19 лет спустя

Гермионе потребовалось почти все утро, чтобы убедить целительницу Смит, что она чувствует себя достаточно хорошо, чтобы вернуться домой. И, сказать по правде, все так и было: если не считать небольшой головной боли, чувствовала она себя прекрасно. Отпустили ее неохотно и с наказом вернуться, если возникнет головокружение или помутнение зрения. Сова от Гарри прилетела как раз в тот момент, когда она надевала туфли, и прочитала ее с улыбкой. Гермиона, Я упаковал то, что именно может тебе понадобиться на некоторое время, но пришлось оглушить Рона, чтобы сделать это, так как он отказался подпустить меня к твоим вещам. Он в таком плохом настроении, что тебе лучше пока не возвращаться домой. Оставь свои вещи в доме родителей, и дай знать Люциусу, что будешь здесь появляться... иногда. Но по-прежнему не говори ни слова о Нарциссе, хотя и постарайся что-нибудь от него узнать. Если дела с Джинни пойдут так же, как и теперь, я, может быть, скоро и присоединюсь к тебе. Здесь все немного успокоилось, но только потому, что Лили наконец вернулась домой от Джорджа, и все мы разошлись по своим углам... так сказать. Мое предложение сбежать вместе остается в силе когда угодно, как только ты будешь готова! (Здесь стоит большой смайлик!) Береги себя! С любовью, Гарри. Гарри совсем не упомянул ни о реакции Люциуса на новость о том, что она останется в этом доме, ни о том, насколько подробно рассказал ему о том, что случилось с Гермионой. «Думаю, скоро я все узнаю», — подумала Гермиона, выходя из Святого Мунго и необъяснимо нервничая при мысли о новой встрече с Люциусом. Когда она подошла к дому родителей, на улице было тихо, но Гермиона все равно огляделась, прежде чем произнести пароль, который позволил бы ей войти. Дом выглядел безупречно чистым, лишь восхитительный запах свежеиспеченного хлеба буквально пропитывал каждый дюйм первого этажа. «Очевидно, вернулись домашние эльфы», — подумала Гермиона, следуя за дразнящим ароматом к его источнику. На плите булькала большая сковорода с тушеным мясом, а на столе остывали две еще дымящиеся буханки хлеба и вкусно пахло яблочным пирогом. Гермиона поняла, что почти три дня не ела по-настоящему, и у нее потекли слюнки. Эльфийка словно прочитала ее мысли... или же услышала громкое бурчание живота, потому что внезапно появилась перед Гермионой, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Она была одета в чистую белую блузку, черную юбку и маленький белый фартук. Гермиона даже подумала, что это радикальное улучшение по сравнению с теми отвратительными чайными полотенцами, которые вынуждены были носить большинство домовиков, выглядевшие при этом как маленькие оборванцы. — Добро пожаловать, мисс, я Поппи, и осталась с мастером Люциусом в этом доме, — эльфийка слегка поклонилась, ее голос напомнил Гермионе мышку Минни из знаменитого мультфильма о Микке Маусе. Она едва подавила смешок, обращаясь к эльфийке. — Очень рада познакомиться с тобой, Поппи, — улыбнулась Гермиона. — Я поживу здесь некоторое время. Миссис Малфой не возвращалась? — О нет, мисс, — ответила Поппи грустным голосом. — Хозяин и хозяйка поссорились, и хозяйка так и не вернулась, а теперь хозяин просто сидит в своей комнате и пьет. Хозяин ничего не ест, хотя Поппи и делает только любимые его блюда, — эльфийка с надеждой посмотрела на Гермиону. — Может быть, мисс сможет заставить хозяина поесть? Гермиона вздохнула. Она не думала, что Люциус станет ее слушать, но пообещала Поппи, что постарается. Глаза эльфийки тут же загорелись, и она радостно захлопотала, суетливо накрывая на стол к обеду. Гермиона же поднялась в свою старую комнату и тихонько постучала в дверь. — Спасибо, Поппи, но, я уже говорил, что не голоден. В голосе Люциуса слышалось недовольство, и это сказало Гермионе, что противостояние этих двоих еще продолжается. