***
Катарина сидела на кровати, обняв колени и уставившись в серую стену напротив. В её покоях не было часов, но она будто слышала мерное и навязчивое тиканье секундной стрелки. Время стремительно убегало сквозь пальцы, Катрин чувствовала это, но не знала, как остановить. Да и вряд ли это вообще было возможно. Насколько она знала, Тор и Локи усиливали и без того максимальную защиту корабля. Всех остальных обязали разойтись по комнатам и без лишних подробностей попросили «быть начеку». Что конкретно это означало, никто не объяснил, но люди, кажется, все равно поняли. Что-то темное витало в воздухе. Корабль окутала мертвая тишина, какой не бывало даже когда все засыпали. Асгардцы словно пребывали в оцепенении, ожидая катастрофу, а их корабль замедлил ход, и понимать причины этого было откровенно страшно. Они намеренно оттягивали своё прибытие в Мидгард, чтобы, если им не повезет, встретить Черный Орден здесь и не привести его на Землю. Гнетущую тишину нарушили знакомые шаги в коридоре, и Катрина, несмотря на мрачные настроения, немного расслабилась, чувствуя, как губы трогает улыбка. На её пороге появился Локи, как обычно, не утруждая себя тем, чтобы постучать. — Пришел на меня наорать? — осторожно спросила девушка. — Пока не решил, — глухо отозвался маг, проходя в комнату и садясь на край кровати рядом с Катариной. — Ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться? В голосе Локи сквозила глубокая усталость, и Катрин моментально ощутила укол стыда. — Да, и мне жаль, что я заставила вас переживать, — искренне извинилась она, комкая в пальцах край покрывала. — Но зато теперь мы предупреждены об Ордене. Это того не стоило? Трикстер промолчал, рассеянно наблюдая за мерцающей панелью освещения под потолком. Катарина почувствовала покалывание в кончиках пальцев от желания придвинуться ближе и найти в нем нечто вроде источника успокоения, но заставила себя не двигаться с места. — Что теперь будет? — тихо произнесла она. Локи неопределенно пожал плечами. — Либо нам повезет, либо… нет. — Обнадеживает. Комната погрузилась в тишину, и с каждой секундой Катарине всё сильнее казалось, что все напряжение на корабле на самом деле густо сконцентрировалось лишь между ней и Локи. Катрин с радостью обвинила бы Тора в искрящихся между ней и трикстером электрических импульсах, но навряд ли дело было в Громовержце. Метафорические часы, которых в комнате не было, продолжали тикать, напоминая об уходящем времени, что изрядно действовало на нервы. Хотелось сесть еще ближе, смотреть пристальнее, ловить каждое слово и каждый жест. Вцепиться и не отпускать, потому что было бы самым ярким напоминанием о том, что они всё ещё живы. И Катарина почему-то как никогда была уверена, что Локи думает о том же самом. Я хочу тебя в своих мыслях, в своем сердце и у себя под кожей. И если скоро всё закончится, я хочу, чтобы всё, что связано с тобой, было моим последним воспоминанием. Последним желанием перед смертной казнью. — И откуда ты достала это? — внезапно нарушил молчание Локи, заставляя Катарину вздрогнуть. — Прости? Девушка проследила за взглядом Локи и понимающе усмехнулась. На ней была надета рубашка непонятного болотного цвета, к тому же висящая на ней мешком. Катарина не была уверена, откуда вообще взялась эта вещь — для девушки её достала Валькирия, когда стало понятно, что одежда Катрин не выжила в короткой, но динамичной схватке с Аморой. — Тебе чертовски не идет. Незаметно выдохнув, Катрина подняла на Локи немного неуверенный, но прямой взгляд. — Тогда помоги снять. Тиканье несуществующих часов остановилось, и мир наконец-то замер. Локи в нерешительности замер вместе с ним, словно не был уверен, верно ли понял слова Катарины. Что ж, она была не против дать ему еще один намек. Не отводя взгляд от Локи, Катрин неспешно начала расстегивать ряд мелких пуговиц на рубашке, замечая, как глаза трикстера темнеют, а на его губах расцветает ухмылка. Он только смотрел, ничего больше, но если в девушке и вспыхивала неловкость, то едва ли она обращала на это внимание. Жадный взгляд, ласкающий