19 лет спустя

"Мерлин! Вот, блядь... Черт, что же она делает?" Это были единственные слова, приходящие в голову Люциуса, когда он смотрел на жещину, доводящую себя до оргазма с его именем на устах. Люциус не успел сменить тяжелую осеннюю мантию прежде чем он кинулся сюда, но понимал, что бегущий ручейками по спине и груди пот, вызван, конечно же, не жарой... Он надеялся найти здесь Гермиону, чтобы поговорить с ней. Вообще, он хотел поговорить с ней уже больше месяца, но все откладывал и откладывал этот разговор... Слишком уж много было у обоих незавершенных дел и нерешенных вопросов, чтобы начинать его. "Если у нас вообще есть будущее..." — с тревогой думал Люциус. Он решил устроить на Хэллоуин ужин, совпавший бы у Гермионы с датой слушания дела о разводе. И надеялся, что наконец-то они смогут поговорить о том, чего он давно хотел, и о свершении чего сейчас готов был молиться. Поэтому то он и попросил, чтоб Панси и Гермиона смогли пообщаться, пусть и в надежде на то, что ужин заставит всех держаться непринужденней. Драко и Панси показалось, что это прекрасная идея. И они голосовали обеими руками, готовясь спланировать этот простой, но приятный для всех ужин.Люциус знал, что Гермиона должна освободиться к Хэллоуину. И теперь сможет свободно встречаться, общаться, узнавать друг друга ближе... Но она так и не показалась. Она предпочла вообще отменить этот чертов ужин! Люциус так и не узнал об этом отмене, пока отцу не сообщил об этом Драко. Только тогда он решил отбросить осторожность и приличия, и отправиться в министерство, где и проходил суд. "Почему она отказалась? — думал Люциус. — И куда уезжает? Командировка? Или же просто избегает меня?" Увидев, как эта глупая корова Молли Уизли ударила ее, он сдержался лишь благодаря своему хваленому самоконтролю. Почти желая проклясть Молли, разорвав ее за это на мелкие кусочки. Люциус последовал за Дианой, торопясь за нею по коридорам министерства и благодарный за то, что эти доверчивые дурачки не поменяли пароли еще со времен Фаджа. А услышал только заключительные слова Гермионы и понял, что она уезжает. Люциус попытался наложить на нее следящее заклинание, но чуть помедлил... а потом она исчезла. И самое обидное, что он не знал — куда! Всю следующую неделю он с нетерпением ждал ее возвращения, гадая, в порядке ли Гермиона и что сейчас делает. "Может быть, она вообще уже встречается с кем-то? Может, я слишком долго ждал, чтобы выяснить с ней наши отношения?" Ему уже было достаточно тяжело все эти пять недель до Хэллоуина держаться от Гермионы подальше. Но он продолжал и продолжал твердить себе: "Потерпи, осталось только пять недель! И ты сможешь увидеть ее и поговорить, обсудить все!" И эти пять недель показались ему невероятно долгими... В последний раз он видел Гермиону, когда она прибыла в Малфой-мэнор, чтоб проводить Драко к телу Нарциссы. Люциус знал, что ведет себя сейчас с ней холодно и отчужденно, но изо-всех сил он пытался сохранить самообладание перед Драко, только что обвинившего его в смерти матери из-за того, что он не любил ее. После слов его сына бедная Гермиона вообще пребывала в ошеломленном молчании. Дело в том, что когда-то Люциус и впрямь любил Нарциссу. Но теперь... он не испытывал к ней ничего, кроме вины и глубокой печали. Теперь женщиной, ради которой ему хотелось жить, ради которой он горел и хотел становится лучше и чище была... Гермиона. А затем в поместье вернулся Драко и неделя, начавшаяся плохо, постепенно начала улучшаться. Спустя неделю Драко даже заговорил с ним. И рассказал о том, что случилось в доме у Гермионы. Что она сделала для него, и Люциус никак не мог поверить в это. "Почему она сделала