On his skin

      — Тебе не кажется, что обстановка слишком напряжённой становится? — с беспокойством смотрит на лицо альфы, сжимающего непроизвольно руки в кулаки.       — Не кажется, — сквозь зубы цедит. — Я абсолютно в этом уверен.

Двумя часами ранее

      Оценивая невероятную пользу навеса, который сейчас всех спасает от палящего солнца, Чанёль старается ни о чём не думать и держать себя в руках. Даётся мнимое спокойствие с трудом, поскольку не может отойти от увиденного — крепких объятий своего парня с его другом. Возможно, это не было бы настолько болезненно, если бы друг являлся омегой, а не чертовски привлекательным альфой.       — Не грузись, — Крис уверенно встаёт рядом и говорит на самое ухо. — Тебе сейчас уже идти за Чонсу. Зная его, он раскусит тебя в четыре раза быстрее, чем я. То есть за долю секунды.       Пак лишь кивает и уходит к месту, откуда должен повести папу. Максимально настраиваясь на праздник, он успешен даже, а потому получается в ответ на свою, выдавленную из глубин души, улыбку совершенно искреннюю увидеть.       — Это второй раз, а нервничаю — как в первый, — виновато смотрит, стараясь передать сожаление о собственных непослушных эмоциях.       — Ради этого всё и затевалось, пап, — усмехается Ёль, подавая руку.       — Давай я ближе к…       — Всё хорошо, — уверенностью окутывает сын, после чего старший берёт его под локоть, снова осматривая белоснежность своего костюма, резко контрастирующего с чёрным одеянием сына.       Они идут довольно медленно и в тишине, поскольку альфа считает про себя время, а родитель морально готовится к тому сумасшествию, что сам же и устроил.       По проходу, вдоль гостей, следуют так же неспешно под аккомпанемент спокойной мелодии и тихий шелест шёпотков. Чонсу смотрит на своего законного мужа, с которым ещё раз решил скрепить узы, словно перевязать чуть устаревшие узелки, отпрыск же его старается не слишком очевидно подвисать на Чимине, что стоит сбоку от небольшого алтаря, вместе с Тао и Крисом. Альфа едва заставляет себя не ускорять темп и не споткнуться, даже о боли в руке забывает, поскольку при солнечном свете его омега сияет даже слишком ярко. В тёмном холле отеля заметно не было, но сейчас так очевидно — парню затонировали волосы синим цветом, красиво переливающимся теперь в лучах, имея созвучие с костюмом иссиня-чёрным же, облегающим, но даже не намекающем на вульгарность. И всё это за секунды в голове, после которых требуется вернуться в реальность и осторожно отдать руку папы отцу, улыбающемуся очень ярко.       Позволяя себе погрузиться в безбрежность семейного счастья, Чанёль даже умудряется почти не кидать взгляды на Чимина, стоящего рядом и улыбающегося вполне искренне.       После объявления об обновлении союза, гости спешат поздравить чокнутых, затеявших торжество, а потому их сын отступает почти демонстративно, чтобы его ненароком тоже не принялись обнимать.       — Как ты себя чувствуешь? — протягивая блистер и бутылку воды, с беспокойством спрашивает Тао.       — Вполне неплохо, — кивает благодарно и принимает лекарства, кои не мог у себя хранить — его модель костюма не предусматривает карманов.       — Мне кажется, что Чимину стало хуже, — взволнованно докладывает, не зная куда себя деть от волнения. — Я поговорю с ним в зале…       — Спасибо. Я тоже постараюсь держаться рядом, — после этих слов смещается ещё дальше от толпы и от друга, тут же улетучивающегося по одному из своих дел.       С глухим раздражением наблюдая, как Чонгук ошивается около его парня и как эти двое постоянно пересекаются взглядами, альфа и не замечает, что гости успевают осушить бокалы с шампанским, а также двинуться к главному корпусу отеля. Из мыслей его вырывает лишь:       — Чанёль, — неуверенный зов омеги, который появляется из ниоткуда. — Это ведь ты, да?       Отвечает коротко согласием и ждёт объяснение, ведь его явно искали намеренно.       — Тао и Чонгук сказали, чтобы я тебе и твоему другу помог с техникой. К нам ещё один официант-альфа присоединится, когда справимся с отсоединением всего этого… — неопределённо взмахивает рукой с беспечной улыбкой, а после отслеживает взгляд рыжего и тихо вздыхает. — Пойдём.       