***
— Как здесь тепло! — восклицает довольно, едва оказавшись на улице. С ним немного не согласны и потому ответ: — Ветер слишком сильный, — Ёль морщится и идёт к стоянке, а затем — мимо неё и к автобусной остановке. Он тянет за собой легко чемодан на колёсиках, который принадлежит его спутнику, другой рукой поправляя лямку собственного рюкзака — единственного, что сам взял с собой. — Нам тут недалеко ехать сначала. — Хорошо, — Чимин кивает, а после немного тушуется и застенчиво спрашивает, осознавая собственную беспечность неожиданно как-то. — А какие у нас вообще планы? Чанёль хмыкает и молчит, поскольку проверяет приложение, где указано следование транспорта. Лишь завершив это дело, он поворачивается немного и констатирует: — Сейчас мы едем знакомиться с семьёй. У нас родственники живут неподалёку. Остановимся в их отеле, а затем переберёмся утром в тот, где, собственно, будет празднование. — Понятно, — потерянно кивает, размышляя о том, насколько бездумно он отправился в эту поездку. — А… Мы можем зайти хоть в пару магазинов, чтобы я… Ну… Купил хоть что-то? — Не-а. У нас в семье так не принято. Всё покупают те, кто ожидает гостей, — пожимает плечами и лишь добавляет. — Но можно купить вина к ужину. Это будет воспринято нормально. — А подарок на годовщину? — Будем считать, что мой подарок — от нас двоих. Хорошо? — О! Тебе же вроде не хватало на него? — с азартом в глазах спрашивает. — Я получил оплату за воскресный проект… Но ты мне с другим поможешь, хорошо? Расскажу ближе к делу. — Ну да, конечно, — бурчит недовольно, растрёпывая свои чёрные волосы, которые солнце уже слишком припекает. — И в итоге никому не понравлюсь. — Это невозможно, — осторожно шепчет на ухо, а затем кивает на автобус. — Пойдём. Уже сидя в транспорте и разглядывая природу за окном, Чимин тянет: — А на машине не удобнее тебе было бы? Ведь тут… — Моя машина уже пригнана к отелю дяди. Не волнуйся, — чуть придвигается, почти касаясь плечом и заглядывает в глаза. — Я просто хотел проехаться так, чтобы была возможность смотреть на тебя. Приподнятые в удивлении брови и растерянность в глазах делают спутника ещё привлекательнее (хотя казалось бы — куда больше?), и потому Ёль добавляет: — Ты безумно красивый, — улыбается самым уголком губ и дополняет, вспоминая уговор. — Мне нравится цвет твоих глаз и их лёгкая асимметрия. Знаешь, что говорят ювелиры? Крошечное отличие, которое глупцы могли бы назвать дефектом, делает бриллиант уникальным. Не привыкший смущаться, дует губы и едва находится с ответом: — А я тебе сегодня уже сказал своё. — Когда это? — чуть лукавит, догадываясь о чём речь, но по-детски желая услышать повтор. — Кожа. Мне очень нравится твоя кожа, — спокойно произносит, старательно забывая о том, как его ошарашили признанием, пусть сам и предложил так делать. Поворачивает голову к окну и говорит. — Я упал в детстве. Кожа век слишком тонкая, чтобы накладывать нормальные швы, после которых не останется следов. Поэтому выгляжу так. Чанёлю очевидно, что омега действительно считает данный момент своим недостатком, возможно — даже комплексует, потому повторяет: — Тебе очень идёт. Не портит ничуть, как минимум, поверь. И Чимин почему-то верит, даже думая о том, что может и сам станет так относиться… Когда-нибудь.***
Заселение в номер проходит как-то мимо Чимина, поскольку устроился на улице, облокотившись на бортик ограждения и рассматривая море, предстающее отсюда как на ладони. Сам отель расположился на склоне, поэтому этаж, на котором находится тот, одновременно первый — со стороны дороги, и третий — со стороны моря. — Ты готов? — с улыбкой спрашивает альфа, появившийся позади пару минут назад и не отказавший себе в удовольствии полюбоваться парнем, который смотрит на море. — Конечно, — Чимин, отвоевавший рюкзак Ёля, чтобы тому не тёрло спину, несмотря на все заверения в том, что это почти не доставляет проблем, поправляет лямки и следует за ним, по пути разглядывая светлый и широкий коридор и