Всего лишь зашёл на массаж

      Утром Маша встала не с той ноги. Потому что у неё не получалось абсолютно ничего. В медблоке она чуть не уронила скальпель на солдата, на другого она пролила воду, а третьему не туда сделала укол. Руки у неё тряслись с такой силой, как будто она всю ночь таскала коробки с пшеницей ну или в крайнем случае с медикаментами. Хорошим настроением она, кстати, тоже не особо блистала. Ни свет ни заря наорала на Аню, тем самым разбудив переводчицу. А из-за чего? Просто Ярцева попалась под горячую руку. Мало того, что партизанка не спала пол ночи из-за одного очень наглого немца, так ещё у неё к большому счастью кровь из носа шла. Аня, вылупившись глядела на соседку и не понимала резкую смену настроения. А приглядевшись к ней, когда та переодевалась, переводчица заметила пару синяков на боку и спине. Она ужаснулась от той мысли, что девушку могли избивать без чьего-либо ведома. Аня подождала пока хлопнет входная железная дверь и погрузилась в свои мысли. «— Так, отчего у неё синяки и такая резкая смена настроения? Боже, надеюсь её не бьют. Так думай Аня, думай. Она ведь могла просто случайно себя ударить...» — Ярцева, застыв, сидела на кровати, а в руках у неё был привычный фартучек, про который она забыла из-за налёта неутешительных мыслей. Услышав писк раздолбанного будильника, Аня вскочила, и быстро надев последнюю вещь, начала заправлять кровать. После чего она подошла к зеркалу и надела платочек на голову. Переводчица оглядела комнату и заметила незаправленную кровать соседки. Аня закатила глаза, но все же улыбнулась и подошла к кровати. Подняв одеяло, Ярцева отскочила от неё. Прямо под одеялом лежал окровавленный платок, на подушке тоже были красные пятна, какие-то были не свежие. «— У неё не первую ночь идёт кровь из носа, а она ничего не сказала об этом?» — Аня сложила платочек и положила в карман сарафанчика, до конца застилая кровать. Она приняла верное решение допросить медсестру обо всем что с ней происходит. А сама пошла к своему танкисту, так как в данный момент ни штандартенфюрер, ни Тилике в ней не нуждались. Ярцева вышла и с улыбкой на лице пошла к танкистам.       Подойдя к их блоку, она услышала отнюдь не приятный разговор Ивушкина и Ионова. — Слушай, Фим, ты бы не доставал Машку, у неё итак проблем по горло, а ты ещё со своей любовью лезешь, — Аня стояла около входной двери в танковое здание и подслушивала. — Коль, ну мне может тоже нежности хочется, война как-никак. Ты вон себе Аньку отхватил и ходишь радуешься, — Ионов возмущённо сложил руки на груди и нахмурился, а командир закатил глаза. — Ионов, какая нежность? Мы прячемся как можем! И ты знаешь что к Маше опасно приближаться в принципе, так как возле неё вертится этот змей. Дураку понятно что он не просто к ней косточки размять таскается! — Аня прищурилась и мысленно кивнула, соглашаясь со словами возлюбленного. — Да вы напридумывали себе. Этим фашистским гадинам неизвестны чувства или эмоции, у них одно на уме, Коля, — убивать. — Ионов. Это приказ. Все что хочешь делай, но к Смирновой не лезь. Все, разговор окончен, — Ивушкин отошёл от приятеля и пошёл к танку, в это время Аня и вошла в блок, поздоровавшись с поникшим Серафимом, который ответил ей вялым кивком, она посеменила к командиру танка Т-34, окликивая его. — Коля! — Николай выглянул из танка, — У меня серьёзный разговор есть, спускайся давай, — Аня немного смущенно, но уверенно проговорила. Ивушкин улыбнулся, вылез из танка, и спрыгнул с него. — Что случилось? — Не здесь!       Аня взяла ничего не понимающего командира за руку и отвела в темное, тихое место. Она достала платок соседки и всунула ему в руки. Ивушкин сначала немного шарахнулся, испуганно глядя на окровавленную ткань, но потом собрался и начал рассматривать его. — Чьё это? — Машино. Сегодня она забыла застелить кровать за собой, вот я решила помочь ей. Она вообще с утра была сама не своя, злая, как фрицы. Но это не суть, — Коля с каждым словом переводчицы хмурился все сильнее, потому что поток информации был очень большой и поступал к нему со скоростью света, — В общем, я начала заправлять кровать, поднимаю одеяло и вижу платок, я сначала сильно испугалась. Потом смотрю на подушку, там тоже есть кровь, даже не свежая, а значит кровь у неё шла не только этой ночью. — Так, стоп, постой, — Ивушкин немного вытянул руку перед собой и прикрыл глаза, чуть наклоняя голову, — Значит это Машин платок, и