это? Почему рисковала ради меня? Или все-же ради Драко, упаси Мерлин!?" Когда все улеглось, они с сыном смогли посмеяться над всем этим, а потом Драко даже показал ему свои воспоминания в Омуте памяти. И Люциус оказался буквально поражен поведением Гермионы. Эта храбрая, добрая, невероятно красивая и умеющая сострадать женщина в конце концов вернула ему сына. Да по сути, вернула жизнь... Следующие несколько недель (благодаря прибытию Драко и егожены) стали более сносными. Более терпимыми. Тем более после того, как младшие Малфои согласились остаться в поместье, чтоб отец с сыном могли побыть вместе и лучше узнать друг друга. Люциусу было очень приятно узнать, что у сына счастливая семья, да и вообще... каким человеком стал Драко. Он знал, что за все это тоже должен благодарить Гермиону. "И я собирался, видит Мерлин. Как же много раз я собирался отблагодарить ее!" Он мучительно обдумывал и обдумывал у себя в голове многочисленные сценарии того, что скажет ей при встрече. И просто надеялся, что она простит его долгое молчание. Что он так глупо избегал ее. И поверит ему! Когда Диана наконец получила от Гермионы письмо, она сразу же связалась с Люциусом, чтобы сообщить, что та находится на одном из островов Французской Ривьеры. Тот задержался в мэноре ровно настолько, чтоб хватило времени побросать в сумку вещи. И не стал мешкать. Прибыв на место, он почти не взглянул на привлекательные пейзажи... было только одно, чего ему действительно хотелось увидеть. Когда он прибыл на виллу, его тепло приветствовала Поппи, будто ожидавшая, что он и впрямь приедет, и отправила на пляж, где обычно читала Гермиона. Люциус заметил ее издалека, но только приблизившись, увидел, что именно она делает с собой. И это обожгло его пламенем чистейшего вожделения. Подойдя ближе, он понял, что бедра ее дернулись, а потом услышал ее крик... Гермиона выкрикнула его имя... "Мое имя?" Тепло, затопившее его тело, казалось бы, не имело ничего общего с тем, что она делала... Ну, во всяком случае, не совсем, все-таки он был мужчиной. Но, услышав свое имя, почувствовал проблеск надежды. "Может, она меня простит? Может, она уже не сердится на меня?" — Люциус почувствовал, как сердце его забилось быстрее, поняв, что Гермиона практически обнажена, и внезапно его сердце оказалось не единственным органом, охваченным теплом. О себе довольно настойчиво давала знать его эрекция, но Люциус знал, что сейчас для нее не время. У них еще будет время, чтобы обсудить все, прежде чем они начнут это делать... "Но Мерлин... как же я хочу этого..." А затем Люциус подошел совсем близко, чтобы заметить ее обнаженную грудь. Ее безумно красивую обнаженную грудь. "Боги, у нее потрясающая грудь. Полная, крепкая, с большими коричневыми ареолами, окружающими два восхитительных соска. Я бы мог часами ласкать эту божественную грудь" — горячо подумал Люциус. Люциус вдруг почувствовал себя так, словно вновь был двенадцатилетним подростком, впервые разглядывающим номер эротического журнала для волшебников. Тогда, помнится, его влажными снами стала мисс Сентябрь. Ее пышные изгибы и таинственная темная трещинка. Он еще много лет тайно мастурбировал на ее колдографию, даже после своей женитьбы на Нарциссе, держа ее в одном из сундуков. Люциус внезапно понял, что Гермиона чем-то напоминает ему ту мисс Сентябрь. Она и стала его теперешней мисс Сентябрь. Его влажными мечтами... только гораздо бОльшими. Для него вообще это был безумно долгий месяц, и ему ничего не хотелось, как погрузиться в это сочное женское тело и не выходить на воздух неделю... или месяц, или никогда. Люциус покачал головой, чтобы прояснить мысли, и снова посмотрел на нее... это стало