Где вода есть

      Это была тихая, тёмная, тёплая осенняя ночь. Суйгин сидела на голове второго Хокаге и не сводила взгляда с центра деревни. Ветер осторожно шевелил её распущенные волосы, луна отражалась на протекторе, пришитом к поясу.       Подтянув колени к груди и сцепив руки в замок перед собой, она молилась всем известным богам по очереди, чтобы проклятое десятое октября закончилось хорошо. Чтобы Обито остановили, чтобы лис остался сидеть там, где и должен, чтобы никто не умер.       В конце концов, она ведь предупредила их. У них была вся имеющаяся информация, чтобы предотвратить грядущую катастрофу. У них был Шисуи, глаза которого они могли бы использовать, раз уж не доверяли другим Учихам.       Но почему-то всё равно было неспокойно. Она не могла найти себе места весь день.       Наверное, дело было в том, что ни ей, ни Шисуи они тоже не доверяли.       «Проверки», — сказал ей Шисуи. — «Бесконечные проверки на лояльность деревне, вот что нас ждёт».       И они точно не до конца верили в то, что получили информацию о будущем. Ну, справедливости ради, случись такая ситуация в её прошлом мире, ей бы тоже вряд ли поверили. До первой катастрофы.       Она не знала, где этой ночью должен быть Шисуи, поскольку не видела его последние два дня, а план «Роды джинчуурики» держали в секрете до самого конца, так что он даже намекнуть ей не мог. На обсуждение плана её, естественно, не позвали ни в качестве источника информации, ни в качестве альтернативного мнения, ни в качестве Учихи с шаринганом, которая в случае чего могла бы стать гарантом безопасности деревни. В глазах девятихвостого ведь горел обычный шаринган с тремя томое. Значит, даже без мангекё у неё были шансы перебить чужое гендзюцу своим — ну, или, быть может, ей просто хотелось думать, что она действительно может сгодиться на что-то.       Хотя, конечно, было глупо надеяться, что они всерьёз воспримут девчонку, едва ставшую генином, с неизвестными намерениями. Что бы там не вытащил из её головы Иноичи — воздействовать на её разум как-либо было невозможно, попасть в её голову без разрешения было невозможно. Это означало, что она под подозрением. И Шисуи точно был прав, предрекая бесконечные проверки.       Это было ожидаемо. Никто и никогда не поверит на слово в таких вещах. Не в этом мире, полном параноиков, и уж точно не те, кто состоят в аппарате управления параноиками.       Она помнила, что лиса переместили довольно близко к лицам Хокаге, и поэтому пришла туда. Ещё с утра она осознала, что не сможет ни лечь спать, ни спрятаться в убежище, как наверняка поступила бы другая, более разумная попаданка. Вместо того чтобы сбежать хоть куда-нибудь она, как последняя идиотка, пришла на монумент.       Суйгин сама не представляла, для чего она сделала это. Но, сидя на голове второго, она не могла заметить усиленных патрулей. Хотя Шисуи говорил ей, что она начинает замечать, сколько бы она не вглядывалась… Коноха выглядела также как и любой вечер до этого. Словно бы никакая джинчуурики не отправилась рожать. Ничего необычного.       И эта обыденность пугала её больше всего, хотя, казалось бы, должна была успокаивать. Ожидание, воистину, было самым сложным действием.       В девять вечера её попытался согнать с насеста патруль полиции, состоящий из двух девушек Учиха, но Суйгин, нервы которой и без того были взведены до предела, в довольно грубой форме высказала им, что правилами на головах Хокаге сидеть не запрещено, оскорбительных действий она не совершает, она генин и имеет право ходить по деревне хоть круглые сутки, и вообще «отстаньте, я медитирую на голове Тобирамы Сенджу, пытаясь постичь смысл жизни». Учитывая общеизвестную ненависть к Учихам Тобирамы, было не удивительно, что девушки из полиции усомнились не то в её умственных способностях, не то в искренности, но, всё, что они могли сделать, это окинуть её снисходительным взглядом и продолжить патруль, потому что она действительно ничего не нарушала, сидя на каменной голове давно мёртвого главы деревни. И даже клан своими действиями не позорила, так что надавить было не на что.       «Я успокоюсь только с наступлением рассвета», — думала Суйгин. — «Или когда увижу младенца и живую-здоровую Кушину. Понятия не имею, где они живут, так что… Придётся ждать рассвета».       Она помнила, что нападение случилось достаточно ранним вечером, потому что Итачи не спал и укачивал младенца Саске, поэтому с заходом солнца в её голове словно бы шёл отсчёт. Время, казалось, стало походить на вязкий кисель. Она следила за тем, как люди неспешно прогуливались по хорошо освещённым улицам, как мужчины шли выпить после работы, как дети тянули матерей в сторону магазинов со сладостями… Где-то под монументом надрывно мяукала кошка. Этот звук будто впивался в её разум, усиливая лихорадочное возбуждение и ожидание худшего.       Наверное, правы были те, кто говорил, что счастье человека — в неведении. Знание будущего действительно угнетало.       Её утешали только мысли о том, что Юсаку был на задании вне деревни. Хотя бы за него можно было в этот день не переживать — даже если на него нападут вражеские шиноби, шансов выжить у него будет явно больше, чем при нападении биджу.       Момент, когда тёплый воздух превратился в ледяной, она запомнила на всю оставшуюся жизнь. Это был резкий, жуткий переход, словно бы тебя мгновенно окунули в ледяную воду в мороз.       Девятихвостого действительно призвали неподалёку от монумента Хокаге. Столб пыли, поднявшийся много выше скалы, загородил собой обзор и заставил закашляться, кричали и стонали раскиданные в разные стороны люди.       Подскочив на ноги и застыв с широко распахнутыми глазами, Суйгин наблюдала за тем, как умирала её надежда на благополучный исход сегодняшнего дня.       «Почему? Почему так?» — билась в голове одна-единственная мысль, пока пыль оседала, а лис с утробным рычанием расправлял свои хвосты. — «Они же знали!..»       Люди бросились прочь, лис замахнулся и снёс одно из зданий, затем другое, третье…       …Шикаку говорил ей, что есть прирождённые стратеги, просчитывающие все варианты решения проблемы, способные за считанные минуты выбрать оптимальный из многих, чтобы выйти из боя с минимальными потерями. Он говорил, что она, к сожалению, из другого типа людей — из тех, кто видит решение, которое часто оказывается неплохим… и в то же время отчаянно рискованным.       Она сидела на чёртовом монументе последние несколько часов, жалея о том, что находится в неведении и молилась, чтобы ничего не произошло.       Очевидно, мольбы были бессмысленными.       Люди бежали, лис рушил здания, в его глазах горел шаринган с тремя томое. А она стояла. И смотрела.       У неё не было силы, подобной Мадаре, чтобы отпинать лиса, взять его под контроль и приволочь в деревню одной рукой. У неё не было ни цепей чакры, ни мокутона, которыми можно было бы организовать клетку. Она не владела фуиндзюцу. Она не была даже чунином, но она была близко.       И у неё был шаринган с тремя томое. Ей говорили, что гендзюцу, это, возможно, лучшее, на что она способна.       Рядом не было ни Шисуи, ни четвёртого. Никого, кто мог бы её остановить. Никого, кто мог бы остановить лиса. Третий Хокаге, похоже, как и в манге, одевался перед тем, как броситься в бой. Учихам, скорее всего, запретят вмешиваться, опасаясь, что они возьмут лиса под контроль и устроят переворот. Это значит, что она действительно была единственным человеком, у которого были призрачные шансы сделать хоть что-нибудь.       Ей не поверили, или поверили, но немногие, и расплачиваться предстоит невинным людям. И Четвёртому с его семьёй.       Мимо неё, в считанных метрах, просвистел, как хлыст, один из хвостов, разбивая скалу, каменная крошка брызнула во все стороны. Суйгин, не раздумывая, метнулась к хвосту и вцепилась в него, предвкушая самый отстойный аттракцион в своей жизни.       Руки обожгло. Наверное, это была та самая ядовитая чакра, но выбора у неё не было. Ей ведь нужно было добраться до его глаз — и хвост был самым быстрым лифтом наверх.       Однажды она уже обменяла жизнь на жизнь. В этот раз это хотя бы будет попытка разменять одну ради многих.       