Где вода есть

      Когда Шисуи на следующий день заявился к ней домой как ни в чём не бывало, Суйгин предпочла сделать вид, будто ничего и не было, она недавно не напивалась и не говорила в баре перед Цунаде ничего компрометирующего. Злорадство на утро после попойки она решила великодушно ему простить. Учитывая тираду Мими, она ещё легко отделалась. Право слово, мозг выносили так, будто она напилась не в первый раз в компании Цунаде Сенджу, а в десятый в одиночестве. Оставалось только молиться, чтоб Юсаку об этом не узнал, иначе нотации зайдут на третий круг. Но, думая о том, что всё это из-за того, что они волнуются о ней, она была почти готова вытерпеть еще один раунд нотаций.       Когда Шисуи объявился на пороге её дома ранним утром, Суйгин, опять не спавшая полночи, как раз собиралась отправиться на полигон, чтобы измотать там себя до полусмерти и отключиться хотя бы на пару часов просто от усталости. Она понимала, что вряд ли от таких тренировок будет хоть какой-то прок, но остановиться не могла, поскольку просто не знала, куда себя деть или что сделать, чтобы снова начать нормально спать. Её даже после убийств так не накрывало, как после несостоявшейся смерти Мими. Страшно было подумать, куда бы она скатилась, если бы он действительно умер в тот день.       — Что, неужели не хочешь послушать, как мы сходили по душу Мадары? — поинтересовался Шисуи, преградив ей выход. — Я рассчитывал, что ты накинешься на меня в тот же день, а прошли уже сутки, и ты даже не спрашиваешь! — обиженно заявил он, оттесняя её в сторону, проходя внутрь и захлопывая дверь прямо у неё перед носом.       «Точно… Мадара…» — заторможено среагировала Суйгин, послушно направляясь следом за парнем в зал. Шисуи уже успел развалиться на диване, закинув руки за голову. Подумав, Суйгин решила сесть в кресло, чтобы быть от него подальше. Она сильно сомневалась, что сможет сохранить ясность мыслей, если он полезет обниматься — у Шисуи случались приходы из разряда «вот прям очень захотелось, но можно же, да?» — и она к такому, определённо, сейчас была не готова.       Шисуи проводил её обиженным взглядом.       — Где интерес в твоих глазах, а? Я думал, тебя это волнует едва ли не больше всех.       — Волнует, — согласилась Суйгин, подтянув к себе колени и вымученно улыбнувшись. — Просто что-то… слишком много всего… да ещё и бессонница эта. Но раз вы все вернулись, и даже никто не умер, то, наверное, всё прошло хорошо?       — В каком-то смысле, — хмыкнул Шисуи и, сжалившись, начал рассказывать. — Живого Мадару мы не застали — как оказалось, он помер уже где-то с несколько лет как. Мы, конечно, шли с расчётом, что это может оказаться неправдой, но нашли мы только его тело. Естественно, его уничтожили так, чтобы от него ничего не осталось. Вообще. Так что, если учесть, что с Мадарой, который бегает по миру благодаря нечестивому воскрешению, шансов столкнуться не осталось, если только Чёрный Зецу не припрятал себе локон его волос на память, всё действительно прошло хорошо.       — Здесь должно быть но, да? — с опаской спросила Суйгин, даже несмотря на недосып сумев уловить намёк в его фразах.       — Эта тварюшка швырнула в нас где-то с сотню своих белых клонов и смылась, пока мы с ними разбирались. За что ему большое человеческое спасибо — теперь вся верхушка Конохи уверена в том, что у Хокаге и ещё парочки людей всё в порядке с головой, — Шисуи хлопнул в ладоши и она, не ожидавшая этого звука, подпрыгнула. Не дождавшись уточняющих вопросов, он продолжил рассказывать. — Нет, конечно, его пытались преследовать, но как оказалось, убить эту странную хрень, созданную то ли из чакры, то ли непонятно из чего вообще, довольно проблематично. Куда он делся, проследить не удалось, но дерево, статую и, в целом, весь ландшафт той местности мы пожгли и разворотили так, что восстановить его не удастся. Статуя, кстати, довольно долго не хотела разрушаться.       — Но если больше нет места, куда Зецу бы вернулся, как же его теперь ловить?.. — ужаснулась Суйгин, не понимая, как можно чему-то радоваться в сложившейся ситуации. Да, Мадара был мёртв и это, несомненно, было плюсом, потому что никому не придётся умирать в попытках упокоить его, но ведь даже не Мадара всё это устроил…       — А смысл его ловить, если не можешь удержать? Нужно придумать, как его запечатать раз уж мы не можем его уничтожить. К тому же, раз уж мы раскрыли его схрон, он в него в ближайшие лет пятьдесят точно бы не вернулся. Оставлять такую бомбу замедленного действия потомкам просто не выгодно. Чтобы построить такую же статую и вырастить дерево, ему потребуется много времени и это будет заметно по движению ресурсов. Так что и строить всё это, пока живы все мы, он не будет. Ему придётся найти подходящее место для начала и тихо сидеть там. Или продолжать пудрить мозги Мизукаге, поскольку он уже обработанный, чтобы организовать с его помощью новую статую. Если он настолько наглый, что таки сунется туда, мы вмешаемся и устроим всё так, что о нём узнают и в Кири. Как думаешь, им понравятся новости о черной неведомой дичи, которая правила ими?       — Думаю, они взбесятся.       — О, это слабо сказано. Рванёт так, что в других деревнях узнают об этом. Когда о нём узнают все… В конце концов, у него не останется мест, где он сможет спрятаться и людей на важных постах, которых он сможет использовать. Как именно мы всё это устроим — не суть важно. Хокаге ещё думает, что будет выгоднее. Но мы его поймаем рано или поздно.       — Но тогда почему вы не притащили людей из других деревень в его логово?.. — нахмурившись, спросила Суйгин. С её точки зрения это было бы логичным поступком, тогда бы о Зецу узнали все и сразу.       — О, и как ты себе это представляешь? — вскинул брови Шисуи, патетично прикладывая ладонь к груди, туда, где сердце. — Дорогие Каге, явитесь всем составом в подозрительное место по приглашению Конохи ради свиданки с чёрной человекоподобной дрянью?       Не удержавшись, Суйгин расхохоталась.       — Если бы Хокаге выслал такое приглашение, естественно, приличными и завуалированными словами, все Каге бы решили, что Коноха заманивает их в ловушку, чтобы ото всех избавиться, разом, — дождавшись, пока она отсмеётся, разжевал Шисуи. — Например, с помощью Курамы. Все же знают, что в Конохе есть Учиха, которая может контролировать биджу. Встречи Каге, как ты помнишь, проходят в деревнях, потому что никто не будет настолько глуп, чтобы выпустить биджу в деревне. Но в неизвестном месте? О нет, они не явятся, и расценят это почти как объявление войны.       — Но ведь Наруто всего четыре…       — Ты забываешь, что никто, кроме руководства, не в курсе, кто нынешний джинчуурики. Хокаге об этом позаботился.       — Ах, да, — устыдившись своей глупости, согласилась Суйгин.       Представила себе того же Расу, который говорит «Ой да, звучит интересно, я приду, только своего джинчуурики захвачу, ваша ж Учиха двоих не потянет скорее всего, так что вашему биджу будет с кем развлечься», и пожалела Гаару.       — Конечно, это не единственная причина, но давай я не буду грузить тебя бесполезной информацией, ладно? — предложил Шисуи.       Подумав о том, что вряд ли сможет достойно переварить лишнюю информацию в нынешнем состоянии, Суйгин рассеянно кивнула. Её, в самом деле, мало интересовало то, какими путями сильные мира сего будут разбираться с проблемой. Во всяком случае, до тех пор, пока её лично не попросят в этом поучаствовать, потому что заниматься самодеятельностью она не собиралась. Да и что она могла сделать, бегать по миру и орать про Зецу? Это точно не привело бы ни к чему вообще. Её новые способности явно не были предназначены для промывания мозгов аля Котоаматсуками, так что этот вариант тоже исключался.       — Я рада, что ты не пострадал, — вместо ответа сказала она.       — Беспокоишься? — тут же с широкой улыбкой поинтересовался Шисуи. Глаза его сверкнули.       — Конечно, — не стала отпираться Суйгин и, заметив, что он уже открыл рот, поспешно продолжила. — Только не начинай сейчас уточнять всякие ужасы, ладно? Моя фантазия этого не переживёт. Давай сойдёмся на том, что я в любом случае бы рыдала, да?       — Нет, мы сойдёмся на том, что я настолько крут, что не заставлю тебя плакать, — не согласился с ней он, продолжая довольно улыбаться.       — Где твоя скромность? Куда ты её прячешь каждый раз, как начинаешь говорить со мной? Когда Итачи заявил мне, что тебя считают скромным, я подавилась данго. Потом послушала разговоры в клане, и у меня сложилось впечатление, будто в этом мире существуют два разных Шисуи. Признайся, у тебя есть брат-близнец?       — Нет, хотя я бы не отказался, — рассмеялся Шисуи. — А скромным меня считают, потому что я никогда не хвастаюсь своими способностями, не принижаю тех, кто слабее меня и всегда вежлив, когда разговариваю, и, если у меня есть минутка, обычно не отказываю в помощи, когда кто-то просит указать на ошибки во время тренировок.       Суйгин постаралась изобразить на лице скепсис. Шисуи только сильнее расхохотался.       — Хочешь сказать, что выпендриваешься ты только передо мной? — спросила она.       — Конечно! Тебя ведь это успокаивает, разве нет? — с невинной улыбкой уточнил он, поднимаясь с дивана. — Да и должен же я хоть иногда делать, что вздумается, а не то, что нужно, правда?       Она напряжённо следила за тем, как он приближается к ней. Оперевшись о подлокотники кресла руками, Шисуи нагнулся, нависая над ней и проникновенно заглядывая в глаза. Суйгин затаила дыхание, машинально отдаляясь от него и вжимаясь спиной в кресло. Щекам стало жарко.       — Ты такая уставшая… — заметил он, наклоняясь ещё ниже, так что теперь при желании она легко могла обхватить его за шею. — Не хочешь всё-таки поспать, пока я здесь, а? А ночью можешь продолжать бороться со своей бессонницей в одиночестве, раз тебе так хочется.       Спать ей действительно очень хотелось, но что-то подсказывало, что с учётом её недавнего просветления оказываться в одной с ним кровати — плохая идея.       — Мне не сложно побыть для тебя подушкой-обнимашкой, раз тебе так спокойнее, — добавил он.       «Нет, я сильно сомневаюсь в том, что теперь вообще смогу уснуть рядом с тобой…» — хотела было сказать она, но Шисуи с таким беспокойством и мольбой заглядывал ей в глаза, что Суйгин, подумав о том, что точно пожалеет об этом, сдалась и обхватила его за шею.       Он тут же разогнулся, подхватывая её под колени. К счастью, она не увидела удовлетворения на его лице. Прикрыв глаза, Суйгин пыталась выровнять отчего-то сбившееся дыхание. Хватка Шисуи была такой же крепкой, как она помнила и, хоть она и переживала — в его руках, помимо волнения, она всё ещё ощущала умиротворение. Казалось, что даже если что-то произойдёт, её это не коснётся, потому что Шисуи сделает всё, чтобы она была в безопасности.       Суйгин осознала, что никогда не замечала, чем пахнет Шисуи, хотя множество раз ездила на его руках. Сейчас она снова была в его руках, буквально висела на нём, практически утыкаясь носом в шею, поскольку неосмотрительно согнула руки в локтях, когда обнимала его, вместо того чтобы уцепиться ладонями за его плечи. И её уставшему, измученному сознанию этот вопрос почему-то показался очень важным. Принюхавшись, она не уловила никаких запахов. Вообще. Это было странно, все же должны чем-то пахнуть, правильно? Юсаку, например, пока был дома всегда пах чем-нибудь сладким, Хидэо, пока они не устраивали домашний салон красоты, хвоей, Мими — лечебными травами, каждый раз разными. А чем пахнет Шисуи, она вспомнить не могла…       Ведомая этой мыслью, она подалась к нему, принюхиваясь, и таки уткнулась носом в шею. Шисуи вздрогнул и замер, остановившись в дверях, а она, наконец, уловила едва ощутимый запах свежести и машинально вдохнула поглубже, пытаясь убедиться, правильно ли опознала запах. Вздох почему-то вышел очень громким.       Шисуи кашлянул, привлекая её внимание.       — Что такое? — в его голосе ей послышалось смущение, и она осознала, что сделала.       Суйгин кинуло в жар. Она испуганно дёрнулась, но всё стало только хуже, потому что она прикоснулась к его шее губами. Получился быстрый, смазанный поцелуй и она, от греха подальше поспешила немного повернуть голову, чтобы если что, удариться об него щекой.       — Прости, Шисуи… я… — Суйгин замялась, не представляя, что ответить, но в итоге решила, что ничего такого она не сделала, и решила сказать правду, потому что выдумать отговорку была просто не в состоянии. — Я просто осознала, что не помню твоего запаха. Вот Юсаку всегда пахнет чем-нибудь сладким, Хидэо — хвоей, Мими — какой-нибудь травой, а ты… похоже, просто свежестью, — едва слышно закончила она, окончательно смутившись.       — Это плохо или тебе нравится? — спросил Шисуи.       «Вот зачем ставить вопрос так, когда нельзя просто ответить да или нет?!» — мысленно возмутилась она.       — Не нравится? — не дождавшись ответа, с лёгким беспокойством переспросил он.       «Да ё-маё-ё-ё-ё»       — Нравится… — не слишком-то внятно пробормотала Суйгин, смирившись с тем, что он не отстанет, пока не получит ответ на свой вопрос. Можно было бы ещё сказать, что Шисуи пахнет как настоящий шиноби — то есть почти никак, но она посчитала, что слишком длинную фразу из себя сейчас выдавить не способна.       — А ты всегда пахнешь чем-нибудь цветочным, — поделился наблюдением он, и в голосе его слышалась улыбка. — Мне тоже нравится.       Шисуи возобновил шаг, а Суйгин захотелось спрятать лицо в ладонях, но сделать она этого не могла, поэтому ей оставалось только молчать. Происходящее казалось просто бреднями её уставшего мозга. Может, она уже вырубилась на кресле и это ей попросту снится?       «Да, наверное, всё так и есть», — решила она. — «Но на всякий случай стоит притвориться, что я уснула, пока он по лестнице поднимался, а то как-то…»       Приняв решение, Суйгин закрыла глаза. Шисуи уложил её на кровать и закутал в одеяло с тихим смешком, после чего сел на край кровати и заверил:       — Я посижу тут, пока ты не уснёшь.       Поспешно отвернувшись к стене, она попыталась зарыться в одеяло с головой. Думать о том, как бы она себя чувствовала, вздумай Шисуи лечь рядом, не хотелось. Прошло около получаса прежде, чем она, наконец, успокоилась и всё-таки задремала.       То, что ей всё-таки удалось поспать, было, определённо, огромным плюсом, потому что этим же вечером, как оказалось, проходило очередное собрание клана, о котором она почти забыла. Пришлось на него явиться, раз уж она была в Конохе, и в очередной раз слушать недовольных. Но, к счастью, благодаря её стараниям и не умению держать рот закрытым, теперь находились и те, кто высказывал противоположную позицию. И, учитывая то, что один из самых ярых активистов, Текка, «погиб» на миссии в Кири, а до него за прошедшие несколько лет Шисуи избавился ещё от десятка не очень активных, но, тем не менее, негативно настроенных личностей, у противников восстания теперь был шанс высказаться без опасения, что их попросту задавят числом. Так что теперь собрания клана периодически превращались в ругань. Правда, когда дело доходило до аргументов в стиле «Вы не преданы клану!» люди, не желающие идти на открытый конфликт с властями деревни, почему-то отступали. До следующего раза. Шанс, однако, что они всё-таки вынужденно поддержат восстание из опасения, что от них в любом случае избавятся как от членов клана, рискнувшего устроить переворот, всё ещё существовал. Были также и те, кто всё ещё предпочитал вообще никакого мнения не высказывать и ничью сторону не занимать.       На этом собрании у Суйгин не было сил спорить и желания открывать рот, что, естественно, не могло остаться незамеченным и Инаби, точивший на неё зуб, конечно же, не мог промолчать. Как будто не взрослый мужик, а какой-то обиженный ребёнок. Претензии, его, как и всегда, начались с упрёка на тему «есть, что сказать или нечего сказать».       — Я смотрю, нашей героине, наконец, дали чунина, и сказать ей теперь нечего?       Наградив его взглядом, в котором можно было без труда прочесть мысль «ну что за недоумок, ладно я за языком следить не умею, но ты-то меня старше, чего на пустом месте конфликт раздуваешь?», Суйгин презрительно поджала губы.       «Я ведь даже старалась вести себя прилично и делать вид, что внимательно слушаю, не зевала, по сторонам не глазела, а ты не можешь промолчать», — подумала она.       — Сегодня — нечего. Пока ваше обсуждение ходит по кругу, мне нет смысла лишний раз открывать рот. Вот как только скажете что-нибудь новое, так и у меня будет, что сказать, — выдала она, пребывая в режиме пассивной агрессии.       — Ах ты…       — Достаточно, Инаби, — устало оборвал его Фугаку, потирая переносицу. — Собрание на сегодня закончено, нет смысла задерживаться ради пустых препирательств. Следующее будет уже в декабре, за неделю до нового года. Не опаздывайте.       Суйгин решила, что ей нужно отвлечься от всего этого на что-нибудь. Учитывая то, что она в последнее время часто смотрелась в зеркало, она пришла к выводу, что стоит пересмотреть свой «боевой» гардероб, раз уж у неё теперь была какая-никакая, но грудь, да и в целом фигура стала женственнее. Хидэо с Мими, к сожалению, отловить не вышло, так что оставалось надеяться разве что на свой собственный вкус. Потратив около трёх часов, Суйгин, наконец, остановила свой выбор на синей тунике с запахом, с глубоким вырезом по образу и подобию Цунаде. К ней прилагался широкий белый пояс, на который она решила дома, по привычке, перешить протектор. Она, правда, взяла несколько таких туник разных оттенков синего, чтобы не бегать за новыми шмотками после каждой миссии. И сразу пришить на спину эмблему клана, раз уж ей всё равно приказано в будущем светиться по максимуму, стоит начинать уже сейчас.       В отличие от Цунаде, щеголять совсем уж открытым вырезом ей не хотелось, так что она приобрела также несколько маек из чёрной чакропроводящей сетки, и, поскольку туника едва прикрывала ей задницу, несколько пар довольно коротких простых чёрных шорт, и всю ту же чакропроводящую сетку на бёдра. Пришлось повозиться, чтобы найти подходящей длины и размера, но в итоге она отобрала себе несколько комплектов. Сетка начиналась от края шорт и заканчивалась чуть выше колена. На руки она, в этот раз, выбрала просто плотные чёрные перчатки-митенки от локтя и до запястья, без пальцев.       