19 лет спустя

Люциус удивленно взглянул на Гарри, и в голове у него помутилось. — Нарцисса?.. Она заболела? Гарри взглянул на Гермиону, а затем, продолжая говорить, бросил на Люциуса извиняющийся взгляд. — Нарцисса была найдена без сознания у запасного выхода госпиталя Святого Мунго и до сих пор не пришла в себя. Меня предупредили, потому что я оставил там сообщение на случай, если она придет в сознание. К счастью, когда ее нашли, репортеров поблизости не было, так что новости о ее положении не распространились. Гермиона поняла это так, что у Нарциссы были произведены некоторые изменения памяти, но знала, что это было сделано лишь для ее безопасности, поэтому не стала комментировать эту слегка незаконную процедуру. Следующие слова Гарри удивили ее. — Я привез ее сюда, потому что беспокоюсь о ее безопасности. Еще я взял с собой целительницу, которая работает с нами в особых случаях, она будет заботиться о Нарциссе, пока та не поправится. Я поместил Нарциссу в спальню напротив твоей, Гермиона, и добавил туда кровать для Лары, — Гарри заколебался и снова посмотрел на Люциуса. — Чтобы продолжить ее лечение, целительнице нужно поговорить с тобой, Люциус. Там есть... кое-какие осложнения... Мне очень жаль, — Гарри печально посмотрел на Люциуса, и Гермиона поняла, что тот очень обеспокоен его словами. Независимо от того, что сделала Нарцисса, Люциус беспокоился о благополучии своей жены и хотел знать, все ли с ней в порядке. Он быстро поднялся из-за стола и направился наверх, сопровождаемый Гарри, а после короткого колебания и Гермионой, которая хотела быть рядом, чтобы утешить его, если это понадобится. Нарцисса лежала на кровати, выглядя бледнее, чем когда-либо, и ей давала зелье очень красивая миниатюрная женщина с короткими черными волосами. Закончив, она повернулась, чтобы поприветствовать их всех, и послала Гарри озорную улыбку. Гермиона заметила эту улыбку, легкий румянец на щеках Гарри и бросила на него взгляд, ясно говоривший, что они обсудят это позже. "Хм... — подумала Гермиона. — Очень интересно". Увидев Люциуса, Лара заметно посерьезнела и подошла к нему, чтобы представиться. — Я целитель Смит, но, пожалуйста, зовите меня Ларой. И повернувшись к Гермионе, улыбнулась и добавила: — Кажется, вы уже познакомились с моей матерью во время вашего недавнего пребывания в госпитале Святого Мунго. Вновь обретая сугубо профессиональный облик, Лара повернулась и обратилась к Люциусу: — Мистер Малфой, мне очень жаль вашу жену. Если хотите, можем обсудить ее состояние наедине, — она повернулась к Гарри и Гермионе, знаком показывая им, что те должны выйти из комнаты, но Люциус остановил ее. — Нет, они могут остаться, поскольку очень помогли нам и заслуживают того, чтобы знать о происходящем, — комментарий Люциуса удивил Гермиону. Она знала, насколько он скрытен, и, честно говоря, не была уверена, что нужно оставаться, но Лара продолжила говорить, так что спорить было бессмысленно. — Мистер Малфой, уверена, что мистер Поттер уже сообщил вам об удачном поиске вашей жены, мы нашли ее лежащей без сознания возле нашего аварийного входа и сразу бросились спасать ее. Она сильно истекала кровью, у нее сломана рука, и казалось, что она пострадала от какого-то заклятия, хотя мы и не знаем, какое именно заклятие было применено на ней. Мы вылечили ей руку и, в целом, стабилизировали состояние, но она до сих пор так и не пришла в сознание. Лара заколебалась и быстро взглянула на Гарри, прежде чем мягко продолжить: — Мне очень жаль, мистер Малфой, но мы не смогли спасти ребенка, было уже слишком поздно, когда она попала к нам. — Ребенка? — в полном шоке спросил Люциус. Гермиона тоже была потрясена... "Ребенок?!" Люциус намекнул, что у них с Нарциссой есть какие-то проблемы, но никогда не упоминал о ребенке. Гермиона взглянула на Люциуса, выглядевшего так, будто отчаянно пытается сохранить самообладание, не раздумывая, обняла его за талию и подвела к стулу, чтобы усадить на тот. Он посмотрел на кровать, но выражение лица было просто непроницаемым, и продолжил пристально смотреть на жену, а потом резко повернулся к Ларе, продолжавшей говорить. — Беременность около восьми недель, и думаю, что она мало того, что была чем-то проклята, так еще и в сочетании с падением и чрезмерной потерей крови, потеряла ребенка, — она сочувственно посмотрела на Люциуса, прежде чем снова повернуться к Гарри. Гермиона пожала плечо Люциуса, чтобы немного утешить, и слегка сжала руку, прежде чем убрать ее. Люциус благодарно улыбнулся и, продолжая смотреть на жену, следующий вопрос адресовал Ларе. — А было ли что-нибудь на ней или рядом с ней, что указывало бы на то, где она была и как попала в больницу? — спросил Люциус, и быстро задал еще один вопрос, прежде чем Лара успела ответить на первый. — Была ли у нее с собой