он весь в крови, так, — Ярцева кивнула, хотя это не было вопросом со стороны Николая, — Она тебе ничего об этом не сказала, ведь так? — Да, это самое странное, она со всем делится со мной. — Ну значит это не так важно, — Ивушкин пожал плечами, — У неё от переутомления просто уже все, что хочешь может быть, вон там солдаты стаями к ней прут, а не сказала потому что ты, милая, можешь напридумывать лишнего. — Коля, у неё резкие перепады настроения. — Ну и нервная система полетела к чертям, ничего, вот победим мы этих гнид, и ей сразу полегчает. — У неё два синяка появились, вчера их не было, — переводчица продолжала гнуть свою линию и взволнованно смотрела на возлюбленного. — Упала, может ударилась, никто её бить не будет, ты сама знаешь, — Коля немного закатил глаза, а Аня кивнула, — Анют, если тебе правда не верится во все это, можешь пойти в библиотеку и почитать про физиологию человека, ну правда, перестань ты её сторожить, ты ей и вздоха делать не даёшь. Ну в конце концов, спроси напрямую, что у неё там случилось. О, э, кстати, она меня вчера попросила чтобы я Ионова от неё подальше держал. Ну я с ним поговорил короче, не знаю как это, результативно или нет, но думаю что он понял. Ты ей передай что ситуация под контролем. Я волнуюсь за Фимку, огребет ведь парень от подонка этого. — Да, да, ты прав, надо бы немного снять оковы с неё, — Аня поцеловала Ивушкина, — Спасибо, Коль, я обязательно скажу ей, что у неё теперь один ухажёр, — Аня прыснула, а Коля повторил за ней и приобнял её— Я пойду прогуляюсь? А вы тут пока поработайте, отдохнуть хочу и проветриться, сегодня очень хорошая погода. — Да любовь моя, — Коля был не дураком. Анька бы никогда вот так просто не пошла гулять только потому что хорошая погода, он насторожился но всё-таки согласился, — Но только без волнений, хорошо? — Без волнений, — Аня улыбнулась и пошла на улицу.       Немного пройдясь по лагерю и посмотрев на солдат, Ярцева свернула в сторону библиотеки. Дошла она до неё с небольшими происшествиями, несколько немцев окружили Ярцеву и не хотели её туда пропускать, но на её счастье появился Ягер. — Was ist das für ein Geräusch?[Ну что за шум опять?] — он раздраженно осмотрел всех находящихся возле здания. — Herr Jager, Sie will in die Bücherei.[Герр Ягер, она хочет пройти в библиотеку.] — один немец, с небрежной щетиной схватил Аню за локоть, который она тут же вырвала, недовольно фыркнув. — Was ist das Problem? Lass ihn gehen.[Ну и в чем проблема? Пусть идёт.] — Ягер указал рукой на пристанище книг, а потом подошёл к молодому солдату и прошептал на ухо, — Ansell, Pass auf.[Анселл, проследи.] — Герр ударился, а переводчицу пропустили в библиотечное здание, естественно под наблюдением немецкого солдата. Аня закатила глаза и поджала губы, но не стала менять маршрут. Переводчицу провели внутрь и спросили куда ей нужно. — Zur medizinischen Abteilung, bitte.[В отдел медицины, пожалуйста.] — Аня говорила тихо, но отчётливо. Солдат прошел вперёд несколько полок и завернул направо, к стеллажу с книгами о здоровье. — Wir haben nicht, was Sie wollen, aber vielleicht wird es ähnlich sein, was Sie suchen.[У нас нет того, что вы хотите, но возможно это будет похоже на то, что вы ищите.] — немец немного отошёл, давая Ане возможность пройти к книгам. Ярцева слабо кивнула солдату и подошла к стенду с книгами. «— Так, где тут про болезни...» — Анна внимательно водила глазами и пальцем по корешкам книг. Увидя нужное название, она вытащила книгу и открыла ее. Девушка сразу же полезла в оглавление. Она водила пальцем по названиям соотнося со страницами, и увидела заголовок «Симптомы и болезни», узнав страницу, Аня сразу же нашла её и принялась читать. «— Так, симптомы... Рвота, не то, кашель, нет, Температура, хм, вроде нет. Так, кровоизлияние, появление синяков, потеря аппетита... Да вот это все есть, что же это...». Узнав заболевания по таким симптомам, Анна ахнула и выронила книгу. Руки задрожали, и внутреннюю часть ладони она прижала к губам. Немец, стоявший почти рядом, ошеломлённо посмотрел на неё и сразу же вывел Ярцеву на свежий воздух. Та тем временем еле сдерживала слёзы и в сотый раз прокручивала в голове фразу «не накручивай себя!» Когда Аню вывели на улицу она жадно глотала воздух и схватилась за одного солдата, который сразу же её оттолкнул, да так, что Аня упала на землю, а тот который был с ней в библиотеке, поднял бедную девушку и повёл в медпункт.

