать кунаи? — усомнилась она.       — Сидеть дома одному ещё скучнее.       Дядя Шисуи не вернулся ни через час, ни через два, ни через три. Не то что бы они тренировались действительно всё время, что провели на полигоне, но они порядком устали. Поэтому Юсаку думал недолго.       — Нам пора домой, так что и тебя проводим, — решил за него он. — Одного я тебя тут не оставлю.       Обострённое чувство ответственности не позволяло Юсаку бросить малолетку среди колюще-режущего оружия. Каким бы сознательным не выглядел четырёхлетний ребёнок с точки зрения Юсаку он оставался четырёхлетним ребёнком.       Если Шисуи и собирался возразить, то не успел. Юсаку уже собрал все его кунаи и убрал их ему в сумку, после чего смерил его взглядом, усадил к себе на шею, взял Суйгин за руку и невозмутимо отправился вместе с ними к его дому.       — Я и сам дойду, — спустя несколько минут всё-таки отмер Шисуи.       — Считай это компенсацией, — фыркнул Юсаку.       — Я тебе говорила, что ему меня мало, — прошептала Суйгин.       — Тебя иногда даже много, — не согласился с ней Юсаку.       Дядя Шисуи неожиданно обнаружился дома. Он мирно попивал чай на кухне, и его очень хорошо было видно из открытого окна. Юсаку остановился ровно напротив, спустил Шисуи на землю и прокашлялся. Реакции не последовало.       — Вы ребёнка потеряли, — невозмутимо сообщил он, указывая на стоящего рядом Шисуи.       Дядя отставил в сторону чашку и повернулся на голос.       — Спасибо, конечно, но я думал, что он и сам в состоянии найти дорогу до дома.       — Он и показал, куда идти, — нахмурился Юсаку.       — Тогда понятия не имею, что ты тут делаешь.       — Вы оставили ребёнка одного на полигоне с острым оружием, — и не подумал отступиться Юсаку. — И не вернулись за ним.       — И? Он попросил, я показал, где. У меня есть дела, — ничуть не проникся чужим наездом мужчина. — Это всё?       — Понятно, — сам себе кивнул Юсаку. — Суйгин, идём. Шисуи, если что, ты знаешь, где нас найти, пока.       — И кто так воспитывает детей… — донесся до них голос дяди Шисуи, когда они уже сворачивали за угол.       «Я видела одного ненормального Учиху», — резюмировала шокированная Суйгин, привыкшая, что с ней нянчатся так, будто она ни разу не будущий шиноби, а совершенно обычный ребёнок.       Юсаку кипел праведным гневом. Суйгин давно наблюдала за ним и могла с уверенностью сказать, что если он наткнётся на потерявшегося ребёнка, то доведёт его до его дома вне зависимости от того, в какую точку мира придётся идти. Естественно, подобное халатное отношение его бесило. Хотя Суйгин иногда видела детей своего возраста, гуляющих где-то без сопровождения, так что, наверное, по меркам некоторых шиноби это именно их семья была несколько странной. С другой стороны это был его дядя, и он был не обязан любить своего племянника, хорошо, если кормить не забывал.       В декабре началась третья мировая война шиноби. Суйгин стало страшно — существовала вероятность того, что отец не вернётся. Мать тоже могли вызвать на фронт: она и так должна была в скором времени возвращаться к миссиям, но пока всё было тихо. Юсаку, однако, спешно учился готовить под её руководством. И это наводило на нехорошие мысли. Он и раньше, нет-нет, да помогал матери с готовкой, но теперь делал это постоянно и иногда даже вызывался сделать всё за неё, просто под наблюдением. Суйгин постоянно крутилась рядом с ними на кухне, но обычно ей доверяли разве что мыть что-нибудь. Или мешать. Однако однажды ей всё-таки доверили нарезать овощи. В её прошлом мире четырёхлетнему ребёнку ни за что бы не дали нож. Впрочем, и кунаи она там не кидала.       Разговоры, которые вела с ними мама, стали жёстче.       — Обычно, если есть маленькие дети, стараются не вызывать на фронт обоих родителей, — объясняла им она одним морозным утром. — Но если ситуация того требует, руководство закрывает на это глаза.       