Где вода есть

      Он всегда приходил на закате, когда лучи заходящего солнца заливали кабинет Хокаге, окрашивая тот в приятные, тёплые оранжевые тона.       Это был тяжёлый разговор. Очередной.       Общение с Данзо никогда не бывало лёгким. Иногда Минато думал, что секреты Конохи были куда более тёмными, чем он предполагал, уже знал или готов был увидеть. Власть и те, кто за неё держался, никогда не были чистыми или безгрешными. Сомнительные решения и сделки с совестью подстерегали на каждом шагу, но он знал, на что шёл. Или думал, что знал. Четыре года назад он был уверен, что его сила, репутация и идеи помогут решить множество проблем ещё в их зародыше, но на деле всё оказалось намного сложнее. В Конохе как внутри, так и снаружи, было множество проблем. И одна из самых больших сейчас стояла перед его столом, внимательно щурясь и сложив руки за спиной.       — Ваша политика, Четвёртый, чрезвычайно мягкая, — сказал Данзо. — Неужели вы не понимаете, что клан Учиха — опухоль, из-за которой может начать разлагаться весь организм? Сейчас неспокойное время. Один лишь намёк на гражданскую войну, и нас разорвут другие скрытые деревни.       — Я прекрасно осознаю это, — уверенно ответил Минато. — Повторю то, что я говорил уже не раз: меры, по отношению к клану Учиха, уже приняты, и, на мой взгляд, они принесут куда больше пользы в долгосрочной перспективе, нежели то, что предлагаете вы.       Данзо считал, что клан Учиха начинал тонуть в самосожалении. Он наблюдал. Он жил долго, и видел смену множества поколений. Он, разжигающий восстания в других деревнях, как никто знал, как это работает. Мысли о том, что раньше было лучше, что клан принижают, что они достойны большего, что они могут добиться этого силой были самыми ядовитыми мыслями из всех возможных. Закономерным финалом, считал он, будет восстание, во время которого клан Учиха попытается навязать другим своё видение мира, потому что им, он был уверен, всегда будет мало. И вся Коноха захлебнётся в крови. Данзо не мог этого допустить. Политика Минато казалась ему выступлением цирковой собачки перед скептически настроенной публикой. Дохлый номер, думал он.       — Опухоль необходимо вырезать, — сказал Данзо.       — Опухоль необходимо лечить, удаляя заражённые участки. Уничтожение клана Учиха ослабит Коноху, вы не можете этого не понимать.       — Я понимаю, — поджал губы Данзо. — Именно поэтому я предлагал взять их детей на воспитание и позаботиться об их верности деревне. Военная мощь не понадобится, если деревни не будет.       Да, он понимал, знал Минато. И как никто был готов жертвовать малым ради многих. Данзо знал Кагами, и других, подобных ему, членов клана Учиха, знал об их возможностях и о том, на что они способны пойти ради защиты того, что дорого. Он точно знал о существовании такой техники, как мангекё шаринган, потому и опасался клан Учиха сильнее прочих. Подобная сила, оказавшаяся в руках врагов, несла одно только разрушение.       «Он никогда не должен узнать о глазах Шисуи», — думал Минато. — «Надо напомнить ему не говорить об этом ни с кем и нигде даже вскользь».       — Вы преувеличиваете проблему. Я полностью осведомлён о происходящем в клане Учиха, и уверен, что пара десятков недовольных не должны стать причиной приговора для всех остальных.       — Вы слишком близко подпустили к себе Мерцающего и ту девчонку, которая сумела укротить девятихвостого. Они завоюют ваше доверие, а потом ударят в спину.       — Мою спину есть, кому прикрыть, — заверил Минато, сцепляя руки в замок и миролюбиво улыбаясь. — Не стоит беспокоиться об этом.       — Шаринган опасен.       