Хвост взметнулся вверх и она вместе с ним — девятихвостый вряд ли ощущал вес такой малявки, как она. Это было действительно страшно, стрёмно, и чудовищно быстро. Мгновение — и хвост застыл над головой лиса, Суйгин отпустила его и, сгруппировавшись, приземлилась тому на загривок, краем глаза замечая, как хвост снова разбил скалу.       Приземление на голову лис уже не мог проигнорировать, чтобы устоять она, по привычке, попыталась зацепиться за что-нибудь вместо того чтобы просто послать чакру в ноги… и в итоге повисла на его ухе. В ярости, лис взмахнул головой, она перекувыркнулась через себя и… шлёпнулась ему на морду, оказавшись прямо перед глазами. С обожженных ядовитой чакрой рук капала кровь, но боли она практически не ощущала — в такой-то ситуации мозгу было попросту некогда обратить на неё внимание.       Позиция действительно была идеальной.       Оставалось надеяться, что её глаза были сильнее, чем один глаз Обито.       Краем глаза она успела заметить, как справа взметнулась когтистая лапа, наверняка чтобы скинуть докучливую букашку с морды, глаза напротив неё из красных превратились в жёлтые… и мир… словно остановился.       Машинально она создала то самое место, из которого попала в этот проклятый мир. Бескрайнее небо и хлюпающая под ногами вода, в которую не проваливаешься, как бы ни пытался. Только в этот раз вместо страшного рогатого мужика — девятихвостый демон-лис в ярости. Огромное рыжее чудовище среди умиротворяющей бесконечной синевы.       — Учихи-и-и-и! — взревел он, замахиваясь лапой.       Видя приближающиеся когти, Суйгин позабыла о том, что вообще-то хозяйка иллюзии, и вместо того чтобы воспользоваться этим, или хотя бы попытаться увернуться, просто и совершенно по тупому заорала в лучших традициях Наруто, только вместо «Саске» в её случае было…       — Курама-а-а!       Коготь застыл в считанных миллиметрах от её носа. Курама разглядывал её, она его. Молчание затягивалось.       — Поговорим? — первой предложила Суйгин, подло воспользовавшись тем, что лис, вероятно, не слышавший своего имени со времён Хагоромо, переваривал случившееся.       — Мне не о чем разговаривать с Учихами! — опомнившись, выдал Курама, но лапу опустил, а просвистевшие рядом с собой хвосты Суйгин не посчитала за угрозу, поскольку, наконец, вспомнила, что вообще-то утащила лиса в иллюзию, в которой она царь и бог, если никто его в реальности чем-нибудь до крови не ударит, конечно.       — Есть одна ма-а-аленькая проблема: я не совсем Учиха, — прокашлявшись, сообщила Суйгин, чувствуя, как к ней возвращаются крохи уверенности вместе с глупой привычкой тупо шутить, выёживаясь там, где не надо. Впрочем, учитывая её мяуканье в отделе допросов и пыток, глупо было ожидать нормального поведения… — Дело вот в чём, — продолжила она, когда лис фигурно разложил свои хвосты вокруг неё. — Я попала в это тело из-за Хагоромо, — и, даже если тот мужик был не им, лису об этом знать было не обязательно. Информация у неё есть? Есть. Затащив лиса в иллюзию, единственное, что она может сделать, это с ним договориться, верно? Значит, надо использовать все козыри, которые есть. — Можно сказать, меня насильно запихнули в это тело и велели исправлять чужие косяки.       Лис бессовестно заржал.       — Чем ты недовольна, Учиха?! Ты шатаешься на свободе, в то время как твои сородичи виноваты в том, что я множество лет заперт в клетке наедине с самим собой!       А Курама-то действительно был очень обиженным на весь род людской. Это было не удивительно. Ну, раз такое дело, то можно было и приукрасить своё положение. Чем чёрт не шутит, может ей немного посочувствуют и это вынудит его прислушаться?       — Так уж получилось, что у меня нет выбора: если я не сделаю то, что нужно Хагоромо, он засунет меня обратно на несколько лет раньше, и мне придётся всё проживать сначала. Улавливаешь?       — Мне-то какое дело? Я хочу отомстить за всё, что люди причинили мне!       — А я должна спасти тебя, — вздохнув, сообщила Суйгин, отчаянно пытаясь выдавить из себя искреннюю улыбку. Учитывая его возможное будущее в качестве десятихвостого, она даже не врала! — Как ты правильно сказал, Учихи виноваты в том, что ты заперт. Учиха же сейчас виноват в том, что ты на свободе — и крушишь всё, что попадается под твои лапы. А в глазах твоих горит его шаринган. Это ли не унижение?       — Ещё какое неуважение! — прорычал Курама. — Но раз уж я на свободе, говорю тут с тобой… то и тот Учиха меня больше не контролирует! Так что я свершу свою месть…. И начну я с тебя!..       — Хагоромо передавал привет, — невозмутимо отозвалась Суйгин. — Может, я всё-таки расскажу, что тебя ждёт в будущем и что я хочу исправить?       Медленно обвивавшийся вокруг её ног хвост шлёпнулся обратно на воду, подняв тучу брызг.       — Быстрее, Учиха! Моё терпение не бесконечно!       «Учитывая, что ты уж сто лет ни с кем не говорил, боюсь, когда я заткнусь, ты будешь об этом жалеть», — мысленно повеселилась с ситуации она. Подумать только, разговаривает в иллюзии с местным демоном и… совсем не испытывает страха. Впрочем, учитывая её суицидальные наклонности во имя общего блага, удивительно было, что она вообще задумывалась о чём-то подобном не постфактум, а непосредственно в процессе осуществления тупого, хоть и героического поступка. С другой стороны, она знала, что в целом Курама был… ну, достаточно безобиден, если его не бесить. Может, дело было в этом.       С другой стороны, скажи она кому-то из местных, что Курама безобидный, её, вероятно, в лучших традициях инквизиции сожгли бы как сумасшедшую, просто на всякий случай. Правда, здесь Данзо бы ещё глаза вырвал, чтоб оставить себе в качестве сувенира.       Прокашлявшись, Суйгин вдохновённо принялась излагать девятихвостому демону трогательную историю его дружбы с Узумаки Наруто, особое внимание уделяя тому, как весело они вместе фестивалили на очередной мировой войне шиноби, и тому, во что пытались превратить хвостатых демонов ушлые людишки, к чему это привело, чем окончилось… Естественно, не упуская возможности швырнуть в лисью морду фактами, которые могли бы быть известны ей разве что от Хагоромо (потому что лису уж точно не стоило знать о таком странном источнике информации, как параллельный мир). Хвостатых в процессе рассказа она, конечно же, называла исключительно по именам — ходить с козырей, так со всех, что есть, чтоб у несчастного лиса, который много лет пробыл в практически информационном вакууме, голова начала пухнуть.       — И ты хочешь, чтобы я поверил вот в это? — стоило ей замолчать, поинтересовался Курама, за время рассказа успевший разлечься так, что теперь его морда, удобно пристроенная на передних лапах, учитывая немаленькие размеры, возвышалась совсем рядом с ней.       — Ага, — жизнерадостно подтвердила Суйгин, потому что других вариантов у неё попросту не было. — Хагоромо говорил, конечно, что ты можешь быть вредным, и сожрать меня… Ну, если уж сожрёшь, начну сначала, попрошу отправить меня в Суну, буду охмурять Шукаку.       Лис недовольно заворчал.       — Я не чувствую страха, — резюмировал он.       — Ну, а зачем бояться смерти, если я знаю, что всё равно не помру? Придётся опять пожить ребёнком, но что поделать… — Суйгин демонстративно пожала плечами.       — Ладно.       — Что ладно? — так удивилась лёгкому согласию она, что машинально переспросила.       — Что ты от меня хочешь, Учиха? — возмущённо выдохнув, расширил вопрос Курама.       — А-а-а… ну… чтобы ты тихо-мирно залез в пузо Наруто, потерпел ещё лет десять, подружился с ним и наподдал людишкам, непочтительно тянущим лапы к хвостатым зверям?       — И почему я должен согласиться?       — Ну-у-у… — задумчиво протянула Суйгин, отчаянно пытаясь выстроить в голове логические цепочки, чтобы привести достойную аргументацию. — Сейчас ситуация в мире такова, что всех хвостатых, так или иначе, запихнули в людей. Шиноби, которые способны утрамбовать вас в печати, всё ещё топчут эту землю, так что максимум, что ты выиграешь, отказавшись, это с часок мнимой свободы и тебя таки запихнут в чьё-нибудь пузо. Или развоплотят, и придётся тебе существовать пару лет в режиме бестелесном. Потом, опять же, снова словят и засунут в кого-нибудь. Так зачем всё усложнять, просто чтобы всё порушить? Разве это круче, чем возможность обрести достойного собеседника? К тому же, легальные прогулки с Наруто это явно безопаснее, чем с кем-то ещё, он всё-таки сын Кушины, выносливый Узумаки. А всех, желающих покуситься на тебя и на него вы будете с улюлюканьем растаптывать, в процессе меняя ландшафт. Ну и самый главный плюс, это, конечно же, сохранение твоей воли! — радостно хлопнув в ладоши, закончила она. — Как ты понимаешь, среди Учих всё ещё есть типы, способные выворачивать наизнанку сознание, и их могут пустить в дело, если ты устроишь тут локальный апокалипсис.       — Как смеешь ты мне угрожать… — щёки лиса возмущённо надулись.       — Э, нет-нет-нет, — замахала рукой Суйгин. — Я не угрожаю! Я обрисовываю перспективы! Ты, конечно, сильный, спору нет, но тебе ли не знать, какие люди упорные? Упорней тараканов иной раз! Кстати о них. Мадара всё ещё не сдох, так что если к моменту взросления Наруто его не словят и не упокоят, у тебя будет шанс приложить к этому лапу. Не гарантирую, конечно, мелкий всё-таки сейчас младенец, но кто знает? Как показывает практика — Мадара тварь живучая, может снова выползти откуда-нибудь…       — Складно говоришь, Учиха…       — Меня, кстати, зовут Суйгин, — сочла нужным сообщить она. — Очень приятно познакомиться, наконец. Так что, ты согласен залезть в Наруто?       Лис смерил её долгим пристальным взглядом, в котором отчётливо читалось, как сильно ему хочется её сожрать, чтобы заткнулась, но что-то, очевидно, это желание перевешивало. Возможно, призрачная возможность протоптаться всеми лапами по Мадаре.       — Ладно, — вздохнул он. — Но никаких больше поганых красных глаз! Ты поедешь на мне к месту запечатывания, Учиха! И если кто-то сверкнёт своими глазёнками в мою сторону…       — Поняла-поняла, никто не сверкнёт, потому что я сделаю вид, что ты лапочка и вообще душка, а ещё что я тобой командую. Так народу будет легче, как думаешь?       Курама скорчил очень красноречивую рожу: если бы Суйгин сама не видела, то ни за что не поверила бы, что на лисьей морде может быть одновременно и безысходность, и смирение, и очень большое желание забрать свои слова обратно, протоптаться по Конохе и дать дёру, поджав под себя все свои хвосты, чтобы больше никаких Учих в своей жизни никогда не видеть.       — Как хочешь.       — Кстати… — неуверенно начала Суйгин, но, заметив скептический взгляд лиса, поспешно исправилась. — Не мог бы ты свою ядовитую чакру втянуть, когда мы вернёмся в реальность? А то я… довольно сильно обожглась…       — Слабые людишки, — фыркнул Курама.       Явного «нет» не прозвучало, так что Суйгин понадеялась, что это было согласие, и развеяла иллюзию. Тёмная ночь, окутавшая их со всех сторон, встретила тишиной. Она проморгалась, оглядываясь, и заметила третьего Хокаге совсем рядом с лисом, кучу шиноби позади него, и множество вокруг. Они стояли… и настороженно смотрели.       Чакра, окутывавшая лиса, развеялась. Суйгин нервно улыбнулась и помахала стоявшим внизу людям, с рук слетела кровь, и Курама возмущённо зарычал — ему едва не попало в глаз.       — Поняла-поняла, — поднимаясь на ноги, пробормотала Суйгин, всё ещё сидевшая практически на его носу. — На голову сяду, ладно?       Фырканье было ей ответом. Усевшись в позу лотоса между ушей, она с сожалением оглядела свои ладони, прожженные до мяса. Вид был тот ещё, честно говоря, она даже почувствовала подступающую дурноту. И, что самое отвратительное — чакры у неё практически не осталось, так что попробовать залечить раны она не могла. Как и достать обезболивающее из сумки, чтобы заранее выпить его. Напряжение постепенно отпускало, так что она уже начинала ощущать лёгкую ноющую боль в руках… и других частях тела, которыми умудрилась задеть лиса в процессе своего триумфального полёта на хвосте. Стопы тоже саднили.       Стоящий на своей каменной голове Намиказе Минато махнул рукой, привлекая её внимание. Суйгин, вертевшая головой туда-сюда как раз в попытках найти его, облегчённо выдохнула.       Окружавшие их люди всё ещё не шевелились.       — Минато-сама, девятихвостый согласился поселиться в пузе вашего сына, — громко объявила она. — Телепортируете нас подальше отсюда?       — Ты… уверена? — уточнил Минато, несколькими условными сигналами отдавая приказы всем, собравшимся вокруг.       Курама недовольно фыркнул.       