большой ошибкой. Очень большой, огромной... "Святая Цирцея, она что, совсем голая? Это вообще законно?" Он молился Мерлину и всем другим волшебным божествам, когда она встала, чтобы закутаться в полотенце. По его мнению, у Гермионы была самая сладкая, сочная и восхитительная задница, которую он когда-нибудь видел. И ему очень хотелось вонзиться в это плоть зубами. А потом поглотить каждый ее дюйм. А потом она накрылась... Черт, он знал, что так будет лучше, потому как им многое нужно обсудить, а сейчас он напрочь потерял способность к связному мышлению. И знал, что вся кровь отхлынула от мозга, прихлынув к совсем другому месту. — Люциус? — Гермиона смотрела на него, как будто не была уверена, что он настоящий. "Я в порядке, — сладострастно подумал он. — Хорошо, что ты не сможешь читать мои мысли. Потому что тогда я бы, наверняка, заставил бы тебя с криком бежать в другую сторону". Люциус мысленно дал себе пощечину, поняв, что позволил мыслям отвлечься на опасную территорию, и улыбнулся, надеясь, что выглядит сейчас раскаивающимся,а не хищным. — Кажется ты звала меня? — спросил сексуальным голосом Люциус и добавил: — Прости, кажется, я кое-что прервал... — он замолчал, осознав, что имменно сказал. "Ну, конечно, ты кое-что прервал! Ты прекрасно видел, ЧТО она делала... Ох... сосредоточься же!" Гермиона смотрела на него так, будто он только что свалился ей на голову. И ее лицо, побледневшее несколько мгновений назад, теперь стало красным как свекла. Люциус видел, как несколько раз открывается и закрывается ее рот, словно собираясь что-то сказать, но слов не было, и Малфой понял, что должен попытаться хоть как-то спасти разговор. — Гермиона, я имел в виду... — нерешительно начал он. — Я имел в виду только... "Что? Что ты имел в виду? Что ты слышал, как она выкрикивает твое имя, когда доводит себя до оргазма? Хотел предложить свои услуги?" — Гермиона, я знаю, что испортил все, но надеялся, что мы сможем поговорить, — сказал он, пытаясь показать свою искренность, и в то же время, стараясь скрыть настойчивую эрекцию. Гермиона собрала свои вещи и быстро направилась к вилле, прежде чем Люциус понял, что она делает и срочно последовал за ней. — Гермиона, подожди! Пожалуйста... — крикнул он, когда она отступила назад. И почувствовал, как ноги проваливаются в песок при каждом шаге. "Проклятые сапоги..." — раздраженно подумал он, пытаясь догнать Гермиону. — Гермиона, пожалуйста, — он почти умолял, когда она начала входить на виллу. Его тон, должно быть, привлек ее внимание, и она повернусь к нему лицом. Но прежде чем заговорить, как-то странно посмотрела на Люциуса. — Почему ты здесь? Как нашел? Пытаешься меня помучить? — с мУкой в голосе спросила она. И, не дожидаясь ответа, снова начала уходить. Ее голос продолжал раздаваться, уносимый полуденным ветерком. — Впрочем, это уже неважно... — она судорожно вздохнула и провела по глазам рукой, словно пытаясь успокоиться. А когда снова заговорила, ее голос уже стал холодным и спокойным. — Я не хочу тебя знать, Люциус. Пойду в душ, ожидая, что ты уйдешь, когда я закончу. Где выход,ты знаешь, — и она ушла, а когда он попытался войти на виллу позди нее, его отбросило на десять футов защитными заклинаниями. Он неуклюже растянулся на земле и мысли заметались. "Она применила охранные заклинания... Должно быть, действительно злится на меня. И что же мне теперь делать? Нужно найти способ как-нибудь поговорить с ней и убедить в своей искренности и в чистоте своих намерений". Люциус знал, что совершал в этой жизни множество дурацких ошибок и много чего напортачил, но, видит Мерлин, это было единственным, что он хотел... нет, собирался исправить. Хоть как-то...