Где вода есть

      Мальчишки мирно сопели, обнявшись друг с другом. Суйгин скосила глаза на будильник на тумбочке: он показывал неутешительные десять утра. Да, похоже она здорово устала за всё это время: она уже и не помнила, когда в последний раз просыпалась так поздно. Шисуи рядом не было — наверняка ушёл на тренировку. Если она периодически могла позволить себе полениться, то он соблюдал график с завидным постоянством. Впрочем, причиной постоянных тренировок была не только его тяга к самосовершенствованию: если тело, привыкшее получать определённую физнагрузку, резко её лишалось, оно начинало неприятно ныть. Это ощущала даже она, что уж говорить о Шисуи, тренировки которого были на порядок жёстче?       На всякий случай Суйгин прислушалась, но не уловила в доме никаких посторонних звуков. Повалявшись ещё немного, она тихонько выбралась из кровати и, умывшись и одевшись — подумать только, задрыхнуть в халате — отправилась готовить завтрак. Теперь-то она могла развлекаться и готовить что-нибудь миленькое: этих детей так и хотелось порадовать какими-нибудь мелочами. Она даже купила себе пару кулинарных книг с рецептами, одна из которых так и называлась «для детей». Там было мно-о-ого идей того, как можно украсить разные блюда, чтоб их жалко стало есть.       И посуду, да-а-а, вот уж где Суйгин оторвалась, выбрав очень-очень красивые тарелочки. Много мисочек разных форм и размеров… Привычка японцев сервировать всё во множество ёмкостей поначалу казалась ей довольно запарной, но спустя столько лет она привыкла и даже начала с этого кайфовать. Может, раскладывать еду каждому отдельно в маленькую мисочку и казалось муторным делом, зато всё смотрелось очень красивенько. Суйгин казалось, что в её душе когда-то умер повар, потому что готовить ей нравилось. Готовить же для несчастных маленьких детей ей нравилось вдвойне.       Завтракать здесь предпочитали плотно, а в этот раз они и вовсе продрыхли почти до обеда, так что, закинув рис в рисоварку, Суйгин организовала темпуру с морепродуктами и овощами, нарезала свежий салат, подумала и сделала ещё и окономияки, и нарисовала на них милые кошачьи моськи соусом прежде, чем посыпать тунцом, и только после этого отправилась будить детей. Поднимаясь наверх, она размышляла о том, что скоро нужно будет приучать их к тренировкам, раз уж им точно не избежать миссий в будущем, стоило подготовить их по максимуму, чтобы они точно с этих миссий вернулись.       Подойдя к кровати, Суйгин умилилась умиротворенным сонным личикам. Что Хаку, что Кимимаро хотелось затискать до смерти. Сожалея о том, что надо их будить, иначе этой ночью они не уснут уже из-за того, что слишком долго дрыхли, она нагнулась и, потрепав их обоих по волосам, дождалась, пока они разлепят глаза, после чего по очереди расцеловала их в щёки.       — Почему утро наступило так быстро, — проворчал Кимимаро, когда она отправила их умываться.       — Потому что мы поздно легли, — зевая, откликнулся Хаку.       Суйгин казалось, что её внутренний мимиметр скоро попросту сломается. Пока дети, изображая не выспавшихся зомби, переодевались и умывались, она спустилась обратно на кухню и заварила чай. В этот момент вернулся Шисуи, заглянул к ней и, оценив количество еды, со смешком заметил:       — Я смотрю, вы только проснулись?       — Это ты у нас можешь спать по пару часов и оставаться бодрым, — показательно зевнула Суйгин, расставляя чашки с чаем по столу.       — Ну, сегодня и я встал поздно, аж в девять, — пожал плечами он, пересекая комнату и, заключив её в объятия, быстро поцеловал в губы. Суйгин довольно прищурилась и, смешно сморщив нос, потёрлась носом о его нос. В этом виде их и застали вошедшие на кухню дети, продолжающие зевать, и забрались на стулья. За завтраком Суйгин решила уточнить, почему они оба вчера решили, что спать в их кроватях им не хочется.       Что Кимимаро, что Хаку смущённо потупили взгляды, продолжая механически жевать.       — Я не буду вас ругать, — пообещала Суйгин. — Ну?       — Я не смог уснуть, потому что подумал, что если усну, то, когда проснусь, всё это окажется сном, — ожидаемо первым признался Хаку. — Мне стыдно… я повёл себя как маленький…       — Ты и есть маленький, — ободряюще улыбнулся Шисуи.       — А мне казалось, что я проснусь в клетке, — передёрнув плечами, нехотя признался Кимимаро. — Поэтому я решил тихо пробраться к вам, но не вышло.       