Где вода есть

             Когда Суйгин пришла в себя — с момента нападения девятихвостого прошло уже три дня. Тело жутко ломило, по ощущениям на ней было столько бинтов, что она была похожа на мумию. Ирьенин, явившийся через полчаса после пробуждения, популярно объяснил ей, чем такие геройские поступки обычно заканчиваются и, естественно, упомянул, что окажись медики Конохи чуть менее квалифицированными, померла бы она попросту от болевого шока, потому что тело бы не справилось с полученными повреждениями и чакроистощением.       Волосы ей, к слову, укоротили сантиметров на пятнадцать, так что теперь они спускались едва ли ниже плеч. Сделано это было, чтобы быстрее и проще восстановить все повреждённые ткани, мышцы и кожу. Но и то получилось не до конца — среди присутствующих всё-таки не было второй Цунаде — так что её ожидали ещё несколько малоприятных дней и ежедневное воздействие медчакры на организм.       Напоследок ирьенин пригрозил, что если она посмеет сбежать — на ней точно останется множество уродливых шрамов. Представив, как будут выглядеть шрамы от ожогов чакрой девятихвостого, Суйгин клятвенно заверила, что с кровати встанет разве что в туалет. На этом её оставили в покое — ненадолго, правда.       Следующим её посетил Шикаку. И, после того как мужчина выразил благодарность за то, что она своими действиями минимизировала разрушения он открыл рот и не закрывал его последующие двадцать минут, с чувством, с толком и с расстановкой объясняя, почему подобные действия для человека её навыков и положения неприемлемы. В ход пошло всё: и её возраст, и навыки, и положение в иерархии деревни, и тот факт, что она вообще из другого мира. Шикаку прошёлся и по уставу, который они проходили ещё в академии, по которому ей следовало позвать джонина (того же Шисуи) и вообще отойти в сторону и не мешаться взрослым. И по тому, как выглядел этот поступок с точки зрения и тактики, и стратегии, и, конечно же, по последствиям. Да, минимизация жертв и разрушений, а также нейтрализация биджу входили в список вещей, за которые людей начинают считать героями, но в перспективе… в перспективе она серьёзно так подставилась. И то, останется она в живых или нет, не слишком-то повлияло бы на последствия.       Но прежде чем разжевать ей последствия, Шикаку расспросил её сначала о том, что произошло в иллюзии, а после о мотивах поступка. И, получив честный ответ, покачал головой.       — За подобные подвиги положен даже не ранг чунина, а ранг джонина, — сказал Шикаку. — И что, как ты думаешь, ты достойна хотя бы звания чунина?       Полусидевшая в постели Суйгин устало откинулась на подушку, жалея о том, что забинтованными пальцами двигать не может, потому что очень уж хотелось побыть в шкуре Хинаты и потыкать указательными пальцами в друг дружку. Ну или хотя бы нервно порастирать руки, потому что под разочарованным взглядом наставника хотелось спрятаться под одеяло и остаться жить там до скончания века.       — Нет, — призналась она. — Чунин — командир, и он отвечает за всех членов отряда. Я же видела только цель и очевидные последствия, и действовала соответственно.       — Хоть это ты понимаешь, — вздохнул Шикаку. — Так что не жди звания. Я сделаю всё, чтобы ты его не получила для твоего же блага, иначе высока вероятность, что твоя первая миссия в новом ранге станет для тебя последней.       — П-простите… — промямлила Суйгин, нервно кусая губы за неимением лучшей альтернативы.       — Я не умаляю значимости твоего поступка, — он похлопал её по плечу, практически единственному месту на её теле, которое не скрывалось за бинтами. — Благодаря тебе множество людей остались в живых. Хокаге и его жена остались в живых. Совет очень сожалеет, что отнёсся к полученной от тебя информации сквозь пальцы. Они учтут это в дальнейшем. Ты заслужила титул героя деревни, но не звание чунина. Мне ещё многому нужно научить тебя.       — Да… понимаю. Спасибо, Шикаку-сенсей…       — Выше нос. Жители уже даже дали тебе прозвище, — щёлкнув её по носу, заметил Шикаку. И, отметив заинтересованность и опасение в её взгляде, добавил. — Укротительница биджу.       Суйгин подавилась воздухом, прокашлялась и просипела:       — Хорошо хоть не наездница…       — Такой вариант тоже ходил, но первый, видимо, понравился людям больше. Уж не знаю, кто его придумал и выпустил в массы, но, думаю, тебе стоит подготовиться к тому, что ты будешь очень популярна, когда выйдешь отсюда.       — Больше шиноби сплетни любят только бабушки-шиноби… — пробормотала Суйгин, отчаянно пытаясь переварить обретённое прозвище и народную славу. Что-то ей подсказывало, что приятного в этом будет мало. Клан точно вспомнит о её существовании…       — Кстати о том, когда ты отсюда выйдешь. Вряд ли тебя оставят в покое до этого момента, так что будь начеку и следи за своими словами. Советую прикинуться глупенькой фанаткой Минато, как ты это умеешь, когда тебя начнут спрашивать о том, как ты дошла до того, что избрала столь оригинальный способ суицида.       — Я действительно люблю Четвёртого как Хокаге! — возмутилась Суйгин. — Ещё с того времени, как читала, эм… историю о его сыне. И очень им восхищаюсь!       — Вот и постарайся убедить в этом свой клан. От внимания тебя это, конечно, не избавит, ты привлекла его с размахом, но от части проблем оградит.       Суйгин поёжилась. Если уж Шикаку говорит о внимании клана, то дело было плохо. Впрочем, наивно было полагать, что такой финт они оставят без внимания… Они же не слепые, когда дело касается возможной выгоды для клана. Она, конечно, не дотягивает до уровня Шисуи, но одним поступком, можно сказать, завоевала народную любовь, а это дорогого стоит в их положении. Подумав о том, что её ожидает, Суйгин пожелала вернуться назад и попросить Кураму её сожрать.       — Что ж, от звания чунина я тебя огражу, — потерев переносицу, сообщил Шикаку, поднимаясь со стула. — Но твой клан, думаю, в любом случае останется недоволен. Не дали звание — проявление неуважения к героизму, неуважение к клану в целом, «это всё из-за того, что она Учиха! Вечно нас ущемляют!», — заметив отчаяние в её взгляде, мужчина со смешком отметил. — Что? Я не преувеличиваю, именно так они себя ведут на общих собраниях. Если бы тебе дали чунина — они возмутились бы, что звание слишком низкое для такого поступка. До джонина ты не дотягиваешь по силе, но вряд ли кто-то из них задумывался об этом достаточно, чтобы осознать последствия. Насколько я заметил по их поведению, сейчас они ослеплены положительной реакцией жителей на твой поступок и пытаются перенести его на весь клан. То, к чему может привести присвоение звания, не соответствующего способностям, их не волнует.       — Но разве никто не видел шаринган в глазах лиса, когда тот только появился? — недоумевающе моргнув, поинтересовалась Суйгин.       — Видели. Поэтому я и сказал, что реакция положительна на твой поступок, а не на клан в целом — люди считают, что кто-то один нападение устроил, а один, любящий деревню, остановил. Это раскол мнений. Ожидай две диаметрально противоположные реакции на себя у своих. Жители на твоей стороне, насчёт клана, думаю, ты и сама всё понимаешь, — Шикаку зачем-то принялся ощупывать карманы своего жилета.       — Значит, по Конохе ходит слух, что кто-то решил устроить диверсию, а малолетняя девица поломала им все планы?       — В точку, — кивнул Шикаку, вынимая из одного из карманов книгу в яркой обложке и протягивая ей. — Это тебе от Хокаге.       Суйгин беспомощно развела руки в стороны — бинты с них ещё не сняли, она сильно сомневалась, что сможет в ближайшие несколько дней переворачивать страницы. На обложке значилось «Повесть о настоящем ниндзя». Сочувствующе покачав головой, Шикаку положил книгу на тумбочку.       — До прямых обвинений в попытке переворота ещё не дошло и, надеюсь, не дойдёт, но такие настроения никогда ничем хорошим не заканчиваются, — сказал он. — Выздоравливай, я к тебе больше заходить не буду, поскольку уже сказал всё, что хотел. Я сейчас нужнее у Хокаге.       