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь, не зная, в каком состоянии будет Люциус, и подавляя надежду, что снова увидит его обнаженным. «Возьми себя в руки», — сурово обуздала она свои хулиганские мысли и шагнула в тускло освещенную комнату. Люциус сидел в кресле, одетый в изумрудно-зеленую шелковую пижаму и бархатный халат, свободно подпоясанный на талии. И Гермиона молча выругала себя за краткую вспышку разочарования, всплывшую, когда она увидела, что он одет. И подошла к нему. Он откинул голову на подголовник и закрыл глаза, держа в руке полупустой стакан с янтарной жидкостью. Должно быть, услышал ее шаги, потому что глаза его распахнулись, когда он заговорил. — Поппи, я же говорил тебе... — он замер на полуслове, увидев, что перед ним стоит не домашний эльф. — Миссис Уизли? — Люциус поставил стакан и быстро встал. — Простите, я не знал, что вы вернетесь так скоро. Мистер Поттер и сам не был в этом уверен, хотя и намекнул, что это произойдет самое раннее завтра, — казалось, Люциус не знал, что сказать дальше, и лишь потуже затянул халат, теребя завязки. «Если бы я не была знакома с ним лучше, то подумала бы, что Люциус нервничает... но почему?» Гермиона была смущена его реакцией, но списала ее на то, что сегодня видит его безупречно одетым. Она мысленно улыбнулась, подумав, что его пижама, вероятно, стоит намного больше, чем весь ее гардероб. Люциуса, должно быть, успокоила ее улыбка, и он слегка улыбнулся в ответ, прежде чем заговорить: — Мистер Поттер сказал, что вам нездоровиться, и вы приедете сюда отдохнуть. Надеюсь, сейчас вам лучше? — вежливо поинтересовался он. — Да, спасибо, — теперь она знала, что Гарри скрыл от него информацию о причинах ее пребывания в госпитале. — Однако я умираю с голоду и надеялась, что вы присоединитесь ко мне за обедом, но поскольку вы не голодны, оставлю вас в покое, — она уже повернулась, чтобы уйти, и была удивлена, когда ее окликнул голос Люциуса. — Миссис Уизли... теперь, когда вы упомянули об этом, я понял, что очень голоден, так что, возможно, и присоединюсь к вам. Мне просто нужно привести себя в порядок и скоро буду внизу, — Люциус слегка поклонился ей и направился в ванную. Гермиона отказалась думать о Люциусе, моющемся в душе, и быстро отправилась на поиски своих вещей. Она обнаружила их в хозяйской спальне и с радостью заметила, что постельное белье сменили, а вещи Нарциссы уже убрали. Гермиона провела пальцами по темно-бордовому покрывалу, наслаждаясь роскошным ощущением дорогого шелка, чувственно скользящего между пальцами. «Теперь я знаю, почему Люциус спит обнаженным», — подумала Гермиона, представив, как восхитительно будет чувствоваться шелк на голой коже, и решив, что ей не терпится узнать это. Мыслями вернувшись в настоящее, она быстро разделась и направилась в душ. Обед был накрыт в столовой, и у Люциус уже сидел на одном конце стола, когда Гермиона, еще с влажными кончиками волос, вошла туда. Она заметила, что Поппи радостно порхает вокруг, и слегка подмигнула эльфийке, на что та ответила ослепительной улыбкой. Гермиона была уверена, что у нее только что появился друг. «А теперь давайте посмотрим, как тут хозяин Поппи», — подумала Гермиона, усаживаясь напротив Люциуса и вдыхая восхитительный аромат, исходящий от дымящейся миски с тушеным мясом. Улыбнувшись Люциусу, она проглотила первый кусочек вкусного рагу, и богатое ощущение вкуса тут же взорвалось на ее языке. Ее стон удовольствия вызвал еще большую улыбку на лице Поппи, и она положила несколько ломтиков хлеба с маслом и немного сыра рядом с миской Гермионы. Люциус улыбнулся, видя, что Гермиона явно наслаждается вкусной едой, и слегка кивнул Поппи в знак благодарности. Гермиона не стала утруждаться разговорами, пока не доела всю миску тушеного мяса, два щедрых ломтя хлеба и три ломтика сыра. Когда подали пирог и кофе, она наконец взглянула на Люциуса и заметила, что он съел ровно столько же, сколько и она. — Поппи, это было чудесно, — поблагодарила Гермиона, улыбнувшись сияющей эльфийке. — И спасибо, что убрала мою комнату, — добавила она, еще непривычная к тому, что кто-то другой занимается домашними делами, но в результате очень оценив это. — Добро пожаловать, мисс, Поппи рада услужить такой милой и щедрой женщине, — и, покраснев, она убрала тарелки, выходя из столовой. — Молодец, миссис Уизли, кажется, вы заслужили преданность моего любимого домашнего эльфа менее чем за час. Это подвиг, на который у меня ушло почти двадцать лет, — несколько смущенно заметил Люциус. — Пожалуйста, зовите меня Гермионой... Я не уверена, что