Цветы, что не вянут. Глаза, что на солнце глядят и не слепнут.

Показ Роджер досматривал молча. Досматривал весьма пугливо. Как только появилась возможность, Тейлор сорвался и пошёл за ним, подгоняемый просьбой Брайана скорей догнать парня. Как оказалось, парень, представившийся Беном, уже ждал его прямо у дверей. Роджер бегло оглядел его, чуть хмурясь. Это был блондин среднего роста, с очень мягкими, будто закругленными, чертами лица. Красивый — невозможно. И какой-то действительно родной. От одного взгляда на парня, у которого от неуверенности и волнения чуть тряслись руки, у которого явно точно так же пересохло во рту, у Роджера возникало непередаваемое и ранее не чувствуемое чувство комфорта, которое Тейлор уже даже не мог списать на то, что так по установке должно быть. Как бы ни хотелось, долго быть с этим человеком он на данный момент не может. Бен, конечно, пока не стал дорогим человеком, поэтому состояние Брайана было дороже прямо сейчас. — Завтра вечером свободен? — Роджер уже подошёл к двери, даже приоткрыв её, и повернул голову к актёру, вновь довольно нежно вглядываясь в его, такие приятные, черты лица. — После семи часов вечера, — блондин кивает, всё ещё ошарашено смотря. — В кафе, которое напротив этого здания? — Можно там. Роджер собрался выходить и уже почти даже вышел, но остановился, услышав, как его окликнули. Сейчас не время задерживаться. Хочется, конечно хочется, побыть рядом ещё немного, нормально познакомиться, коснуться. Но Роджер ни на минуту не переставал ставить себя на место Брайана, не переставал представлять, что он бы чувствовал в такой ситуации, и Тейлор каждую секунду помнил, что Мэй — гораздо более ранимый и чувственный человек, потому найти его и поговорить — первое, что было в голове даже в такой ситуации. Роджер Тейлор действительно полюбил этого человека. И поэтому, сейчас внутри всё переворачивалось от мыслей о том, насколько ему больно сейчас. — Почему ты уходишь сейчас? Роджер замер на месте, наблюдая за блондином, который, уверенно подойдя, вовсе не уверенно обнял Тейлора и прижал к себе. Музыкант чувствовал его дрожь. Волнение, непонимание, непринятие такой модели поведения — всё ощущалось на каком-то ментальном уровне. Неужели это то, что все люди привыкли называть родственными душами? — Это так нечестно, Роджер. Всё должно быть не так, — Пальцы крепче сжимают талию, заставляя ударника хмуриться. — Ты не должен уходить. — Мы будем работать вместе. А завтра проведем вместе несколько часов, если не целый вечер. А сейчас… Сейчас мне нужно уйти. Прекращай верить в сказки и популярные истории, тогда жизнь станет гораздо проще.  «Не станет» — Пронеслось в голове Роджера, который ловко, словно привычно вывернулся из чужих объятий и почти выбежал в коридоры студии, пытаясь найти хотя бы одного знакомого человека. Поймав буквально под локоть одного из художников по костюмам, Роджер чуть ли не криком спросил, где Брайан, но, получив ответ, что тот уже уехал домой, решив, что Роджер туда сегодня не вернется, он сразу как-то ошарашено успокоился и замер на несколько секунд, после чего побрёл к своей машине, всё гадая — найдет ли Брайана в их доме или уже нет. Дорога домой прошла слишком тихо. Обычно, когда парни возвращались вечером откуда-то, будь пьяными или трезвыми, здоровыми, больными — любыми, главное в сознании, поездка до дома или отеля на машине сопровождалась тихими или не очень разговорами, случайными или специальными, нежными или грубыми касаниями, быстрыми поцелуями и колкими шутками. Сейчас же Роджер, казалось, оглох. Впервые он ехал в машине без музыки, впервые не обращал внимания на ритм сигнала светофора для слепых, на звуки велосипедов по бокам машины. В голове слышались только гул и непрекращающийся поток мыслей. По приезде домой, Роджер, к своему счастью, обнаружил явное присутствие человека. Но, приглядевшись, Роджер понял, что лучше бы наличие в доме Брайана было выражено менее ярко. В доме в нескольких комнатах был включен свет, в одной из ванных комнат шумела вода, причем явно из двух кранов, из спальни, где света как раз не горело послушался треск стекла и тихий мат. Достаточно тихий, но недостаточно, чтобы нельзя было услышать. Не разуваясь, Роджер прошел туда. — Прости, — Не только Тейлор мог на слух обнаружить человека в темном помещении. — Это просто рамка, куплю новую. — Настолько драматизируешь? — Вообще-то, я