Что ж, картина становилась ясна. Кажется, пора было начать читать им сказки на ночь, чтобы они привыкли спать в своих кроватях и не боялись этого. Всё-таки им было уже по семь лет. Спать с родителями, конечно, было не зазорно, но если не начать решать эту проблему сейчас, в будущем им наверняка будет сложно. Её желание спать в обнимку с милыми детьми точно не стоило их душевных травм.       — Если вам приснится кошмар, вы всегда можете нас разбудить, — продолжая улыбаться, разрешил Шисуи.       — Но спать вам всё-таки лучше в своих кроватях, — сказала Суйгин, протянув руку и успокаивающе потрепав сидящего рядом с ней Кимимаро по волосам. Сидящий напротив неё Шисуи повторил этот жест по отношению к Хаку. — Как насчёт того, чтобы я читала вам сказки на ночь? Так засыпать будет не страшно?       — Что такое сказки? — поинтересовался Кимимаро, недоумённо склонив голову на бок.       — Выдуманные поучительные истории, — тут же сообщил ему Хаку.       — И ты не будешь уходить, пока я не усну? — прищурившись, с подозрением уточнил Кимимаро, требовательно глядя на Суйгин.       — Пока вы оба не уснёте, — вздохнув, пообещала она.       — Когда я буду дома, тоже могу вам что-нибудь почитать, — предложил Шисуи. — Чтобы всё было честно, мы будем меняться. Если сегодня Суйгин будет читать сказку тебе, — он указал палочками на Кимимаро. — То я буду читать сказку Хаку. На следующий день поменяемся. Как вам такая идея?       — Мне нравится, — просиял Хаку. Кимимаро неуверенно кивнул.       — Когда Шисуи не будет, буду создавать теневого клона, так что вы сможете выбирать разные сказки и засыпать в своих комнатах в любом случае, — подвела итог Суйгин. — Но если вдруг проснётесь и не сможете уснуть, непременно приходите, хорошо? Я сегодня куплю успокаивающего чая на всякий случай.       — Хорошо, — синхронно покивали дети.       Суйгин решила больше ничего не расспрашивать, чтобы они нормально поели, и, пока они завтракали, пришла к выводу, что стоило бы обсудить ещё один очень важный вопрос. Шисуи, похоже, размышлял о том же, о чём и она, потому что говорить они начали одновременно:       — Послушайте…       — Долг…       Переглянулись, рассмеялись и Шисуи махнул рукой, позволяя ей сказать первой:       — Долг хорошего родителя заботиться о здоровье своих детей, так что, если вы поранитесь или у вас что-то заболит, вы сразу же скажете мне об этом, хорошо? — с заботой в голосе попросила она.       Переглянувшись, Хаку и Кимимаро неуверенно кивнули.       — А если вдруг заболит место, которое стыдно показывать девочкам, не стесняйтесь сказать мне, папочка Шисуи вам поможет!       Услышав то, как именно он закончил фразу, Суйгин едва не подавилась чаем, который так некстати в этот момент решила допить. Как легко он об этом говорил! И не скажешь, что несколько дней назад он не представлял себе, что и как лучше делать. Впрочем, даже если Шисуи и продолжал сомневаться, показывать это детям он точно намерен не был. Размышляя о том, что только она видела его слабым и растерянным, Суйгин в очередной раз умилилась тому, каким же надёжным он был.       «Ладно, даже если мы накосячим, вряд ли это будет чем-то фатальным…» — мысленно подбодрила себя она, поднимаясь из-за стола и принимаясь собирать посуду.       — Итак, чем хотите заняться сегодня? — поинтересовался Шисуи и, не дожидаясь ответа, поскольку дети не представляли, чем хотят заниматься в свободное время, сразу же перечислил свободные варианты. — У вас есть выбор. Я могу поучить вас чему-нибудь из области искусства шиноби, мы можем вместе убраться в саду, можем сходить куда-нибудь на прогулку, или начать учиться читать и писать.       — Я немного умею и читать и писать, — смущённо улыбаясь, признался Хаку. — Мама учила меня, хотя вряд ли я знаю достаточно…       — Хочу читать или писать, — услышав это, тут же выбрал Кимимаро.       Суйгин не сдержала смешка, не зная, радоваться ли ей или беспокоиться из-за того, что он ни в чём не желал Хаку уступать. Сейчас это было неплохой мотивацией, конечно, но, наверное, стоит поговорить с ним насчёт подобного отношения? А то это походило больше на нездоровое соперничество, чем на желание самосовершенствоваться… Стоило обдумать слова прежде, чем вызывать Кимимаро на разговор, иначе, вероятно, это не закончится ничем хорошим. Он ведь вполне может начать скрытничать, чтобы не расстраивать её, и в итоге это приведёт к ещё большим конфликтам.       Когда она начинала думать об этом, ей казалось, словно мозг потихоньку плавится. Однако нормально заняться обучением детей базовым вещам не вышло: во входную дверь постучали, и они очень удивились, услышав, что их к себе вызывает Хокаге. Пришлось оставить вместе с детьми теневых клонов и пойти, куда велено.       