Шикаку вышел, но на этом визиты не закончились. К несчастью, в госпиталь можно было свободно попасть до пяти часов вечера, так что Суйгин «посчастливилось» лицезреть Фугаку и троицу, которую они с Шисуи давно окрестили «заговорщиками».       — У вас есть пятнадцать минут, — напомнила им ирьенин прежде, чем закрыть дверь.       Никто из вошедших мужчин и не подумал присесть на стул или кровать. Они просто окружили её, возвышаясь, словно скалы. Смотря на четверых мужиков, Суйгин думала о том, нафига приходить к малолетке такой толпой, и о том, что они могли бы быть и повежливее, негоже давить такими примитивными методами. Тем более на больных. Впрочем, после Ки Курамы эти не воспринимались никак совершенно. Так и хотелось сказать «возвращайтесь после того как возьмете пару уроков по устрашению от биджу», но она сдержалась. Не зря же, наверное, Шикаку просил её прикинуться тупой фанаткой Минато? Нара надо слушать, они плохого не посоветуют.       Оглядев мужиков, Суйгин улыбнулась, используя невинную улыбку, которую ей в далёком детстве натренировал лично Юсаку, чтобы обманывать мать. Если уж с ней прокатывало, то и с этими должно. Во всяком случае, очень хотелось в это верить.       — Здравствуйте? Вы, кажется, глава полиции, верно? — попробовала начать разговор она, когда стало очевидно, что вошедшие первыми говорить не собираются. Оценивающие взгляды очень уж нервировали.       — Верно, — сухо подтвердил Фугаку. — Поздравляю с тем, что выжила. Как ты подчинила девятихвостого?       Вопрос был… опасным. И очень хорошо описывал то, как происходящее смотрелось со стороны. Нужный эффект, конечно, был достигнут, но она как-то не подумала, чем это ей потом аукнется…       «Они, походу, решили, что у меня есть мангекё…» — с ужасом осознала Суйгин, заметив у одного из стоящих чуть поодаль мужчин шаринган. — «Они, походу, проверяют, вру ли я. Ну, можно лгать, лгать и лгать и не сказать ни слова неправды! Если у меня хватило красноречия, чтобы уговорить биджу, то и для этого хватит. Главное не сомневаться. С богом!»       — Эм… я его не подчиняла, — невинно хлопая глазами, сообщила она, прилагая чудовищное количество усилий для того, чтобы не совершать никаких лишних движений. — Мы с Шисуи очень много тренировали гендзюцу, поэтому я просто… Утащила лиса в иллюзию и поговорила с ним. Он оказался разумным и согласился со мной, вот и всё. Эм… я уже рассказала всё Шикаку-сенсею, он обещал рассказать клану, когда вы спросите, потому что… ну… это было довольно страшно, если честно… до сих пор не верится, что я выжила… — она застенчиво опустила глаза. — Не хотелось бы подобное повторять…       — Почему ты так поступила? — прищурившись, спросил Фугаку.       «Спасибо за совет, Шикаку-сенсей!»       — О-о-о-о! — восторженным голосом протянула Суйгин, воскресив в памяти чувства и реакции, которые испытывала при прочтении манги Наруто каждый раз, когда там мелькал Минато. Вспомнила свою реакцию на него живого в этом мире и подняла голову, надеясь, что в её взгляде достаточно обожания, восторга и сияния. — Я очень-очень давно восхищаюсь Минато-сама! Я хочу быть, как он! Героем, который однажды станет Хокаге! Он такой сильный! — она замолчала, переводя дыхание и прикидывая, что ещё могла бы сказать девочка её возраста, восхищаясь кумиром. Ей почему-то вспомнилось, как они с Хидэо обсуждали желание девчонок выйти замуж в магазине платьев. И Сакура, и то, что Какаши говорил, что в целом для этого возраста подобное нормально… и радостно ухватилась за эту мысль. — А ещё он красив, умён, всем хорош… Жалко женат… Ах… у меня дома есть блокнот с автографом от Минато-самы!       — Ты не ответила на вопрос, — прервал поток её откровений Фугаку.       — Разве? — искренне недоумевая, уточнила Суйгин, склонив голову на бок. — Я надеялась, что если поступлю так, Минато-сама обратит на меня внимание и женится на мне!       — Он женат, — сухо напомнил Фугаку, явно пытаясь понять как в её голове этот факт уживался с желанием выйти замуж.       — Я знаю! Но если бы я ему понравилась, он бы мог развестись, да?       — У Четвёртого три дня назад родился сын, — подал голос один из мужчин, стоявших слева от Фугаку.       Уже успевшая поверить в то, что она действительно хочет выйти замуж за Минато, Суйгин разочарованно обернулась на него.       — Как же так?! — жалобно протянула она и шмыгнула носом. — Значит, не разведётся!       — Тебя не смущает то, что тебе едва ли десять? — уточнил другой.       — Брат говорит, что любви все возрасты покорны! — ответила Суйгин и ни словом не соврала.       Мужчины переглянулись. Фугаку открыл было рот, собираясь что-то сказать, но заглянувшая в палату женщина в белом халате возмущённо заметила:       — Время для посещений закончилось три минуты назад. Почему вы всё ещё здесь?!       — Сколько, говоришь, у тебя томое? — проигнорировав её, спросил Фугаку.       Суйгин, активно изображающая самобичевание и разбитые надежды — в принципе, она примерно этим и занималась, только не по поводу своего несостоявшегося замужества за Минато, а по поводу болота, в которое угодила — не задумываясь отрапортовала:       — Три!       — И как давно?       Суйгин одарила его возмущённым взглядом, всем своим видом показывая «я тут страдаю из-за того, что классный мужик кем-то уже занят, а вы мне тут про шаринган?!»       — Сначала смерть мамы, брат ещё тогда удивился, потом смерть папы, а потом на нас напали на первой миссии С-ранга, — неохотно проворчала она, мысленно радуясь, что шаринганом практически не светила и уличить её во лжи будет тяжело. Разве что через Шисуи, но он не дурак и вряд ли скажет правду. А к сокомандникам они вряд ли полезут, потому что не захотят привлекать внимание Хьюг и Инузук к своим действиям.       — Выздоравливай, — пожелал Фугаку и, не прощаясь, вышел.       Ирьенин проводила их возмущённым выговором, Суйгин слышала её голос даже после того как дверь закрылась — женщина, похоже, вознамерилась проводить мужчин до выхода из госпиталя, чтобы они как следует прочувствовали её неодобрение.       Стоило мужчинам уйти, как Суйгин облегчённо выдохнула, искренне надеясь, что прокатило, и что внезапное внимание со стороны клана не будет слишком уж досаждающим. В покое её, конечно, теперь точно не оставят, но, может, всё будет не так уж и плохо… Никто ведь не запрещал ей надеяться на лучшее. Желая этого всем сердцем, она задремала. Слишком уж насыщенным выдалось пробуждение, её и без того измученный организм требовал продолжительного отдыха.       На следующий день после обязательных лечебных процедур парад посетителей продолжился. В палату, о чём-то тихо переругиваясь, вошли Хидэо и Мими. В руках у каждого было по пакету с апельсинами.       — Я же столько не съем, — вместо приветствия ужаснулась Суйгин.       — Я думал, он притащит яблоки! — тут же попытался оправдаться Мими, всплескивая руками. Поймав вывалившийся из пакета апельсин, Хидэо наградил его взглядом, полным неодобрения. Мими нервно рассмеялся, но руками размахивать перестал.       — Я тоже думал, что ты принесёшь яблоки, — невозмутимо сообщил Хидэо. — Предлагаю оставить ей по половине пакета, а остальное съесть самостоятельно, иначе она задержится в госпитале из-за того, что переест цитрусовых.       — Отличная мысль! — чувствуя огромное облегчение, одобрила план Суйгин. Давиться апельсинами не слишком-то хотелось, но совесть не позволила бы дать пропасть заботе друзей.       — Ну ты, мать, даёшь, — окинув её обеспокоенным взглядом, присвистнул Мими. — Ты в курсе, что щас на мумию похожа, да?       — А могла бы быть похожа на прах в урне, — без намёка на одобрение или улыбку в голосе, заметил Хидэо, опуская пакет с апельсинами на тумбочку. — Ты чем вообще думала, возомнила себя Мадарой? Или Хаширамой? Или сразу мудрецом шести путей?       