Почему-то грусть в чужом голосе вытягивает из болота мыслей, увлекая и заставляя слушать.       — Не обращай на них внимания, — говорит спокойно, подходя к Чжухону и здороваясь с тем быстро, ведь оказалось, что инициативная панда их уже познакомила. Диджей хватает часть техники и пропадает из поля зрения, имея более важные дела в другом месте, а омега договаривает свою мысль. — Они очень давно дружат… И тесно. И им никогда не понять наше с тобой восприятие.       — Наше? — удивлённо и даже чуть насмешливо приподнимает бровь, стараясь не отвлекаться от дела, поскольку небо начинает потихоньку хмуриться. Благо, уже почти все гости покинули сад.       — Чимин тебе не рассказывал? — растерянно смотрит и приоткрывает рот, после облизывая губы и возвращаясь к сматыванию проводов в полусогнутом состоянии. — У меня сатириазис…       — О… Сочувствую, — тут же отвечает Ёль, действительно теперь проникаясь к парню симпатией и сильно жалея о первоначальной реакции. — Таблетки помогают?       — Раз на раз не приходится, — пожимает плечами, отдавая собранное официанту, которого просили помочь заранее. Вновь остаются наедине через считанные секунды. — Знаешь, я даже не знаю, что хуже. Возбуждаться от любого прикосновения любого человека или не иметь возможности вообще прикоснуться к кому-либо нормально.       — Хочешь посоревноваться? — весело переспрашивает, наконец укладывая всё, что должен был собрать именно он, в коробку. — Можем как-нибудь устроить. Только давай не сегодня…       — А то настроение испортим себе и окружающим, — хмыкает, тоже завершая сборы и направляясь вместе с альфой в главный корпус. — Знаешь, что было бы смешно? Если бы влюбились друг в друга. Прикинь! Вот история бы вышла, да?       — Ага. И стекла похлеще никто бы не нашёл.       — Точно, — веселятся вместе, находя абсолют нормальности в высмеивании столь критично похожих и разных недугов. Впрочем, когда успокаиваются и тормозят на террасе, Тэхён считает нужным добавить. — Не ревнуй. Они оба безумно тактильные и очень близки. Я первое время бесился с этого нереально, но потом пришло понимание бессмысленности. Да им и вместе суждено быть ровно настолько, насколько нам с тобой.       — Спасибо, — искренне благодарит, усмехаясь. — Я бы тебя обнял, но…       — Но будет слишком эпичный итог у такого действа, — задыхается вновь от смеха омега, толкая плечом дверь и проходя по коридору в комнату, показанную ему ранее. — Надеюсь, что ещё пересечёмся, — кидает на прощание и улетучивается, поскольку у него забот в этот день гораздо больше, чем у альфы, который может себе позволить немного передохнуть, выпить ещё одну таблетку и только после этого пойти в зал, где расставлены аккуратно круглые столы с довольно широкими проходами промеж, что позволяет легко лавировать к своему месту, никого по пути не задевая.       — Ты куда пропал? — шипит сквозь зубы Тао, стараясь выглядеть дружелюбно, сжигая при этом взглядом. Удивительное сочетание противоположного.       — Сами сказали техникой заняться, — усаживаясь между омегами, ведёт плечом Ёль, порядком утомившийся из-за контактов кожи с разными источниками боли. У него даже голова кружится, хотя, по идее, усталость ещё не должна быть такой сильной.       — Как себя чувствуешь? — участливо спрашивает Чимин, который вновь завораживает своей красотой и притягательностью, заставляя старшего глупо улыбаться и отвечать спокойно:       — Я в порядке. Сам-то как?       — Нормально, — обманывает так естественно, ложь даже не замечает никто… Кроме прозорливого Тао, намеревающегося в ближайшее время узнать — что же происходит с парнем его друга. Хотя это действительно не здесь и не сейчас, ведь начинается торжественная часть, сопровождаемая именно им, с помощью Чжухона, оказавшегося, помимо прочего, хорошим MC.       — Тебе бы поесть, — говорит тихо Чанёль, склоняя голову ближе к омеге. — Не позавтракал ведь даже.       — Да? Точно… — обречённостью вздыхает, едва заставляя себя проглотить тарталетку с какими-то морепродуктами.       Гости постепенно расслабляются и атмосфера становится максимально уютной в самое ближайшее время, по большей части — стараниями Тао и Чжухона, обладающих чрезвычайностью и схожестью харизмы.       Родителей все поздравляют охотно, едва не борясь за очередь, которую может контролировать лишь неугомонный китаец, следящий за всем и находящийся, как кажется со стороны, во всех местах одновременно.       Раскалённость воздуха наступает неожиданно. Словно приходит в движение некий зловещий механизм, настроенный на порчу вечера, прежде обещающего быть сказочным.       Сперва Ёль, разговаривая с Крисом, улавливает, как Тао на другом конце зала выясняет что-то с Чимином, заметно нервничающим и дёрганным.       Крис вызывается узнать, что происходит, а Чанёль перемещается к Чжухону, на время отлипающему от пульта, поскольку в очередь поставлены треки и в программе перерыв.       — Не слишком устал? — спрашивает брат, потирающий запястья, затёкшие немного после работы с оборудованием, и рассматривающий Пака с тревогой, ведь нервозность того очевидна.       А после этого что-то щёлкает. Чимин вырывает руку из хватки панды, уходя куда-то с Чонгуком, а один из официантов роняет поднос, поднимая страшный грохот. К своему коллеге тут же летит Тэхён, на которого через мгновение нападает не на шутку разъярённый Тао.       — Тебе не кажется, что обстановка слишком напряжённой становится? — с беспокойством смотрит на лицо альфы, сжимающего непроизвольно руки в кулаки.       — Не кажется, — сквозь зубы цедит. — Я абсолютно в этом уверен.       Ёль не успевает ничего сделать, поскольку друга уводит Крис, твёрдо перехватывающий поперёк талии, а на помощь Тэхёну приходит дядя со стороны отца. Чонсу тоже не отстаёт и успокаивает всех очень легко. Его голос словно бы для того и предназначен — дарить людям душевное равновесие и спокойствие.       Сыну семьи Пак приходится за секунды принять решение и кинуться к друзьям, поскольку их перемещение он хотя бы отследить успел.       — Что происходит?       — Ёль, — Тао кидается к нему и с лёгкой истерикой произносит. — Чонгук увёл его. У Чимина началась течка, но он сам этого не понимал до последнего момента…       Реакции психики всегда непредсказуемы. И никто, ни сам Чанёль, ни кто-либо из его окружения, не мог бы предположить даже, что он придёт в крайнюю степень ярости от одной лишь фразы.       Реакции и физические возможности, увеличенные в разы выбросами адреналина, так же непредсказуемы. Именно поэтому Крис не успевает остановить друга, срывающегося с места и бегущего так, словно от этого зависит его жизнь… Хотя для него это не далеко от истины.       Парень непроизвольно выбирает маршрут наименьшего сопротивления, через коридор попадая в холл, где должны были оказаться Чонгук и Чимин, когда покинули зал. Именно здесь, в прохладе и безлюдности, альфа ощущает запах кофе с корицей, который плотно окутывает его лёгкие и затрудняет способность дышать, что не мешает ему кидаться дальше — словно бы по следу.       Так он и оказывается перед главным корпусом, где на улице стоит беспокойный Чонгук, треплющий себе волосы и гадающий — а правильно ли он поступил. Чон оборачивается резко, будто предчувствуя опасность, и даже успевает сказать:       — Чан…       Окончание имени не вылетает изо рта, поскольку получает мощный удар в челюсть, из-за которого отправляется на более тесное знакомство с асфальтом подъездной дорожки.       — Где он? — ревёт Пак, едва сдерживаясь, чтобы не продолжить драку, только начатую.       — Я посадил его в такси. Послушай, — парня тут же поднимают на ноги за грудки, с бешенством глядя и пугая явно горящим в глазах желанием, если не убить, то искалечить точно, хотя Чон всё-таки пытается объяснить, не обращая внимание на опасность для собственной жизни. — Он болен, ты не можешь просто…       — Ещё как могу, — Чанёль рычит, больно впиваясь пальцами в чужую кожу и почти не ощущая своей собственной, коя в пожарах и страшных муках должна бы биться. — Куда он поехал?