Как оказалось, у Хокаге их ожидали старейшины, которые спустя неделю отчего-то решили высказать своё веское «фи» по поводу Учих и их методов воспитания, а также выкатить им претензию насчёт того, что прошла уже неделя, как они в Конохе, а Академия до сих пор не получила заявку на зачисление двух новых учеников.       До этого момента Суйгин ещё ни разу не ругалась со старейшинами, но, похоже, время пришло. Ей захотелось откусить им головы до того, как она успела вспомнить, что она — взрослый, разумный человек, который может адекватно высказывать своё мнение, аргументируя его. Проще говоря, она взорвалась в лучших традициях Кушины: ей не хватало только развевающихся красных волос, сковородки в руках и сцены под названием «улицы Конохи и убегающие прочь старейшины».       — Нельзя просто взять и бросить детей в общество! — бушевала Суйгин. — У них проблемы! Одного всю жизнь держали в клетке, другой в состоянии аффекта убил собственного отца, когда тот убил его мать! Им ещё рано выходить в общество ровесников на постоянной основе!       — Переживут, — поджала губы сидящая на диване Утатане Кохару.       — Не переживут, — поддержал её Шисуи до того, как она успела открыть рот и выдать тираду на тему того, как старейшин заждались на том свете и о том, что она прямо таки мечтает организовать им туда путевку без права возвращения обратно. — Слишком большое количество впечатлений в такой ситуации может стать фатальными. Кимимаро привык убивать. Если кто-то его разозлит, он может решить, что избавиться от источника раздражения — лучший выход! А если он кого-нибудь убьёт, что вы после скажете родителям этого ребёнка? Скинете всю ответственность на нас? Скажете, что мы недостаточно хорошо воспитали их, при этом не дав нам времени для того чтобы сделать это? Хотите подлить масла в огонь ненависти по отношению к клану Учиха, запятнав наши имена? Имена тех, кто всю жизнь служил на благо деревни, и служит гарантом того, что клан сначала решит поговорить, а не действовать? Вы заскучали без угрозы переворота? Хотите, чтобы все наши усилия пошли прахом?       Кохару поджала губы. Хомура Митокадо нехорошо прищурился, Третий мирно раскуривал свою трубку: с того момента, как они вошли в кабинет Хокаге, он не произнёс ни слова.       — А что, есть предпосылки к новому перевороту? — прищурился Митокадо.       — Не выворачивайте мои слова наизнанку, — Шисуи наградил его тяжёлым взглядом. — Вы прекрасно поняли, что я имел в виду. Вы — старейшины деревни и вы должны рассматривать все варианты прежде, чем принуждать нас к принятию решений. Всё, что вы делали за последние сорок лет на благо деревни — это перебирали бумажки, да махали языками. Извольте хотя бы делать это с самоотдачей!       Из уст Шисуи, который был известен своим вкладом в дела деревни, это звучало как самое настоящее оскорбление. Что Утатанэ Кохару, что Хомура Митокадо давным-давно не бывали на миссиях, а старейшинами стали после одной из войн, в которой ничем не отличились. Кому-то нужно было выполнять функции, возложенные на старейшин, которые должны были помогать Хокаге в управлении деревней советом и делом, и они были достаточно взрослыми, а также происходили из кланов, что присоединились к Конохе практически сразу же после её основания, то есть считались достойными доверия. Потому что должен был быть кто-то, кто был бы способен взять на себя управление деревней в случае, если что-то случится с Хокаге, пока не выберут нового.       Короче говоря, старейшины наверняка чувствовали себя несколько ущемлёнными в том плане, что единственным их достоинством были возраст и то, что в отличие от большей части других шиноби их лет, они не погибли на войне. Когда Третий ещё был Хокаге, и Данзо был жив, они находились в позиции «флюгера» между ним и Третьим, поддерживая ту точку зрения, которая казалась им наиболее адекватной. Когда к власти пришёл Минато, таких точек зрения стало три, хотя Третий в большинстве случаев занимал сторону своего ученика. Но теперь Данзо не было — соответственно, не было и той оппозиции, к которой они привыкли. Третий продолжал занимать позицию «моя хата с краю, ничего не знаю, я стар и вообще, на пенсию ушёл», а безраздельная власть Минато, который и на должность главы Контрразведки сейчас поставил Шикаку, вынудив того натаскивать Тензо, да ещё и Джирайю для консультаций пригласил, начала их напрягать. Они наверняка чувствовали себя ещё более бесполезными, чем обычно, и пытались компенсировать это хоть как-то.       — Ты забываешься…— оскорбившись, начала было Кохару.       — Хватит, — неожиданно пресёк виток ругани Третий, взглянув на недовольного Минато и оценив настрой двух Учих.       — Вам нужны полноценные шиноби или сразу же калечные? — воспользовавшись случаем, поинтересовался Шисуи. — Детям нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни. К нормальной жизни.       — Они даже писать-читать не умеют! — тут она, конечно, преувеличивала, Хаку читать-писать немного умел, но злобным старикашкам знать об этом было не обязательно. — Этому не научиться за день! Какая им академия! Что они будут там делать, ушами хлопать? Чувствовать себя неполноценными?       — Им по семь лет, в норме в академию идут в шесть-семь-восемь, так что нет ничего страшного, если они пойдут в следующем году, — вставил своё веское слово Минато. — Я поддерживаю их в этом решении.       — Похоже, мы поторопились с выводами неделю назад: мы не можем настолько доверять клану Учиха воспитание... — начал было Митокадо, но договорить ему было не суждено.       — По всей видимости, вы не доверяете и моим решениям, — перебил Минато с опасным холодом в голосе.       — Ну что ты, что ты, не горячись, — снова вмешался Третий. — Я тоже поддерживаю ваше решение, у детей должно быть детство. Они должны привыкнуть к мирной жизни, чтобы знать, что потеряют в случае войны. Им нужно знать, что они будут защищать и ради чего сражаться. Нам действительно некуда торопиться.       — Значит, решено: последнее слово, как и должно быть, всегда остаётся за Суйгин и Шисуи, поскольку они — приёмные родители этих детей, и именно они ответственны за их будущее и благополучие, — подвёл итог Минато до того, как Хомура и Кохару успели снова открыть рот, чтобы возмутиться.       «Не думала, что буду скучать по Данзо», — раздражённо думала Суйгин. Старейшины, походу, решили, что жизнь без оппозиции — не жизнь и в отсутствии Данзо эту роль стоит играть им. Но у Данзо хотя бы были мозги! Он, конечно, тоже был не подарок, но вот хотя бы в вопросах воспитания будущих наёмных убийц шарил как никто, и прекрасно знал, к чему приведут те или иные действия! Иначе не смог бы удержать в узде кучу отмороженных шиноби, которых сам же и вырастил. И уж он-то, во всяком случае, точно знал, в чём разница между бойцами Корня и детьми, поступающими в Академию. С другой стороны, будь он жив, он точно попытался бы наложить лапы на Хаку и Кимимаро, так что Суйгин радовалась тому, что его не было. Вот ещё бы Джирайя с Цунаде заняли места старейшин… а эти сыграли бы в ящик, мир стал бы близок к идеальному.       Когда они, наконец, вышли из резиденции Хокаге, прошло уже полчаса с того момента, как они ушли из дома.       — Наконец-то всё закончилось! — раздражённо всплеснула руками Суйгин. — Как же мне хочется придушить этих сморчков, просто сил нет… Почему они не могут, как Чиё в Суне просто молча ловить рыбу и не пытаться самоутверждаться за чужой счёт?!       Сидящий на крыше Генма, охраняющий окно кабинета Хокаге, заржал, услышав это. Суйгин запрокинула голову и окинула его недовольным взглядом, Генма поднял перед собой ладони, всем своим видом выражая «молчу-молчу», Шисуи поймал её за руку и успокаивающе погладил тыльную сторону ладони       — Давай немного прогуляемся, думаю, нам нужно развеяться, — сказал он.       — Но дети дома одни! — переключилась на него Суйгин. — Нам надо домой.       — За полчаса ничего не случится, а если и случится — теневые клоны развеются, и мы об этом узнаем, — воззвал к голосу разума Шисуи. — А если ты явишься в таком состоянии, они начнут думать, что у нас проблемы.       — А ну... — смутилась Суйгин и, глубоко вздохнув, признала. — Наверное, ты прав.       Шисуи неожиданно подхватил её на руки и, не дожидаясь реакции, ушёл шуншином. Суйгин, прикрыв глаза, мысленно считала до ста, пытаясь успокоиться. Она всё ещё была переполнена негодованием из-за случившегося. Когда она открыла их, услышав шум воды, она увидела, что Шисуи принёс её к скале рядом с водопадом.       — Нам ведь уютно здесь, правда? — уточнил Шисуи, опуская её на землю. — Ты говорила, шум воды тебя умиротворяет.       — Сейчас я думаю о том, что это то место, где ты мог умереть, — поёжилась она, окидывая взглядом водные брызги у подножия водопада. Из-за испорченного настроения в голову лезли только негативные мысли, так что, потащив её немного развеяться, он был тысячу раз прав. Не стоило в таком состоянии показываться перед детьми.       — Не в этой жизни, Данзо ведь уже мёртв, — напомнил Шисуи, утягивая её к краю скалы и вынуждая сесть. — Так что ты можешь забыть об этом. Зато ты можешь всласть попроклинать старейшин, и никто не услышит!       Он сказал это таким тоном, что Суйгин, не сдержавшись, улыбнулась. Обняв его и пристроив голову на плечо, она глубоко вздохнула и постановила:       — К чёрту их. Это место слишком красивое, чтобы осквернять наши воспоминания руганью.       — Да-а-а-а, — с нескрываемым коварством в голосе поддержал её Шисуи. — Ты ведь привыкла, что мы приходим сюда целоваться.       — А то ты нет, — прикоснувшись губами к его шее, проворчала Суйгин. Потёрлась о него носом и, снова уловив слабый, почти выветрившийся запах озона, уточнила. — Ты всё тренируешь райтон?       — Да, футон намного проще освоить, чем его, — подтвердил Шисуи. — Хочешь поговорить о моих тренировках? — с оттенком обиды в голосе уточнил он, подразумевая, похоже, то, что сказал недавно: «разве мы пришли сюда не целоваться?».       Чувствуя, как недовольство начинает немного отпускать её, Суйгин решила всё-таки воспользоваться случаем и немного отвлечься. В конце концов, всё сложилось не так уж и плохо: до следующего апреля дети могли жить в своё удовольствие.       Домой они возвращались в приподнятом настроении, заскочили по пути за традиционными сладостями и, в общем, не планировали особо рассказывать о том, зачем именно их вызывали к Хокаге. По дороге они заглянули в одно из кафе, которое планировали арендовать на свадьбу и договорились об этом. Благо, на ужине в честь «новоселья» они выяснили, когда примерно кто свободен из друзей, Кушина с Минато деревню не покидали, так что с этим было проще, но на всякий случай они выбрали воскресенье, чтобы сильно не отрывать Хокаге от дел — тот обычно и брал выходной где-нибудь в субботу-воскресенье. Да и Итачи, как они выяснили, должен был вернуться за несколько дней до этого, так что обещанное празднование их свадьбы должно было пройти в середине апреля.       Дома действительно ничего не произошло: дети были образцом послушания и занимались тем, что разбирали иероглифы вместе с клонами. В следующие несколько дней у них, в целом, устоялось довольно интересное расписание: зарядка, завтрак, уроки чтения-письма, уборка сада, с которой дети были настроены помочь, обед, тренировки с Шисуи на контроль чакры, свободное время, которое Хаку тратил на копошение в какой-нибудь клумбе, а Кимимаро — на бесконечное переписывание какого-нибудь иероглифа. Суйгин пыталась придумать, как сподвигнуть их на общение с кем-нибудь ещё — с Наруто и Карин например, или с Шикамару, какое хобби можно подсунуть под нос Кимимаро, но в итоге решила, что стоит немного с этим повременить и тратила свободное время на организацию свадьбы. В конце концов, она ведь обещала детям, что они побывают на празднике. Вот на нём же и можно было попытаться заинтересовать их общением с другими детьми.       Через несколько дней она отловила Каори вне квартала Хьюга и потащила её выбирать свадебное платье. Она была настроена проигнорировать большую часть местных традиций, так что и платье выбирала белое, в том же самом магазине, в котором Мива выбирала платье себе.       — Твоя любовь к открытым шмоткам меня поражает, — присвистнула Каори, оценив разрез от бедра и открытые плечи, когда Суйгин решила, что выбрала себе платье. Оно было матово-белым, ткань была тяжёлой и плотной, юбка длинной, но не пышной и не совсем облегающей, она слегка расширялась от середины бедра, и немного волочилось по полу. — Нацепи под это чулки, и Шисуи не выпустит тебя из дома.       — Нет, чулки сюда не пойдут, — отреагировала крутящаяся перед зеркалом Суйгин. — И потом, Шисуи в любом случае не станет запирать меня дома.       — Да, точно, как я могла забыть, что это не его методы: он просто выколет глаза всем, кто придёт на вашу свадьбу, — хмыкнула Каори, подтянув к себе каталог с платьями. — Точно не хочешь заказать себе что-нибудь поприличнее?       — Это платье приличное! Оно даже не пошлое! — возмутилась Суйгин, до этого момента сожалевшая о том, что в этом мире, даже не смотря на наличие условно западных платьев и костюмов, не было фаты в привычном понимании. — И вообще, как ты можешь! Шисуи не станет никому выкалывать глаза!       — Да-а-а, ладно, просто популярно объяснит всем парням Конохи, почему в твою сторону лучше даже не дышать, — и не подумала успокоиться Каори.       