Именно во время этого разговора Суйгин осознала, что к ней резко перестали относиться как к ребёнку. Да и на их тренировках с Юсаку мама теперь всё чаще присутствовала.       — Через два года ты станешь генином, Юсаку. Как правило, генинов не посылают в боевые действия, но вашему выпуску будет одиннадцать-двенадцать лет. Я усилю твои тренировки дома просто на всякий случай.       — Хорошо, мам, — послушно кивнул Юсаку.       — Мы не знаем, как долго продлится эта война. Я хочу, чтобы вы запомнили: никого дороже друг друга у вас нет.       — Конечно, мам, — синхронно кивнули они и переглянулись.       С тех пор ощущение тревоги иной раз не давало Суйгин покоя. Информация о войне до детей, конечно, пока не долетала, но каждый ребёнок благодаря родителям знал, что война идёт. Суйгин каждый вечер просила, чтобы отец вернулся живым. За то время, что они провели вместе, она успела по-настоящему к нему привязаться. Он был действительно хорошим. Ещё она просила, чтобы мать никуда не посылали. И Юсаку тоже. Она помнила мало информации о третьей мировой войне шиноби, но генинов тогда, кажется, на фронт посылали. И это не давало ей покоя.       Дни тянулись. Так прошло несколько месяцев. Мать, к счастью, всё ещё была с ними, хоть и вернулась к своей работе. Ей удалось попасть на службу в полицию — она надеялась, что так у неё будет больше шансов остаться в деревне с детьми. В апреле с фронта вернулся отец с каким-то донесением, ему позволили отдохнуть в Конохе несколько дней. Всё это время они с Юсаку не отлипали от него, а потом он снова ушёл. Иногда случалось услышать что-то о раненых, но всё чаще приходили вести о мёртвых. Имени отца, к счастью, среди них не было.       Некоторые не особо умные ученики Академии даже радовались. Суйгин слышала это, когда прибегала встречать Юсаку. Благо от их дома до Академии было не так уж и далеко идти, так что мать с некоторых пор стала закрывать на это глаза. К тому же служба в полиции отнимала у неё очень много времени, так что Суйгин постепенно отвыкала от постоянной опеки. Снова чувствовать себя самостоятельной ей нравилось, но войне и свободе действий она предпочла бы постоянную опеку и отсутствие войны. Однако такие масштабные события никак не зависели от её желаний.       Радующиеся войне ученики казались ей полными идиотами. Где реальность и где малолетние герои? Вряд ли кому-то из них светило стать знаменитым ниндзя, скорее уж погибнуть в неравном бою. Только вот рвущиеся на передовую мальчишки этого не понимали и очень обижались, что генинов воевать не посылают. К счастью, Юсаку не входил в их число.       «Пока не посылают», — уныло думала Суйгин, сидя на берегу реки и швыряя камушки в надежде, что они пропрыгают по воде подальше. Вряд ли бы Юсаку или мама одобрили её сидение рядом с водой в полном одиночестве, но они не знали, где именно она была. Хотя река протекала достаточно близко от кланового квартала, так что найти её было не так уж и сложно, но у Юсаку сегодня была отработка прогулов в Академии, так что он задерживался. — «Надо будет попросить Юсаку научить меня плавать. Я-то помню как, но мало ли, захлебнусь ещё, пока это тело привыкнет, а он меня, если что, вытащит. Жаль только придётся отложить это до лета. Долго ждать…»       — Теперь и ты часто одна, — раздался знакомый голос неподалёку. Суйгин поспешно обернулась: к ней неспешно шёл Шисуи, подкидывая и ловя какой-то мелкий плоский камушек.       — Увы, — неохотно признала Суйгин и запустила ещё один камень. Юсаку, конечно, всё так же уделял ей время, но куда реже, чем привыкшей к его постоянному присутствию Суйгин хотелось бы.       — Хочешь пойти со мной? — поинтересовался Шисуи, присаживаясь рядом.       — Куда? — удивилась она. Камень, который она собиралась запустить, плюхнулся в воду совсем рядом.       — На полигон, я, в общем-то, туда и шёл, — тон его голоса был тёплым.       — А меня зачем зовёшь? — ещё больше удивилась Суйгин.       — Я думал мы друзья, разве нет? — нахмурился Шисуи. В его голосе слышалось удивление.       Сегодня, определённо, был день открытий. Она думала, что их с натяжкой можно назвать разве что хорошими знакомыми, но Шисуи, как оказалось, считал иначе. Суйгин стало немного стыдно.       — Э-э-э, если ты так считаешь, — неуверенно отозвалась она. — То, конечно, друзья.       — Ты считаешь иначе? — поинтересовался Шисуи. Теперь он явно был недоволен. Ей стало неуютно.       — Я не думала, что ты вообще рассматриваешь меня, как друга, — честно отозвалась Суйгин, спешно пытаясь придумать, почему именно она так думала. — Я вроде как девчонка?       — Ты у меня спрашиваешь, девчонка ли ты? — неожиданно рассмеялся Шисуи. — Разве это важно?       — Иногда мне кажется, что тебе не четыре, — нахмурилась Суйгин. — Или что ты не ребёнок, а взрослый под хэнге, который зачем-то притворяется.       — Вообще-то мне уже пять, — пожал плечами Шисуи. — Просто моему дяде не нравилось, когда я вёл себя как маленький, поэтому он приложил много сил, чтобы вытряхнуть из меня это, — с усмешкой пояснил он. — Ты тоже говоришь не как ребёнок.       «Это потому что я, блин, не настоящий ребёнок», — мысленно застонала она.       — Да? — удивилась Суйгин. — А когда тебе исполнилось пять?       — Девятнадцатого октября, — отозвался Шисуи, сделав вид, что его удовлетворила такая реакция. Хотя ей почему-то казалось, что это было не так.       — Три дня назад? — простонала она, вспомнив, какое сегодня число. — Хороший я друг, даже не знаю, когда у тебя день рождения, — фыркнула Суйгин.       — Я тоже не знаю, когда твой, — хмыкнул Шисуи.       — Первого ноября, — на всякий случай сообщила она.       — Я запомню, — заверил её Шисуи. — Возраст поступления в Академию, кстати, понизили.       — Насколько? — нахмурилась Суйгин.       — В шесть теперь принимают, — ответил он, всё-таки запуская камушек в воду. Камень пропрыгал раз семь прежде чем утонуть. — Но я пойду в следующий учебный год, так что шесть мне исполнится уже в Академии. Дядя обещал посодействовать.       — Пожалуй, подожду ещё годик… — поёжилась Суйгин, оценив перспективы. Она не знала, хочется ли ей поскорее начать учиться убивать на официальной основе, или ей пока хватит и тренировок дома. Конечно, угроза смерти от рук Итачи всё ещё была реальной — но с поступлением в Академию повышался риск умереть после выпуска на каком-нибудь задании. Она помнила, что третья война была достаточно долгой, а, значит, у неё были все шансы выпуститься и попасть либо на её конец, либо на послевоенные миссии. С этой точки зрения лучше было бы поступать в Академию попозже — она совсем не чувствовала себя способной на всякие свершения вроде миссий.       — Почему? — искренне удивился Шисуи. С точки зрения большинства местных детей стать ниндзя пораньше было чем-то очень престижным. Она видела множество детей, активно тренирующихся со взрослыми или без.       — Мне и дома неплохо, знаешь ли, — уклончиво отозвалась Суйгин.       — Скучать? — уточнил Шисуи. — Это, конечно, отличное занятие, — продолжил он, потягиваясь и поднимаясь на ноги.       — Не стану туда проситься, — всё-таки решила Суйгин. — Пойду, только если родители отправят, — добавила она, запустив в воду последний камень.       — Так что, идём на полигон? — снова поинтересовался Шисуи. Она, признаться, ожидала, что он резко передумает её куда-то с собой звать.       — Ну, пошли, — согласилась она, тоже поднимая на ноги.       «Посмотрю на тебя, почувствую себя полным ничтожеством и точно буду уверена в том, что в Академию мне ещё рано».