Суйгин пожалела, что не может почесать его за ухом.       — Ну-ну, ты же не обрадуешься, если я всем расскажу, как тебя зовут, да? — уточнила она.       Курама постучал её по голове кончиком одного из своих хвостов. Она почти услышала ошеломлённое «что происходит», прокатившееся по рядам шиноби.       — Давай, подвинься поближе к Минато-сама, — попросила Суйгин. — Мы же хотим, чтобы твоя печать была поуютнее, да? Значит, ему нужно поберечь чакру.       Снеся задницей несколько зданий, Курама развернулся и, явно из вредности смахнув хвостами ещё несколько, прошёл чуть ближе к скале с лицами и приблизил свою морду прямо к четвёртому Хокаге. Кивнув, Минато быстро сложил печати и спустя несколько мгновений его, и Кураму вместе с Суйгин перенесло за пределы деревни.       Оглядевшись, она без труда узнала место, где Наруто должен был стать джинчуурики. Пока они с Курамой оглядывались, моргали, и осмысливали своё новое местоположение, Минато успел телепортироваться домой и принести сюда же Кушину вместе с Наруто.       — Ты… держишь его под контролем? — осторожно уточнил Минато, укладывая младенца на камень.       — Кто это тут под контролем? — возмутился Курама.       — Не-е-е, он тут по своей воле, — поморщившись от того, насколько громким оказался его голос в реальности, отозвалась Суйгин. — Я рассказала ему про будущее, обрисовала перспективы. Поподробнее попозже могу рассказать, думаю, чем скорее вы организуете ему новое место жительства, тем спокойнее будут себя чувствовать жители Конохи.       — Ты права, — согласился Минато. — Но тебе надо бы с него спуститься.       — Курама, лапочка, спусти меня, пожалуйста, — попросила Суйгин.       — Кто тебе тут лапочка… — проворчал лис, обхватывая её за талию одним из хвостов и достаточно аккуратно ссаживая на землю рядом с камнем. Выглядел он при этом довольно печальным — уходить из мира в очередную клетку, в которой придётся находиться в полном одиночестве, ему явно не хотелось. Даже рычать возмущённо перестал.       — Вы действительно договорились, — удивлённо заметила Кушина, тяжело опираясь на камень.       — Я разумнее многих, жалкие людишки, — высокомерно отозвался Курама, окидывая её недовольным взглядом.       — Вот теперь узнаю девятихвостого… — слабо засмеялась та.       — Надеюсь, твой сын окажется поприятнее, — не остался в долгу Курама.       Выглядела Кушина действительно неважно, так что Суйгин всерьёз забеспокоилась о том, а переживёт ли она вообще сегодняшний день, даже если Курама не насадит её на свои когти? Вопрос действительно был актуален… Не хотелось бы, чтобы Наруто остался без матери, а Минато без жены. С другой стороны, Узумаки Мито вроде ещё несколько лет точно прожила после того, как из неё лиса выдрали… А Кушина помоложе той бабульки будет…       Следующие несколько минут Суйгин наблюдала за процессом перемещения Курамы в пузо младенца. Законы, по которым работали местные техники, вызывали у неё всё больше и больше вопросов, но спрашивать, по какому принципу подобное вообще возможно, ей не хотелось. В голове почему-то всплывал давний разговор с одноклассником, ещё из её прошлого мира. Мальчишка любил мастерить всякие интересные штучки и увлекался роботехникой, так что периодически притаскивал в школу всякое.       «А как оно работает?» — как-то спросила она.       «Не надо думать, как, а то перестанет. Оно просто работает», — ответили ей тогда.       Она, конечно, поняла, что ему просто лень было объяснять что-то человеку, который в теме не разбирается, но теперь почему-то опасалась, что рассказ о принципах работы фуиндзюцу будет где-то в этой же категории.       Задуматься об этом всерьёз, она, к несчастью, так и не смогла. Стоило только девятихвостому переехать в новый дом, как адреналин окончательно выветрился из её организма, и до мозга дошло, что то, что она творила, было из области не то сюрреализма, не то фантастики. Тело радостно напомнило, что оно, вообще-то, неслабо так пострадало от чакры девятихвостого, а потом она с размахом потратилась на гендзюцу специально для Курамы…       Не было ничего удивительного в том, что она попросту потеряла сознание.