Выговор от товарищей был таким же неприятным, как и лекция от Шикаку, так что Суйгин поёжилась. С такими наездами можно ведь начать испытывать угрызения совести! Она всё ещё считала, что конкретно в этой ситуации это был правильный поступок. Потому что если бы она не сделала этого, множество людей, и, главное, Минато и Кушина умерли бы, и жизнь её точно стала бы очень неприятной.       — Я хотела спасти людей, — честно призналась она. — В таком масштабе жертва одного — ничто по сравнению со множеством жизней.       — И… что ты сделала вообще? Ты его правда взяла под контроль? — полюбопытствовал Мими, бесцеремонно усаживаясь на край кровати. — Твой шаринган настолько крутой?       — Нет конечно! — фыркнула Суйгин. — Веришь или нет, но я просто утащила его в гендзюцу и… присела на уши.       — Ты гонишь.       — Он разумный! Я просто с ним поговорила, и он решил, что чьё-то пузо — отличное место жительства. Во всяком случае, он согласился с мыслью, что это лучший выбор в данной ситуации. Альтернативы ему не понравились.       — Мда, — отозвался Мими.       — Звучит как бред сумасшедшего. Если он такой разумный, то отчего такой злой? — нахмурившись, поинтересовался Хидэо, усаживаясь на стул.       — А ты был бы добрым, если бы десятки лет сидел неизвестно где в одиночестве без собеседника и возможности выйти погулять? — пожав плечами, спросила она. — Я бы точно злилась.       — И что, хочешь сказать, с ним никогда не пытались поговорить, ты просто была первой? — скептически изогнув бровь, уточнил Хидэо, стягивая с тумбочки книжку и принимаясь вертеть её в руках.       — Вроде как нет. На истории мы же учили, что Мадара просто приволок его в деревню, взяв под контроль. Учитывая то, что известно о Мадаре, перед этим он его, скорее всего, тупо отпинал. Биджу обиделся, его засунули черт знает куда и там держали, и так несколько раз. Не знаю, пытались ли с ним поговорить его, хм, носители? А когда я предложила, он вроде как был не против поговорить. Наверное, бедняга просто соскучился по разговорам…       — Нет, ты посмотри, она жалеет зверюгу, которая треть деревни порушила, — возмутился Мими, протягивая руку и тыкая Хидэо в бок, тот равнодушно перехватил руку и довольно больно ткнул в одну из болевых точек, чтобы неповадно было.       — Я всегда знал, что у неё не все дома, — пожал плечами он, когда Мими раздражённо выдрал руку.       — А вот это обидно было, — насупившись заметила Суйгин и предприняла провальную попытку скрестить руки на груди. Зашипев от боли, она поспешно вернула руки в нормальное положение и недовольно вздохнула. Похоже, ей светило провести на больничной койке в состоянии полного покоя ещё очень долго… Это удручало, но расплата была соразмерна глупости поступка.       — Сильно болит? — участливо спросил Мими.       — Мне сказали, что если буду вести себя хорошо, даже шрамов не останется. Таких шрамов я не хочу, так что буду вести себя так хорошо, как ни один шиноби себя в этих стенах ещё не вёл, — с трудом продемонстрировав подобие жеста «поднятый вверх большой палец», Суйгин вымученно улыбнулась.       Глядя на то, как она просто чуть развернула ладонь, этот самый большой палец оттопыря, Хидэо всем своим видом демонстрировал неодобрение.       — Ну ладно, ты чего такой злой? Всё же обошлось, — заметил Мими.       — Сказал тот, кто три часа с ором и рыданием выискивал Шикаку-сенсея, когда Суйгин не явилась на наше обычное место встречи на следующий день после нападения, — и не подумал сменить гнев на милость Хидэо. Мими покраснел и обиженно надулся, а он, тем временем, продолжил. — Это был героический, но тупой поступок! — вернув книжку на тумбочку, он обвиняющее ткнул пальцем в Суйгин. — Это героическое деяние не уровня генинов! С этим должны разбираться джонины или Хокаге! Шиноби, переоценивающий свои силы — мёртвый и бесполезный шиноби! Работа должна быть по рангу! Я вообще удивлён, что ты с таким подходом была среди первых по успеваемости в Академии!       — Ну-у-у… выучить необходимое — это одно, а вот следовать правилам — это другое, — философски заметил Мими, пока Суйгин, хлопая глазами, переваривала возмущённую отповедь Хидэо.       — Я буду очень зол, если тебя сделают чунином, — добил Хидэо.       — Ну-у-у… — протянула Суйгин, машинально копируя недавно услышанное, потому что слова подбирались с трудом. Таким недовольным она Хидэо до этого не видела ни разу. — Шикаку-сенсей сказал, что я, безусловно, героиня, но для звания придётся поумнеть.       — Это утешает, — вздохнул он, смущённо отводя взгляд в сторону. — На самом деле я рад, что ты жива и почти в порядке, если вид аля мумия можно так назвать.       — Вы такие милые, — оценив выражения их лиц, захихикала Суйгин.       Мальчишки наградили её одинаково возмущёнными взглядами.       — Видишь? — недовольно заметил Хидэо, обвиняющее тыкая в неё пальцем. — А ты ещё спрашиваешь, почему я такой злой. Да она ни капли не раскаивается. Ты вообще ценишь свою жизнь?       — Ну… да… — сконфуженно призналась Суйгин.       — Что-то как-то не похоже, — не согласился Хидэо.       — Вообще не похоже, — согласно закивал Мими.       Суйгин надулась, прекрасно понимая, что у неё нет достойных объяснений и оправданий. Не говорить же им, что вот смерти от рук Итачи она очень даже боялась и хотела спрятаться под столом у Хокаге? Умирать таким образом ей всё-таки не хотелось, к тому же из-за заблуждений старика-параноика. Вот героическая смерть — другое дело. Не удивительно, что с таким подходом она очень долго смирялась с необходимостью тренировок. Как таковой смерти она не боялась. Скорее, это был страх именно что бессмысленной и бесславной смерти. Из-за него она не хотела раньше положенного заканчивать академию, потому что люди за пределами деревни явно были сильнее и опытнее, против них у неё было слишком мало шансов. Да и боль она не слишком-то любила…       Из-за того что мальчишки пришли достаточно рано, просидели они у неё практически весь день. И это было, пожалуй, единственное развлечение, потому что по сути всё, что она могла делать, это говорить. Она успела расспросить их о Шисуи, но мальчишки ничего не знали, так что она пожалела о том, что не додумалась спросить об этом у Шикаку. Впрочем, грех было себя винить — он присел к ней на уши с нравоучениями сразу же после пробуждения, она тогда просто не соображала. Оставалось только надеяться на то, что Шисуи жив-здоров и не лежит где-нибудь в соседней палате.       На третий день она начала жалеть о том, что Курама её не сожрал, а только покалечил, потому что от безделья хотелось выть. Лежавшая на тумбочке книга нервировала своим наличием — почитать хоть что-нибудь очень хотелось, а пальцы из-за обилия бинтов не шевелились. Учитывая, что ладони пострадали больше всего, это было не удивительно. Шисуи не появлялся и это тоже нервировало. Единственной отдушиной были сокомандники, исправно просиживающие у неё по несколько часов в день.       Через неделю, когда с неё, наконец, сняли все бинты, Суйгин готова была уже на стенку лезть, лишь бы хоть чем-то себя занять. И, учитывая чакру, поизображать человека-паука ей бы удалось. Книгу она так и не прочитала, потому что руки от бинтов, естественно, избавились последними. Пришлось забрать её домой, надеясь почитать хотя бы перед сном. Это ведь был подарок от Хокаге!       Но, такие жертвы, определённо, были не зря: ирьенины не обманули и шрамов действительно не осталось. В общей сложности она провела в больнице пятнадцать дней. Шисуи так и не появился.       Выписавшись из больницы, она обыскала все места, на которых его обычно можно было найти, и даже заглянула к нему домой, но его там не было, а спрашивать у его невменяемых родителей было себе дороже. На всякий случай она сходила на кладбище — вдруг друзья утаили правду, чтобы не мешать её выздоровлению? — и, не обнаружив среди свежих могил его, успокоилась, решив, что его попросту выслали на задание. Может, он вообще за Обито бегал, кто знает.       