***

      В медпункте дела обстояли не очень. После очередного фиаско, у молодой медсестры, казалось, сейчас пойдёт пар. Поэтому, все кто находился рядом с девушкой, решили не тревожить её своими фейковыми травмами и решили слинять, пока на них не обрушилась ярость партизанки. Сама девушка сидела на кушетке, сложив руки на переносице. Сегодня после обеда к ней должен будет прийти Ягер, а она просто видеть его не хочет. Нет, мало того что позвал её к себе, как какую-то собачку, так ещё и приставать начал. «— Я ему чего? Путана? Пусть к своим немкам домогается, а ко мне не лезет.» — Маша фыркнула. Хотя, где-то на подкорках сознания у неё были мысли о том что ей приятно такое внимание от фрица. Но тут же на смену этих мыслей приходили те, что она все себе накручивает. И от этого становилось ещё хуже. «— А может я себе придумала? Может это мне хочется думать о том, что он ко мне пристает? Тогда ещё хуже. Влюбилась в немца, во врага. В того, кто безжалостно уничтожит и меня, и всю мою родину. Взорвет все и даже не оглянется... Нет. Я так точно не сделаю. Да и кому вообще может понравиться немец? Тем более он...» — Маша вела диалог сама с собой, как ночью. А потом почувствовала резкую головную боль и тёплую жидкость, текущую из носа. «— Вот ведь, и днём начала течь. Да, что-то здоровье не радует вообще...». Из-за своих мыслей, партизанка немного расслабилась и была готова снова лечить русских солдат, но лишь только она подошла к двери, как она резко открылась и в кабинет вошёл немец с Ярцевой под руку. Маша округлила глаза и быстро перехватила переводчицу на себя, усаживая на кушетку. — Was ist los?[Что случилось?] — девушка испуганно начала шариться в поисках успокоительного. — Ich weiß nicht. Ihr wurde plötzlich schlecht.[Я не знаю. Ей внезапно стало плохо.] — немец пожал плечами и посмотрел на суетящуюся медсестру. Которая на секунду тоже глянула на него. — Wie heißt du?[Как тебя зовут?] — немецкий солдат удивленно вылупился на медсестру. — Ansell.[Анселл.] — Gott Beschützen?[Защищающий Бога?] — солдат слегка улыбнулся и сдержанно кивнул, — Danke, Ansell.[Спасибо, Анселл.] — немец поджал губы чтобы сдержать улыбку и поспешил удалиться из кабинета.       Услышав как хлопнула входная дверь, Мария посмотрела на Аню. — Ну, горе моё луковое, что случилось? — Маша прижалась губами ко лбу подруги и спокойно выдохнула. — Маша, ты болеешь! — Ярцева схватила Машу за плечи и испуганно посмотрела на неё. Партизанка накрыла ладони подруги и попыталась убрать их с себя. — Ань, успокойся, — Маша отошла к столику с лекарствами и приготовила укол, — Сиди, пожалуйста, спокойно, я делаю не больно, — Аня как будто затаила дыхание и закрыла глаза. Смирнова быстро ввела лекарство и протерла ваткой место укола, — Вот и все, скоро подействует. А ты от чего такая возбужденная-то? — Маш, я была в библиотеке. Я хотела почитать про тебя. Я видела твой платок и подушку, — на секунду в глазах Маши промелькнул ужас, она ведь не хотела чтобы кто-то узнал, — Заправляла твою кровать и увидела. Ещё я заметила твои синяки. Я сначала подумала что тебя били, но потом вспомнила что вечером их не было. Я пошла в библиотеку. Нашла книгу, посмотрела по тем симптомам которые у тебя и... — Маша закатила глаза и перебила соседку по комнате. — Так, Ань, тебе больше делать нечего? Все со мной в порядке, ну пару раз кровь пошла, что с этого, ты знаешь как нас нагружают, так ещё и ребята таскаются, как в кино сюда. — Ага, пару раз, — Аня кивнула на окровавленный платок, — Просто послушай! Это очень опасно! — Анют, мне правда некогда, вот сейчас открою двери и сразу стадо набежит, давай вечером это обсудим. И да, извини пожалуйста за моё поведение утром, ночка была ужасная, — Аня вздохнула и встала с кушетки. — Ничего страшного, встретимся на обеде, — Ярцева обняла подругу, поцеловала в щеку и потом вышла из кабинета. Смирнова вздохнула и подумала, что стоит поговорить с подругой на эту тему, потому что здоровье и правда подводило в последнее время.

