Flashback.
— Анька! Дуй сюда, — девочка с блондинистыми косичками пробежала мимо Аниного дома и наспех крикнула ей. А та в свою очередь быстро выбежала на крыльцо и помахала ей в ответ. — Ну Власта! Я сейчас не могу, мне надо суп приготовить! — Аня жила не очень бедно, отец от них ушёл, она жила с мамой. На двоих у них было маленькое хозяйство, состоящее из нескольких кур и коровы, но им этого было достаточно. Каждые три года они меняли корову, потому что молоко нужно было пить свежее, да и кто будет плохое покупать? — Давай я чуть позже приду? — Ну смотри, как хочешь, мы будем на поляне, ну та которая ромашковая, — услышав про ромашковую поляну, Аня вздрогнула, самым любимым местом у девочки было это поле. На нем девочки играли в догонялки, в дочки матери, бегали по одуванчикам в их сезон, отчего мягкие, белые хлопушки взмывались высоко к голубому небу. Анюта с силой кивнула и поплелась в дом. Зайдя в хижину, Аня сразу же встретила маму. — Ну чего ты такая поникшая? Давай, иди поиграй с девочками, я сама справлюсь, а вечером поможешь мне, — мама Ярцевой тепло улыбнулась и потрепала девушку по щеке. — Правда-правда? Можно? — глаза у девочки загорелись, и грусть быстро спала с ее лица, а сама она прижалась щекой к тёплой руке матушки. — Ну конечно, Анютины глазки, беги. Но к обеду чтобы была дома. — Так точно мамочка! — Аня засмеялась и побежала к девочкам. Прибежав на поляну, она сразу же увидела девочек, рвущих ромашки. Аня не знала почему, но она дико не хотела чтобы они рвали цветы, не только ромашки, а все цветы. Она знала что они тоже живые, и что им больно когда их срывают со своих стебельков. — Девочки, давайте будем меньше рвать цветы? — девочки недоуменно посмотрели на Ярцеву и переглянулись. — Ань, это же всего лишь цветы, к тому же, как будто ты не хочешь погадать на любит не любит? — честно признаться, никто из девочек не знал что значит любит, а что не любит. Но когда выпадало любит, почему-то возникало такое ощущение, как будто бабочки а животе. А эти гадания они узнали у старших девочек из соседней деревни. — Но им же больно... — Ой, Ань, брось, это же всего лишь цветы, им не может быть больно, — но Анюта-то знала, что они живые.***
Вечером, семья Ярцевых узнала что умер близкий друг их семьи, который им всегда помогал, то корову купить, то картошку подешевле достать... — Мам, а почему он так рано умер? — Ярцева старшая смахнула слезу и улыбнулась дочке, потрепав ту по голове. — Вот вы с девочками, когда ходите на поле, какие цветы срываете? — Аня удивленно посмотрела на мать. — Самые красивые, хорошие, яркие, которые устремляют свои лепесточки к небу. — Вот ты и ответила на свой вопрос. Боженьке нужны они больше чем тут, он их спасает. Их тут не любят, гнобят за то, что красивые, за то что лучше всех... Запомни Аня! Ты тоже красивая, тебя тоже будут угнетать за это, но никогда! Слышишь! Никогда не прогибайся под них! — Аня смотрела на маму глазами, полными слез, и активно кивала.End flashback.
Аня поднесла цветок к губам и невесомо поцеловала его. Она понимала, что этим самым красивым человеком является ее подруга. — Я тебе обещаю, мы выберемся отсюда, — Коля поцеловал ту куда-то в висок, облачённый в голубой платок, и ещё сильнее прижал девушку к себе. — Как мы отсюда выберемся, так как Машке нам уж точно не повезёт, да и не могу я её бросить. Тем более, этот фриц на неё глаз положил. Везде за ней таскается, — Коля засмеялся. — На кого? На Машку? На нашу тощую Машку? Не, быть такого не может. Я думаю даже при сильном желании у него бы это не получилось, — Коля старался сдерживать смех, пока говорил, отчего получил подзатыльник от переводчицы. — Я чувствую это! — Да ладно тебе! К тому же, я не говорил что мы пойдём без Маши. Соберём весь лагерь, поднимем бунт. — Нет Коля, даже не думай об этом. Помнишь что с Машей случилось? А с ее другом? Он умер Коля! Я не переживу если ещё кто-то из тех кто мне дорог... погибнет, — девушка говорила на повышенном тоне, но последнее слово Анна сказала шёпотом. А Коля притянул её к себе целуя в щеки, губы, глаза. — Прости, прости, Анюта прости. Я просто... Я не могу уже у этих фашистских гадин, — Аня шмыгнула носом и уткнулась носом в шею танкиста. — Мне надо идти, время уже, обед, — Коля помог девушке слезть с танка и слез за ней вслед. — Придёшь вечером? — Ивушкин с надеждой в глазах посмотрел на возлюбленную. — Думаю нет, нацистам сейчас не до меня, а Ягеру я по горло нужна буду, у него сегодня встреча какая-то важная, по-моему русских привезли в соседний лагерь,— Аня поджала губы и виновато посмотрела на танкиста. — Тогда до ужина? — Аня улыбнулась и поцеловала солдата. — До ужина. — И помни! Без волнений, — Аня обернулась и кивнула. — Без волнений.***