Многие женщины-шиноби носили достаточно открытую одежду специально, надеясь, что это позволит им выиграть несколько секунд. Мужчины во всех мирах оставались мужчинами, так что Суйгин решила, что и ей пренебрегать этим не стоит. К тому же, в её прошлом мире девушки одевались куда вульгарнее, чем сейчас нарядилась она.       Пришлось взять высокие чёрные ниндзя-сапоги с открытым носом, выше колена, которые, к счастью, легко гнулись и, по факту, были достаточно хитро устроены: часть, закрывающая голень, легко отстёгивалась и они при желании превращались в привычные сандалии.       На следующий день Шисуи сообщил ей, что Хокаге, как и обещал, подобрал ей миссию для проверки возможностей мангекё и, раз уж она выразила желание поучаствовать в решении проблемы клана Учиха, он решил совместить «полезное и необходимое». Услышав эту новость, Суйгин ничего не почувствовала — или, вернее, подумала, что ничего не почувствовала. Волнения по поводу длительного нахождения рядом с Шисуи она также не ощущала — думать о романтике, когда идёшь куда-то с целью убивать, не получалось.       На миссию они вышли ночью, догоняя отправленных в сторону Кумо Инаби и Яширо.       — Один на мне, другой на тебе, — хмуро инструктировал её Шисуи на одном из небольших привалов. — Предположительно, у них у обоих есть мангекё, так что легко не будет. Будешь колебаться, можешь пострадать.       — Я думала, ты скажешь «можешь умереть», — не сдержав нервного смешка, «поправила» его Суйгин.       — Пока я рядом «умереть» тебе не грозит, но вот травмы — очень даже, — недовольно откликнулся Шисуи.       — Ладно, но что с нами забыл Итачи? Он ещё даже не чунин, — некультурно указав в сторону сидящего за её спиной Итачи большим пальцем, поинтересовалась Суйгин. — Ему уж точно тут не место. Ему всего девять.       Итачи её заявление никак не прокомментировал, продолжая молча жевать онигири.       — По силе он уже даст фору многим чунинам. Идти на такое задание только вдвоём — самоубийство, так что он — наша подстраховка и отвлекающий манёвр для отступления, если такой потребуется. Хокаге не желает привлекать к этим миссиям АНБУ, и уж тем более Корень АНБУ, так что я предложил Итачи, потому что только ему мы можем доверять, когда дело касается клана. Он тоже хотел «поучаствовать в решении проблемы клана», а Инаби и Яширо так удачно взяли совместную миссию в сторону Кумо. Отличный шанс.       — Это выглядит так, будто тебя отправили выгуливать двух недоучек, — прокомментировала она.       — Я бы не назвал вас недоучками, — не согласился Шисуи. — Но опыта вам, конечно, недостаёт.       — Если бы мне позволили, наконец, сдать экзамен на чунина, проблемы бы не было, — подал голос Итачи. Выглядел он при этом очень недовольным.       — Да, мне жаль, но руководство уверено, что раньше следующего года тебе не стоит давать такую возможность, — вздохнув, признался Шисуи. — И я с ними, если честно, солидарен. Используй это время, чтобы как следует овладеть шаринганом, вместо того чтобы сожалеть об отсутствии действительно серьёзных миссий. Сегодня я взял тебя, чтобы показать тебе разницу между твоими способностями и возможными противниками, которые начнут встречаться тебе, как только ты получишь повышение. Так что смотри внимательнее.       — Я уверен, что сильнее неё, — склонив голову на бок, выдал Итачи, устремив на Суйгин немигающий взгляд.       Ей даже возмущаться не хотелось — она и так знала, что Итачи в девять, с получением шарингана, был способен уложить её на лопатки, не слишком-то напрягаясь, потому что банально превосходил её в умственных способностях и, хотя они оба могли предугадывать движения, в тактике и стратегии она с ним сравниться не могла. Он же пока не мог сравниться с ней в гендзюцу, но в метании кунаев и сюрикенов, в спаррингах с помощью тайдзюцу или в ниндзюцу — легко, и в некоторых областях он её даже превосходил. Не было ничего удивительного в том, что он чувствует себя несправедливо обделённым без желанного звания и не очень-то хорошо к ней относится, хоть и пытается быть вежливым большую часть времени. В конце концов, она никогда не использовала на нём своё гендзюцу, потому что это было слишком бесчеловечно, а без силы своих глаз и фантазии она не могла тягаться с гением своего времени. Это даже не уязвляло. В конце концов, она была лучше многих шиноби своего возраста. Её эго вполне было способно пережить существование такого, как Итачи. Честно говоря, видеть его прогресс так близко было даже… интересно, и его способности и самоотдача восхищали. Так что она совсем не чувствовала себя оскорблённой.       — Способнее, да, но сейчас ты не во всём сильнее неё, — философски рассудил Шисуи, кинув на неё обеспокоенный взгляд, но она не демонстрировала ни обиды, ни возмущения.       — О, я уверена, что это Шикаку-сенсей настоял на том, чтобы отложить твой экзамен, он любит повторять, что нам некуда торопиться, — легко вклинилась в разговор Суйгин. — Учитывая, что он, так-то, советник Хокаге, он мог, — перехватив обиженный взгляд Итачи, добавила она. — Ну, не дуйся. Учитывая твой возраст, ограничение разумное. Сейчас нет войны и торопиться некуда. С твоими способностями шаг с чунина до джонина будет небольшим.       — Используй этот год мудро, Итачи, — посоветовал Шисуи, усаживаясь рядом с ним и доставая свой перекус.       