Суйгин наградила её возмущённым взглядом, зашла обратно в примерочную и раздражённо задёрнула занавеску. Менять решение по поводу платья она всё равно не планировала. Во-первых, оно ей действительно понравилось, а во-вторых ждать, пока сошьют или доставят другое попросту не было времени. Ей нужно было ещё определиться с тем, как кафе в день свадьбы будет украшено — благо, хозяйка согласилась пойти им навстречу и развесить украшения в этот день. И, если скатерти-посуды-салфеточки её устраивали, то вот какие будут цветы, какие украшения на стенах — с этим Суйгин ещё не определилась. Да и с меню тоже!       В общем, у неё было, чем заняться и помимо платья, потому что Шисуи фактически самоустранился от каких-либо решений, выдав ей «всё будет так, как ты хочешь», и соглашался со всем, что она предлагала. Вообще со всем. Даже если предложения противоречили друг другу. В итоге она решила, что проще реально его не трогать и решить самостоятельно. Не то что бы он не был заинтересован в празднике — он готов был пойти и договориться обо всём, с хозяйкой кафе, например, общался он, просто ему было действительно всё равно, как всё будет выглядеть, если она будет довольна, так что своих предпочтений по этому поводу он попросту не имел.       Именно на это она и пожаловалась Каори, когда, оплатив платье и подобрав к нему туфли, они уютно расположились в кафе с традиционными сладостями. Перед ними на столе стояли сакура-моти, несколько видов вагиси и по чашке анмицу.       —… и потом он сказал, что уже получил всё, что хотел, и ему больше ничего не надо! — кромсая ложкой анмицу, пожаловалась Суйгин.       — Мужики, — проворчала Каори. — Зато ты можешь сделать всё, что захочешь! У меня вот выбора вообще не было, то есть совсем. Хидэо просто организовал всё по правилам клана, не заморачиваясь. Тоска! Твой же делает всё, что ты захочешь, и ты ещё и недовольна.       — Но это же наш праздник, неужели ему не хочется, ну, чего-то особенного?       — О я уверена, ему хочется, но это не касается части, в которой присутствуют гости, — пакостно захихикала Каори. — Раз уж ты не будешь в традиционных шмотках, не хочешь выбрать красивенькое кружевное бельишко?       — Когда ты говоришь об этом таким тоном, хочется удавиться, — скривилась Суйгин.       — Ну, что поделать, я просто завидую — я-то в своей спальне в первый раз оказалась в отвратительном традиционном топике и шортиках.       — У традиционного топика и шортиков есть название, — поддела её Суйгин.       — Нап-ле-вать, — скривилась Каори, тыкая пальцем в моти. — Терпеть не могу традиционные шмотки, а мне приходится в них одеваться каждый раз, как я выхожу из дому! Почему я не родилась Учихой, а? Вашим ведь глубоко всё равно, во что ты одета.       — Не без этого, — согласилась Суйгин, вылавливая из своей тарелки кусок желе. — Но, как ты могла заметить, молодёжь нашего клана ходит в основном в шмотках похожего фасона, это я отщепенка.       — «Молодёжь», выражаешься, как столетняя бабка, — хмыкнула Каори, пододвигая к себе чашу с анмицу. — Ладно, обсуждать шмотки не так интересно, как обсуждать парней… Я ждала этого несколько месяцев и ты не отвертишься! — пригрозила ложкой она, заметив, как Суйгин скривилась. — Я не буду спрашивать размер его члена, не беспокойся!       Суйгин чуть не поперхнулась чаем.       — Ты что, думаешь, я с линейкой мерила? — прокашлявшись, просипела она.       — А что, на глаз сказать бы не смогла?       — Тьфу на тебя, — передёрнула плечами Суйгин. — И не вздумай рассказывать такие подробности мне, я потом на Хидэо смотреть не смогу!       — А я и не собиралась, — невинно улыбнувшись, пожала плечами Каори. — Я тоже с линейкой не мерила, знаешь ли. Но выглядит внушительно. Я даже не представляю, как в меня такое влезает.       Услышав это, Суйгин закатила глаза и демонстративно заткнула уши.       — …хотя, учитывая, что оттуда потом умудряется вылезти целый ребёнок, ничего удивительного, — продолжила она, терпеливо дождавшись, пока Суйгин закончит свою небольшую пантомиму.       — Знаешь, иногда мне хочется тебе рот с мылом помыть, — поделилась мыслями Суйгин.       — Ладно, лучше скажи мне, а тебе было страшно или больно?       — С Шисуи и страшно? — удивлённо вскинула брови Суйгин. — Это два взаимоисключающих понятия. И вообще, это я в итоге его совратила, а не наоборот.       — Я смотрю, когда речь заходит о нём, ты вообще ничего не боишься, — оценивающе протянула Каори. — Интересное между вами доверие. Он вообще хоть раз, хоть в чём-то тебе отказывал?       Услышав этот вопрос, Суйгин сильно задумалась.       — Думаю, нет, — несколько минут спустя сообщила она. — Хотя пару раз устраивал промывку мозгов по поводу моих поступков, но в целом, нет, он ни разу ни в чём мне не отказывал. У него другие недостатки — он может учудить что-нибудь, и в итоге остаётся просто обтекать.       — Обтекать, ха, — оценила выражения Каори. — Например?       — Ну-у-у, — не зная, что бы привести в пример, чтобы не вдаваться в подробности, Суйгин уцепилась мыслью за самую очевидную и общеизвестную выходку Шисуи. — Например, ещё в Академии, он влез в шутку аля «кто съест со мной палочку покки», хотя тогда уже с нами не учился, поцеловал меня и свалил. Девчонки из моего выпуска тогда меня просто возненавидели! Я потом гонялась за ним по тренировочному полигону, но так и не поймала, а ведь придушить его очень хотелось.       — Ну да, я слышала что-то об этом от Хидэо. О, он иногда такой зануда, если попросишь его о чём-то рассказать, он может начать с сотворения мира…       — Не замечала за ним такого, — удивилась Суйгин.       — «Привилегии» жены, думаю, он начинает так себя вести, когда я достаю его до такой степени, что он очень хочет меня придушить, но ругаться ему впадлу. Хотя с ним, если честно, бесполезно ругаться — он всё равно всё сделает по своему, сколько не ори, — Каори недовольно поджала губы. — Спросила бы я, как ты добиваешься своего, но тебе походу вообще не приходится просить, только один раз сказать?       — Иногда я и сказать не успеваю, проницательность Шисуи пугает, — трагическим шёпотом ответила Суйгин. Каори расхохоталась.       — Ну да, звучит прям как трагедия.       Поболтав ещё немного о всякой чепухе, они всё-таки сходили за красивым белым кружевным бельём, Каори тоже не удержалась и купила себе пару комплектов, и выбирала она их с очень коварной улыбкой. После этого они, в целом, довольные прогулкой, попрощались и разошлись по домам.       Свадьба, как и планировалось, прошла через две недели.       Шисуи в костюме смотрелся… непривычно и почти дико, как только Суйгин увидела его, вошедшего в спальню, хихикала минут десять. Нет, ему, в целом, шло, но это было немного странно и… особенно если учесть тот факт, что он в этот момент зашёл с букетом глициний. Отсмеявшись, она извинилась перед ним и, поцеловав в щёку, забрала свой букет, вспоминая о языке цветов, который они изучали давным-давно в Академии. Когда парни дарили девушкам букеты из глициний, они признавались в том, что опьянены любовью, и клялись в вечной верности. Шисуи тоже учил язык цветов, да и в цветочных магазинах Яманака обычно подбирали букеты со смыслом, так что это было, наверное, ожидаемо, но всё же… так приятно. Глицинии, к тому же, были куда симпатичнее роз. Они были бледно-фиолетового, розового и белого цвета, и все вместе смотрелись очень интересно. И пахли сладко-сладко.       — Ты очень красивая, — улыбнулся Шисуи, заправляя выбившуюся из причёски прядь обратно и поправляя шпильки-канзаши в форме белых лилий. — Тебе, как обычно, идёт всё, что бы ты не надела, — он скользнул взглядом по платью вниз и, заметив разрез от бедра, провёл пальцами по её коже от его начала и до колена. — Хотя, конечно, разрез интригует.       — Что, хочешь запереть меня в доме? — пошутила Суйгин, вспомнив слова Каори.       — Нет, — качнул головой Шисуи, улыбнувшись уголками губ. — Обычно ты ходишь в нарядах куда откровеннее. Я, вроде как, привык. И потом, это тебе решать, что носить, а не мне. Я буду против только если ты решишь выйти куда-нибудь без одежды, или в чём-то… вроде того платья, в котором ты вышла из ванны в первый день на горячих источниках. Слишком… интимное зрелище, наверное, я слишком жадный, чтобы позволить увидеть его ещё хоть кому-то.       — Не переживай, такие платья только для тебя, — с лёгкостью пообещала Суйгин с многообещающей и немного лукавой улыбкой. Она в принципе не чувствовала в себе ни желания, ни смелости для того чтобы разгуливать по улице в откровенно эротических нарядах. Одно дело — одежда шиноби, другое дело платья.       Не удержавшись, Шисуи её всё-таки поцеловал, бессовестно размазав и съев всю губную помаду. Когда она со смехом стирала с его губ её остатки, в спальню заглянул Кимимаро, переодевшийся в свои парадные традиционные вещи. Поскольку он сам не имел как таковых предпочтений, а Хаку, наоборот, предпочитал традиционную одежду, в тот день, когда они пошли выбирать им вещи на праздник, он попросту выбрал то же самое, что и Хаку, только другого цвета. В поведении Кимимаро желание быть лучше, чем Хаку, удивительным образом сочеталось с попытками периодически копировать его поведение или мнение относительно некоторых вопросов. Все эти две недели Кимимаро, когда не повторял за Хаку, методично перебирал различные варианты поведения, увиденные во время прогулок по Конохе, получал на них реакцию и анализировал. В итоге и Суйгин, и Шисуи пришли к выводу, что Хаку он пока считает за лучший образец для подражания, потому что тот ещё ни разу не получал негативной реакции с их стороны.       