Снова ты, снова в этом классе.

Я немного полежала в окружении своих разнообразных одноклассников. Кто-то из них, как, собственно, и Аизава, считал меня всего лишь притворяющейся зажравшейся лентяйкой, в чём они, в общем-то, не ошибались, а вот кто-то реально заволновался о моём здоровье, валидолчику под язык засунули, колой угостили и даже на парту уложили, чтобы я не дай Бог не померла. И вот лежала я аки царь всея героев, периодически что-нибудь глотала и наслаждалась окружившей меня заботой. Прервал моё удовольствие Аизава, который раздвинул учеников и с нескрываемой злостью посмотрел на меня. Я без зазрений совести показала учителю язык и отвернулась от него к девчонкам, с которыми вела оживленный разговор. Но учитель, по-видимому, срать хотел на то, как я себя чувствую, и поэтому схватил меня за волосы и стянул с парты. Выходя вместе со мной из класса, он бросил несколько ошеломлённым ученикам: — Переодевайтесь в свою спортивную форму и можете выйти на площадку бета. Я буду ждать вас там. Оттащив меня за угол, сенсей отпустил мои волосы, но за плечи прижал меня к стене, нависнув своим злым ликом немного сверху. — Ты что себе позволяешь, паршивка? — зло прошипел он. — Думаешь, если когда-то давно случился такой инцидент, то нужно мстить за него даже спустя восемь лет? — А вы думаете, что я забыла, чего мне этот случай стоил? — в тон учителю сказала я, выгнув бровь и положив правую руку на левое запястье. — Я бы вам отомстила бы и не только через восемь лет, я бы вам отомстила и через восемь веков, если потребуется. А такое отношение к себе вы заслужили сами. И не надо пытаться прожечь во мне дырку, у вас всё равно ничего, кроме стирания причуды, не получится! И то не факт… Аизава гневно сжал зубы и в порыве злости и ненависти ударил кулаком по стене, после чего разжал пальцы на моих плечах и удалился по коридору, поправив на ходу длинный светлый шарф. Вдогонку я послала ему тот же жест, какой послала сегодня утром отражению в зеркале. — Иди-иди, будет прекрасно, если ты где-нибудь на лестнице раздолбаешь себе рожу, хмырь! — прошептала я, когда сенсей скрылся за поворотом. Но после моей реплики из-за угла показался ничем не отличающийся жест из одного вытянутого среднего пальца. Я фыркнула и гордо направилась в раздевалку. Спортивная площадка ничем не отличалась от той, которая была раньше, разве что оборудование побольше и поновее появилось. Десять лет назад мы тоже кидали мячики на дальность и сдавали другие нормативы, но вместо этого чёрта на месте учителя стоял добрый старичок с секундомером на настоящих часах, а не на экране телефона. — Правила простые: вы кидаете мячик так далеко, насколько можете. В средней школе вам запрещалось использовать свои причуды, тут можете делать что хотите. — инструктировал Аизава в своём обычном тоне. — Тот, кто кинет мяч на самое маленькое расстояние и завалит остальные нормативы, оказавшись на последнем месте в них всех, будет отчислен. — неожиданность всегда останется в репертуаре этого человека. Ну не умеет он сначала предупреждать, так уж сложилось. Правда, при первом году моего обучения такого еще не было… — Как? — неверяще прошептал Мидория недалеко от меня. Насколько я могу судить по его отношениям с Бакуго, тем типом с грозной рожей, Изуку чуть ли не беспричудный. Что он тогда здесь делает, не ясно совершенно. Но важно сейчас не это, а только то, что мячик уже у меня в руке, и кидать, видимо, первой буду я. Судя по выжидающим взглядам, так оно и есть. Я подошла к ограничительной полосе и подкинула мячик на небольшую высоту. Подкинув его во второй раз уже выше, я выпустила из руки лезвие и ударила им мячик как ракеткой. Он пролетел довольно немалое расстояние и ударился об землю на метр дальше замеряющего длительность и дальность полёта робота. Получилось весьма неплохо: около шестисот метров. Я ликующе ухмыльнулась и удалилась с поля, пока явно не довольный и даже не скрывающий своего недовольства Аизава заносил мой результат в телефон. Победоносно сдув с глаза длинную чёлку, я присоединилась к группе девчонок. — Это было шикарно, Ю! — с восхищением похвалила Ашидо, милая, как все