миссис Уизли прозвучит сейчас реально... — Гермиона остановилась, прежде чем начала предложение, которое не знала, как закончить. — В любом случае, что касается Поппи... Когда вы провели последние шестнадцать лет, готовя и убираясь для четырех человек, вы будете очень благодарны, когда за вас это сделает кто-то другой. Домашние эльфы, как и мамочки, имеют тенденцию недооценивать свой труд, пока их не станет, — Гермиона самоуничижительно улыбнулась и подняла свою чашку с кофе в молчаливом тосте за Люциуса, прежде чем сделать глоток. — Туше... Гермиона, — Люциус взглянул на женщину, сидящую напротив него, заинтригованный ее необычной откровенностью и открытостью. — Мы действительно привыкли к тому, что домовики делают все. Не думаю, что Нарцисса или я когда-нибудь меняли подгузник или хоть раз в нашем браке делали уборку, но мы обожали Драко и просто расточали на него свою любовь, — Люциус заговорил с тоской, удивившей Гермиону, и чувствующей, что есть что-то еще, что он хотел бы сказать, но промолчал. Через несколько минут он, казалось, принял решение и начал говорить. — К сожалению, в последующие годы стало очевидно, что мы слишком избаловали его. И из-за своего высокомерия и эгоизма стали легкой добычей для Темного Лорда, — с горечью произнес Люциус. — Конечно, к тому времени было уже слишком поздно. Люциус посмотрел на Гермиону и улыбнулся, чтобы продемонстрировать ей свою искренность. — Я чрезвычайно благодарен Гарри Поттеру и вам за то, что вы вернули мне моего сына и помогли избавить мир от монстра, которого я, в своем высокомерии, помог поднять к власти, — Люциус казался потерянным в воспоминаниях и чувствовал, что ему все еще есть что сказать, но Гермиона промолчала. Через несколько минут он снова заговорил: — Вы даже не представляете, как мы испугались, когда подумали, что Драко убит по плану Темного Лорда. Видите ли, именно это было наказанием за мои многочисленные неудачи, — глаза Люциуса смотрели в пустоту, но голос его был ясен, сейчас он будто переживал последние моменты существования Волдеморта. — Ближе к концу мы с Нарциссой и еще несколькими его последователями начали сомневаться в здравомыслии Темного Лорда, но прежде чем смогли действовать, что-то напугало его в хранилище Беллы в Гринготтсе, и мы отправились в Хогвартс на последнюю битву. Моей единственной целью тогда было добраться до Драко, и я убирал всех, кто попадался мне на пути. Членов ордена и студентов я подвергал Ступеффаю, а своих товарищей Пожирателей Смерти... я просто убивал, — последнее он произнес так, словно ему трудно было признаться в этом, но хотелось выплеснуть ей все сразу. Гермиона никогда не ожидала услышать из уст Малфоя нечто подобное и изо всех сил пыталась проанализировать его слова, ища в них хоть какую-то толику неискренности или обмана. Но так и не смогла ничего обнаружить. Все-таки Люциус был искусным манипулятором, а она знала, что недостаточно опытна, чтобы распознать ложь. Она решила предоставить ему презумпцию невиновности... пока... и посмотреть, что произойдет в итоге. Словно прочитав ее мысли, Люциус тихо заговорил: — Я не могу передать вам, как мне стыдно за свое, а следовательно, и за поведение своей жены и сына по отношению к вам, Гермиона, — он смотрел на нее с такой силой, что Гермиона хотела отвести взгляд, но выдержала его взгляд, и он мягко продолжил. — Мы... Я... я ужасно обращался с вами... снова и снова... и все же вы здесь, предлагаете собственный дом, чтобы сохранить мне жизнь, — Малфой посмотрел вниз, колеблясь, прежде чем продолжить, и когда снова поднял на нее взгляд, Гермиона не была уверена, был ли блеск в его глазах непролитыми слезами или чем-то еще. — Вы полностью покорили меня своей добротой, — голос Люциуса стал хриплым, чего Гермиона никогда раньше не слышала. — Спасибо... — Люциус почти прошептал последние слова, прежде чем резко встать и оставить ее смотреть ему вслед с открытым ртом. «Черт возьми!» — Гермиона была ошеломлена признанием Люциуса и знала, что оно стоило ему немалых усилий. Она не отдавала себе отчета, как долго просидела, переваривая слова Малфоя, и не заметила ни малейшего беспокойства Поппи, когда та снова и снова наполняла ее чашку кофе