Оглядев их, Кимимаро со свойственной ему прямотой выдал:       — Вы выглядите немного странно.       — А мне кажется, красиво, — не согласился заглянувший следом Хаку. Кимимаро пожал плечами.       — А зачем ты съел краску с её губ? — поинтересовался он, пока Суйгин, наклонившись к зеркалу, поправляла макияж.       — Это называется губная помада, — поправил Хаку.       — Я не совсем съел, — с улыбкой ответил Шисуи. — Это называется поцелуй. Взрослые люди целуют друг друга в губы, если друг друга любят. Когда тебе кто-нибудь понравится, тебе захочется поцеловаться или обняться… хотя, наверное, ты не сразу сообразишь, что именно ты хочешь. До меня вот не сразу в своё время дошло.       Кимимаро нахмурился, обдумывая услышанное.       — Но ты же можешь сказать мне, как понять, да? — поинтересовался он.       — Когда тебе кто-то нравится, тебе хочется проводить с ней время: гулять, разговаривать. Помогать ей, и, может, защитить, — попытался объяснить Шисуи доступными словами.       — Сначала ты сказал «любят», а теперь говоришь «нравится», а чем «любят» отличается от «нравится»? — переспросил дотошный Кимимаро.       — Давай ты повторишь этот вопрос завтра с утра? — предложила Суйгин, убирая помаду в карман пиджака Шисуи, потому что у неё не было сумочки и деть ту было некуда. — Иначе мы опоздаем на праздник       — Ладно, — нехотя согласился Кимимаро.       — У тебя будет много пищи для размышлений сегодня, я познакомлю тебя с сыном своего наставника, — пообещала она. — Он очень умный, так что с ним будет, о чём поговорить.       Только после того, как договорила, Суйгин осознала, как же сильно она подставила Шикамару. Оставалось надеяться на то, что он способен переварить всех, кто не был таким же гиперактивным, как Наруто, а уж мозг ему попробуй сломай. Вполне вероятно, что это Кимимаро уйдёт со свадьбы просветлённым.       Когда они пришли в кафе, Суйгин услышала столько комплиментов, сколько за всю жизнь не слышала. После этого она всучила захваченный в последний момент фотоаппарат Хидэо, как самому ответственному, понадеявшись, что с его помощью у них с этого праздника останется множество фотографий. Ну или хотя бы с десяток тех, на которых хватит плёнки. Фотографа они, конечно, наняли, но здесь были распространены разве что услуги из разряда «несколько официальных фото, несколько групповых фото» и всё. А хотелось-то душевных! Этот самый фотограф как раз и отфоткал их, едва они пришли, пообещал проявить фото в течении пары дней и удалился.       Помимо родственников (Юсаку и Мива), они пригласили также всех своих друзей и тех, с кем имели хорошие отношения, то есть: Хидэо, Мими, Каори, Итачи, Саске, Микото (потому что позвать сыновей, и не позвать их мать было как-то… стыдно), Кушину, Минато, Наруто, Карин, Шикаку, Шикамару и Ёшино, Цунаде, Шизуне и Джирайю.       Оглядывая гостей, Суйгин размышляла о том, что у них, оказывается, было достаточно людей, с которыми они были в хороших отношениях. Людей, которых они могли бы назвать близкими друзьями и попросить в случае необходимости помощи. Казалось, что в этом мире она никогда не была одинока — так много их было. И все они искренне радовались за них, поздравляли и желали счастья.       На самом деле, до этого дня она не слишком-то представляла себе то, как должна будет выглядеть её свадьба. Единственное, в чём она была уверена, так это в том, что платье будет белым. Но, смотря на тех, кто пришёл поздравить её с этим днём, она думала о том, что могло быть только так и никак иначе. Это было так трогательно, мило и весело, так тепло и уютно, так по-домашнему, по-семейному, что расчувствовавшись, Суйгин расплакалась: их окружало так много хороших людей, которые действительно заботились о них.       И это было… прекрасно.       Когда Шисуи надел на её палец кольцо, которое он заказал, несомненно, только из-за её рассказов, потому что шиноби кольцами часто пренебрегали, да и в целом в этом мире они были не особо в ходу, она едва не расплакалась снова.       Наверное, в этот день она была самым счастливым человеком в мире.