Перемещение во второстепенного персонажа для реабилитации злодея

1! Всё, это последняя глава тома! Ухожу в отпуск~~~ Скоро вернусь с отредактированной версией всего тома! ___________________ Цуй Тяньчэн увидел выражение лица Шан Кая и проницательно промолчал. Сердце Шан Кая болело из-за трагической смерти сына, и, выбросив достоинство в окно, он, с покрасневшими глазами, усмехнулся: — Тогда, глава ордена Фэн, как ты думаешь, что с этим нужно сделать? Не говори мне, что позволишь моему сыну умереть напрасно! Фэн Шумин безразлично ответил: — Шан-сюн неправильно понял, конечно, у меня нет подобных умыслов. Почему бы нам не поменять условия? Пусть этот молодой человек пройдёт через наказание плетьми, и если он останется жив через десять дней, мы сочтём это за его удачу. Что Шан-сюн думает об этом? Без сомнения, это так называемое «наказание плетьми» было не таким простым, как казалось на первый взгляд. Для наказания использовался хлыст, сделанный из шкуры магического зверя минимум третьего уровня. Пороть осуждённого ученика полагалось десять раз в день, десять дней подряд. Кроме того, все десять дней ученик должен был провести под палящим солнцем без возможности есть или пить. Большинство людей не могут дожить до окончания, не проходит трёх дней, как они гибнут под палящими лучами солнца. С одной стороны, Фэн Шумин предложил такое наказание, чтобы показать лицо перед городом Юньсяо, но с другой стороны это можно было рассматривать, как шанс выжить для этого молодого человека. Если он проявит упорство, это также докажет его огромную силу воли выдающегося человека, обладающего непревзойдённой силой. Шан Кай изучил хрупкое тело стоящего на коленях мальчика. Также он знал, что не может позволить себе помешать сохранить Фэн Шумину лицо, ведь, в конце концов, его сын провинился первым. Поэтому он холодно фыркнул: — Замечательно! Тогда мне придётся побеспокоить главу ордена Фэна, чтобы он исполнил это как можно скорее! Даже если этот юноша переживёт наказание, рано или поздно Шан Кай отомстит за своего Янь-эра другим способом! Шуэ Юэ нахмурился, потому что не ожидал, что результат его слов получится таким. Он был крайне недоволен, но он был гостем и не мог говорить слишком много. Хотя Лин Ся не знал подробностей о том, как происходит это наказание, услышав слова «десять дней» и «порка», он приблизительно догадался, что это означало. И хотя он выглядел невозмутимым, в сердце он разрывался от слёз. «Чёрт! Не надо так! Лучше бы просто сделали из меня отбивную! Я хочу домой!» Вскоре в зал вошли два ученика в чёрных одеждах, они подхватили Лин Ся с обеих сторон и повели к залу суда*. (Зал суда — 法堂 (фатан) — это прямой перевод слова, в буддизме этими иероглифами называют зал для проповеди. Но у нас даосизм, поэтому данный термин не подходит.) Без малейшего промедления Шан Кай с Шан Янем на руках последовал за ними, желая собственными глазами увидеть пытки Лин Ся. Шуй Юэ сухо отдал двум главам орденов честь и сказал: — Поскольку вопросов не осталось, этот ученик уйдёт. Моя сестра ещё слишком юная и не может смотреть на такое дикое зрелище, — сейчас все остатки положительного мнения об этих двух выдающихся главах орденов, полностью растворились в забвении, он слегка сожалел, что использовал запрещённое искусство, чтобы помочь им. Цуй Тяньчэн согласился: — Большое спасибо уважаемому сяньчжи за помощь в этот раз, и, пожалуйста, передай мою благодарность Шуй-сюну. Во внутреннем дворе зала суда обе руки Лин Ся уже были крепко связаны по бокам, и ужас в его сердце был сейчас куда сильнее, чем когда его выпороли деревянными палками недавно. Он стиснул зубы и опустил голову, не желая показывать ужас в глазах тем, кто наблюдал за ним, но яростное дыхание выдавало его волнение. Шан Кай держал