Итачи раздражённо выдохнул, но возмущаться не стал. Оставшееся время привала они провели в тишине, сосредоточенно жуя. До того места, где они собирались перехватить Инаби и Яширо, оставалось не так уж далеко. Перехватить они их собирались на обратном пути с миссии — она была довольно короткой, и заключалась в ликвидации нескольких вроде как не очень сильных нукенинов. Их заметили на границе со страной Горячих Источников, а сразу за ней находились страны Мороза и Молнии, так что подобный сброд, буквально ошивающийся на границах, от которых было недалеко до Кумо, Хокаге не устраивал. Поэтому Коноха приняла миссию от страны Горячих Источников, которая решила переложить ответственность за их устранение, отговорившись тем, что не желает переступать границу со страной Огня ради подобного, поскольку опасаются, что среди нукенинов может быть кто-нибудь из Конохи, а им не хотелось бы начинать конфликт, если это кто-то важный, вдруг там вообще ваш Орочимару, и мы его просто не видели, так что… может, вы сами избавите нас от нарушителей спокойствия, а мы вам за это заплатим? В общем, всё складывалось, как нельзя удачно — Инаби и Яширо взялись за эту во всех отношениях сомнительную миссию и, учитывая слухи об Орочимару, их смерти планировалось повесить на него.       Официально миссия Шисуи, Суйгин и Итачи находилась в стране Железа и была якобы «безопасной выгулкой Итачи, чтобы руководство могло решить, стоит ли позволить ему участвовать в экзамене на чунина в следующем году в одиночестве». Так что, после расправы они должны были явиться туда, Итачи должен был забрать какой-то очень ценный груз, а они якобы были лишь сопровождающими, оценивающими принятые им решения. Шисуи сам предложил эту идею и свою кандидатуру Фугаку, тот переговорил об этом с Минато и тот дал добро, «навязав» им Суйгин как третьего члена команды, ведь отправлять генина в присутствии одного лишь джонина было довольно странно, поскольку команды должны были состоять из трёх человек. Да и груз был ценным, так что такой состав команды мог бы «оскорбить» тех, кто этот груз им передавал, но вот если это просто будет нестандартная команда из джонина-чунина-генина, то всё будет в порядке. Так что Минато сделал вид, что идёт Итачи навстречу и предлагает ещё одну Учиху, чтобы тот чувствовал себя максимально комфортно. Непредвзятость Шисуи никто под сомнение не ставил, о том, что Суйгин общается с Итачи через него, Фугаку, естественно, знал, так что, посомневавшись для виду, дал добро, не без причины предполагая, что и она выскажется о способностях Итачи в положительном ключе. Старейшины Конохи, конечно, для виду поворчали, что Фугаку просто хочет протолкнуть сына в чунины по блату, но репутация Шисуи играла им всем на руку, так что по факту, Фугаку своими руками организовал уничтожение двух самых рьяных сторонников восстания. Это было довольно иронично.       Итак, Инаби и Яширо они перехватили именно там, где и планировали. Итачи, как они и договаривались, остался следить из засады, чтобы в случае чего оказать помощь или выступить в качестве элемента неожиданности. Ждали они их совершенно не скрываясь, потому что Шисуи почему-то решил, что поговорить с теми, кого собираешься убить — хорошая идея.       От Суйгин смысл этой затеи ускользал — она бы предпочла с ними не разговаривать.       — Только посмотрите, кто у нас тут, — присвистнул Яширо, выходя на облюбованную ими небольшую полянку. — Никак у вас миссия по соседству и вы решили поздороваться с соклановцами?       — Укротительница и Мерцающий, кажется, Фугаку-доно был прав, когда говорил, что смерти нескольких наших товарищей были неслучайными… — подал голос Инаби. — Вы никак думали, что мы такие тупые, и ничего не поймём?       — Теперь-то мы поймали вас за руку… уж не обессудьте, но казнь будет показательной. Вы же не думаете, что смирно постоим, пока вы будете пытаться нас прикончить, правда?       — Ой ли? — вскинул брови Шисуи, солнечно и неуместно улыбаясь.       — Кстати, мне вот интересно, что здесь забыл ты? Нет, я понимаю, эта девка — вся в своего папашу, не зря мы от него избавились, когда он, прознав о наших делах, решил, что доложить Хокаге — лучшая мысль, но ты-то с чего записался в предатели, а, Мерцающий?       Суйгин, до этого момента показательно разглядывающая небо, запрокинув голову назад, перевела на них взгляд, не скрываясь.       Страха или беспокойства больше не было. Слова, которые она услышала, пробудили в её сердце такую ярость, какую она никогда до этого не испытывала.       — Что-что вы там сделали с моим отцом? — склонив голову на бок, ласково уточнила она.       — Я лично вырвал ему глаза и почти убил его, — с нескрываемым триумфом в голосе откликнулся Инаби. — Жаль лишь, что он оказался так хорош, что смог уйти от нас даже без них и вернуться в лагерь. Убивать его прямо там было слишком опасно… Но мы предупредили его, что если он посмеет открыть рот, его милые детки отправятся в чистый мир следом за ним…       Судя по его выражению лица, он говорил это специально и очень хотел сделать ей больно. Что ж, у него получалось.       Она моргнула. В её глазах теперь медленно кружились тонкие, похожие на лепестки цветка, линии. Взгляд её был сконцентрирован на Инаби.       — Такамагахара, — едва разомкнув губы, произнесла Суйгин.       Яширо, успевший заметить мангекё в её глазах, кинулся было к другу, чтобы болью выбить того из гендзюцу, Но Шисуи успел перехватить его до того, как он сделал шаг. Частично Суйгин наблюдала за их коротким, но кровавым сражением, пока её техника, пленившая сознание Инаби, вытягивала из него все его страхи и воспоминания, усиляла их и тыкала его в них носом. Её личное измерение, как оказалось, всё-таки имело какие-никакие, но очертания. Это было блеклое и тусклое отражение давно знакомого и привычного ей места. Бескрайнее небо над бескрайней водной гладью.       Человек, скорчившийся в этом мире, сначала пытался прервать технику, а теперь умолял её остановиться и прекратить его мучения.       «О, я прекращу», — подумала она, делая шаг вперёд. Техника не прервалась — Инаби-в-реальности продолжал кричать, схватившись за голову. Не спеша Суйгин дошла до него и, вынув кунай из подсумка, легким и привычным движением перерезала ему горло. В этот раз она даже успела увернуться и не запачкаться в крови.       — Спасибо за то, что облегчил мою совесть, — смотря на то, как он умирает, безуспешно пытаясь вдохнуть, поблагодарила она. — Твоя смерть послужит во благо нашему клану. Нормальные люди будут живы. Гордись собой.       На самом деле, убив его, она не ощутила ни удовлетворения, ни злорадства, ни-че-го. Даже ярости не осталось. Это было… так странно.       