***
Воскресные выпуски утренних газет ошеломили общественность новостями о новых жертвах Убийцы с дороги. Да, жертвах. Погибшими оказались две сестры — Кимберли и Саманта Эшленд, 22 и 19 лет соответственно. Обе родом из Саванны. Обоих обнаружили в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое марта на междугороднем шоссе 404. И хотя серьёзных надежд Шейн старался не питать, но он всё ждал, что вот-вот ему позвонят из ДЖБР с сообщением, что он может вернуться к работе. Ведь по сути он оказался прав на счёт Карла. Но никаких звонков ему так и не поступило. — Да, конечно, — Андреа Харрисон, прижимая одной рукой телефон-раскладушку к уху, второй открыла дверь в свой кабинет и пропустила Шейна вперёд. — Завтра утром буду ждать. Попрощавшись с собеседником, коим был не кто иной, как Рик Граймс, женщина закрыла телефон и прошла к своему столу, на который Шейн уже успел любезно поставить её стаканчик с кофе, который взял в кофейне внизу, пока ждал приезда адвоката. — Чего он хочет? — поинтересовался Уолш, садясь в кресло у стены и делая глоток своего кофе. Блондинка коротко взглянула на него, недоумённо изогнув бровь, а затем придвинула к себе какие-то бумаги и принялась их внимательно перебирать. — Мне стоит напомнить вам, мистер Уолш, что Рик — тот, кто нанял меня? Если вы пришли, чтобы снова выражать своё недовольство моим нанимателем, то можете сразу же уходить. Не заставляйте меня пожалеть о своём решении принять вашу помощь, — не отрывая взгляда от бумаг, отчеканила она. Оставшись временно не при делах, лишённый немалой части своих полномочий агента ДЖБР, Шейн на днях пришёл к адвокату Харрисон с предложением о сотрудничестве. Женщина сразу же заподозрила неладное — во-первых, на тот момент ДЖБР официально считалось стороной обвинения в деле Карла и работа в одной связке с агентом Бюро могла в будущем предстать в невыгодном свете, а во-вторых… неужто этому агенту, занятому поимкой нашумевшего серийного убийцы, нечем больше заняться? Шейну пришлось сознаться, в чём дело, но даже после этого Андреа Харрисон дала ему от ворот поворот. Каким бы другом семьи Рика Шейн ни был и как бы искренне ни хотел помочь Карлу, но посвящать его в детали своей работы и раскрывать перед ним все карты она не могла себе позволить как минимум в интересах своего клиента — Карла. Кроме того, Шейна не уволили, а всего лишь отстранили, он по-прежнему оставался частью противоположной стороны предстоящего судебного процесса. Однако им всё же удалось сойтись на том, что если у Уолша появятся какие-либо стоящие сведения, которые могли бы быть полезны для доказательства невиновности Карла, он об этом сообщит. Да и Андреа — слава богу — тоже, как и он, не игнорировала подозрительную фигуру Акселя Уолсона во всей этой истории. — Я вас умоляю, неужели вы в самом деле считаете, что носиться с давно закрытым делом, которое с Карлом никак не связано даже, — это то, на что стоит сейчас тратить время? Андреа удостоила его холодным взглядом, в котором ясно читалось, что её последние слова были не просто угрозой. Но Шейн стойко выдержал этот взгляд. — Не вы ли были тем самым человеком, кто и указал Рику на эту связь? Шейн моргнул, переваривая услышанное. Чёрт, а ведь эта адвокатша права. Отчасти права. — Да, но я же не имел в виду, что… — Если вам действительно интересно, что считаю я, — перебила его Харрисон, — то я верю, что истина в деталях, а потому каждая крупинка информации важна. Никто никогда не знает, где может крыться решающая деталь. Оставьте Рика в покое и не мешайте ему заниматься тем, чем он считает нужным. А сами занимайтесь тем, что считаете нужным вы. Я же рассмотрю и учту все сведения, которые ко мне попадут. Итак, — она была тверда и непреклонна, давая понять, что теперь точно не потерпит больше продолжения спора. Взяв в руки принесённый им кофе, она сделала глоток. — Вы ко мне по делу или просто решили угостить кофе? Шейн удержался, чтобы не фыркнуть. Встав с кресла, он прошёл к окну и выглянул на улицу, где перед светофором наблюдалось столпотворение из машин. — Есть основания полагать, что Аксель