***

      На обеде Маша с Аней не проронили ни слова, а на вопросы танкистов лишь изредка кивали головой и слегка улыбались. Маша ковыряла ложкой в тарелке, сегодня на обед был бульон, её любимый из всего что тут давали. Когда она его ела, вспоминала, как ей готовила суп её мама. Он был с вермишелью и немного соленый, Маша прибегала домой с прогулок только ради этого супа, ну и кошки, которая постоянно терлась о девочку. Однако сейчас ей не хотелось ни суп, ни погладить Мурку, ничего. Она как будто заснула над тарелкой, все так же медленно водя по ней ложкой. Ярцева, с выраженным волнением в глазах наблюдала, как девушка "спит" за столом и иногда тыкала её под столом, чтобы та очнулась, иначе, если бы это заметили фашистские гадины, Машку тыкнули бы больнее. Все это не осталось без внимания штандартенфюрера. Он как раз приходил по рядам между столами, где ели солдаты красной армии. Он заметил как Мария клюёт носом и наклонился. — Denkst du, du schläfst höflich am Tisch?[Как ты думаешь, вежливо спать за столом?] — его голос раздался где-то рядом с ухом партизанки, опаляя кожу, отчего она вздрогнула. Маша резко распахнула глаза и шмыгнула носом. Повернув голову, она столкнулась взглядом с Ягером. Тот почти дышал ей в губы, нагло ухмыляясь, — Guten Morgen.[Доброе утро.] — Аня опустила голову и улыбнулась, а немец, улыбнулся, похлопал партизанку по плечу и пошёл дальше по ряду.       К Ягеру подбежал немецкий солдат и что-то бегло сказал на немецком. Тот внимательно послушав, немного нахмурился и посмотрел в сторону Смирновой, которая потирала глаза. Клаус кивнул и тоже что-то пролепетал на своём. Он посмотрел на наручные часы, видимо сверяясь и уже более точно кивнул солдату. Ягер посмотрел тому вслед и закурил трубку. Немец подошёл к солдатам около здания медблока и сказал им, чтобы сейчас же отвели Марию к выходу. Те, кивнув, пошли к обеденной части.       Маша сидела и до сих пор потирала глаза, изредка зевая. Она не заметила, как к ней подошли два немца, со спины, однако почувствовала как её взяли под руки и вытащили из-за стола. — Эй, что такое? — остатки сонливости как рукой сняло, и Маша уже вовсю брыкалась в руках немцев. Аня, увидев как подругу куда-то потащили, вскочила со стола и смотрела вслед, так как она понимала, что если победит за ней, то возьмёт на свою душу кучу неприятностей, — Если это из-за того, что я заснула, так я больше не буду! Отпустите, больно! — Маша бранила немцев по русски, так, как это может делать только русский человек, — Черти! Нелюди! Падлы! Вонючие гниды! Черви навозные! — Маша все ещё брыкалась, но толка от этого было ноль. Слава богу что немцы не знали русский, потому что русские солдаты, которые пришли с обеда и уже во всю работали, тихо смеялись со слов молодой медсестры. Аня, как крики стихли, отнесла тарелку, за себя и подругу и пошла посмотреть, куда её повели. А вели Смирнову к выходу, что очень насторожило Ярцеву. Она спряталась за углом и в пол глаза наблюдала за происходящим. Машу привели к Ягеру и встали по обе стороны от неё, все ещё крепко держа за руки. Маша злобно пыхтела, а сам штандартенфюрер спокойно стоял и курил трубку. И к нему опять подбежал тот самый солдат. — Das Auto ist bereits eingereicht, Sir.[Машина уже подана, Сэр.] — Ягер смерил его равнодушным взглядом и кивнул. — Oh, Dunk, wie oft hat er gesagt, mich nicht Sir zu nennen.