***
Несколько дней Чанёль прибывает в вакууме, где нет ничего кроме ожидания и крошек стекла, больно впивающихся в сердце (и вроде хочется выкинуть эту поэзию из головы, но она слишком точно описывает ощущения). Все экзамены, к огромному удивлению, сдаются на отлично, каким-то чудом умудряется отвечать на вопросы преподавателей. Он настолько стремится к одиночеству и сосредоточенности в непонятном, совершенно новом, состоянии, что даже через предметы, где его люто желали завалить за прогулы, проскакивает почти без проблем. Защитные механизмы психики могли бы поразить, если бы было кому наблюдать. Паку не привыкать переживать всё в себе, слишком давно уже взрослый и самостоятельный, но решить загадку своей привязанности не может, как ни крути. Старается даже не общаться с друзьями, дабы свои выводы сделать, но… Игнорировать Тао — бесполезное занятие, даже когда он занят учёбой. Тот приезжает после первого же неотвеченного звонка. Просто сидит около подъезда чужого и беззаботно болтает ногами, пока не видит лицо, которое выражает для него всё необходимое. Хотелось бы понять детали без слов, но принять реальность проще после пары вопросов. — Он узнал, да? — кивок в ответ, а большего и не надо. — Воспринял не слишком хорошо? — снова подтверждение, после которого — контрольный в голову, направленный не на уничтожение чужого сердца, а на выведение окончательных штрихов картины. — Сказал, что подумает? — Откуда ты?.. — Возможно ты и не заметил, но он — из тех, кто не даёт пустых обещаний… — замолкает, взяв паузу для упорядочения мыслей, а затем завершает. — Он из тех, кто говорит «Я подумаю», а не выпаливает первое пришедшее в голову. — Да вы виделись всего раз! — произносит очевидное с повышением голоса, ведь его словно насильно выдёргивают за шиворот из болота, в котором позволял себе тонуть. — А этого достаточно для общих выводов. Вы трещали без умолку, а я их делал, наблюдая за ним, — пожимает плечами, встаёт с места и, проходя рядом с Паком, делает вид, что хлопает его по плечу — движение есть, а прикосновения — нет. — Просто подожди. Альфа стоит ещё несколько минут на улице, стараясь утихомирить бешено колотящееся сердце и ослепительный свет надежды, который зажёг лучший друг. Справившись с собой, отправляется в дом, где снова ходит беспокойно, как зверь в клетке, потерявший свободу и даже шанс на оную. В постель, настрадавшись, укладывается уже за полночь. Обнадёженность чужими словами спадает спешно, а тоска заполняет сердце до краёв, заставляя мысли ходить по кругу. Мысли о том, что стоило наплевать на боль и обнимать, пока имелась такая возможность. Мысли о том, что он уже может больше никогда не иметь даже простейшего… Больше всего в сложившейся ситуации раздражает один идиотский факт — они знакомы всего ничего, а привязанность к этому парню сверх меры. Конечно, Ёль не дурак и не тешит себя детскими мечтами о том, что они могут оказаться истинными, он ведь много про подобное читал, зная об избавлении, которое могли бы подарить такие отношения, а потому прекрасно видит, делает логический вывод — «симптомы» не подходят. Кроме привязки, тяги, которую даже сложно назвать сильной, ничего нет. «Ни повышенного выброса эндорфинов, ни ощущений от запахов сверхсильных, ни тока по коже, до покалывания, — раз за разом рассуждает Пак, раз за разом получая от себя один и тот же ответ. — Не было полноценных прикосновений. Не было… Да и запах… Чимин — определённо омега, но почти не пахнет. Точнее… Для меня — не пахнет». Мотает головой в очередной раз и возвращается к тому, что нужно было обнимать, прижимать к себе и не отпускать, несмотря ни на что. Даже стоило умереть от боли, но главное — в его объятиях, как бы глупо и по-детски это ни звучало. Чанёль проваливается в очередной беспокойный сон, не слыша того, что ему пришла смс. «Завтра пятница уже. Заканчиваю после шести. Заедешь за мной? Поговорим, как и собирались»***
Откладывая телефон, Чимин смотрит на часы и с ужасом осознаёт — увлёкся подготовкой к экзамену, а потому не заметил, что перевалило за два часа ночи. Усталость давно даёт о себе знать и потому он, отправляя сообщение, проигнорировал цифры в углу экрана телефона, которые могли бы указать на неуместность подобного в это время. — Вот идиот, — вслух ругается, потирая глаза, которые ужасно режет неопределённую продолжительность уже. Он валится спиной на кровать и позволяет себе немного расслабиться… Но стоит это сделать, как возвращается неугомонное: «Почему я так сильно скучаю по нему?» Никогда прежде не был подвержен сильным эмоциям. Да, влюблялся иногда, даже страсть испытывал, в конце концов, отношения пытался строить не раз… Но сейчас всё выбивается из привычной картины мира, рисунок ведётся куда-то в край листа, где никогда не планировал даже несколько чёрточек оставлять. Вдохновение приходит настолько резко и неотвратимо, что Чимин не помнит и не осознаёт себя. Просто его тело переносится за стол, где бешено, нервным почерком и непонятно в какой последовательности сохраняются строки для новой песни, попутно — с заметками по мелодии и аккордам. Только спустя час, это он понимает вновь отследив стрелки на настенном циферблате, очухивается и трясёт головой, словно выкидывая из неё все последствия выплеска. Очень страшно Паку смотреть на результат своих творческих действий, но всё-таки перечитывает, краснея щеками и кончиками ушей. — Совсем рехнулся, — делает неутешительный вывод и кидает листки с записями на полку, которая над столом как раз, обещая себе тихо, что завтра же уничтожит это непонятное, взявшееся с ничего. На этот раз оказавшись в постели, Чимин чуть ли не клянётся себе, что больше из неё никуда ни ногой. Остаётся всего несколько часов до подъёма, нужно выспаться и закрыть сессию, а после… после разобраться с альфой, которого знает без году неделю, но из-за отсутствия общения с которым ему херово настолько, что одна грустная песня пишется за другой, чем раньше вообще не грешил, создавая что-то либо в очень вызывающем стиле, либо — в весёлом. Разобраться хочется, даже невзирая на обиду, связанную с чужой ложью ненужной, которую всё-таки, после долгих мучений, понимает, хотя собственные чувства об это понимание плохо притупляются. Честно стараясь не скатываться в рассуждения об отношениях, чтобы как следует разобраться с учёбой, Пак терпел одно поражение за другим, то представляя как он поговорит с Чанёлем в пятницу, расставляя все точки над пресловутым i, то вспоминая, насколько хорошо ему было, стоило только альфе оказаться рядом. Всегда холодный и рассудительный, впервые сталкивается с проблемой того, что разум не довлеет над эмоциями, а потому ему нестерпимо больно и тревожно. Засыпает лишь через долгие полтора часа, за которые успевает принять единственно верное решение — увидит завтра Ёля и всё решит для себя при встрече, постарается оценить всё трезвым умом и примет, как данность, собственные выводы. Впрочем, прямо перед забытьём у него предательски проскальзывает мысль: «Я просто хочу быть немного ближе к нему…»