Уолсон всё-таки покинул город. Он забрал с собой все документы и деньги, а моему человеку, проверившему бар, в котором наш кадр был постояльцем, удалось выяснить, что его не видели в заведении ещё с вечера убийства. Единственное, что остаётся неясным, где его машина. Она принадлежала пиццерии, хозяин заявил об угоне. Но полиция пока ничего не обнаружила. — Если мы рассматриваем вариант с тем, что это было заказное убийство, а Аксель — исполнитель… — задумчиво протянула Андреа, постукивая указательным пальцем по картонной стенке стаканчика. — То между восьмым и одиннадцатым марта он вполне мог успеть сообщить заказчику об исполнении заказа, — озвучил Шейн то, о чём уже сам успел подумать. — А если заказчик, поняв, что Аксель облажался — его видел Карл, его допрашивала полиция, — решил его устранить, чтобы оборвать все ниточки, ведущие к себе? — женщина откинулась на спинку кресла и принялась медленно крутиться то вправо, то влево. — И как бы Диксон об этом узнал? — тут же возразил Уолш. — В новостях такие подробности не освещались, да и в тюрьму любые новости приходят с запозданием, а сам Аксель вряд ли бы стал «хвастаться» тем, что работа не была выполнена чисто. — Заказчиком мог быть не Диксон, — заметила Харрисон. — Тогда вообще теряется причастность Уолсона. Он и Диксон связаны общим местом заключения. А если заказчик не Диксон, то на кой чёрт ему именно Уолсон сдался? — Предсказуемая рутина. Пицца каждую пятницу из одного и того же заведения. К заказным убийствам всегда готовятся заранее, следят за целью, чтобы подгадать наилучшее время. София большую часть времени проводила либо на учёбе, либо на подработке, она всегда была окружена кем-то, всегда была на виду у многих людей, кроме тех редких вечеров дома, когда ждала возвращения парня. Ставить под угрозу себя, врываясь в квартиру, или воспользоваться очень удобной лазейкой, когда каждую пятницу девушка сама добровольно открывает дверь, чтобы принять доставку? Доставщик — с тёмным прошлым… — Который очень не хочет вновь в него возвращаться, — удивительно, но сейчас Шейн практически говорил словами своего шефа, когда тот пытался убедить своего агента, что у Акселя Уолсона не было причин убивать кого-то по заказу. — А если ему хорошо заплатили? Намного больше, чем он получает на своей работе. Или вовсе угрожали поднять со дна все его грешки и выставить на всеобщее обозрение? — Допустим. Но тогда Уолсон тем более мог решить скрыться, пока дело не запахло жареным. Если он получил кучу денег, то мог теперь отправиться куда угодно и сделать себе новые документы. — Или его могли убрать, потому что он напортачил. Его могли убрать и подстроить всё так, будто это выглядит как побег от правосудия. Слова Харрисон заставили Шейна вспомнить о своём первом впечатлении от пребывания в гостиной беглеца. — А ведь знаете, мисс Харрисон, — начал он, перебивая женщину, которая только что говорила о том, что стоит предложить полиции рассмотреть дело Акселя Уолсона как похищение, а не как побег, — на секунду у меня действительно мелькнула мысль, что в его квартире случилась перепалка. И он рассказал ей о том, как наведался в квартиру бывшего зека. Лицо Андреа посерело. — Вы же понимаете, что это незаконно? Я даже не смогу использовать эту информацию при обращении в полицию! — Я и не обещал, что моя помощь будет носить официальный характер, — пожал плечами Шейн. — Сами помните, я сейчас крайне стеснён в полномочиях. Но хоть какая-то информация лучше её отсутствия. Я предоставляю вам сведения, а вы уж как-нибудь найдите способ проложить к ним дорогу законным путём.***
Несмотря на то, что общение с адвокатом Харрисон было не самым гладким, покидая её офис спустя полчаса, Шейн чувствовал себя… лучше. Ему не хватало этого — общего мозгового штурма. Обсудить с кем-то таким же толковым и быстро соображающим все важные и актуальные вопросы. А ещё эта женщина обладала необычной чертой. Она одновременно выдерживала строгий профессионализм, демонстрируя уважение к своему клиенту (каким бы дураком Рик ни был, но то, как Харрисон встала на его защиту, мужчину впечатлило), и оставалась вполне приятным человеком, не проецируя своё неодобрение поведения Шейна на его личность в целом. Её последние слова — благодарность за кофе и признание, что он угадал с её любимым, — оставили приятный осадок и на какое-то время Шейн даже забыл, по какому серьёзному делу вообще к ней приходил. Увы, чем дальше он отъезжал от офиса Харрисон и чем ближе был к дому, тем пасмурнее становились его мысли по мере того, как он продолжал прокручивать в памяти ситуацию с Уолсоном. Ещё и новость о двух новых жертвах Убийцы с дороги не давала ему покоя. Этот ублюдок увеличил свой аппетит. Ещё как назло его угораздило застрять перед светофором прямо напротив здания, где развернула свою работу их спецгруппа и куда сейчас ему вход был заказан. Вполуха слушая бессмысленную болтовню радиоведущих и нервно барабаня пальцами по рулю в ожидании, когда загорится зелёный, Шейн то и дело бросал взгляды в сторону здания, куда ещё недавно каждое утро приходил почти раньше всех. И только когда впереди стоящая машина наконец плавно поползла вперёд, он вдруг заприметил среди пешеходов знакомую фигуру. Лили Браун, их дневной телефонный диспетчер и секретарь отдела по работе со свидетелями, должно быть, только закончила свою смену и теперь направлялась к метро, чтобы поехать домой. Наверное. Они не слишком близко общались, а если быть точнее, вообще почти не пересекались, но со стороны эта женщина — внешне типичная серая мышка — не создавала о себе впечатления человека, который после работы едет отрываться в компании друзей. Или даже в одиночку. В его голове что-то щёлкнуло, а в следующую секунду Шейн щёлкнул поворотником, намереваясь свернуть направо, где за углом поток людей плыл к спуску в метро. Прижавшись к бордюру, он потянулся к окну со стороны пассажира и опустил окно, а когда женщина поравнялась с его машиной, позвал: — Лили! Эй, Лили, привет! — Шейн? — она остановилась и с немалым удивлением уставилась на него, выглядывающего из окна и подзывающего к себе рукой. — Что… — поправив сумку на плече, она всё же подошла ближе и чуть наклонилась, чтобы лучше его видеть. — Что ты тут делаешь? Ты разве не в отпуске? Шейн мысленно скривился от одного этого слова, но виду не подал, а наоборот — широко улыбнулся. — В отпуске. И тебе немного отдохнуть и расслабиться тоже не помешает. Меня друг кинул, с которым мы сегодня должны были встретиться, так что я уже домой ехал, как тут тебя случайно увидел и подумал — ну это точно знак, не пропадать же вечеру. Это была ложь, конечно же. Но изначально Шейн и вовсе собирался наплести с три короба о том, как он ещё до ухода в «отпуск» собирался пригласить её на чашечку кофе да всё никак не мог выцепить среди творившегося хаоса и постоянных разъездов. Но, во-первых, это была бы, пожалуй, слишком очевидная ложь, а во-вторых… Он и так собирался поступить не очень честно со своей коллегой, хитростью выудив из неё последние новости из работы их спецгруппы. Строить из себя долбаного Ромео, давая дамочке ложные надежды, было бы совсем чересчур и слишком жестоко. Лили смотрела на него широко распахнутыми глазами. — Давай, тут рядом отличное место есть. Стейки там просто умопомрачительные, — он дёрнул ручку на себя и распахнул дверцу. — Ой, я даже не знаю… Это… Я не планировала… — Нет, если ты торопишься домой, то конечно, я всё понимаю, — чёрт, а может всё-таки стоило разыграть карту долбаного Ромео. — Но вот что я тебе скажу — после работы нужно отдыхать, иначе так и свихнуться недолго. Уж поверь мне, — он рассмеялся. Женщина явно колебалась. Были бы у неё действительно неотложные дела или хотела бы она так сильно домой, то уже давно бы отказалась. — Ну сама посуди, как давно у тебя находилось время для подобного? — Шейн адресовал ей свою самую обворожительную улыбку, и это наконец-то сломало стену сомнений Лили. — Ну хорошо, — она ответила на его улыбку своей, немного скованной, и села в машину. Её огромная куртка, которая была ей совсем не по размеру, словно бы ещё больше раздулась, как только Лили очутилась на пассажирском кресле. — Так что там за место?