Реабилитация

На часах было час дня. Все куда-то разбежались по своим делам: на тренировку, прогулку, деловые встречи, учёбу, небольшие мисси. А Локи же лежал на диване в одной из гостиной, смотря в высокий стеклянный потолок, в котором он видел отражение себя — недовольного жизнью, то и дело подбрасывая резиновый мячик для разминания мышц рук вверх. Было невыносимо скучно, да и ко всему с Лафейсоном никто даже не хотел разговаривать. Его приняли холодно, будто и вовсе не приютили. Когда с Тором все тепло и душевно общались, даже выпивали короткими вечерами, пока бог озорства сидел на крыше. На это же Локи совсем не обращал внимания, он знал, что так будет, но идти было некуда. Питер — вот кто с теплотой принял и разговаривал с Локи, точнее пытался, невзирая на то, что он сделал с Нью-Йорком в прошлом. Лафейсон же совсем не думал о их первой встречи, не обращал внимания на этого мальчишку, забыл об этой мелочи, которая всё время крутилась под ногами, будто щенок, просящий ласки или косточку. Паркер же видел отношение Локи к нему, поэтому усмирил свой пыл и реже стал к нему приставать, но внутри хотелось познакомится с этой личность, всё же бог как-никак. Бог из скандинавской мифологии — мальчик считал это очень интересным, из-за этого у него было такое рвение к нему. Локи казался Питеру ледышкой — одинокой и холодной, но Бог всё же не считал себя одиноким, может, потому что он всегда им был на самом деле, или не знал: какого быть в кругу внимания, искреннего внимания. Принцу Асгарда уже надоело вот так без дела лежать на софе, поэтому он со вздохом встаёт, кидая мячик куда-то в сторону, который отскочил и столкнул фарфоровую статуэтку в виде черной пантеры на мраморной подставке, подстать коже Локи молочного цвета. Эхом раздался звук разбитого об пол фарфора. — Ой… — Локи скривил гримасу: «Я не хотел, я тут не причём» и просто ушёл с места своего маленького преступления, будто чёрный, непослушный кот, оставленный хозяевами на весь день. В детстве он много делал подобных вещей, но сейчас был совершенно другой случай, когда Старк или кому эта статуэтка вообще принадлежала, загрызёт его. Сейчас он шёл по улице в своей новой одежде — темно зелёный костюм, хорошо подходящий к таким же зелено-изумрудным глазам Локи, а коричневые пуговицы хорошо подчеркивали линии сгиба едва заметных морщинок. Белоснежная рубашка, под строгим, хорошо сидящим пиджаком, закрывала острые ключицы мужчины, лишь две верхних пуговицы были расстёгнуты, открывая малозаметную из-за черных, как ночь волос, длинную шею. Бог уверенно шагал по дневной улице, пока землянки оборачиваясь на него — думали, что он неземной красоты, хотя так оно и было в каком-то смысле. Нью-Йорк был очень оживленным городом: много машин и людей, которые суетились длинной полосой на улицах, из-за чего бог чувствовал себя не в своей тарелке, ведь в Асгарде было намного спокойнее по его мнению. Хотя с этим не поспоришь: там всегда устраивали балы и пиры, природа и просторы радовали, успокаивали глаза, захватывали дух. Да, это место, родина — нравилась Локи, но он нисколько не жалел о разрушении этого прекрасного мира. Но Нью-Йорк — город стекла и бетона, в котором кое-где проглядывались зелёные участки, словно проросший мох на старом дереве, был самым большим городом США, здесь было всё, кроме уединённого местечка, где можно было бы отдохнуть от шума улиц, пыли и грязи, кроме собственного дома, которого и то не было у Лафейсона. Уже вечерело, город начал преображаться: загорались теплые огоньки фонарных столбов, на улицах выкатывали передвижные лавочки на колёсах, где продавали свежие цветы или показывали кукольный мини-спектакль; выходили уличные музыканты и артисты, а на высотках из груды стекла и камня, начали вырисовываться не причудливые картинки из окон, в которых горел свет. Шума становилось больше и напряжение Локи тоже росло. Но вот он пришел в Брайант парк, окружённый стенами из небоскрёбов, будто террариум для маленьких муравьишек. В парке большая лужайка, будто ковёр из зелёного бархата расстелили на асфальте, много деревянных лавочек, обрамлённых золотыми завитушками, которые немного напоминали Локи обстановку Асгарда. Сегодня в Брайант парке должен был пройти фестиваль песен под гитару в стиле кантри, поэтому