[О, Данк, сколько раз говорил не называть меня сэром.] — Ягер улыбнулся и немного сощурился на солнце. Аня недоверчиво смотрела на этот цирк и немного хмурилась, «— Что же ты задумал, гад фашистский?». Аня перевела взгляд на Машу, которая сложила руки на груди и стояла с недовольной миной. Через пару секунд у неё пошла кровь из носа. Клаус удивленно посмотрел на партизанку и протянул ей платок. — Danke,[Спасибо.] — Клаус недовольно смерил ту взглядом, но все же кивнул. — Du fragst dich wahrscheinlich, warum du so heftig abgerissen wurdest... Mittagessens[Тебе наверное интересно, почему тебя так резко оторвали от... обеда.] — Маша смерила его скептическим взглядом. — Nein, Onkel Vasya, Sie sind überhaupt nicht interessant.[Нет, дядя Вася, вы что, совсем не интересно.] — немец засмеялся, а Маша оторопела, она, кажется, впервые услышала его смех, он был такой, искренний, светлый, настоящий... Она удивлённо посмотрела на него. — Das Reich will dich heute sehen.[Тебя хочет видеть Рейх, сегодня.] — Маша пожала плечами, как будто это было не новостью. Естественно она знала, что если её хотят видеть — они её увидят, даже если бы она лежала в гробу. Что поделать, фашистские мрази они такие. Ярцева стояла в недоумении, опять она ей ничего не сказала, вот ведь дрянная девчонка «— Интересно, зачем же она им нужна, неужели эта змея решила угробить Машку, или наоборот...». Кровь все никак не останавливалась, — Wie lange?[Давно?] — Ягер кивнул на окровавленный платок и посмотрел на открывающиеся ворота, куда въехала машина. — Woche.[Неделя.] — У переводчицы глаза на лоб полезли. «— Неделя? И ты молчала?! Дура! Самая настоящая!». Ягер нахмурился и открыл дверь, в салон автомобиля запихнули партизанку. Он обошел транспортное средство и тоже сел сзади, рядом с ней. — Warum hast du das nicht gesagt?[Почему не сказала?] — Ягер все так же продолжал курить трубку и искоса поглядывать на зажатую в угол девушку. — Herr Yager, Sie haben nicht gefragt, und ich denke, dass meine Probleme Haben kein Glück bringen werden.[Герр Ягер, вы не спрашивали, и думаю, что мои проблемы не принесут вам счастья.] — Маша последний раз протерла нос, уже изрядно покрасневший, то ли от крови, то ли от того, что Смирнова постоянно терла его, и сложила руки на груди. Ягер согласно кивнул и пожал плечами, зажимая трубку между губ. Больше её не докучали вопросами, он лишь повернул голову к окну и уселся поудобнее. — Der Weg ist nicht nah, wenn etwas dringend benötigt wird, wirst du sagen.[Путь не близкий, если что-то надо будет срочное, скажешь.] — Ягер в последний раз посмотрел на партизанку и уловил её слабый кивок. Маша постаралась расслабиться, но в голову, как назло, опять лезли мысли о вчерашнем вечере. Она тоже отвернулась к окну и прикрыла глаза, медленно погружаясь в царство Морфея. Клаус посмотрел на неё и слабо улыбнулся. Он увидел прядку, выбившуюся из общей копны волос и заправил её, невесомо касаясь кожи. Рот у Маши был приоткрыт, пухлые губы что-то шептали во сне. Ягер провёл тыльной стороной ладони по щеке, а потом поджав губы, снова отвернулся к окну, разглядывая Германские пейзажи. И чистое небо над головой.

***

Аня, поняв, что большего она не услышит, пошла к танкистам. Придя к ним, она отыскала Колю и бросилась в его объятия. — Коленька, кажется, у нас большие проблемы.