здороваясь с персоналом. — Проходи, — кивает в сторону открытой двери, понимая, что спутник слишком засмотрелся на одну из картин на стене. — Какой просторный, — с восторгом восклицает и тут же подбегает к окну, откуда вид — на море. — Да ещё и сивью! Вот что творят связи. В ответ — только смешок и закрывание двери с внутренней стороны, с последующим уточняющим вопросом от омеги: — Мы же вместе тут будем, да? — Нет, у тебя другой номер, чуть дальше по коридору, — серьёзно говорит Ёль, после уточняя. — Если верить официальным источникам. — А неофициально? — морщит нос, подходя ближе и замирая. — Думаю, что ты можешь спать и тут. Контролировать никто не будет, а работники не особо болтливы и без ума от меня ещё с детских лет. Я был очаровательным ребёнком, — улыбается, заставляя собеседника хмыкнуть про себя «кто бы сомневался», а вслух произнести: — А почему не у меня? Нашлась только коморка под лестницей, для того, кто заскочил в последний вагон? — Просто тут постельное бельё и все принадлежности для меня и моих особенностей подготовлены, — не может скрыть неловкость и грусть в глазах, потому старательно переводит тему. — Твой номер тоже хорош. Вроде даже по размерам такой же, так что если хочешь… — Хочу я сейчас только одного, — фыркает и тянется, привставая на мысках немного и целуя нежно в губы, едва касаясь и боясь навредить. Ёль же позволяет себе увлечься и осторожно кладёт ладонь на гладкость чужой щеки, едва углубляя поцелуй и наслаждаясь всем приятным, что в этот момент способен испытывать. Оторваться друг от друга сложно, но это решительно делает сам инициатор: — Я просто схожу с ума, знаешь? — отстраняется и подмигивает, после вставая у окна и произнося. — Хочу остаться тут, с тобой… Как-нибудь, да? Не в этой суматохе, что сейчас начнётся. Старший узнаёт собственные утренние слова, лишь немного изменённые, потому усмехается: — Это было бы прекрасно, но через полчаса у нас ужин. Выдержишь несколько часов до возможности остаться вдвоём? — Полчаса?! — вскрикивает с ужасом, после чего хватает чемодан и скрывается в ванной, откуда кричит. — Это же катастрофически мало! Если тебе нужен душ — бери свои полотенца и прочее и иди в номер, что для меня отрядили! Я не могу терять ни секунды.***
— Мы опаздываем, — сокрушается в который раз омега, оправляя чёрную рубашку с коротким рукавом и придирчиво оглядывая свои тёмно-синие облегающие джинсы. — Я же не слишком плохо выгляжу? — Чимин не может припомнить, чтобы вообще хоть раз знакомился с родителями тех, с кем встречался. У него в принципе не раз бывали проблемы с коммуникацией с представителями старшего поколения — что с родителями собственными, что с друзьями их, что с преподавателями. Потому нервничает до дрожи в кончиках пальцев и всё не может перестать думать о том, как бы не ляпнуть чего неподходящего. — У меня ощущение, что тебе мало меня, — задумчиво констатирует Чанёль, который, в отличие от спутника, с одеждой не особо и заморачивался — лёгкая льняная кофта, сияющая белизной, с длинным рукавом и такого же материала и цвета штаны, выглядят намного проще, пусть и тоже — безупречно. — В смысле?! — дёргано переспрашивает, в очередной раз вставая лицом к зеркалу в полный рост, расположенному прямо у выхода из номера, который должны были покинуть ещё минут десять назад точно. — Ты решил влюбить в себя ещё и всех, кто придёт на этот ужин. Это очевидно. И иначе никак не объяснить, — пожимает плечами, забирая ключи от номеров с комода и подходя ближе. — Ты вот шутишь, а меня всего трясёт, — честно сознаётся омега, который как раз перед этим рассказал Ёлю о своей проблеме при знакомстве со старшими. — Не шучу, а констатирую факт. Ты неотразим и я не понимаю, как зеркало ещё не заговорило и не поведало тебе об этом. Младший медленно поворачивается и с прищуром заглядывает в чужие глаза, стараясь понять достоверность выданной информации, после чего медленно кивает и даже действительно немного успокаивается. — Тогда можем идти.