Ветер перемен

      — Ну что ты так на меня смотришь? — не выдержал Локи, оборачиваясь к Тору, стоящему на противоположном конце комнаты. Тот мгновенно сделал вид, что читает какой-то ветхий том.       Братья находились в библиотеке Санктум-Санкторум третий час. Довольно большое помещение было заполнено книгами вдоль и поперёк, так что работы предстояло много.       Изначально с ними изучал книги и Вонг, как было запланировано сразу. Но уже через сорок минут он оставил Одинсонов вдвоём. Сослался на то, что им стоит разделиться для более продуктивной работы, оставил напутствия в стиле «если книга начинает говорить с вами, лучше не отвечать». А потом преспокойно наколдовал портал и ушёл через него в этот свой Камартадж — главную обитель мидгардских магов. Мол, там ведь тоже библиотека есть, и побольше этой, нью-йоркской — он поищет информацию в ней.       Локи сильно сомневался, что мотивы колдуна заключались в том, чтобы «более продуктивно поработать». Не нужно быть гением, чтобы догадаться: Вонг оставил братьев наедине намеренно. Будто был уверен, что им есть о чём поговорить без посторонних ушей.       — Ничего, тебе показалось, — буркнул Тор, когда понял, что Локи не собирается возвращаться к делам без ответа.       Маг закатил глаза, откладывая в сторону старый манускрипт, явно не содержащий дельной информации о Камнях Бесконечности.       — Позволь напомнить тебе, что я не слепой и не идиот. Говори, раз собрался.       Тор снова вздохнул так тяжело, будто ему только что объявили, что в мире кончилось всё пиво.       — Ну… вообще-то, многое хотелось бы обсудить. Начиная от произошедшего там… на корабле Таноса.       Локи застыл, не успев дотянуться до следующей большой, покрытой пылью книги в тёмно-бордовом переплёте.       Неужели этот день принесёт ему ещё больше обвинений? Вот сейчас Тор скажет, что презирает его — и тогда Локи потеряет последнего, кто был ему дорог (пусть вслух он бы в этом и не признался).       — Я… хотел извиниться перед тобой, — продолжил Тор совсем уже тихо.       Не выдержав, Локи обернулся и широко раскрытыми глазами уставился на громовержца. Ему послышалось?       — Я не должен был говорить, что ты — худший брат. Это неправда, — Тор решительно посмотрел Локи в глаза в ответ. Руки его были сжаты в кулаки от напряжения. — Конечно, ты натворил делов… И Тессеракт из Асгарда, по правде, красть не должен был... Но ты не знал, что так выйдет с Таносом, конечно. Никто не мог знать. И ты хотел спасти ценную вещь, ведь она могла бы пригодиться в дальнейшем — это я понимаю. Ты всегда такое ловко продумывал, даже в опасные моменты действовал наперёд, — из горла Одинсона вырвался нервный смешок.       Локи тоже усмехнулся, изо всех сил стараясь скрыть огромное удивление.       Тор не считает его худшим братом. Тор в принципе всё ещё считает его братом — несмотря ни на что. Трикстер ожидал услышать всё что угодно, кроме этого. Что Тор будет злиться, обвинять, ненавидеть… В конце концов, выразит смиренное согласие с тем, что их пути навсегда разошлись — как тогда, в лифте, на Сакааре.       Но ничего такого и близко не прозвучало. Мало того — Тор извинился перед ним, хотя было не за что. И как же на такое ответить? Что говорить? «Это я во всём виноват»? А что это даст? Ничего. Локи действительно виноват, и они оба прекрасно это знают.       — Что ж… — протянул бог, раздумывая. — Спасибо.       В библиотеке воцарилось молчание.       Тор уже почти отвернулся к книгам, в который раз шумно вздохнув, когда Локи решил, что стоит добавить кое-что ещё. Было бы неправильно просто промолчать в ответ на столь проникновенный монолог — тем более учитывая недавнюю уверенность Локи в том, что брат его ненавидит.       — Просто чтобы ты знал, Тор… — при этих словах громовержец обернулся так резко, что Локи вздрогнул от неожиданности. — Я тебя не бросил тогда, на корабле. Я был уверен, что ты выживешь. Потому что когда несколько лет назад я… — он замялся на секунду, — попал в Бездну… я долго был без сознания. День, два, может, больше. Было больно, я не мог сделать ни одного вздоха, ведь дышать было попросту нечем. И порой приходило чувство, что всё тело сейчас будто разорвёт от напряжения. Но я был жив. Терял сознание, приходил в себя, снова проваливался в забытье… и не умирал. Лишь гораздо позже, сидя в асгардской камере, я прочёл, что асы могут выживать в Бездне неделями. Так что я просто…       Договорить он не успел: Тор, с удивительной скоростью преодолев расстояние между ними, впечатал Локи в мощные объятия.       — Брат! — воскликнул он, подавив, кажется, всхлип. Локи тут же почувствовал, что из него будто выбили разом весь воздух — и не первый раз за эту неделю. Что у Тора за привычка вечная — кидаться на всех с этими объятиями, неповоротливыми, как у пузатого чибиса?       Локи скорее язык бы себе откусил, чем признался, что тоже слегка растроган.       Совсем немного!       — Давай… вернёмся… к работе, — прохрипел Локи, стуча брата — брата! по спине.       Тор отстранился. Посмотрел на Локи — внимательно, будто забыл, как тот выглядел. И молча, улыбаясь, отошёл обратно к своему стеллажу.       Локи поправил сбившийся ворот и тоже отвернулся к своим полкам.       У Тора был, казалось, бесконечный запас прощения. Что бы Локи ни делал, как бы ни предавал — тот прощал через какое-то время, так или иначе. Что это было? Вера в добро? Верность? Надежда? Какое-то ещё идиотское геройское качество, которое будто навешивало на глаза бога грома пелену, заставляющую забыть всё плохое, что совершил Локи?       Тор видел в нём что-то хорошее — но что? Локи ведь мог убить его почти десять лет назад, когда отправил в Мидгард Разрушителя. Потом — когда, заперев Тора, послал стеклянную капсулу с ним лететь вниз с огромной высоты. Когда дрался с ним на башне Старка. Выходит уже три — этого, что, мало?       Да, потом Локи как-то исправлялся. Защищал Фостер и помогал бороться с Тёмными Эльфами. Спас асгардцев во время Рагнарёка. Не дал Таносу убить Тора Камнем Силы — хотя мог бы.       Три на три? Но было ведь больше всяких моментов — весомых и незначительных. Ужасных и неплохих.       Каких было больше? Как скоро кредит доверия Тора кончится? И может ли Локи вообще перестать подрывать это доверие, или это заложено в его натуре коварного монстра?       Бог замер с той самой большой пыльной книгой в руках, неосознанно водя пальцами по обложке цвета насыщенного бордового вина.       «Мы все творим фигню. Жизнь для того и дана, чтобы совершать ошибки и признавать их, совершать и признавать… и так по кругу, до бесконечности. Это естественный процесс, а ты — не монстр».       Спасибо за утешение, Эрика, но на деле всё оказалось по-другому, ведь так? Сколько всего уже было разрушено из-за его ошибок? Их признание ничего из этого не восстановит.       Вот даже она — уже его ненавидит. Скажи он хоть бесконечное число раз, что раскаивается — что толку? Это ошибка, которую он совершил и признал — пока только внутренне, правда, но всё же — вот только легче никому не стало. И он уже монстр в её глазах.       И в своих — тоже.       Открыв книгу, Локи принялся бездумно читать выцветшие строки на старом языке, посвящённые «древним могущественным артефактам, коих шесть было создано по воле Вселенной. И могущественны они настолько, что ни повторить, ни воссоздать их нельзя никакими силами, кроме силы их собственной энергии, что позволяет управлять основополагающими материями мироздания…»       Локи вскинулся, разом забывая обо всём, кроме написанного. Перечитал ещё раз, водя пальцем по каждой строке — чтобы не упустить ни крупицы смысла. Дочитал до конца страницу, затем — раздел.       Информации о Камнях здесь было не так много — она закончилась через полторы страницы. Но это было не важно: он уже нашёл то, что ему было нужно.       Украдкой оглянувшись на Тора, который старался вчитаться в микроскопический шрифт очередного древнего труда, Локи поставил книгу на место, визуально с точностью запоминая её расположение.       