Помоги мне

В то раннее утро Эмин вместе с Эдже отправился на море, чтобы научить её плавать. Она поставила себе целью стать мастером спорта по плаванию, и Эмин посчитал своим долгом сделать всё возможное для осуществления мечты младшей дочери, ведь со старшей ничего не получилось. Год назад та получила травму лодыжки и была вынуждена уйти из балета. Девочке было очень тяжело, но в ней стали проявляться почти материнские инстинкты. Она много времени проводила с Эдже, что помогало ей забыть боль неудачи. Их младший ребёнок был спасением для всех в той или иной степени. «Как жаль, что ты ещё не понимаешь всю свою ценность, моя принцесса», — думал Эмин Чамкыран, с искренней любовью глядя в лазурные глаза дочери. Они были невероятно зелёными, но в них присутствовали и голубые прожилки, словно осколки сияющего над головой неба. Такого величественного и всеобъемлющего. — Папочка, смотри, как я умею! — четырёхлетняя девочка ринулась было в воду своими маленькими ножками, но отец со скоростью ястреба поймал её. — Не надо так делать, дорогая. Там глубоко. Надень сначала жилет, хорошо? И девочка послушно надела. Она повиновалась каждому слову родителей, что привязывало Эмина к девочке ещё больше. И, разумеется, подобное потакание её потребностям нравилось Фазилет. Но ещё была Хазан — полное отражение Гюльпери. Так ему казалось. Её иссиня-чёрные волосы, такие же утончённые манеры… Вот только он не желал признаваться себе, что всё это было и в его нынешней жене. Привязанность к прошлому отравляла каждый его день, он был рад этому, потому что после рождения дочери каждый день корил себя за содеянное. Но помогали ли укоры совести спасти брак? Нет. Ему самому и его супруге оставалось только отдать хоть каплю человечности своим детям. Ему казалось, что Фазилет совершенно не любила Хазан, а если быть точнее, то он даже не сомневался в этом. Поэтому и, разумеется, из-за сходства дочери с Гюль, которую он до сих пор превозносил, он пытался загладить вину перед собственной разрушенной жизнью через старшую дочь. Он думал, что его жена делает то же самое, только через младшую, и был почти прав. Почти. От глубоких размышлений его оторвала Эдже, которая очень хотела, чтобы они построили замок из песка. — Ну, хорошо, давай построим замок. — Давай, папочка. Я же плинцессочка у тебя, правда? — Кто бы сомневался, дорогая, — он ласково потрепал дочку по волосам, которые и без того были растрёпаны. — Давай посмотрим, что тут у нас. — