Чужие люди

Всю неделю я проводила время с Юлей (и Ромой, конечно же), находясь в больнице с утра до вечера. В один из таких дней, когда подруга ушла на обследование, села на ее кровать и снова начала читать. Непроизвольно закусив губу, жадно скользила по строчкам взглядом, все более абстрагируясь от окружающего мира. Но выпадающая на глаза прядь волос постоянно мешала, так сказать, полному погружению в сюжет. Поправив ее около 100 раз, наверное, уже оставила попытку вернуть ее на место, шумно выдохнув. Но, вдруг, чья-то рука аккуратно дотронулась до волос, а затем заправила прядку за ухо, попутно, почти невесомо, проведя костяшками по щеке. Дернувшись от неожиданности и испуга, резко повернулась в сторону человека, сделавшего это. Рома, сидевший рядом, молча рассматривал лицо, причем без единого намека на улыбку. Знаете, существуют ситуации, когда тишина настолько натужна и неестественна, что ты буквально молишься на то, чтобы кто-нибудь вбросил хотя бы слово. Но в данном случае, никто из нас не мог, а главное, не хотел, ничего говорить. Внутри меня появилось непривычное тепло, разрастающееся с каждой секундой все больше и больше, и растекающееся сверху вниз, вызывая в подушечках пальцев ощущения, похожие на небольшие удары тока. Хотелось тоже протянуть ладонь к парню и дотронуться, хотя бы, до миллиметра его кожи (не буду скрывать: это было впервые, поэтому от осознания этого факта, щеки стали постепенно краснеть). — Идем, — произнес Рома приятно хриплым голосом, и, схватив за запястье, поднял за собой и повел куда-то. И, конечно же, я не стала ни сопротивляться, ни задавать никаких вопросов.

***

— Не знала, что тут такое есть, — сказала то ли себе, то ли парню, очерчивая пальцем картинку, нарисованную маркером на стене. Рома, стоя опершись о стену спиной, стоял и внимательно наблюдал за всеми моими действиями. Куда же он привел меня? Наверно, вам интересно узнать. Так вот, сейчас мы стояли в, судя по не особо чистому полу и таким же стеклам единственного окна, освещающим это помещение, бывшем кабинете. В углу валялись старые плакаты, наглядно демонстрирующие внутреннее и внешнее строение человека, а рядом лежал, разобранный на части, скелет, покрывшийся толстым слоем пыли. На двухцветных стенах были различные надписи и рисунки, оставленные, видимо, пациентами этой больницы, что знали об этом месте. В этот момент, мой провожатый оттолкнулся от «опоры» и, достав сигареты, закурил, характерно щелкнув зажигалкой. Обернувшись, столкнулась с теперь уже отчасти расслабленным взглядом. — Откуда ты знаешь об этой комнате? — голос эхом пронесся по почти пустому помещению. Парень, выпустив столбик дыма, не торопился отвечать, как бы смакуя никотин. — Ну, в этом гадюшнике не особо много мест, где можно незаметно побухать или закинуться, — тут, сделав последнюю и самую сильную затяжку, потушил сигарету об угол какого-то шкафа, стоящего справа, и начал медленно приближаться, по пути прикасаясь к различной мебели. — Понятно, — единственное, что выдавила из себя, и, развернувшись обратно, продолжила осматривать художества. Через минуту мою талию обвили руки парня, а затылок опалило его дыхание. Замерев, сглотнула. Рома, не теряя времени, аккуратно развернул к себе лицом. Потупив глаза, подчинилась ему. — Посмотри на меня, — тихим голосом попросил Рома. Облизнувшись, подняла испуганный взгляд на соседа Юли. Что чувствовала в этот момент? Растерянность, страх и (было бы глупо скрывать), некую радость, ибо была польщена вниманием парня, тем более, столь симпатичного, — Почему каждое мое слово бросает тебя в краску, малышка? — Рома провел костяшками пальцев по «горящим» щекам, вызывая мурашки по всему телу. Ничего не отвечая, теперь уже я продолжала наблюдать за действиями собеседника. Приятная истома наполняла душу, а также идиллию дополнял розоватый свет из, покрашенных белой краской, стекол окна, уходящего за горизонт, солнца. Спустя секунду, губы Ромы накрыли мои. Сначала растерявшись, стояла неподвижно, пытаясь вспомнить все те «киношные» поцелуи, стараясь понять принцип. Но,осознав его бесполезность, бросила это занятие: расслабилась и обхватив парня за шею, приоткрыла рот. Сосед Юли, осознав это, сильнее впился пальцами в талию и, толкнув к стене, стал более напористо, буквально сминая губы, целовать. Из меня вырвался непроизвольный стон. Наверно, это продолжалось бы целую вечность, если бы из-за недостатка воздуха нам не пришлось бы «разлепиться». Знаете, меня мучил вопрос: будет ли Рома сожалеть об произошедшем? Может, это все случилось из-за того, что я оказалась «удобным» вариантом? Но, взглянув на собеседника, поняла, что ошиблась: улыбающийся парень стоял напротив, и создавалось ощущение, что он хочет что-то сказать. Однако тишину так никто и не прервал. — Наверно, нам пора, — произнесла тихим голосом (наверно, Юля уже меня обыскалась). Слегка кивнув и вмиг посерьезнев, Рома взял мою ладонь в свою, и повел на выход, освещаемый малиновым заревом заката.