19 лет спустя

Гермиона вздохнула, еще глубже зарывшись босыми ногами в песок. На этой неделе было не по сезону тепло, и она наслаждалась каждой минутой, проведенной на вилле у Гарри. Та была расположена на северной окраине Поркероля, самого большого из трех островов, расположенного у южного побережья Франции и раскинувшегося на семь километров в длину и на три в ширину. Здесь было потрясающе красиво, да и вообще, весь этот остров был именно тем местом, где Гермиона бы мечтала провести свой медовый месяц. Эвкалипты и сосны наполняли воздух божественными ароматами, а песчаные тропинки вели к множеству частных пляжей с белым песком, которые почти волшебно обрамляли лазурные воды Средиземного моря. Вилла у Гарри была потрясающей. В ней было шесть больших спален, у каждой из которых оборудована персональная ванная. Главная спальня была больше, чем вся ее первая квартира. Но Гермиона выбрала другую, чуть меньше, расположенную через холл с захватывающим видом на море. Она была красиво оформлена в сине-белых оттенках, имела кровать королевских размеров, окруженную прозрачными белыми занавесками, лениво развевающимися на ветру, дующему из открытых французских дверей. Гермиона недоумевала, почему Гарри так недооценивает это место. Ей оно очень нравилось... Когда несколько лет назад он объявил, что покупает на французском побережье дом, Гермиона почему-то представляла себе небольшой, но уютный и симпатичный коттеджик. И ни в коем разе не могла подумать, что это будет такая чудесная вилла... Гарри сказал ей, что купил виллу, чтобы у них с Джинни появилась возможность уединиться, когда отношения станут совсем уж невыносимыми. Но, спросив его об этом еще раз, через два года, тот признался, что идея Джинни сбежать представляла собой только "сбежать в Нору, к маме". И что после двух дней, проведенных здесь, Джинни начинала проситься обратно, в Англию. Гермиона же была полна решимости забыть о том, что беспокоило ее дома, и сделать все возможное, чтобы наслаждаться этим импровизированным отпуском по полной... И то, что Джинни даже не претендовала на эту виллу, оборачивалось ей лишь на руку. На первой неделе она взяла напрокат горный велосипед, так как езда на нем или ходьба были единственными разрешенными способами передвижения на острове. Автомобили здесь были запрещены, чтобы защитить его от шумов и разных загрязнений воздуха, а еще здесь было запрещено курить за пределами местных городков. Поначалу Гермионе показалось, что правила несколько суровы, но она не могла не признать, что запах выхлопных газов и обилие окурков на пляже будут отвлекать от свежего воздуха и неиспорченной человеком дикой красоты этого острова. Было приятно оказаться далеко от холодной дождливой Англии, и Гермиона довольно часто мечтала о том, что бы вообще жить здесь все время. Гарри перед отъездом сказал ей, что весь этот год на виллу никто не приезжал, и, думая об этом, она жалела, что такое красивое убежище простаивает пустым. "Возможно, он не будет возражать, если на Рождественские или Пасхальные каникулы я аппарирую сюда вместе с детьми? — Гермиона знала, что Роуз с Хьюго получат удовольствие от недели, проведенной на солнце в отличие от хмурого лондонского дождя. И решила, что по приезду обязательно поговорит с Гарри об этом. — А кроме того, — грустно подумала она, — может быть, совместный шоппинг с Роуз позволит нам хоть как-то наладить пошатнувшиеся отношения?" Гермиона провела первый день, знакомясь с виллой и ее окрестностями. Она наслаждалась солнечным светом, позволяя восхитительно прохладному морскому бризу освежить и омолодить ее. Потом она пообедала в кафе, расположенном на небольшой городской площади и купила домой морского окуня, чуть позже восхитительно приготовленного Поппи с ризотто и спаржей. На второй день она купила путеводитель и решила отправиться на самое южное побережье острова. Там она увидела крутые отвесные скалы, доходящие прям до самого моря. А с их вершин смогла разглядеть скопление каланков, таких природных геологических образований с пологими склонами и глубокими впадинами. Они состояли обычно из известняка, были почти затоплены морем и казались Гермионе очень внушительными. А еще ей приятно было обнаружить на местном пляже старый маяк, позволяющий любоваться на триста шестьдесят градусов величественным пейзажем островов и чистейшей голубой водой