Появившийся рядом с ней Шисуи поспешно положил руку ей на плечо. Похлопав его по пальцам, Суйгин обернулась и заметила:       — Ты уже так хорошо освоил райтон. Поздравляю.       — Если бы я знал, что он скажет что-то подобное, я бы никогда не позволил ему открыть рта… Я всего лишь хотел открыть тебе глаза на то, что убийства знакомых это вовсе не…       — Шисуи, — с лёгкой улыбкой оборвала Суйгин, осторожно сжимая его пальцы. — Успокойся. Мне не нужны ни твои извинения, ни месть. Я не затаю обиды ни на клан, ни на Коноху, ни уж тем более на тебя. Мой отец давно мёртв. И я видела, как именно его пытались убить. Тот, кто был в этом виноват, только что умер. Этого достаточно.       — Ты уверена?..       — Да. Похоже, мы с тобой совсем не отличаемся от них методами — точно также избавляемся от неугодных, — едва слышно откликнулась она. — Ничем не лучше них…       — Что… это было за гендзюцу? — поинтересовался возникший рядом Итачи. Шисуи тут же шикнул на него, но она уже обернулась. — Мне жаль, что подобное произошло с твоим отцом, — взглянув в её лицо, поспешно добавил он.       — Это, — Суйгин провела указательным пальцем прямо перед своими глазами. — Мангекё шаринган. Гендзюцу, которое ты видел — техника, которую я получила вместе с ним. Минато-сама будет доволен тем, что я узнала… Такамагахара, воистину, отвратительная вещь. С чего бы ей вообще носить такое название… Дзигоку подошло бы больше.       — Суйгин… — испуганно позвал Шисуи.       — Я абсолютно адекватна, — заверила его она. — Это всего лишь ирония. Ничего больше.       — Это меня и пугает, — признался Шисуи. — Если бы ты рыдала у меня на груди, это было бы куда нормальнее…       — Давай поговорим об этом как-нибудь потом, — предложила она, переведя взгляд на лежащее рядом тело. — Нам ещё нужно уничтожить их тела так, чтобы не осталось ни следа.       После того как они разобрались с этим, и, будто ничего и не случилось, отправились в путь, Итачи, наконец, подал голос:       — Что это за глаза, как их получают?       — Тебе ещё рано об этом знать, — ответил Шисуи прежде, чем она успела осмыслить вопрос. Итачи возмущённо приоткрыл рот, и тот, заметив это, пояснил. — Не зная о том, как их получить, ты всё равно можешь выполнить условия, но зная об условиях, ты не сможешь создать их искусственным путём. Они довольно специфические и жестокие.       — Не советую, кстати, расспрашивать об этих глазах в клане. Тебя сразу же спросят, откуда ты о них узнал. Такими вопросами ты нас подставишь, — предостерегла его Суйгин. — Про эти глаза не принято распространятся даже в пределах клана. Считай, что это высшая степень доверия.       — У Шисуи… тоже есть такие глаза?       — Есть, — легко подтвердил Шисуи. — Только у меня другая техника. Вообще, если честно, мангекё должно давать две техники, по одному в каждом глазу, но у меня она одинаковая в обоих. У Суйгин вот разные техники.       — Понятно, — задумчиво кивнул Итачи.       — Я была серьёзна, когда сказала тебе больше не расспрашивать об этих глазах. За их силу отдают слишком большую цену, — видя его отрешённое выражение лица, не смогла промолчать Суйгин. — К тому же за их использование ты будешь расплачиваться зрением.       — Зрением? — нахмурился Итачи, кидая на неё недоверчивый взгляд.       — Рано или поздно, ты ослепнешь, — просветил его Шисуи. — Так что, даже имея такие глаза, часто использовать их ты не сможешь. Хотя они, конечно, могут стать неплохим подспорьем в безвыходной ситуации…       — Шисуи, определись, ты рекламируешь эти глаза или стращаешь ими, — не сдержав смешка, попросила Суйгин.       — Я просто говорю всё как есть, — пожал плечами тот. — Что ж, давайте оставим эти разговоры, нам нужно ещё выполнить задание Итачи. Поспешим.       Всё то время, что они добирались до страны Железа, и обратно, Шисуи не переставал кидать на неё обеспокоенные взгляды, но больше разговоров о её отце не заводил. Суйгин же размышляла о том, что это очередной факт, который ни при каких обстоятельствах не должен был узнать Юсаку. Он, в отличие от неё до сих пор исправно посещавший могилы родителей каждый месяц, а не пару раз в год, наверняка воспримет новую информацию об обстоятельствах смерти отца куда хуже. Секретов от брата становилось всё больше и больше, и это угнетало куда сильнее, чем недавно отобранная жизнь, опустившаяся очередным камнем на её совесть.       Конечно, она сказала Инаби перед смертью, что он облегчил её совесть, выдав весомый повод для своего убийства и лишив возможности осознать, что такое — убивать по приказу, не имея на то личных причин вроде защиты собственной жизни или родных, но это она чувствовала в тот момент. С течением времени и с учётом дороги, она не могла избавиться от мыслей о том, что, на самом деле, ничем не лучше самого Инаби. Отличало их разве что то, что у него детей не было, и она его семье не угрожала.       Из-за наличия рядом Итачи, чья жизненная мотивация на данном этапе была где-то в районе «мне нужно больше силы, чтобы сделать всё, что я хочу», Суйгин волей-неволей тоже начала задумываться об этом, с той только разницей, что у неё мысль трансформировалась в «если бы я усерднее тренировалась, я бы наверняка попала на войну и, возможно, могла бы предотвратить смерть отца… или почти смертельное ранение Мими, потому что я была бы лучшей версией себя».       Перед Хокаге они отчитывались через несколько дней, груз был успешно доставлен, и Минато выразил решение, принятое ещё до этой миссии: Учиха Итачи будет участвовать в экзамене на чунина только в следующем году, когда он будет проходить в Конохе. Насчёт команды он ничего не сказал, но Суйгин и без того понимала, что Итачи, как и в каноне, отправят в одиночестве. Данзо, естественно, проявлял к нему интерес, но местный Итачи был предупреждён на тему того, что он за человек. А уж Шисуи умел нагнетать, когда очень того хотел. Итачи, в отличие от неё, насколько Суйгин знала, он даже выболтал подробности некоторых не самых приятных своих миссий, расписав, какие причины были у Данзо и, естественно, дав его методам не самую лестную оценку. После чего, конечно же, привёл примеры своих официальных миссий, полученных от Хокаге, и предложил сравнить методы и результат, и предположить, что было бы, разбирайся с некоторыми проблемами Минато. Итачи, учитывая уровень его интеллекта, этого было достаточно для того, чтобы рассматривать Данзо как угрозу.       