Снова ты, снова в этом классе.

Мы возвращались на наши трибуны. Иида в скором времени покинул меня, как и Тсую, уделив внимание звонку, судя по всему, важному. Поразительно схожая ситуация случилась со мной не так давно и привела к довольно неловким последствиям, но сейчас я уже точно помнила дорогу к обществу своих одноклассников. В пути я всё размышляла, смогут ли пацаны выйти, как и я, в полуфинал. Если Тодороки пройдёт и станет моим противником, то мне точно не поздоровится, нутром чую. Я даже уже представляю, какую Шото забабахает из меня статую - хоть прямо в таком виде потом в морг неси, а там отколупнут как-нибудь. Хотя, зачем так мелочиться? Шото и кремировать может сразу, ему не трудно... С такими невесёлыми мыслями я вернулась к одноклассникам и в молчании села к Тсую, которая по-прежнему дулась на Джиро и Урараку, демонстративно игнорируя их присутствие. — Ты выступила просто прекрасно, Ю! — похвалила Асуи, закрыв огромные глаза и показав оттопыренный вверх большой палец. — Мы сначала думали, что ты сдаёшься, когда ты рванула к краю поля на всех парах! — сказал Сэро, улыбаясь своей ехидной улыбочкой, неизменно украшающей его худое длинное лицо. — Но это было совсем не гламурно, особенно для девушки, — вставил свою пафосную лепту Аояма, но моментально был заткнут вдохновлённым моим выступлением Киришимой. — Заткнись, Аояма! Ю, это было просто и весело! — воскликнул Эйджиро, прикрыв окаменевшей ладонью рот блондина. — Но знаешь, мадама, тебе было бы неплохо чуть-чуть убавить в весе... — Что ты сказал? — прошипела я со зловещей улыбкой, — Повтори, я не расслышала... — Эй, Рейко, я же пошутил! — Эйкать с ровесниками будешь, — успокоилась я и отвернулась от красноволосого. — Ну вот я и эйкаю. Тебе же вроде пятнадцать, — сказал Киришима, возникнув слева от меня. — Спасибо за комплимент, Киришима, но я несколько старше пятнадцати, — ухмыльнулась я. — А сколько мне лет, я тебе не скажу, пока ты не признаешь меня как минимум королевой красоты! И, оттолкнув лицо Эйджиро, я посмотрела на арену, где Токоями побеждал Ашидо. Определённо, Тень была сильнее Мины, и она об этом знала. Но боевой дух девушки был слишком велик и не давал ей бежать с поля боя и тем более сдаться. Токоями пытался не наносить особо тяжкого вреда, а лишь вытолкнуть одноклассницу за пределы плаца, хоть та и не сдавалась. После десятиминутной борьбы Фумикаге был объявлен победителем и прошедшим в полуфинал. Когда он вернулся, мальчишки восхищённо обсуждали сей поединок. Но вот через несколько минут на арену вышел Тодороки. Он почти что излучал хладнокровное спокойствие, а вот его противница - та самая девушка, у которой мы первой отняли очки, Ибара Шиозаки, - явно волновалась. Она попыталась во время боя обездвижить парня волосами, но с лёгкостью отбился от них и за считанные секунды заключил девушку в ледяной плен. После публичного удостоверения о годности к полуфиналу он без труда растопил своё холодное детище второй рукой. За весь спарринг он не сказал ни единого слова, даже не чертыхнулся, по крайней мере. этого не было видно. Мне бы его сдержанность, и я стала бы самым сильным героем из всех когда-то существующих. Со временем, конечно. А пока я могу только мечтать. Мечтать не вредно, даже в моём возрасте. Я была ужасно напугана, когда увидела своего следующего противника на очередной панели. Да, неожиданностью это не было, но не сказать, что об этом я мечтала, когда мчала сюда утром из последних сил... — Ты?! — взревел сзади Катсуки. Обернувшись, я увидела его свирепое лицо, огоньки воспламенённого нитроглицерина и жажду крови в алых глазах. — Ну я. — спокойно ответила я, восхищаясь своим отчаянным бесстрашием по части ведения таких переговоров со злыми людьми. — А ты что, боишься? Ну если так страшно, то я не буду драться в полную силу, маленький Кач... — Не недооценивай меня! — рявкнул Бакуго и едва не запустил в меня огненный шарик. Остановил его, что удивительно, Ямада. — Но-но-но, парень, пондинок ещё не начался! — положив руку на плечо блондина, сказал герой. — Хизаши? Что ты тут забыл? — удивлённо спросила я, когда Мик отпустил Катсуки и подошёл ко мне. — Нам очень срочно нужно поболтать. С глазу на глаз, — непривычно тихо ответил Хизаши и отправился со мной в комнату ожидания. — О чём ты хотел поговорить? — со вздохом спросила я, закрыв дверь комнаты и повернувшись