труп сына и сидел рядом, наблюдая за происходящим, его сердце разрывалось на куски. Если бы не репутация его семьи Шан, он, безусловно, вызвался бы выполнить этот приговор лично! Ученик зала суда смочил в прозрачной жидкости толстый, как запястье ребёнка, зачарованный хлыст из змеиной кожи, а затем без предупреждения с резким хрустом щёлкнул им в воздухе. Лин Ся почувствовал, как по его спине пробежал жар, а затем на него нахлынула неописуемая боль. В глазах потемнело, он не смог сдержать душераздирающий крик, пот и слёзы хлынули волнами, их невозможно было остановить. Его мучитель, очевидно, не стал ждать, пока он привыкнет, и сразу приступил к следующей серии ритмичных и непоколебимых ударов. Все мысли Лин Ся мгновенно исчезли, в голове осталось лишь одно слово — боль! Он не смог остаться непоколебим, когда его тело инстинктивно попыталось сбежать, но как бы он ни перемещался, кнут постоянно и безжалостно преследовал его, как ядовитая язва, поразившая до костей. От суровой боли он кусал губы, пока не искалечил их очень сильно, и каждый удар острой мучительной болью касался его тела, набрасываясь один за другим, сверля разум. Более того, жидкость, который был смочен хлыст, заставляла оставаться в сознании. Даже когда Лин Ся не мог больше упорствовать и мечтал отключиться, мозг всё ещё остро воспринимал страдания, которые накрывали с каждым ударом. — Умо… ляю… — Лин Ся нечаянно испустил слабую мольбу, его голос заглушила какофония ударов хлыста. Его тело непроизвольно затряслось. Лин Ся безмолвно молился, чтобы десять ударов побыстрее закончились. Время как будто замедлилось, Лин Ся был разбит и рассеян, ему смутно померещилась удовлетворённая и тошнотворная улыбка Шан Кая. К тому времени, когда наказание закончилось, Лин Ся, тяжело дыша, бессильно опустил голову, и только когда собрался с мыслями, он понял, что Шан Кай и ученик, выпоровший его, ушли. Всё вокруг было окутано туманной дымкой, только сильная боль осталась с ним в пустом дворе. Под палящими лучами солнца Лин Ся скоро понял, что этот хлыст был более невыносимым и ужасающим, чем когда-либо мог быть кнут. В этой изнуряющей жаре из-за страданий с него стекало большое количество пота, которое потом испарялось, оставляя на его ранах соль, придающую им мучительной и невыносимой боли. В горле пересохло; он был на грани срыва. Лин Ся стиснул зубы и использовал свою духовную энергию, чтобы защитить жизненно важные органы. Он медленно успокаивался, но время от времени с его губ всё ещё срывались слабые стоны. Что касалось мух и других насекомых, влекомых запахом крови, у него больше не было сил их прогонять. В поле его зрения неожиданно попала пара маленьких туфелек с изысканной вышивкой и подол знакомого розового платья. Лин Ся попытался приподнять голову, вяло сфокусировал своё зрение, что получилось не сразу, и только потом смог разглядеть лицо посетителя. Губы слабо дёрнулись, и он прохрипел: — Цуй Юй? Цуй Юй, очевидно, напугали его раны и то, как от тела пахло кровью, её лицо было преисполнено отвращения. Она сделала шаг назад и спросила: — Это ты убил Шан-шисюна? Ты, злой человек, почему ты такой жестокий? Хотя раньше ей не нравилось, что Шан Янь ухаживал за ней, но, услышав эту новость, она уловила, что всё же чувствует себя его соученицей. Лин Ся горько улыбнулся. Сестрёнка, твой покорный слуга — козёл отпущения! Цуй Юй осторожно оценила его внешний вид, а потом несколько удивлённо воскликнула: — Это ты! Ты гэгэ Чжицзюэ, да? Увидев, как он вяло кивнул, Цуй Юй впала в ступор. Первой мыслью, промелькнувшей в её голове была: «Если Чжицзюэ узнает об этом, не будет ли он игнорировать её ещё больше?» Собравшись с последними силами, Лин Ся выдавил из себя только одно слово: — Вода… Цуй Юй видела его состояние и