В медблоке дела обстояли не очень. Немцы как будто озверели. И теперь к Маше пришла добрая половина лагеря и это не смотря на то, что она работала не одна. Приходили все с разными жалобами, правда, были некоторые которые просто навсего хотели поболтать с медсестрой, ссылаясь на слабую боль в пояснице. Одним из них был Ионов. Да, да, тот самый который выжил на полегоне, когда немцы атаковывали советский танк Т-34. Он как и все — пленный солдат. Однажды, Маша его спасла от рук разъярённого немца, а Машу, естественно, спас Ягер. И с тех пор этот солдат даже не думал отходить от Марии, что было очень рискованно, так как Маша уже находилась в собственности, пусть ни она, никто другой кроме одного штандартенфюрера, это не знал. — Машка! Привет. Как жизнь? — наглый танкист опять пришёл в медблок. — Здравствуй Серафим, все хорошо, а у тебя что на этот раз? — Маша расставляла тюбики с лекарствами и вакциной, после чего перешла к перерасположению ваты. — Да вот что-то шею тянет, может мазь дашь какую-нибудь? — Маша повернулась и вопросительно выгнула бровь. — Шея тянет, интересно, ни у кого не тянет, а у тебя тянет. И здесь тебе не шведский стол из болеутоляющих, максимум что я могу сделать, так это укол, — Маша пожала плечами и внимательно посмотрела на солдата. — Ой, не надо укол, можно кое-что другое. — Например? Ты мне бинт в анальгин превратишь? Так, все, не хочешь уколов, не трать время, ни мое, ни свое. Иди работай, я тут тоже не на отдыхе между прочим. Вон смотри очередь какая, и у них реально болит. — Всего один поцелуй и я уйду, промис. — Ох ты чего захотел! Давай по-хорошему, пока укольчик не вколола. И где ты таких слов нахватался, умник? — Маша усмехнулась и начала подталкивать Фиму к выходу. — Ну Маааш, ну один разочек, я ради тебя вон слово целое выучил! — Ради меня не надо, ты ради себя учи, все иди, а то опять эти срани набегут поганые. — Машка, а у тебя руки тёплые. А вчера были холодные, — Маша, заметила как Ягер шагает к её кабинету, быстро минуя очередь. — Милый мой, я прошу, уходи! — Маша пуще прежнего начала толкать халтурщика к выходу. А тот резко развернулся и впился в её губы, прямо тогда когда зашёл Клаус Ягер. — Interessante Dinge, die du während der Arbeitszeit machst, Maria[Интересными вещами вы занимаетесь в рабочее время, Мария.] — Маша отскочила от русского солдата. — Ионов, я же тебе сказала уходи! — девушка вытолкнула парня и посмотрела на Ягера, который стоял рядом с дверью и был мрачнее тучи. — Es ist nicht das, was du gedacht hast, oder besser gesagt, aber ich bin es nicht, er hat es selbst getan.[Это не то что ты подумал, вернее то, но это не я, он сам это сделал.] — Ягер прищурился, а Машка тараторила, иногда путая слова. — Wolltest du das nicht?[Ты этого не хотела?] — Nein.[Нет.] — с Маши сошло семь потов пока она придумывала отмазку, правда сейчас ей было нехорошо, потому что она подставила своего брата по родине. Но она ведь просила чтобы он этого не делал, в чем проблема? — Dann werde ich mit ihm reden.[Тогда я поговорю с ним.] — у партизанки глаза на лоб полезли. — Nein nein! nicht unbedingt, ich selbst werde die notwendigen Maßnahmen ergreifen.[Нет, нет! не обязательно, я сама приму нужные меры.] — Маша постаралась широко улыбнуться, но получилось как-то не очень. Штандартенфюрер с минуту стоял, раздумывая, потом пожал плечами. — Wenn etwas schief geht, sag es mir.[Если что-то будет не так, говори мне.] — после этих слов он начал раздеваться. — Was? Was machen sie?[Что? Что вы делаете?] — девушка закрыла лицо руками. — Dumm, ich kam für eine Massage,[Глупая, я на массаж пришел.] — Клаус недоуменно посмотрел на неё, — Geplant.[По расписанию.] — Мария устало вздохнула. — Jetzt kann ich nicht, ich habe eine gute Wendung der Verwundeten![Сейчас не могу, у меня целый табун раненых!] — сказала Мария, а Ягер подумал что она внезапно осмелела, — Reduzieren Sie entweder Ihre Arbeit oder ändern Sie meinen Zeitplan.