к блондину. — Послушай. Бакуго – очень сильный соперник, — сказал мужчина, нервно подкручивая усы. — Не пытайся его победить, иначе он просто выпустит тебе кишки, не задумываясь, кто их будет потом соскребать. — Волнуешься? — ехидно спросила я, прищурившись. — Не только я, — вздохнул Хизаши и протер очки. — Аизава весь Фестиваль находится справа от меня, на лучшем месте. С его зрением можно увидеть что угодно, а уж тебя он высматривает с особым энтузиазмом. Я так чувствую... — и тут Ямада поведал просто невероятную теорию, которую поддерживала масса доказательств и фактов, и от которой у меня почему-то вспыхнули щёки. — Да не... Не думаю... Не может он. — твёрже сказала я и уставилась в пол под ногами. — Если бы это сейчас тебе не я рассказывал, то сам бы не поверил. — покачал головой Мик и провёл ладонью по лбу. — Но этому появляется всё больше доказательств, так что верить хоть и трудно, всё-таки возможно. Ну ладно, я всё, что хотел сказать, сказал, пора открывать полуфинал. Удачи в сражении, Ю! И, нацепив вместе с очками свою обычную улыбку, Хизаши потрепал меня по голове и отправился на своё место. Я же осталась в комнате, думая над тем, что сказал только что друг. С одной стороны, это совершенно невероятно, невозможно, глупо и как-то самонадеянно. Но если посмотреть с другого ракурса и принять во внимание наблюдения Хизаши, то поверить в это становится легче. Не хочу смиряться с этим фактом, но я хочу тешить себя надеждой, что Ямада не просто какой-то сопливый романтик, и что он это не выдумал, а пришёл к такому мнению на основе чего-нибудь очевидного, что он мне озвучил. К тому же, это могло бы оправдать мою тягу почаще видеть сон, который почему-то приходит далеко не всегда и часто всего на пару минут. Я решила также подумать и о том, что неплохо было бы подготовиться к драке с Бакуго. Как благоразумно заметил Мик, этот безжалостный чувак действительно размажет мои внутренности по земле, чтобы посмотреть, не отличаются ли они от кишков других людей, которых он распотрошил немного ранее. Причём Катсуки будет делать это долго и мучительно, и медпункт станет для меня пожизненным заточением. Чтобы этого не произошло, мне придётся изрядно попотеть, и оно того стоит. Что бы там ни говорил Хизаши, как бы сильно ни боялась я причуды Кач-чана, я постараюсь выгрызть себе победу в этом раунде, и никакой огонь меня не остановит, будь то хоть Бакуго, хоть Тодороки, хоть вулкан. * * * Последний раунд полуфинала. Я стояла на арене, со злостным азартом глядя на Катсуки, который играл огнём в своих руках. Насторожены, казалось, были не только люди: птицы, кружащие над полем, перестали щебетать и веселиться под облаками, а сам воздух будто сжался. Дыхание давалось мне с большим трудом, каждая мышца, каждая клеточка и молекула была напряжена до предела. Вот и предварительный обратный отсчёт. "Три", "два"... "Один". В бой. На секунду мне показалось, что время остановилось. Как только я подумала об этом, мир вдруг взорвался новыми, более яркими и насыщенными красками. Они словно вливались в бесцветные предметы, наравне со мной двигаясь навстречу Катсуки. Он занёс пылающую нарастающим взрывом правую руку, сквозь пальцы которой утекал в серо-голубое небо чёрный плотный дым, казавшимся каплями ртути на фоне голубого купола. — СДО-О-ОХНИ!!! — взревел Бакуго, кровожадно скалясь. — Сразу после тебя, — с такой же улыбкой прошептала я и выпустила лезвие из правой руки. Катсуки выкинул огненный кулак вперёд, и моё лицо обдало сначала жаром, а потом объяло огнём. Я, чувствуя нестерпимую боль, но улыбаясь сквозь зубы, увернулась. Это была не просто какая-то фестивальная драка. Это была настоящая кровопролитная битва, победитель в которой должен быть только один. Я уворачивалась от огня Бакуго со всем старанием, периодически нанося свои колющие или режущие удары. Моё сопротивление лишь раскаляло гнев соперника, взрывы становились всё больше и насыщеннее, и увернуться от них казалось невозможным. Чудовищные, должно быть, ожоги утяжеляли задачу противостояния, доставляя мне по-настоящему адские муки. Я не чувствовала некоторых участков тела, которые получили наиболее значимые ранения, но продолжала бороться. Взрывной волной меня отнесло далеко назад, когда я хотела в прыжке ударить в нос Кач-чана, которому тоже досталось весьма основательно, чего он словно не чувствовал. Без сил упав на землю, я случайно увидела свою руку. Она была покрыта отвратительными черно-красными пятнами ожогов, некоторые пальцы не шевелились, распухли и посинели, будучи загнутыми в обратную сторону. Из-за завесы дыма вышел Бакуго. Выглядел он ненамного лучше, но по-прежнему был полон сил. В его глазах, горящих звериной злобой, плясали языки пламени, подозрительно напоминающие маленьких уродливых чертей, которые водили какой-нибудь их ритуальный хоровод вокруг горящей на кресте жертвы. — Приготовься к своей смерти, — проговорил Катсуки с хрипотцой в голосе, которая ничего хорошего предвещать никак не могла. — Ты слишком торопишься, я ещё не успела пересчитать твои кости, — сплюнув розовую от крови слюну, сказала я и поднялась на ноги. Меня немилосердно штормило, как берёзку во время грозы, но этого я старалась не замечать изо всех сил. — Не знаю, что ты там себе выдумал, да мне и плевать. Главное, — я стерла тыльной стороной ладони струйку, бегущую из-под губ к подбородку. — что всё закончится через секунду! Катсуки усмехнулся и кинулся ко мне с яростным боевым кличем. Я напрягла голосовые связки и попыталась перекричать его, занося руку под удар. И всё действительно закончилось через какую-то долю секунды! Я не поняла, как это произошло, но пришла в себя от сильного удара грудью об бетон после пары секунд полёта по нагретому взрывами воздуху. Дыхание моментально закончилось, из глаз ручьями полились слёзы. А Катсуки, хромая, приблизился. — Умри... — схватив меня за волосы, сказал он. В его второй ладони полыхнуло пламя, предназначающееся для моих несчастных, и без того опалённых, волос. — Не дождёшься... — это были последние слова, которые я успела произнести до потери сознания. Всё вокруг меня рассыпалось на цветные, в основном красные, осколки, и я провалилась в непроглядную тьму. В этой тьме я всё падала и падала в какую-то бездну, не в силах даже открыть глаза или подать любой звук. Падение в небытии продолжалось до того, как моя голова ударилась обо что-то мягкое. Боль прошлась по всему телу и через секунду затихла. * * * — Она жива? Просто скажите, жива она или нет?! — громко спрашивал кто-то. Нехотя открыв глаза, по которым тотчас ударил яркий свет, я увидела белый потолок лазарета. Повернув голову на звук, я увидела явно взволнованных Аизаву и Ямаду. Оба пытались пройти в палату, но были остановлены Исцеляющей девочкой, возмущённой столь нахальным поведением. — Хи... Хизаши? Учитель... Аизава?.. — едва разборчиво проговорила я. Аизава поднял голову на меня и проломился-таки в палату. Мик проигнорировал докторшу и с той же скоростью, что и классрук, подошёл ко мне. — А я тебя предупреждал, Юкинари, предупреждал! — недовольно сетовал Ямада, сидя у моей кровати на корточках. Аизава просто стоял и смотрел на меня так, словно я только что сделала что-то шокирующее и заурядное. — Я... Я же... Не могла сдаться ребёнку... — сказала я. — Что со мной случилось? — Многочисленные переломы и ожоги привели тебя в бессознательное состояние, — ответила мне Целительница. — Благо, тебя вовремя вытащили. Тебе в последнее время везёт, Рейко, кто-то явно не хочет твоей смерти. Многие позавидовали бы. — Вот как... Значит, я проиграла... — разочарованно протянула я и закрыа глаза. — Тем не менее, — обнадёживающе сказал Аизава, — тебя представили к награде. Вот. Такой у тебя ещё не было. Я моментально разомкнула веки и посмотрела на учителей. Аизава передал Мику что-то с синей ленточкой, и это "что-то" Хизаши с торжественной улыбкой повесил мне на шею. — Бронза... Значит, я в тройке лучших?! — радостно спросила я, осмотрев награду. Мужчины переглянулись и кивнули мне. И тогда счастью не было предела. Если бы не мои ранения, я скакала бы по палате как ужаленая, но по вышесказанной причине смирно лежала, пока Ямада со всем мастерством фотографировал моё счастливое лицо. Казалось, я сияю так ярко, что можно было смело надеть на голову абажур и сказать, что я сойду за мощную лампу, настолько счастливой я себя чувствовала. Я подумала, что за весь этот год впервые порадовалась попаданию в А класс. Глядя в забинтованное лицо своего классного руководителя, я заметила, что глаза у него вовсе не такие холодные, как обычно. Его глаза всё ещё могли гореть странными и необъяснимыми чувствами, мне всё ещё не понятными, как и само естество этого загадочного человека.