девушки в классе, с розовой кожей и хитрыми жёлтыми глазами. Я смущённо заулыбалась, потому что в прошлый раз с этим были проблемы. Следующая будет заключаться в скорости бега, где моя гибридная причуда не поможет никак. Пока одноклассники справляются с первой задачей, можно подумать и о второй. На свои ноги я никогда не жаловалась. Как часто я не опаздывала бы, умудрялась всё же примчаться вовремя. Если на что и полагаться, то только на ноги, это совершенно ясно. Снова ограничительная черта. Снова я по непонятным причинам стартую первая. Аизава смотрел на меня так, словно желал, чтобы на меня что-нибудь упало и прибило насмерть. Хотя, почему «словно»? Хотел, очень хотел моей смерти. На всякий случай даже причуду мне стёр, лишь бы ничего не вышло, пусть ему это и не помогало. Он словно нарочно растягивал счёт до трёх, чтобы моя реакция всё запорола. Да уж, учитель определённо рад меня видеть, раз так жертвует своим зрением, глядя на меня. Но вот и свисток. Я разбежалась. Скорость моя нарастала по мере приближения к замеряющему роботу. Одна секунда, две, три, четыре… Робот позади. Я, тяжело дыша, уперлась руками в колени и немного наклонилась, пытаясь привести дыхание в норму. Хрен вот тебе, а не мой проигрыш! — Рейко, ты, может, отойдешь? — спросил Аизава. — Специально ради вас ещё постою, а то у меня что-то колено хрустит, — ехидно ответила я. Сзади послышался звук взрыва. Я обернулась назад, где за линией старта распалялся Катсуки. — Я-то подожду, у меня времени навалом, — ответил учитель и достал глазные капли. — А вот Бакуго вряд ли будет потакать твоим желаниям и возможностям, поэтому уйди с дороги и иди в медпункт, раз уж колени так болят. Я зло хмыкнула и ушла с дороги только из-за того, что Катсуки представлял сейчас настоящую угрозу, а не из-за приказаний какого-то там Аизавы. Прошло ещё несколько предварительных экзаменов. Мы все выдохлись, устали, а вот мне чертовски хотелось есть. Киты в животе уже концерты на бис давали, причём долгие и каждый по очереди. А вот тараканы из головы, которые там вместо мозгов, скорее всего отправились именно на концерты, потому как соображалка не работала совершенно, от слова «совсем». Только по этой причине до меня дошло не сразу, что моё местечко ровно посерединке. Посмотрев на строку с последней фамилией, я немного офигела. — Мидория? — переспросила я у себя, после чего подбежала к Изуку, который печально смотрел себе под ноги. — Изуку! — послышался голосок Урараки, и через секунду она тоже стояла рядом с Мидорией и мной. — Мидория, ещё не всё потеряно! — поддержала я, — Этот… Аизава-сенсей не посмеет отчислить тебя! Мы не позволим ему! Так ведь, Урарака? — Так! — подтвердила шатенка, но разговор прервался. Учитель что-то говорил, но я не слушала. Я гневно смотрела ему в лицо. Он замолчал и мимолетом глянул на меня, усмехнулся. — Кстати, я наврал вам про отчисление, — с гаденькой такой улыбочкой сказал он. Я оглянулась на Изуку. Его глаза загорелись счастьем, так же, как и глаза Урараки. А вот я была собой недовольна. Я дала себе забыть про чувство юмора этого человека и про то, что если он шутит или врёт, то с таким честным и серьёзным лицом, что невольно веришь ему. Именно за эту его черту характера я продолжила его ненавидеть, но эту ненависть скрашивала радость за Мидорию, который сейчас с ликованием… смотрел на свою руку. Опять. Ученики довольно загомонили, а Аизава под шумок спокойненько ушёл в сторону школы, снова бросив мне усталый и какой-то немного печальный взгляд. Но наш зрительный контакт продлился недолго. Сенсей отвернулся и ушёл куда-то за угол школы. Быстро и незаметно исчезать за углами — тоже одна из его дурацких привычек, которые не меняются, как видно, годами. И всё же, сейчас он не такой, каким был тогда. Может быть, наш разлад так на него повлиял, а может, тоже вспомнил кое-какие события. В любом случае, я жопой чую, что последующие три года мне будет здесь непросто, совсем не просто. Это был лишь первый день, а что учитель подготовил на следующие, не знает, наверно, даже он сам. Но это точно будет что-нибудь в его стиле: сложно и желательно с угрозой отчисления.