случайно её… Этого… Уронил, — Голос Мэя дрожал, а слова слышались плавающими и совершенно нечёткими. И когда он успел так здорово выпить? Брайан пьянеет долго. — Не вздумай издеваться сейчас. — Я и не собирался. Брайан, я включаю свет. Всё странно затихло. Казалось, что Брайан даже не дышал. Своё дыхание Роджер тоже не слышал. Он чуть дрожащими, поледеневшими от волнения и шока, пальцами пробежался по стене до выключателя и нажал на него, заставив купленную непонятно зачем хрустальную люстру включить три лампочки на ней. Брайан стоял буквально в паре сантиметров от Роджера, даже не шатаясь, и вообще, по нему нельзя было просто так сказать, что тот успел конкретно накидаться. Оба стояли молча. Брайану, по сути, сказать было нечего, а Роджер не знал, что именно говорить, чтобы это не звучало, словно нелепые оправдания человека, который просто по своей воле изменил. Любые слова, которые могли бы быть сказаны, Тейлору сейчас казались таковыми. Вместо слов, Тейлор протянул руку и попытался коснуться щеки Брайана, чтобы аккуратно погладить — он делал так всегда, желая успокоить и поддержать. Но Мэй впервые при таком действии просто шагнул назад, мотнув головой. — Не трогай, — Даже по голосу наличие алкоголя в крови уже было не определить. Словно Брайан мигом протрезвел, еще минуту назад будучи почти вне сознания. — Больше не трогай. — Брайан… — Роджер поджал губы, хмурясь. — Я не могу ничего сделать, но понимаю твою ревность. Я бы тоже. — Это не обида и не ревность, ясно? Ты совершенно ничего не понимаешь? Ну да, если бы такое случилось с тобой, то ты непременно понял бы! У меня к тебе нет никакой злости или обиды, но мне настолько больно, что я чувствую что-то, что может показаться как злость на тебя. И что с этим делать, я тоже не знаю! Роджер просто стоял, совершенно не представляя, что сделать сейчас. Он не скажет чего-либо в поддержку, что Брайан не подумал бы до его прихода, он не сделает чего-то, что не причинит боли человеку, который защищал Тейлора от неё на протяжении почти всей его жизни. Блондин просто шумно выдохнул и чуть ссутулился, сжимая одной рукой ткань своих брюк. Мэй просто стоял практически неподвижно, лишь иногда покачиваясь, совершенно не выражая никаких эмоций, а после резко подался вперед. Тейлор действительно подумал, что тот хочет его ударить. Ну и пусть. Он наверное, заслужил. Но вместо какого-либо насилия. Брайан просто сгрёб Роджера в объятия. В ту же секунду последний немного облегченно вздохнул, но не пошевелился. И как он мог подумать подобное о человеке, который не раз говорил о том, что любит его? — Обними меня, пожалуйста. Хотя бы в последний раз. — Не в последний, — Роджер протянул немного дрожащие руки, мягко, но нервно обнимая Брайана и зарываясь пальцем в его волосы. — Я еще много раз тебя обниму. Они стояли так достаточно долго. Иногда Брайана чуть покачивало, и от этого шевелило и Роджера, но мыслей о том, чтобы разорвать объятия не было. Парни совершенно не разговаривали и даже дышали как-то тихо, осторожно, словно боясь дыханием разбить что-то очень дорогое. первое резкое движение совершил всё же Тейлор. Он вздрогнул, почувствовав на своем плече, которое прикрывал рукав свободной и очень тонкой футболки, что-то мокрое и горячее. После этого он замер ещё более настороженно. — Роджер, если я скажу, что я тебя не отдам? — Мэй дрожит. Дрожит весьма ощутимо, что на ощупь, что на слух. Ещё немного, и Тейлор сойдёт с ума от чувства вины — он довёл до слёз любимого и родного человека. — Брайан… — Я знаю, это глупо. Конечно, отдам. Ты даже не вещь, я не могу распоряжаться тобой. Но он же тебя не знает, совершенно не знает. Вы оба сойдете с ума друг с другом. Ты ведь невозможный, — Мэй тараторит быстро, непроизвольно сжимая талию Роджера крепче. — А он слишком мало понимает в тебе. — Брай, ты же помнишь, что родственные души совсем не так работают? — Да. Совсем не так. Что Тейлор, что Мэй — оба совершенно отвыкли от понятия близости сразу, по определению. Всю жизнь они привыкали друг к другу, изучали особенности характеров, и только спустя несколько лет научились вести себя так, чтобы совсем друг друга не раздражать и приносить в основном лишь положительные чувства и эмоции. — Брайан Гарольд Мэй, я тебя не оставлю. Можешь не сомневаться в этом. Не отделаешься ты от меня в любом случае. — Я знаю. Просто потому, что я не отстану от тебя первым.