Суйгин, сама того не подозревая, стала катализатором для Данзо. Его отношение к Учихам и без того оставляло желать лучшего, а после её демонстрации «возможностей» шарингана этот параноик утвердился в мысли, что подобные силы просто не должны существовать, а если уж существуют, то должны быть в его руках. Ситуацию усугубляло также и то, что Данзо, хоть и не знал про мангекё Шисуи, высоко оценивал его способности и силу глаз в частности. Эта парочка Учих стояла у него как кость в горле сильнее, чем весь их клан вместе взятый, и их лояльность деревне он воспринимал как «внешнюю» лояльность, ожидая подставы.       Ненадолго прикрыв глаза, Минато глубоко вздохнул и решил… добавить себе проблем, высказавшись прямо. Пора было Данзо понять, почему именно нынешний Хокаге ему не доверяет. Раз уж он не мог высказаться обо всех его тайных делишках, о которых, теоретически, знать не должен был, он мог сказать ему кое-что другое, раз уж они снова говорили о шарингане.       — Не вам говорить об этом. Я осведомлён о вашем сотрудничестве с Орочимару.       Глаз Данзо, не скрытый за бинтами, в ужасе расширился, но он быстро взял себя в руки и опасно прищурился.       — Я признаю ваш вклад в развитие и защиту Конохи, но пока я жив, подобные эксперименты никогда не возобновятся, и уж тем более не стоит надеяться, что я лично выдам вам в руки ещё одно оружие. Клан Учиха останется кланом на службе всей деревни, и не перейдёт в состав теневого подразделения под вашим началом. Вместо того, чтобы вмешиваться в это дело, сосредоточьтесь на реальном враге. Учиха Мадара до сих пор не найден, Учиха Обито не пойман, как и те твари, Зецу.       — Даже если после сказанного очевидно, что все наши проблемы из-за Учиха, вы ко мне не прислушаетесь, — сухо констатировал факт Данзо. — Молитесь, чтобы ваша наивность и самоуверенность не привела нас к краху.       — Вы слишком много на себя берёте, — со вздохом заметил Минато. — Ответственностью нужно делиться. Я отдаю отчёт всем своим действиям и решениям.       Развернувшись, Данзо покинул кабинет, не сказав больше ни слова.       Минато проводил его тяжёлым взглядом. «Не заставляйте меня сомневаться в вашей верности» — повисло в воздухе, так и оставшись невысказанным, но Данзо не был дураком. Он должен был понять.              Шикаку-сенсей, так и не сказав ничего конкретного про грядущий чунинский экзамен, бессовестно сбежал, отговорившись какими-то срочными делами. Недовольные тем, что их собираются мариновать в информационном вакууме, они облюбовали ближайшую детскую площадку, которая по счастью пустовала в вечернее время, и, рассевшись на качелях, некоторое время молча слушали их скрип.       Это был тёплый майский вечер. Солнце ещё не успело скрыться за горизонтом, поэтому на улице было ещё довольно светло. Мимо спешили домой люди: матери с детьми, шиноби, мужчины после работы, влюблённые парочки. Проводив одну из таких парочек взглядом, Хидэо с отрешённым видом произнёс:       — А мне старейшины подобрали невесту, её зовут Каори, она на год младше.       — Чего? — хором обернулись на него Мими с Суйгин. — Да тебе же всего тринадцать!       — Ну, это не значит, что мы завтра же поженимся, — равнодушно отозвался Хидэо, останавливая качели, поднимаясь с них и принимаясь наматывать цепочку, на которой они висели, на кулак, а потом разматывать, и так по кругу. — Просто я, как бы, уже знаю, на ком, когда мне стукнет, скажем, лет семнадцать. Или шестнадцать, смотря сколько народу за ближайшие пару лет помрёт.       — Мда-а-а, — протянул Мими. — А у вас строго следят за, эм, популяцией?       — Они тебе что, попугайчики? — пошутила Суйгин прежде, чем поняла, о чём шутит. В её понимании этот термин относился исключительно к животным.       — Ну, грубо говоря, да, популяцией, мы же считаемся за совокупность организмов одного вида, — не моргнув и глазом, поправил Хидэо. — Да и, по факту, всё, что старейшинам от нас надо, это чтобы мы родили как минимум одного ребёнка, а как мы будем жить дальше, их не интересует. Лишь бы Бьякуган потом не обнаружился где-нибудь на стороне.       — И какая она? — с сочувствием поинтересовалась Суйгин, продолжая раскачиваться на качелях.       — Странная, — пожал плечами Хидэо. — Когда нас познакомили, она на меня наехала, и смысл её слов сводился к «Я знаю, что в вашей компании одна девка на троих, увижу тебя с ней наедине — никогда не прощу!»       — Э-э-э-э-э, — удивлённо крякнула Суйгин, пытаясь осмыслить услышанное, пока Мими едва справлялся с приступом дикого хохота.       — В смысле на троих, а кто третий? — поинтересовался тот сквозь смех, шлёпнувшись с качелей. — Что, Шикаку-сенсей?       — Она, наверное, имела в виду Шисуи, он же с нами иногда по Конохе гуляет, — наградив его осуждающим взглядом, сообщил Хидэо.       — Но… э… вы же мои друзья, — наконец переварив услышанное, промямлила Суйгин. — Между нами ведь нет никаких романтических отношений!       — Я ей тоже самое сказал, но она мне не поверила. Сказала, что верит только своим глазам.       — Да-а-а, сложно с ней будет, — протянул Мими, пытаясь ногой тормознуть болтавшиеся над ним качели, чтобы сесть обратно.       — Да нет, через пару недель я с этим разберусь. Она или смирится с форматом общения нашей команды, или будет всю жизнь страдать. Выбор очевиден.       — А ты жестокий, — с опаской в голосе заметила Суйгин. — Девчонка ведь не виновата, что ей достался ты.       — Я практичный, — не согласился с ней Хидэо. — И тоже не виноват в том, что мне досталась она. В таких браках обычно можно рассчитывать разве что на ровные, уважительные отношения, когда двое растят общего ребёнка и не лезут в жизнь друг друга. Если она хочет нормальных отношений, ей придётся научиться считаться с моими интересами, и лучше бы, чтобы она научилась делать это до того, как мы поженимся.       — А тебе? — спросил Мими, наконец, заползший обратно на качели и теперь висящий на них на пузе.       — А мне — проявить чудеса терпения, потому что я не собираюсь вынуждать её менять круг общения, но и потакать таким заскокам тоже не хочу. В общем, через две недели она переосмыслит свою позицию, потому что я буду активно демонстрировать свою.       — А почему две недели? — не поняла Суйгин.       — Потому что ей, как девчонке, наверняка велели наладить со мной отношения, а не похоронить их, так что столько времени ей потребуется, чтобы перебеситься, принять ситуацию и прийти к выводу, что надо бы поговорить без наездов, иначе вместо семейной жизни ей светит сожительство с деревом. Что? — заметив скептический взгляд, осёкся Хидэо. — Что ты так смотришь? Нельзя ожидать хорошего отношения, когда хамишь при знакомстве! Я и так достаточно снисходителен, потому что даю ей шанс одуматься. Не многие в моём клане этой чертой наделены.       — Хреново быть Хьюгой, — сделал вывод Мими. — Не хочешь переписаться в Инузуки? У нас все женятся или живут, с кем хотят.       — Ха-ха, смешная шутка, — без намёка на веселье откликнулся Хидэо.       — А хотя да, чё тебе, — сказал Мими, снова начиная раскачиваться на качелях. — Ты так спокойно относишься к браку по расчёту, будто тебе реально всё равно.       — Мне всё равно, — с нажимом ответил Хидэо. — Я рос с этой мыслью.       — Да-а-а, наверное, поэтому я за тобой не замечала никакого интереса к девчонкам, — озвучила свои мысли Суйгин. — Это что-то вроде «если никто не нравится, то проще влюбиться в жену?», да?       Мими второй раз шлёпнулся с качелей и, перевернувшись с живота на спину, уселся в позу лотоса, почему-то уставившись на неё взглядом «нет, ну вроде не тупая, но такая дура».       — Вроде того, — спокойно подтвердил Хидэо. — К тому же, старейшины резко против смешивания крови с другими кланами.       