Вербовка Итачи в последователи Минато проходила успешно, а сам Минато, насколько Суйгин знала со слов Шисуи, отпускал по этому поводу шутки на тему того, что скоро обзаведётся новым фанклубом, в котором будут одни Учихи. Старейшины его отношения не одобряли, но Минато был решительно настроен заполучить себе в прямое подчинение как минимум их троих, и, учитывая то, что Третий высказывался на эту тему в положительном ключе, раскуривая свою трубку и вспоминая времена Тобирамы, старейшинам проще было согласиться, чем пытаться возмущаться. Данзо оставалось только кусать локти, но Итачи ему пока что было не видать как своих ушей, если только их не отрезать.       В общем, на фоне всего этого, а также всё прогрессирующей бессонницы, и не к месту проснувшегося фанатичного желания тренироваться, не было ничего удивительного в том, что всего через неделю цветом лица Суйгин стала напоминать зомби. Шисуи, к несчастью, был выслан практически сразу же после их возвращения на «расследование» пропажи Инаби и Яширо, где должен был обеспечить «следствию» полное отсутствие улик и обнаружение слухов об Орочимару, который якобы ошивался где-то в этом районе. Но слухи, как известно к делу не пришьёшь, так что вернуться они должны были ни с чем, а Орочимару подозрения и ненависть со стороны некоторых Учих вполне был способен пережить. К тому же, учитывая его наклонности экспериментатора, рано или поздно лапы к Учихам он бы потянул, так что… годом раньше, годом позже, какая разница?       Суйгин, правда, ещё во время пути из страны Железа не сдержалась и пошутила, что таким прикрытием они подкидывают Орочимару идеи и подстёгивают его к действию, на что Шисуи сообщил, что тот ещё не настолько выжил из ума, чтобы пытаться воровать людей из Конохи, находясь в составе Акацук. Вот когда он из них уйдёт, вот тогда можно будет опасаться. Из его уст прозвучало это как жуткое пророчество.       В общем, из-за того что Шисуи был вынужден покинуть Коноху ещё на неделю, вправить мозги Суйгин, сидящей большую часть времени внутри кланового квартала, было попросту некому: Мими всё ещё находился на реабилитации и Цунаде большую часть дня держала его в госпитале, отпуская домой разве что вечером и он, конечно же, проводил эти пару часов перед сном с семьёй; Хидэо был чем-то сильно занят в клане и на эту тему распространяться категорически не желал, но времени на то, чтобы стоять у Суйгин над душой и вправлять ей мозги, у него не было, а коротких разговоров раз в пару дней было попросту недостаточно.       И, из-за того, что конкретно Суйгин могли отправлять на задания либо в составе её собственной команды, либо в компании Шисуи, до полного выздоровления Мими или до возвращения Шисуи, она была предоставлена сама себе, поскольку чунинам одиночные миссии практически не полагались. Можно сказать, у неё был внеплановый отпуск, который она бездарно спускала, пытаясь забыться в тренировках. Шикаку-сенсей, который мог бы поймать её за руку и морально выпороть, всё ещё находился в Суне, а Минато не мог вызывать её к себе ежедневно для проверки её психологического состояния. К тому же, от консультации Иноичи она отказалась лично, не чувствуя в себе сил на то, чтобы пустить его в свою голову, и принудительно уложить её на кушетку он не мог. Минато в тот день выразил надежду на то, что она сама придёт к ним за помощью, как только почувствует, что она ей необходима и Суйгин заверила его, что так и сделает. Но, учитывая то, что Суйгин не считала, что подобного рода «помощь» ей нужна, процесс затягивался.       Когда Шисуи спустя неделю заявился на полигон, на котором Суйгин как раз глотала пыль в компании Итачи (тот её с полигона выгнать попытался единожды и, получив отповедь на тему того, что не ему, полигонному жителю, ей что-то на тему тренировок высказывать, больше попыток не повторял), он выглядел обеспокоенным, недовольным и взбешённым одновременно.       Когда он увидел то, насколько бледной и измученной она выглядела, он на несколько секунд замер, прикрыв глаза, после чего глубоко и обречённо вздохнул и, бесцеремонно прервав их тренировочный бой, смазано извинился перед Итачи и, сцапав её за локоть, потащил в сторону деревьев.       — Хватит, остановись, — с отчаянием вглядываясь в её лицо, попросил Шисуи. — Так ты ничего не добьёшься!       — Пусти, Шисуи, — безуспешно пытаясь отцепить его пальцы с локтя, откликнулась Суйгин.       — Такими методами ты сделаешь только хуже! Неужели ты не понимаешь, что перегружаешь себя?! — перехватывая её за плечи и как следует встряхивая, возмутился он.       Итачи, всё ещё находившийся на полигоне, наблюдал за ними и имел при этом вид человека, который не знает, подключиться ему к выговору или просто тихо куда-то деться.       — Ты не понимаешь, мне надо!.. — попыталась было возмутиться она, но Шисуи встряхнул её ещё раз.       — О нет, я очень хорошо понимаю! И поэтому говорю: стой. Тебе надо остановиться! Сейчас!       Вероятно, такая встряска всё-таки перещёлкнула что-то в её мозгах. Вспомнив о том, что Шисуи, в отличие от неё, по-настоящему потерял своего друга, о том, что его отец, по сути, уже пару лет как медленно умирает, она устыдилась своих слов.       — Пусти, Шисуи, — перестав вырываться, устало попросила она, с мольбой заглядывая ему в глаза. — Я действительно… не могу остановиться.       — Нет, можешь, — зло заметил Шисуи, впечатывая её спиной в дерево. Суйгин ойкнула. — Я заставлю тебя переключиться, — зажмурившись и ещё раз глубоко и обречённо вздохнув, будто на что-то решался, он, проигнорировав всё ещё находящегося на полигоне Итачи, впился поцелуем в её губы.       