здесь поставили небольшую сцену, которая привлекла внимание Локи. Все вокруг неё суетились, репетировали и готовились к концерту; иногда можно было услышать уютное хоровое пение мужчин за тридцать, что придавало умиротворение, но не для бога озорства, у которого появилась идея как развлечь себя в этот дивный вечер. Лафейсон прошёл за кулисы, где его встретил один из организаторов: — Здравствуйте, Вы на выступление? Давайте я найду Вас в списке, как ваше имя? — мужчина на вид двадцати лет поднял свои карие глаза на бога и подозрительно посмотрел на него, ведь его одежда совсем не подходила той, которую носили исполнители кантри, как ковбойская шляпа или широкие джинсы, а деловой, на вид дорогой, костюм совсем не сочетался с здешней обстановкой. — Локи Лафейсон — и в этот же момент трикстер усыпляет мидградца с помощью магии, которая прошлась красивыми зелеными огоньками. Йотун выждал нужного момента, а именно дождался, когда на сцену выйдет неплохой коллектив со своими национальными инструментами. Он сменил свою одежду на свои доспехи, чтобы его узнали, хоть кто-то. И вот выход Локи, его час славы, хотя он и так прославился после того самого случая с пришельцами. Сначала он пытался подпевать исполнителям, на что они не сразу обратили внимания, но приняли его вроде как дружелюбно. Мужчины закончили своё пение, а Локи вышел вперёд. — Что ж, петь я конечно не умею, но силен в кое-чём другом. Попрошу сесть вас на колени предо мной и тогда вы увидите не Земную магию! — последние слова Лафейсон произнёс громко и со строгостью в голосе, приказывая, будто перед своим народом. Народ же, как и ожидалось испугался такого поворота событий. В это время Питер Паркер, как всегда после школы спасал город от мелких преступников и любовался видами большого города, кажется это превратилось в любимое хобби, чем собирать лего. Паучок уже хотел возвращаться домой на ужин к тете Мэй, а она не любила, когда опаздывают на приём пищи, собственного приготовления. Питер, перелетая на своей паутине через высотки, по иронии судьбы наткнулся на уличный концерт, где выступавший был сам Локи. Паучок удивился увидеть бога в совершенно другом месте, так необычно, тем более на выступлении, когда же он сам и подпевал. Питер сидел на крыше здания и с улыбкой глядел на этот спектакль, пока Локи не начал использовать магию. В миг натянув свою красную маску человека-паука, с опаской он спустился вниз к сцене. Вдруг этот бог снова попытается устроить апокалипсис, а такое начало развития событий очень даже подходящее. Далее неожиданно для йотуна, он подхватил его свободной рукой, пока другая держалась за паутину. — Извините народ, концерт окончен. Приятного вечера и спокойной ночи. — крикнул вслед герой и словно на тарзанке, Питер перелетел вдоль сцены на крышу соседнего здания, после чего откинул бога в сторону. Питер, немного запыхавшись, снял свою маску, из-под которой показались лохматые волосы. — Мистер Локи, что Вы, черт возьми, делайте? Мы же договаривались… — да, они договаривались со Мстителями, что Локи больше не будет вытворять ничего подобного после своих многочисленных проделок за прошедшую неделю. — Ну мне было скучно и я… Так стоп. Почему я должен объясняться перед ребёнком? — Локи поднялся с земли и с этими словами указывал указательным пальцем на мальчика, таким образом прося его молчать. — Хорошо, ладно, я отведу Вас к Вашему брату. И я не ребёнок! — отрезал «не ребёнок» и схватил Локи за предплечье, но Лафейсон тут же отнекивается: — Вот не надо. Ты же знаешь сколько я всего сделал за эту неделю, Тор меня загрызёт. — за прошедшую неделю бог озорства наделал не мало бед: устроил несколько потасовок в элитных барах и казино, распугивал народ фантомами змей, чтобы просто остаться наедине с собой или понаблюдать за испуганными лицами смертных, а также проник в мороженицу, потому что у них не было того вкуса, которым бы хотел полакомиться Локи, и всё со словами: «На колени, жалкие мидгардцы!». — Дядя Локи! — Питер с серьёзностью в глазах смотрел на того, чьё имя только, что произнёс. И когда это солнышко называло трикстера «дядей», Локи словно таял, как лёд в стакане сока во время знойного, летнего дня. Что-то щёлкнуло внутри Лафейсона и он со вздохом послушался Питера. — Ладно.