Надо получить у Вонга магическое разрешение на вынос книги из библиотеки и показать найденное Старку на следующей их встрече. Обязательно.       Радуясь успеху и вновь погружаясь в свои мысли, Локи далеко не сразу заметил, что Тор снова украдкой бросает на него молчаливые взгляды.       — Ты хотел что-то ещё? — осведомился маг уже спокойнее, даже не отрываясь от чтения следующего бесполезного опуса.       — Да, вообще-то, — протянул Тор. — Я слышал, ты говорил сегодня, что займёшь свою недавнюю комнату на базе. А как же та дева, Эрика? Почему ты к ней не вернёшься?       Локи замер. Не такого вопроса он ожидал.       А на это что отвечать? «Знаешь, она не очень жалует чудовищ в своём доме, так что пришлось отправиться восвояси»?       Нет уж, на эту тему он с Тором откровенничать не станет. Ни за что.       — Я получил от неё всё, что мне было нужно, — не выказав никакого удивления внешне, Локи пожал плечами и перевернул страницу книги, делая вид, что заинтересован в её содержимом.       — И что же ты имеешь в виду? — не отставал Тор.       — Ну, когда я попал в Мидгард, как ты знаешь, моя магия на время исчезла. Мне нужно было восстановиться. И так совпало, что я оказался во дворе у этой мидгардки, когда меня вытеснило из тела Халка во время падения. Она согласилась содействовать мне, в обмен я отвечал на её вопросы про Асгард, другие миры, Камни Бесконечности. А когда магия вернулась, необходимость в содействии исчезла. Вот и всё, поэтому я здесь.       Локи снова перевёл взгляд на книгу. Чтобы солгать убедительнее, всегда стоит смешивать ложь хотя бы с частью правды.       — Но ты ведь… был с ней в отношениях, — неуверенно продолжил Тор.       Локи поднял голову и насмешливо — насколько мог — посмотрел на него.       — Тебе уже давно не двести лет, брат. Разве ты не знаешь, что не обязательно состоять в отношениях, чтобы спать с кем-то? Она сама была не против, а я счёл нужным не отказываться от приятного дополнения к пище и ночлегу. Только и всего.       — Но ты ведь возвращался к ней. Даже когда восстановил магию.       И почему Тор бывает таким дотошным именно тогда, когда это нужно меньше всего?       — Я просто не горел желанием проводить лишнее время с твоими дружками, — Локи закатил глаза. — Ты же видел, как они реагируют на меня, особенно Роджерс. Не самое комфортное общество, знаешь ли. Но и мидгардка мне надоела — начала говорить что-то о чувствах, представляешь? — он усмехнулся так искренне, что самый недоверчивый скептик в этот момент не смог бы усомниться в правдивости его слов. — Так что из двух вариантов я выбрал более… терпимый. Мы можем вернуться к делу? Здесь ещё сотни книг, и в каждой может быть что-то важное.       Локи и сам почувствовал, что перевёл тему резковато — но это можно было списать на то, что его утомил глупый разговор.       На самом деле, не утомил — лишь в очередной раз напомнил, что Локи потерял исключительно из-за того, что был тем, кто он есть.       Пустяки, конечно. «Потерял» — громко сказано, так? Неподходяще для описания того, что и продлилось-то меньше месяца.       Всего лишь тёплые объятия, мягкая улыбка и незабываемое ощущение того, что он может быть по-настоящему важен для кого-то. И не потому, что его знают всю жизнь, не потому, что ему чем-то обязаны. Не потому, что раболепно поклоняются ему как богу и принцу.       Он был важен просто так. Со всем своим — нередко напускным — высокомерием, холодностью, ночными кошмарами, бесконечным чувством вины. Локи и сам не подозревал, что такое возможно, но оказалось, что вполне. Глупая мидгардка, разве может чудовище быть важным?       И — глупое чудовище. Разве можно так быстро стать зависимым от чего-то? Или, ещё хуже — от кого-то? Разве можно вообще позволять себе подобную уязвимость?       Тор шумно вздохнул и, в последний раз внимательно взглянув Локи в глаза, молча отошёл к своему стеллажу. Больше они почти не разговаривали: лишь обменивались короткими фразами по делу, чему Локи был очень рад. Хватит с него на этот день. Вообще всего хватит.