Вспомнив кучу фанатских теорий по поводу того, что будет если скрестить бьякуган и шаринган, Суйгин, не подумав, ляпнула:       — Ну да, захоти ты жениться на какой-нибудь Учихе, тебе бы точно не дали.       Застонав, Мими откинулся обратно на землю и саданул по той ладонью, подняв вверх небольшое облако пыли. И хрюкнул, не то пытаясь подавить смех, не то просто издавая странный звук. После чего сел обратно и демонстративно закатил глаза, высунув язык, но Суйгин, смотревшая в этот момент на Хидэо, этого не заметила.       — Зришь в корень, — согласился Хидэо.       — Но мы тебе всё равно сочувствуем, — сказала Суйгин, останавливая качели и сочувствующе хлопая Хидэо по плечу. — Если будет совсем туго, обращайся, поможем составить план по её совращению!       Хидэо не сдержал смешка.       — Из тебя совратитель как из меня — жена даймё.       — Почему это? — возмутилась Суйгин, искренне считавшая, что разбирается в отношениях между мужчинами и женщинами побольше двух тринадцатилетних мальчишек.       — Потом поймёшь, — и не подумал снизойти до объяснений Хидэо.       — Дело в том, что мне никто не признавался в любви, да? — не стала отступаться от возможности получить ответ она. — Так мы сегодня выяснили, что это из-за того, что нас почему-то не друзьями считают!       — Не-е-е, мы тут не причём, — подал голос Мими. — Хотел бы я посмотреть на тех, кто рискнёт к тебе подойти.       — Да почему? Я что, такая страшная?       — Нет, — со снисходительной усмешкой ответил Хидэо, выпуская качели. — Ладно, нам пора расходиться. До скорого.       — Это позорное бегство от разговора! — возмущённо прокричала ему вслед Суйгин. Мими, отсалютовав ей, кинулся вслед за Хидэо прежде, чем она обратилась к нему с чем-то вроде «ну хоть ты мне скажи!»       — Это клиника, — заметил Мими, нагнав Хидэо у поворота. — Она реально не осознаёт, что большей части народа попросту мерещится Шисуи позади неё, да?       — Ну, после того как он словил несколько групп парней, заделавшихся её фанатами у стен их клана и, выслушав их мотивацию, выдал «вы можете попробовать, светлая вам память» — к ней ещё долго никто не подойдёт, — фыркнул Хидэо.       — Может, стоило сказать? — с сомнением спросил Мими.       — Ага, щас. Если мы ей скажем, она так и не начнёт видеть дальше своего носа.       — И то верно.              Возмущённая поведением мальчишек до глубины души, Суйгин топала в сторону реки, на которой они с Шисуи обычно релаксировали. Этот день, конечно же, не мог закончиться на хорошей ноте, поэтому увидев, как члены полиции применяют грубую силу к очередному перебравшему алкоголя гражданскому, она вмешалась и высказала им всё, что думает о таком поведении до того, как вспомнила, что Шисуи советовал лезть в такое как можно меньше.       Поругавшись ещё и с Инаби, она, разозлённая его ответами, всё-таки добралась до воды, где её через полчаса и нашёл Шисуи.       — Бесит, бесит, как же бесит, — ругалась Суйгин, в бессильной ярости швыряя в воду подобранные на берегу камешки. Камешки плюхались с громкими булькающими звуками, тут же уходя на дно. Это было единственное, что она могла себе сейчас позволить.       Шисуи, сидевший рядом, по привычке свесив ноги в воду, опёрся ладонями о деревянную поверхность мостков и, запрокинув голову, тяжело вздохнул.       — Мы не можем вмешиваться в дела полиции. Из-за того что ты не можешь молчать Инаби к тебе так сильно цепляется, — осторожно заметил он.       Прорычав что-то нечленораздельное, Суйгин швырнула в воду целую горсть камней и, возмущённо выдохнув, плюхнулась на колени, со всего размаху ударяя кулаком по деревянному настилу. Ладонь ощутимо засаднило.       — Они точно взрослые, а? — возмущённо прорычала она. — Почему они вечно реагируют на пьяных придурков, возвращая им ненависть в двойном размере?!       — Они любят клан, конечно, их задевает, когда нас начинают поливать грязью, — миролюбиво сказал Шисуи. — И из-за этого их бесит, когда ты начинаешь учить их жизни, вставая на сторону пьяниц и утверждая, что те просто несут всякую чушь.       — Да, эти идиоты, напивающиеся до потери разума, заслуживают трезветь за решёткой, — проворчала она. — Но из-за того что они ведут себя грубо и не соизмеряют свою силу по отношению к гражданским… Из-за этого люди только больше убеждаются, что клан Учиха — плохой, и что чёртов Курама был нашей диверсией!       — А когда ты оказываешься рядом и пытаешься их осадить за грубость, Инаби, Яширо и Текка, убеждаются, что ты лицемерка. В сознании жителей ты стоишь от клана Учиха особняком, они никогда не очерняли твоё имя. И, когда ты вступаешься за них, это выглядит ожидаемым поступком.       — Я удивлена, что меня за такое поведение всё ещё не прирезали, — мрачно заметила Суйгин, несколько раз глубоко вдыхая и выдыхая, и усаживаясь рядом с Шисуи, точно также свешивая ноги в воду.       — Им наверняка очень хочется, — невозмутимо заметил Шисуи, постукивая пальцами по дереву.       — О нет… — выдохнула Суйгин. Она прекрасно знала этот тон. Он означал, что сейчас ей на голову вывалят все, ну или большую часть, теорий по поводу возможного развития событий.       — Есть всего несколько вариантов. Первый — их осадил Фугаку, внушив, что твоя смерть будет слишком подозрительна, и что это не принесёт клану пользы в долгосрочной перспективе. Это в его стиле, — не разочаровал её Шисуи, принявшись демонстративно загибать пальцы. — Второй — их осадили, но они не вняли, и просто ждут подходящего момента, чтобы избавиться от неугодного. Третий — Фугаку их желание поддерживает, и они ждут того самого момента все вместе. Четвёртый — они смирились с твоей дуростью и, в случае успешного переворота, планируют использовать тебя, вернее любовь жителей к тебе, чтобы успокоить волнения. Пятый — они опасаются, что выберут неверное время, и что либо нарвутся на меня, либо что я впоследствии выясню, кто стоит за твоей кончиной, и они этого не переживут.       — Какое счастье, что такое чудовище, как ты, на моей стороне, Шисуи, — нервно растирая запястья, едва слышно отозвалась Суйгин.       — Не благодари, — рассмеялся Шисуи и, желая отвлечь её от безрадостных мыслей, пересел, чуть дальше отодвигаясь от края, чтобы частично оказаться у неё за спиной и привычным движением запустил руки в её распущенные волосы, которые уже успели снова отрасли до талии.— Как прошла тренировка с командой?       — Шикаку-сенсей отмалчивается, когда мы спрашиваем его о грядущем экзамене на чунина. Он в Суне пройдёт, ты знал?       — Ага, — подтвердил он, неторопливо расчёсывая волосы пальцами.       Как Шисуи объяснил ей, когда в первый раз покусился на её волосы, это занятие было сродни медитации и успокаивало его. Суйгин, в принципе, ровно относилась к подобным поползновениям, так что обычно покорно сидела. Шисуи всё равно не мог сравниться с Хидэо, который почему-то решил, что её волосы — отличная возможность потренироваться заплетать «всякие девчачьи причёски, чтобы потом радовать свою дочь». Его продуманности можно было только позавидовать, а упорства, чтобы добиться разрешения на эксперименты, было не занимать. Хуже было то, что Мими тоже проникся идеей, так что волосы они ей выдирали по очереди. Обычно по косячности «причёски» можно было определить, кто развлекался в этот раз. Шисуи, к счастью, ничего не пытался на ней заплетать, просто перебирая волосы. И за это Суйгин была ему очень благодарна. Впрочем, Мими с Хидэо порой приходилось ходить с совершенно дикого вида хвостиками, которые Суйгин мстительно закалывала розовыми бантиками, так что в их команде идиллия царила и по этому вопросу. Пусть окружающие их и не понимали.       — А ещё я буду в числе экзаменаторов, — поделился новостью он.       — О-о-ой-й-й… — протянула Суйгин, прикинув, какой ужас может их поджидать на экзамене, учитывая фантазию Шисуи.       — Что, уже перехотела участвовать в этом экзамене? — насмешливо поинтересовался он.       — Ага, — не стала отрицать очевидное она. Услышав это, тот лишь заливисто рассмеялся.       — А зря! Будет весело.       — Тебе — не сомневаюсь, — легко согласилась Суйгин.       — Но, кстати, я бы на твоём месте не переживал, Шикаку наверняка понимает, что не может дольше держать вас в генинах. Так что на экзамен вы пойдёте.       — Не уверена, что хочу этого, но придётся, — вздохнула она, представляя, сколько у неё появится ответственности с новым званием.       — Сегодня происходило что-нибудь интересное? — спросил Шисуи, не став развивать тему, которая в очередной раз скатилась бы в «не хочу, не буду, но надо, потому что только так я смогу влиять на будущее деревни, а не просто ругаться в храме».       — Да, но я тебе не расскажу, пока мне не расскажешь что-нибудь ты. Когда я спрашиваю, ты почти никогда не отвечаешь, — обиженно надувшись, заметила Суйгин, оборачиваясь и кидая на него недовольный взгляд.       — Но ты же знаешь, что многое мне запрещено рассказывать, — обезоруживающе улыбнувшись, ответил Шисуи. — Я бы очень хотел, правда, но, думаю, большую часть того, что я делаю для Корня, тебе и правда лучше не знать. Меньше знаешь — крепче спишь.       — Но если что-то случится, ты же скажешь мне, да? Или если не сможешь больше выносить всей той грязи?       — Непременно пожалуюсь, — пообещал Шисуи. — Ну, что там происходит в жизни у нормальных людей, кроме того, что вы устраиваете пижамные вечеринки с масочками на лице, волосах и огурцами на глазах?       — Мы не кладём огурцы на глаза, — рассмеялась Суйгин, возвращая внимание воде. — В тот раз я просто подшутила над ними!       — Ну? Что интересного было сегодня? — нетерпеливо поторопил её Шисуи.       — Хидэо рассказал, что ему подобрали невесту, мы обсудили это, — сообщила она, болтая ногами в воде и вспоминая разговор. — И с тех пор меня мучает вопрос. Ты же умный, так что, наверное, знаешь на него ответ. Что будет, если смешать гены носителей шарингана и бьякугана?       — Чего?! — возмущённо откликнулся Шисуи, даже переставая перебирать её волосы. — Что ты только что сказала?       — Это чисто научный интерес, — удивившись его реакции, поспешно сообщила Суйгин, снова оборачиваясь. — Ты не знаешь ответа? Тебе что, совсем не интересно?       — Нет, — мрачно отозвался Шисуи. — Ни капли.       — Тогда, наверное, стоит спросить у кого-то ещё, — смирившись с тем, что ей сегодня никто не хочет нормально отвечать, вслух сделала вывод Суйгин.       — У кого это? У своего Хьюги?       Решив, что ей не хочется признаваться в том, что ей он сегодня уже ответил, но ответ её не устроил, Суйгин, надеясь, что это достаточно смотивирует на ответ Шисуи, которому не слишком-то нравилось, когда она начинала использовать Хидэо как энциклопедию для проверки своих идиотских идей, подтвердила:       — Можно и у него, он умный.       — Ничего не будет, — всё тем же мрачным тоном сообщил Шисуи.       — Да, а почему? — недовольная столь неинформативным ответом, спросила Суйгин.       — Потому что Хьюга никогда не женится на Учихе! — ответил он, недовольно поджав губы.       Она, чувствуя глубокое разочарование столь однотипными объяснениями, коварно переформулировала вопрос:       — А Учиха на Хьюге?       — Просто оставь эту идею.       — Но мне правда интересно! Спрошу как-нибудь в госпитале.       Шисуи со страдальческим видом закатил глаза.