то, как жалко выглядело мокрое от крови и пота тело, потому, убедившись, что вокруг никого нет, сунула в рот Лин Ся фрукт. Фрукт был вкусным и освежал. Только попав в полость рта, он начал таять, и Лин Ся почувствовал облегчение в воспалённом жжением горле. Хе-хе, как и следовало ожидать, фрукты, принесённые самой драгоценной дочерью главы школы, были исключительными товарами. Лин Ся посмотрел на Цуй Юй и еле выдавил из себя улыбку. Дерьмо, похоже, что судьба второстепенного персонажа преследует его, как проклятье, и пытается сделать из него пушечное мясо! Он просто не ожидал, что последним человеком, которого он увидит перед смертью, окажется не Сун Сяоху, не Юй Чжицзюэ, а Цуй Юй. Всего десять дней. Он не верил, что сможет продержаться до тех пор. Чёрт, если бы он не хотел оставить Юй Чжицзюэ несколько слов несмотря ни на что, он определённо бы спровоцировал Шан Кая, чтобы тот ранее убил его одним ударом. «Чёрт! Подобное наказание — это не то, что человек может вынести! Я отказываюсь играть с этими психами!» Сейчас он не мог позволить себе покинуть этот мир из-за двоих детей… Он хрипло выдохнул: — Ты знаешь, где А-Цзюэ? Цуй Юй посмотрела на свою руку, замотанную в марлю, надула губы и слегка виновато сказала: — Он сделал кое-что неправильное ранее, и Фэн-бобо запер его на другой стороне горы на месяц. Ты, злой человек, ты всё ещё не ответил на мой вопрос. Услышав это, Лин Ся почувствовал облегчение, потому что теперь можно было избежать ситуации, в которой девочка могла бы поднять тревогу. Он пристально посмотрел на Цуй Юй, и потрескавшиеся окровавленные губы слегка изогнулись в улыбке: — Тебе нравится А-Цзюэ? Щёки Цуй Юй сразу же вспыхнули. Молодой человек перед ней улыбался невероятно нежно, и чудом она не почувствовала к нему отвращения и даже застенчиво ответила:  — В смысле «нравится?» Бывают только случаи, когда я нравлюсь другим, пф! Но… но А-Цзюэ никогда не обращает на меня внимание… Произнося это, она невольно понизила голос. В прошлом, когда она чего-то хотела, всегда находился кто-нибудь, кто выполнял её желание. Все соревновались в заискивании перед ней, но она знала, что это люди не любили её искренне, им нужно было лишь то, что отошло бы им вместе с ней. Юй Чжицзюэ, вероятно, продолжит избегать её из-за того, что на этот раз произошло с Лин Ся. При мысли о таком будущем её настроение мгновенно упало. Лин Ся кивнул, закрыл глаза, чтобы успокоиться, потом открыл их вновь. — В таком случае, пожалуйста, слушай внимательно, что я собираюсь сказать. Пожалуйста, помоги мне передать эти слова А-Цзюэ, и тогда он не будет винить тебя. Голос звучал очень спокойно, будто Лин Ся было совсем не больно. Цуй Юй на мгновение выпала из реальности, рефлекторно смягчила тон и прошептала: — Я слушаю. — Пожалуйста, скажи ему, что я не умру. «Я просто вернусь в другой мир». — Во-вторых, скажи ему, что они с Сяоху должны поладить и всегда быть как братья. «Иначе я умру с сожалениями!» — И, наконец, дай ему знать, что мне не было больно, и я не страдал. «Чёрт, да кто в этом мире вообще поверит словам, звучащим как клише святого*? Мне так больно, что я хочу умереть! Я хочу выть и плакать до посинения!» (Клише святого — 圣母 — дословный перевод этого слова — Богоматерь, но также используется перевод «прямо святой» — это жаргонизм о человеке, склонному проявлять излишнее сочувствие к другим и делать замечания менее серьёзным.) Лин Ся исчерпал силы и с трудом произносил слова, пот градом стекал с его лба. Цуй Юй почувствовала только пощипывание и жжение в носу, и странная мысль начала нарастать в её сердце. Такой добрый юноша, как он, как он мог кого-то убить? Она достала из сумки два духовных фрукта и приготовилась покормить его. Лин Ся покачал головой в знак отказа. Ему предстояло