кожу горячее и ярче Вечного пламени, компенсировал отсутствие любых слов или действий. Едва Катарина расстегнула последнюю пуговицу, Локи врезался в неё, сцеловывая удивленный судорожный вдох и сбрасывая тонкую ткань с её плеч. — Что ж, если леди просит о помощи… — низко выдохнул он и толкнул Катрин вперед, заставляя лечь. Локи навис над девушкой, кусая её нижнюю губу и сжимая хрупкое тело, наверняка оставляя следы на тонкой коже. Его движения были нервными, граничащими с грубостью, и Катрина понимала, почему, сполна отвечая ему тем же. Это была потребность обогнать время, остановить поезд, сошедший с рельс, успеть… дожить. Сейчас за них обоих говорил отчаянный выброс страха. И Катарина не хотела, чтобы всё было так. Потому что они были больше, чем страх. — Нет, стой, — прошептала она, упираясь ладонью Локи в плечо. Он моментально отстранился, и Катрин, видя смятение на его лице, поспешила притянуть его обратно, обнимая за шею и мягко целуя в уголок губ. — Просто не спеши. Пожалуйста. Как будто у нас чертова вечность впереди. Катарина не сказала этого вслух, но Локи, кажется, и без того её понял. Он глубоко вздохнул, прикрывая глаза, и девушка ощутила, как и его и её собственное сердцебиение постепенно замедляется. Они оба успокаивались, и то, что они пытались больше не погружаться в хаотичное отчаяние, делало происходящее куда более острым и чувственным. — Я думаю… — протянул Локи, мучительно медленно двигаясь губами по шее Катарины. Он явно воспринял её просьбу не спешить очень хорошо. — Если ценой за то, чтобы наконец увидеть тебя в моей постели, станет встреча с Таносом, то это всё равно будет того стоить. — Вообще-то, сейчас ты в моей постели, — сбивчиво выговорила Катрин. — Детали, — фыркнул Локи, почти незаметно даже для самой девушки избавляя её от джинс. — А еще меня крайне не устраивает, что ты пока что способна составлять слова в связные предложения. — Собираешься это исправить? — спросила Катарина, искренне надеясь, что не краснеет. — Определенно. — Знаешь, земные мифы называют тебя обладателем «серебряного языка»… Локи усмехнулся, а его чуткие пальцы скользнули по внутренней стороне бедра Катарины, заставляя её подавиться воздухом. — Милая, если ты захочешь узнать, почему меня так называют, ты всегда можешь просто попросить. Лицо девушки вспыхнуло от смущения, и она несильно шлепнула Локи по руке. — Я только имела в виду, что ты болтаешь слишком много! — Но тебе это нравится. — Подловил. Локи вдруг остановился, и Катарина напряглась, понимая, что привлекло его внимание. Трикстер смотрел на самый заметный след на её теле — рваный темный шрам от йотунского клинка недалеко от сердца. Тот самый, который мог достаться самому Локи. Впервые за вечер Катрин ощутила полноценную неловкость и желание надеть рубашку обратно, но когда Локи наклонился, обводя контуры темной отметины губами и языком, и эта мысль, как, впрочем, и любая другая, исчезла из её головы. — Боже мой… — выдохнула Катарина, вызывая у трикстера тихий смех. — Неплохо, но я предпочитаю «Локи». — Учту. Трикстер внезапно снова навис над Катариной лицом к лицу, выглядя чуть более серьёзным. Смотря в глаза девушке, он огладил её скулу большим пальцем и вернул ей вопрос, который Катарина сама задала ему когда-то: — Чего ты хочешь? И Катрин, не задумываясь, вернула его же ответ: — Тебя.***
Может быть, им и правда повезёт. К такому выводу Локи пришел некоторое время спустя, кончиками пальцев вырисовывая незамысловатые узоры на обнаженной спине Катарины. Она была в его постели (да-да, технически он — в её, но это не звучало и в половину так же хорошо), и Локи собирался осторожно надеяться, что буря в лице Черного Ордена пройдет мимо. Потому что он был слишком жадным, чтобы позволить Вселенной забрать то, что он только что получил. Со звуком, напоминающим тихое мурчание, Катарина извернулась в его руках, утыкаясь носом в шею, и Локи подумал, что рыжие вьющиеся волосы, со всех сторон лезущие ему в лицо — совсем не худшее, что преподносила ему жизнь. А потом корабль содрогнулся от взрыва.