На следующий день после выписки Хокаге прилюдно лично выразил ей благодарность за героический поступок — мысленно Суйгин переиначила его похвалу как «за наличие суицидальных наклонностей» — и с сожалением сообщил, что чунином она не станет, выразив при этом надежду, что она сможет проявить себя в грядущем экзамене.       Стоя под множеством взглядов, Суйгин чувствовала себя очень неуютно, а уж когда поднялся гвалт возмущения из-за отсутствия повышения, ей и вовсе захотелось провалиться под землю. Впрочем, мироздание явно смилостивилось над ней, когда послало в наставники Шикаку. Тот, с подачи Минато, взял слово, и громко, чётко и с расстановкой коротко объяснил людям, почему нет.       «Потому что мозгов у меня нету, вот почему», — уныло размышляла она, стараясь не вслушиваться в речь наставника, потому что очень не хотелось снова заняться самобичеванием. У неё и так на него целых две недели в больнице было, хватит уже.       Вселенная, однако, решила, что нет, не хватит — на её «церемонию награждения», как оказалось, попал вернувшийся в Коноху Юсаку, так что дома её ожидал очередной сеанс промывки мозгов. И вот перед братом было стыдно намного больше, чем перед всеми остальными. И она ведь даже не смогла ему пообещать, что больше так не сделает, потому что точно знала, что если придётся — ещё как сделает! Юсаку, без труда это понявший, очень расстроился и даже разозлился, после чего свалил переваривать случившееся к своей подружке и пару дней не возвращался. Когда же вернулся, неожиданно извинился, обнял её и, похоже, вошёл в режим гипер-опеки, потому что иначе его поведение охарактеризовать было трудно. Он строго следил за её завтраками-обедами-ужинами, таскался с нею на все тренировки, будь то командные или личные, ходил за ней хвостом, на пятый день она обнаружила его сидящим под дверью ванной, и разве что в кровать к ней спать не ложился… через неделю Суйгин это надоело и она честно попыталась поговорить с братом на эту тему. Не проканало. В итоге она заявилась домой к его девушке и в красках расписала, как весело ей будет жить, если она не вправит ему мозги вот прямо сейчас. Ямада Мива впечатлилась и разобралась с новоприобретёнными заскоками Юсаку за рекордные сроки — через сутки брат снова пришёл с извинениями, и честно обещал, что больше так не будет. Мир был восстановлен.       Шисуи объявился неожиданно — примерно через месяц после нападения Суйгин резко проснулась посреди ночи от того, что на неё кто-то смотрит. По инерции завизжав, она шарахнулась в сторону, запуталась в одеяле и с грохотом шлёпнулась с кровати, больно ударившись локтём и коленями.       Испуганно оглядевшись, она обнаружила источник тяжёлого взгляда: им оказался сидящий на корточках на подоконнике Шисуи. Мрачный, взъерошенный и, судя по внешнему виду, заявился он к ней прямо из лесу.       — Я смотрю, чувство самосохранения у тебя ещё не совсем атрофировалось, — без улыбки констатировал факт он. — Визжательный рефлекс сработал. Не всё потеряно.       — Ты… чего это смотришь так, будто хочешь меня убить? — сглотнув, поинтересовалась Суйгин, малодушно радуясь тому, что Юсаку дома не было.       — Придушить, — поправил Шисуи, не двигаясь и не сводя с неё тяжёлого взгляда.       — Это разве не одно и то же?       — Нет, это разное, — мрачно заметил он.       Она промолчала, Шисуи продолжал сидеть и смотреть. Через пять минут тягостной тишины Суйгин не выдержала.       — Ну?       — Что ну?       — Давай свою лекцию на тему моих суицидальных наклонностей, четвертым будешь, — смирившись с неизбежным, поторопила она, выпутываясь из одеяла и забираясь на кровать.       — Обойдёшься, — фыркнул Шисуи, пересаживаясь в более удобную позу и свешивая с подоконника одну ногу. — Думаю, и без меня уже достаточно сказали.       — Тогда зачем было являться по среди ночи и просто сидеть и смотреть?       — Чтобы до тебя дошла вся степень моего недовольства, — пожал плечами он. — Я помню, что в этом мире ещё восемь биджу, надеюсь это не превратится в поганую традицию.       — Э-хэ-хэ… — нервно рассмеялась Суйгин. — Да вроде бы не должно… И вообще — девятихвостый это особый случай, цирк «Курама и Учихи» длится с основания Конохи…       Шисуи наградил её многозначительным взглядом, в котором без труда читалось его негативное отношение к подобным выходкам. Это было немного обидно: ей казалось, что окажись он на её месте, то поступил бы практически также, с той только разницей, что он бы Кураме не зубы заговаривал, а просто мозги промыл.       — А где ты так долго был? — поспешила перевести тему она, почувствовав, что для этого представилась лучшая возможность.       — Много где и ни одно из этих мест тебе бы не понравилось.       — Ты что, за Обито гонялся? Или за Зецу?       — Кто вложил тебе в голову этот бред? — скептически выгнув бровь, поинтересовался Шисуи. — Нет, я был в Аме. Собирал информацию.       — Ты какой-то неразговорчивый… — осторожно заметила она, протягивая руку и участливо дотрагиваясь до его колена. — Узнал что-то плохое?       — Я такой «неразговорчивый» потому что злой, — состроив очень недовольную и очень кислую рожу, отозвался он.       — Мы можем поговорить завтра, — миролюбиво предложила Суйгин.       — Исключено. Завтра я уже отправлюсь с Корнем в Кири.       — Тогда… — она задумалась, прикидывая варианты. — Может я тебя накормлю и ты подобреешь?       — Это вряд ли, но можешь попробовать.       — Ну, надеюсь, ты хотя бы не начнёшь вести себя как Юсаку… — проворчала Суйгин, поднимаясь с кровати и направляясь на кухню.       — А как себя вёл Юсаку?       Следующие двадцать минут Суйгин полным страданий голосом рассказывала ему, как весело ей было.       — Ну, до такого я не опущусь, — постановил Шисуи. — Слишком скучные методы. Куда лучше…       — Нет-нет, — замахала руками Суйгин, прерывая его. — Я не хочу знать, что способен выродить твой мозг. Нет!       Он равнодушно пожал плечами, сгружая тарелки в раковину, и включил воду, чтобы помыть посуду.       — Кстати, я удивлён, что ты не спрашиваешь, что произошло десятого октября, — принимаясь мыть тарелки, невзначай бросил Шисуи, даже не поворачиваясь в её сторону.       — А ты там был? — подперев щёку рукой, тут же с интересом спросила Суйгин. Знать-то ей, конечно, хотелось, но Шикаку был слишком занят, а больше источников информации у неё не было.       — Был. Если коротко, в целом, всё было почти также, как в том, что знаешь ты. Совет был против моего участия, но Хокаге велел ждать поблизости и я ждал. Мы схватили Обито, однако… удержать его не вышло. Я хотел вырвать его глаз, чтобы он не сбежал…       Суйгин наградила его полным ужаса взглядом.       — Не смотри на меня так, — чуть обернувшись, нахмурился Шисуи. — Невозможно удержать человека с такой способностью и такими идеями. Новый глаз ему вставить можно было бы и позже, он всё-таки ученик Хокаге, его могли бы и простить. Я не мог использовать свои глаза, потому что рядом были и АНБУ, и Корень, Хокаге отдал приказ не светиться перед ними, — он поджал губы. Котоаматсуками в этом случае точно могло бы решить множество проблем. — Вмешалась та тварь, Зецу. Её не было в твоих воспоминаниях, но мы всё равно ожидали подвоха. И… столкнуться с этой штукой в реальности было достаточно проблематично. Он выиграл достаточно времени, чтобы Обито успел сбежать. Но теперь я видел, как эти твари выглядят вживую, второй раз помешать мне не выйдет.       — Звучит паршиво…       — Это и выглядело паршиво. Если бы не совет — множество людей были бы живы, но мне не позволили находиться поблизости от джинчуурики. Надеюсь, они учтут свои ошибки.       — Или умрут, — задумчиво пробормотала она, вспоминая все моменты манги, в которых видела советников. Выводы по поводу их решений были неутешительные.       — Если что — покушение на членов совета это измена, — скучающим тоном напомнил Шисуи. — А ещё тебе силёнок не хватит.       — Эй, я же не говорю, что хочу их убить! — возмутилась Суйгин.       — Я заранее предупреждаю, что затея не выгорит. Учитывая, какие восхитительные идеи возникают в твоей голове, я бы не удивился, если бы ты решила попытаться.