вытерпеть ещё девять дней мучений, если он съест фрукты и исцелится, сегодняшняя боль просто повторится, так зачем утруждаться? Он закрыл глаза и слабо прохрипел рваными голосовыми связками: — Кроме того, у А-Цзюэ с ранних лет не было ни отца, ни матери. Если он тебе нравится, пожалуйста, относись к нему хорошо. Не старайся привлечь его внимание, затевая драку. Это всё, что я хотел сказать. Сун Сяоху был ребёнком с сильными сердцем и волей, так что даже без Лин Ся он вырастет очень выдающимся, заведёт множество друзей, соберёт огромный гарем, найдёт своих родственников… Так что Лин Ся не волновался о нём. Единственным, из-за кого он никак не мог успокоиться, был Юй Чжицзюэ, этот чрезвычайно узко мыслящий, но очаровательный ребёнок. Глаза Цуй Юй расширились от удивления. Обдумывая свои новые открытия, она впервые задумалась о том, что на самом деле означает слово «нравиться». Она тяжёлой походкой пошла прочь, но не удержалась и оглянулась. Связанный худой и хрупкий молодой человек опустил голову. С мокрыми от пота чёрными волосами, закрывавшими лицо, казалось, что он погрузился в глубокий сон. Во второй день наказания Шан Кай прибыл с трупом Шан Яня в руках, как и раньше. Увидев его, Лин Ся облегчённо вздохнул: он боялся, что тот не придёт. Наказывающий ученик поднял кнут, и как только он был готов опустить его, Лин Ся вдруг уставился на Шан Кая и слабо усмехнулся: — Шан-цяньбэй, я точно выживу после этих десяти дней. «Как, чёрт возьми, кто-то сможет выдержать десять дней таких пыток?! Я умоляю тебя, иди сюда и прикончи меня!» Услышав это, Шан Кай сначала замер, а потом тут же пришёл в ярость. Рука, схватившая стул, рефлекторно сжалась. Вчера этот юноша выглядел так, будто сдался, смирившись со своим наказанием, и это не уняло гнева Шан Кая. Поэтому он усмехнулся: — Как это? Что ты пытаешься сказать? — он махнул рукой, делая знак ученику, держащему кнут, чтобы тот на время остановился. — Я только хотел извиниться, — слабо ответил Лин Ся. — В тот день, если бы я случайно не ударил Шан-шисюна, возможно, мы с ним стали бы хорошими друзьями. Каждое слово казалось Шан Каю ударом ножа, вырывающим куски из его сердца. Он осторожно опустил Шан Яня на землю и шаг за шагом решительно двинулся к нему. Будто полностью рассеявшись, Лин Ся продолжил мягким тоном: — Шан-цяньбэй, после того, как похороните Шан-нисюна, будьте уверены, я должным образом перед его могилой искуплю свою вину… Он так и не закончил предложение, потому что в тот же момент глаза Шан Кая похолодели, он выбросил бессчётное множество летающих клинков, сформированных из энергии элементов, собранной в ладонях. Сгусток плотного мощного пламени вспыхнул сбоку, уничтожив большинство клинков Шан Кая, но небольшая их часть всё же вонзилась в тело Лин Ся. Почти незаметно приоткрыв губы, Лин Ся произнёс одно имя: — А-Ли… Уголок его рта дёрнулся вверх, в этот момент он отключился и больше не двигался. Огромный белоснежный магический зверь раздражённо посмотрел на Лин Ся, а затем уставился на Шан Кая налитыми кровью глазами, почти извергая пламя сквозь два ряда острых белых зубов. Оглушённый, Шан Кай пробормотал: — Снежная фламма? — магические звери выше шестого уровня уже были редкой находкой, а эта фламма, к его удивлению, почти достигла восьмого уровня! В то короткое мгновение, что он был ошарашен, снежная фламма перекусила верёвки, удерживающие Лин Ся, схватила мальчика зубами и со скоростью молнии отпрыгнула прочь. Почему снежная фламма появилась здесь, чтобы спасти Лин Ся? Хотя это озадачило Шан Кая, он был уверен, что один из его летающих клинков пронзил сердце Лин Ся. У мальчика больше не должно было быть надежды на жизнь. Шан Кай опустил взгляд, посмотрел на труп сына и пробормотал:  — Янь-эр, отец отомстил за тебя!