[Либо уменьшайте свои работы, либо меняйте мое расписание.] — Wird tolerieren.[Потерпят.] — Клаус пожал плечами. — Nein.[Нет.] — Spiel mit dem Feuer.[С огнём играешь.] — Ягер хитро улыбнулся и посмотрел на медсестру, которая непоколебимо стояла около двери. — Und obwohl Sie abends eine Massage in meinem... Zimmer haben werden.[А хотя, хорошо, вечером сделаешь массаж у меня... в комнате.] — Gut, danke.[Хорошо, спасибо.] — Маша еле выдавила последнее слово и улыбнулась, открывая дверь и указывая на проход. После ухода немца, девушка потёрла ладонью лицо и позвала несколько солдат на приём. Закончила партизанка под вечер, отпустив последнего солдата она начала собираться на ужин. «— Хотя бы Серафим не приходил больше...» Маша вздохнула, посмотрена на зеркало и улыбнулась отражению в нем. Перед ужином она решила отыскать Аню. А нашла она ее рядом с Клаусом, Маша, поняв что пока не стоит приближаться к подруге, села отдельно от неё, а именно к Ивушкину и его команде. — Машка, привет, — Коля решил поздороваться первым. — Привет Коль, как с танком дела обстоят? — Да потихоньку, помаленьку идут дела в гору. Кстати, Машка, а ты чего такая не боевая? — спросил Василёк, и Маша, которая вяло ковыряла в тарелке жалкое подобие пищи, резко встрепенулась. — Да дел в медблоке было выше крыши. Устала сильно, хорошо что помощники есть. Иначе это просто кошмар, — танкист понимающе кивнул, продолжая свою трапезу. — Слушай, мне тут Анька сказала что на тебя этот, тот со шрамом на пол хари который, глаз положил, я конечно не верю в это, но ты все равно держись подальше от этой змеи, — Маша посмотрела на серьёзное выражение лица Коли и кивнула, а про себя отметила что ей, на удивление, приятно слышать такую новость. — На счёт этого не знаю, но Ионов точно положил на меня глаз, держи его от меня подальше, пожалуйста, а то прихлопнут ведь, — Ивушкин согласно кивнул. — Договорились. С горем пополам Маша запихнула пищу в желудок и пошла к Ягеру в обществе немцев, как и обещала. Зайдя в его комнату она обнаружила его за чтением книги. «— Ого, образованный, а что там? Гамлет, Уильям Шекспир. Ну что ж, Клаус Ягер, быть или не быть?» — Маша улыбнулась собственным мыслям и решила дать о себе знать. — Кхм, Gutes Buch.[Хорошая книга.] — Мария тепло улыбнулась, но продолжала стоять в дверях. — Komm rein.[Проходи.] — Клаус закрыл книгу и снял рубашку, а Маша про себя отметила что его тело выглядит еще соблазнительней при свете ночника. Ягер лёг на кровать, на живот и начал ждать Машу. Приступив к массажу, девушка заметила напряжение немца, плавно переходящее в расслабленное состояние, — Sie haben heute warme Hände.[У тебя сегодня руки тёплые.] — Ja ich weiß.[Да, я знаю.] — Машка улыбнулась и продолжила делать массаж, и заметила что это уже неоднократный комплимент ей за сегодня. Смирнова была мастером своего дела, она умело массировала шейные мышцы, медленно переходя к спинным. Девушка плавно водила рукой по спине, и если бы фриц был кошкой, он определенно бы замурчал. Когда сеанс подходил к концу, Ягер, словно что-то вспомнив, открыл полузакрытые глаза, перевернулся и взяв медсестру за запястье, дернул на себя прошептав: — Wer ist dieser Soldat für dich?[Кто для тебя тот солдат?] — партизанка даже пискнуть от неожиданности не смогла. — Ай, Klaus tut weh! — Маша искривила лицо в болезненной мине. — Antwort![Отвечай!] — Er ist mein Freund![Он просто пой друг!] — Beweise es![Докажи!] — Клаус приблизился к губам Марии. — Was? Nein! Klaus! Lass mich gehen.[Что? Нет! Клаус! Пусти меня!] — Ягер отпустил запястье Марии и та встала в полный рост, — Gute Nacht.[Доброй ночи.] — ядовито добавила Маша и вышла из его комнаты. А сам хозяин комнаты лёг на кровать, закрыв лицо ладонями. — Wie viel Ärger wird mit dir sein.[Сколько же с тобой будет мороки.] — пробормотал штандартенфюрер и выключил ночник, практически сразу же проваливаясь в царство морфея, — Nur ich habe das Recht, dich zu berühren meine Liebe, und bald wirst du es verstehen.[Только я имею право прикасаться к тебе моя дорогая, и скоро ты это поймешь.]***
Машка влетела в их с Аней комнату и, быстро раздевшись, юркнула под одеяло. Ярцева, посчитав что у девушки итак был тяжелый день, решила не доставать соседку вопросами, она выключила свет и тоже спряталась под одеялом.