Средиземного моря. Гермиона находила это постине захватывающим и понимала, что часами не готова двинуться с этого пляжа прочь. Только приближающиеся сумерки и боязнь искать обратную дорогу в темноте неохотно заставили ее вернуться. На третий день, снова заглянув в путеводитель, она решила посетить виноградники, расположенные во внутренней части острова. И провела целый день, лениво катаясь на велосипеде по тропинкам, окаймленным рощами дубов и земляничных деревьев. Рано утром она миновала небольшой ручей, лениво извивающийся среди апельсиновых и лимонных деревьев, и, поддавшись импульсу, решила перейти его вброд. А стоя по колено в прохладной воде, заметила на вершине ближайшего холма пожилую пару, расстелившую одеяло и устроившую, казалось бы, здесь пикник. Женщина приветливо замахала ей рукой, и Гермиона приблизилась. Французы настояли, что бы она разделила с ними простой, но вкусный обед, состоящий из хлеба, вина и сыра. И поскольку французский Гермионы был неплох, а собеседники все-таки могли говорить на ломанном английском, все трое провели замечательный день на свежем воздухе. На четвертый день было достаточно тепло, и Гермиона решила провести его на пляже. Вода по-прежнему была довольно холодной, но после первого ошеломляющего шока, потрясшего ее тело, оказалась невероятно волнующей, даже приятной. Гермиона лениво провела время, читая книгу и впитывая в себя столько солнца, сколько было безопасно для ее светлой английской кожи. А после обеда, решила заняться подводным плаванием. Взяв напрокат снаряжение, она провела остаток дня, исследуя разнообразную местную экосистему, находящуюся под водой. Гермиона безмерно наслаждалась всеми своими днями, но вот ночами... ночами было совсем другое дело. Весь день она была занята, убеждая себя, что ей совсем не нужен Люциус, что она не жаждет его, и может легко забыть и двигаться дальше. Ночью же ее подсознание напрочь саботировало все ее усилия, упорно возвращая Малфоя на первый план ее снов. Утром своего пятого дня на острове Гермиона проснулась от особенно эротического сна, в котором они с Люциусом занимались любовью прямо на пляже у виллы Гарри. Он казался почти реалистичным, что она почти чувствовала ветерок, который нежно ласкал ей кудри. Люциус мощно входил в нее и... "Перестань думать о нем! Сейчас же прекрати..." Гермиона вырвалась из тумана вожделения, в котором находилась, и приняла холодный душ. А затем спустилась вниз на завтрак и кофе. Поппи как раз запаслась ее любимым сортом кофейных бобов, и сейчас запах свежемолотого стал нирваной для ее измученного бессонницей мозга. Поначалу Гермиона волновалась, что Поппи может оказаться здесь скучно. Но, побеседовав с эльфийкой, поняла, что ее опасения напрасны. Поппи, кроме приготовления пищи, увлекалась еще и садоводством. А растения, окружавшие виллу, хоть и были великолепны, нуждались еще и в профессиональном уходе. По мнению Гермионы для нее складывалась явно беспроигрышная ситуация. Она внимательно слушала, как Поппи описывает свои успехи с растительностью на заднем дворе, параллельно вкушая свежеиспеченные вишневые бенье, приготовленные той. Поппи обнаружила, что Гермионе особенно нравятся свежеиспеченные кондитерские изделия с фруктовой начинкой, и с тех пор готовила их почти постоянно. За что Гермиона не переставала благодарить ее. Каждое утро после завтрака Гермиона вместе с зачарованной под человека Поппи проходили два квартала к пирсу, чтобы купить свежие морепродукты, привлекшие их внимание. А потом отправлялись на рынок под открытым небом, чтобы купить оставшиеся для приготовления необходимые ингредиенты. Сегодня Гермиона захотела крабового супа, а еще ее привлек большущий лобстер. Она позаботилась о том, чтобы купить и все остальное для дальнейшего приготовления. И Поппи обещала приготовить на ужин шикарный густой крабовый суп. Гермионе вообще очень нравились здешние продукты. Они были до смешного дешевыми, свежими и безумно вкусными. И каждый день, проведенный на этом острове, затягивал ее своим очарованием все больше и больше. Она уже решила, что не уедет отсюда через два дня, как планировала раньше, а решила отправить записки, вернувшись на виллу. И для этого тихонько попросила Поппи вызвать какую-нибудь птицу, чтобы их доставить. Вообще Гермиона оказалась поражена, обнаружив, что домовики могут общаться с животными, да