волшебная палочка? — тихо, но твердо спросил он. Лара многозначительно посмотрела на Гарри, прежде чем повернуться и нерешительно ответить. — Нет, волшебной палочки с собой не было, все, что у нее было, это то, что на ней надето, но вещи были вычищены и помещены вон в ту сумку, — она указала на прозрачный пакет, лежащий на стуле рядом с кроватью. Если Люциус и заметил странную игру между целителем и Гарри, то не подал виду. Он просто взглянул на сумку, но не сделал ни малейшего движения, чтобы поднять ее. Он просто продолжал бесстрастно смотреть на Нарциссу. Лара подождала, не задаст ли Люциус еще каких-нибудь вопросов, а потом извинилась и вытащила Гарри в коридор. Гермиона понимала, что что-то происходит, но была уверена, что со временем это выяснится, и, воспользовавшись их отсутствием, присела на корточки рядом с Люциусом. — Люциус, я очень сожалею о вашей потере. Могу вам что-нибудь предложить? Чай? Виски? — с беспокойством спросила Гермиона, тревогой отмечая, что Люциус все еще не двигается и не меняет выражения лица. — Ребенок был не моим, — так тихо произнес он, что Гермиона даже подумала, а не ошиблась ли она, но, увидев ее удивленный взгляд, заговорил снова, медленно и четко, как будто каждое слово болезненно вырывалось из него. — Он... был... не... мой. Гермиона знала, что на этот раз расслышала его правильно, но шок от этих слов заставил задать вопрос, который она не должна была задавать. А чей же он был? — Чей же он был? — ахнула она, как только поняла, что задала этот вопрос вслух, и ее руки взлетели вверх, чтобы закрыть себе рот, словно закрывая пресловутую дверь сарая после того, как лошадь уже вышла. — О, Люциус, простите, я совсем не хотела этого спрашивать, — воскликнула она, невероятно смущенная своим неуместным вопросом. К счастью, Люциус, казалось, не заметил ее оплошности или, по крайней мере, ничего не возразил против этого. — Думаю, что это ребенок Нотта, — тихо произнес он. — Нотта?.. — потрясенно спросила Гермиона. — То есть сбежавшего Пожирателя Смерти, Нотта? — внезапно кое-что из сказанного Люциусом... и не сказанного... получило вдруг больший смысл, и какие-то его слова даже вышли на передний план сознания. — Все же было бы гораздо лучше, если бы они нашли меня... разве не так, моя дорогая? Мы с Нарси поссорились, потому что у нее появились от меня секреты... и только потом я узнал о них... дело в том, что после войны между нами все оказалось по-другому. И никогда ничего уже не было по-прежнему... Гермиона почувствовала, как что-то щелкнуло на этом месте, когда тоже вспомнила слова Поппи: "Но моя хозяйка плохо обращается с хозяином, и Поппи рада, что она осталась со своими проблемами... и что хозяин будет цел и здоров". Гермиона мысленно дала себе пощечину за то, что упустила такую очевидную подсказку... конечно же, со своими проблемами, и это означало, что у Нарциссы точно появился кто-то другой. Наверное, это и был Нотт... Гермиона перестала ругать себя и пристально посмотрела на Люциуса. Она испытывала к этому человеку какую-то непреодолимую симпатию. Он взял на себя всю вину за неверность жены, но сообщение о ребенке ошарашило его, и Гермиона потянулась к Люциусу, чтобы обнять его, утешая, как он сделал это ранее для нее. Он напрягся, почувствовав мягкие руки Гермионы вокруг его тела, но вскоре расслабился и позволил женскому теплу проникнуть сквозь холод, просачивающийся в самые его кости, когда разум пребывал в абсолютном смятении. "Ребенок? Значит, она была беременна? Но она сказала мне, что у нее больше не будет детей? Восемь недель? Как это возможно, ведь Нотт сбежал всего шесть дней назад?" Люциус не сомневался, что это не его ребенок. Нарцисса уже больше года не позволяла ему прикасаться к себе. "Она, должно быть, навещала Нотта все это время в Азкабане, но как?" — удивился Люциус, когда боль от предательства жены снова пронзила его, и бессознательно вздрогнул, чувствуя, как руки Гермионы напряглись в ответ. Люциус почувствовал, как Гермиона мягко прижимается к его груди, и быстро отстранился от нее, чтобы не сделать чего-нибудь такого, о чем потом пожалеет. Мягко улыбаясь, чтобы унять боль от внезапного ухода, он встал и подошел к окну, пытаясь отстраниться от того сладкого тепла, прежде чем снова поддаться ее чарам. Сейчас было не время, он должен оставаться сосредоточенным. Гермиона выглядела так, словно хотела что-то сказать, но в этот момент в комнату вошел Гарри, а за ним Лара, выглядевшая еще более подавленной, чем раньше. Она слегка улыбнулась Гермионе и пошла проверить, как там Нарцисса. — Люциус, нам нужно поговорить о Нарциссе, и я сожалею, если это не время для тебя, но боюсь, что вопрос не может ждать, — Гарри подошел к Люциусу и заговорил более мягким тоном. — Ты можешь рассказать мне об отношениях Нарциссы с Ноттом?