***

К сожалению, сегодня Питер не сможет прийти к ужину вовремя, он уже представлял сердитое лицо Мэй, когда он вернется домой. Но сейчас было дело поважнее: отдать Локи Тору на нравоучения. — Мистер Тор, дядя Локи снова начудил… — с ноткой грусти сказал Питер, отпуская Лафейсона из своей хватки. Всё же малой не хотел жаловаться, но больше он боялся, что бог снова попытается захватить Землю. — Ну и что на этот раз, Локи Лафейсон — мой дорогой братец? Кража? Убийство? Теракт? — Тор сложил руки на груди и приготовился к худшей истории о случившемся.  — Я просто хотел развлечься, брат, что в этом такого? — Локи смотрел на брата так, будто он не в чем не провинился. Но тут начал свой рассказ Питер, а далее на голоса споров пришёл и сам Тони Старк: — Так-так, Локи Лафейсон, бог хитрости и озорства, а ещё непослушный кот, который разбил мою коллекционную статуэтку. Что он ещё натворил? — Тони, также, как и Тор, сложил руки, и встал на против виновника. —  Устроил спектакль на каком-то там фестивале — ответил бог грома, пока Локи смотрел на всех с высока, поведя бровью, словно провинившийся подросток. — Что ж, мне это надоело. Предлагаю предпринять хоть какие-то меры. Вы же можете отправить его куда-нибудь в космос на другую планету, подальше от нас? — на это Тор лишь покивал, соглашаясь с железным человеком. Но тут Питер начал защищать Локи: — Не трогайте дядю Локи, он же пытается быть лучше! — и тут все онемели от слов Паркера. Вот уж кто не думал, что кто-то будет защищать этого нахального преступника, да ещё так ласково называть его «дядей». Особенно удивился и Локи, который с недоумением на лице посмотрел на мальчишку. — Он…он мой друг! — отрезал Паркер и всё ради того, чтобы его оставили здесь. Внутри у Локи всё перевернулось. «Друг? Он назвал меня другом? Что за чушь собачья?», но в душе стало тепло, будто зародилась под коркой сознания, маленькая надежда на то, что он больше не один, что он сможет на кого-то опереться. Непоколебимый, недоступный бог хитрости, словно высокая каменная стена, которую можно сравнить с одной из высоток Нью-Йорка, погрузился в раздумья и кажется этой ночью он вряд ли заснёт. Во второй раз Питер Паркер, эта мелочь с щенячьими глазами, смогла добраться до самого недоступного места Лафейсона. Но что насчёт самого Питера? Почему он заступился за главного злодея человечества? Питер сам не мог этого понять, но если его заберут, то ему станет грустно и больше некого будет доставать своими вопросами о том мире, больше некого будет называть «дядей», потому что только это слово так подходило Локи. В итоге Старк решил заблокировать все входы и выходы для йотуна, тем самым посадив под домашний арест. Так у Питера Паркера будет больше возможности заставать Локи — бога озорства и хитрости, в штабе.