Это было резко, требовательно и настойчиво. Шокированная его действиями, Суйгин попыталась было вывернуться, но Шисуи не позволил ей этого, перехватив руки и тоже с силой вжав их в дерево. Он вообще всю её вжал в дерево своим телом, не позволяя лишний раз шелохнуться.       Впившаяся в кожу кора и сетка, которую она носила, отрезвили её, пусть боль и была довольно слабой, это скорее были просто не слишком приятные ощущения. Краем глаза она заметила смутившегося Итачи, сваливающего с полигона и, в полной мере осознав происходящее, пришла к выводу, что не хочет, чтобы Шисуи продолжал это только ради того, чтобы переключить её мозг… Поняла, что такими темпами и вовсе задохнётся — с непривычки и из-за внезапности, и, учитывая её общее состояние, дышать носом почему-то не получалось — и всё-таки умудрилась прервать поцелуй.       — Шисуи… воздух, — глубоко вдохнув, выдавила из себя Суйгин, не зная, куда деть глаза и надеясь, что этого будет достаточно, чтобы он удовлетворился тем, что таки добился от неё «просветления» и остановился. Ей вовсе не хотелось, чтобы он целовал её только из-за… Она запнулась, не закончив мысль, потому что подняла на него взгляд.       Зрачки в его глазах были непривычно расширенными, на щеках лёгкий румянец и… кажется, она чувствовала, как дрожали его руки. Её сердце пропустило удар.       Шисуи, неожиданно, намёка не уловил, хотя обычно таким не страдал. Бросив краткое «носом дыши», он продолжил целовать её. В этот раз вывернуться она уже не пыталась. Около минуты у Суйгин ушло на то, чтобы, наконец, справиться с собой, вдохнуть и расслабиться. Прикрыв глаза, она попыталась ответить ему, но вышло не очень: Шисуи не пожелал отдавать ей и капли инициативы. Только минут через пять, когда стало понятно, что она больше не собирается вырываться, а сама Суйгин успела потеряться в ощущениях, он, наконец, с неохотой оторвался от её губ.       В дерево он её, однако, вжимать так и не перестал.       — Ты не одна. Тебе не нужно так убиваться. Ты пытаешься взять на себя слишком много. Тебе не нужно так истязать себя. Перестань. Хватит, — прошептал он с нескрываемой мольбой в голосе. — Пожалуйста, хватит. То, что ты сделала, уже больше того, что этот мир мог у тебя попросить! Я знаю, что ты считаешь, будто не можешь оставаться в стороне, хотя тебе очень хочется, и требуешь от себя всё больше, больше и больше! Ты уже сделала достаточно. Тебе не нужно участвовать во всём, что происходит, и винить себя за то, что уже случилось, тоже не нужно! Ты вообще могла забиться в какой-нибудь дальний угол деревни, стать какой-нибудь официанткой и сидеть тихо и не отсвечивать, но ты всё ещё здесь и пытаешься служить Конохе в качестве шиноби. Этого достаточно. Успокойся. Тебе не нужно соваться в то, что ты не способна вынести. Тебе не обязательно участвовать во всём, до чего, как ты считаешь, ты можешь дотянуться.       — Но, Шисуи…       — Я с тобой, всегда буду с тобой, — не дал ей возможности сказать хоть что-то Шисуи, утыкаясь носом ей в шею. Плечи его слегка подрагивали. — Я люблю тебя, — сдавленно произнёс он. — И я больше не могу на это смотреть. Ты возьмёшь себя в руки, и ты сделаешь это сейчас! И оставишь то, с чем не можешь справиться, мне! Потому что я сильнее тебя, всегда буду сильнее тебя! Прими это, пожалуйста, и перестань требовать от себя невозможного! Просто позволь мне защищать тебя. Я буду делать это столько, сколько потребуется. Всю твою жизнь, если ты позволишь.       Тронутая его словами до глубины души, и при этом ошеломлённая услышанным, Суйгин не сдержала всхлипа. Слёзы навернулись на глаза сами по себе и, Шисуи, к тому же, всё-таки выпустил её руки, так что она просто вцепилась в его плечи и спину изо всех сил.       — Прости, Шисуи, я такая дура... и как ты только меня терпишь, — повинилась она, с трудом сдерживая подступающие рыдания. Плакать хотелось не то от счастья, не то из-за своей глупости. Ноги из-за очередного пережитого потрясения просто отказывались держать её, так что Шисуи поспешно обнял её в ответ.       — Ну, ты же терпишь мои дурацкие шутки, — с невесёлым смешком откликнулся он. И продолжил полным раскаяния голосом. — Прости, я не должен был так на тебя набрасываться, просто я… это показалось мне неплохой идеей и в итоге… Я больше не… Я больше так не… — он запнулся, не в силах выдавить из себя «не поступлю».       — Я… тоже люблю тебя, Шисуи, — призналась Суйгин и тут же ощутила, как он вздрогнул. — Так что… если тебе хочется, ты можешь поступать так сколько угодно раз, — окончательно смутившись, едва слышно добавила она, запуская пальцы в его волосы. — Я… Когда я недавно осознала свои чувства, я беспокоилась, что ты относишься ко мне, как к сестре, так что… Знаешь, наверное, это была не такая уж и плохая идея: думаю… пока что тебе удалось переключить моё внимание.       — Ты… не злишься? — с едва заметной опаской уточнил он.       — Нет, — честно ответила она и, решив, что терять ей, в принципе, уже нечего, продолжила. — Вот если бы ты не признался сейчас в любви, я бы, наверное, расстроилась, потому что это значило бы, что ты целовал меня только затем, чтобы, ну, помочь, а не потому что я тебе нравлюсь. Это было бы… обидно… Хотя… если честно, под конец… звучало так, будто ты просишь меня выйти замуж…       — А ты хочешь? — быстро спросил Шисуи, заглядывая ей в глаза.       Ошеломлённая этим вопросом, Суйгин не смогла выдавить из себя ни звука. Он продолжал ждать, больше ничего не спрашивая. Она пожалела, что попросту не сползла в обморок от переизбытка впечатлений.       — Нам ещё даже четырнадцати нет, — в конце концов, сказала она, решив уклониться от прямого ответа. — Нормальные люди не женятся так рано. Даже в вашем мире.       — Мне будет четырнадцать через две недели, — усмехнулся Шисуи, от обеспокоенности которого не осталось и следа. — Вообще, в некоторых особо дальних деревушках страны Огня, замуж выходят и в тринадцать. Но, раз уж ты так говоришь, я подожду немного и спрошу ещё раз.       У Суйгин перехватило дыхание.       «Я же не брежу, да?» — машинально ощупывая свой лоб, чтобы определить, нет ли у неё лихорадки, растерянно подумала она.