и с разными магическими существами, которых они могли при необходимости вызвать. Она никогда не слышала об этом раньше, но подозревала, что те просто не хотели делиться этой тайной с волшебниками. И было приятно, что ей эту тайну доверили. Пока она заканчивала свои записки Гарри, Амелии и Диане, на подоконник приземлилась большая бело-коричневая птица с тонким клювом. Гермиона понятия не имела, что это за птица, но Поппи сказала ей, что та называется каменной куропаткой, которые гнездятся на южном побережье острова. Очевидно, эта конкретная птица доставила за все эти годы множество писем, хотя Поппи и сказала ей с улыбкой, что та не особенно любит снег. Гермиона смотрела, как изящная птичка улетает, прежде чем начать обдумывать, что же именно она собирается сделать сегодня. Вообще-то она собиралась сесть на паром и отправиться на материк, чтобы посетить Канны и Ниццу или даже добраться до итальянской Сардинии, но теперь, когда решила остаться здесь дольше, она поняла, что с поездками можно повременить. Приняв решение, Гермиона подумала, что пора еще раз искупаться, и направилась переодеваться. ______________________________________________________________________________ На следующий день Гермиона получила ответы от Гарри и Амелии, призывавших ее оставаться в отпуске, сколько пожелает, но до сих пор не получила ответа от Дианы. Однако Гермиона не волновалась: ведь Диана знала, где ее искать в случае необходимости. Следующие два дня прошли для Гермионы в неком ленивом тумане, и большую часть времени она провела, греясь на солнце, читая на пляже или на балкончике, примыкающем к ее спальне. Она все еще не привыкла к холодной воде, но все равно плавала каждый день. Гермиона всегда легко загорала, а после недели, проведенной на солнце, вообще приобрела красивый золотисто-коричневый загар, а ее волосы значительно посветлели, сопровождаемые несколькими совсем уж светлыми прядями, только подчеркивающими их здоровое сияние. Она, наконец, преодолела застенчивость и надела обтягивающее синее бикини, купленное недавно в местном магазинчике. Крошечный лиф и стринги позволяли ей загорать в тех местах, где она никогда не загорала раньше. И, если быть честной, Гермионе это нравилось, заставляя чувствовать себя сексуальной. "Даже если меня никто не видит, приятно хоть раз почувствовать себя сексуальной", — с улыбкой думала Гермиона. Пляж, окружавший виллу Гарри, был закрыт примерно на три метра от кромки воды, соединяясь потом с другими частными пляжами. К счастью, соседние виллы казались пустующими, так что Гермиона была на пляже совершенно одна. Что делало ее в выборе одежды для загара гораздо смелей. Осмотревшись, чтобы убедиться, что она одна, Гермиона перевернулась на живот, расстегнула лиф и устроилась на полотенце. Было потрясающе видеть, как теплое солнце ласкает ее почти обнаженное тело, и уже скоро она обнаружила, что мысли наполнены образами из ее недавнего сна: изображения великолепного тела Малфоя, блестящего от пота, изображения его толстого, мощного члена — все это почти сводило Гермиону с ума. Вскоре ее тело ласкало уже не только солнце, пока она перекатывала и пощипывала свои соски, пока те не стали горделивыми вершинами. Гермиона почувствовала, как дыхание ее участилось, а пальцы нашли тугой бугорок, спрятавшийся в нежных шелковых складках. Она представила себе великолепное мужественное лицо Люциуса, спрятанное между ее бедер, когда язык трудится над клитором, а пальцы ласкают влагалище. Она громко застонала, представив, как языком он продолжает и продолжает ласкать ее, в то время, как собственные пальцы уже ласкали собственный влажный и опухший клитор. Она чувствовала, как внутри нарастает напряжение, и понимала, что скоро кончит. Пока одна рука продолжала ласкать себя, другая уже тянулась к соскам. Через несколько секунд бедра Гермионы изогнулись, ее охватил оргазм, и она выкрикнула имя этого воображаемого любовника: — Лю-юциус-с-с... Наслаждаясь ощущением солнца на своей груди, Гермиона последним взмахом откинулась на одеяло, продолжая поглаживать себя. Плоть постепенно затихала, хотя дыхание и было до сих пор прерывистым. "Подождите, а куда подевалось солнце?" — Гермиона открыла глаза и в ужасе уставилась на мужчину из своих снов, появившегося на ее пляже. — Кажется, ты звала меня? — невероятно сексуальным голосом спросил ее Малфой.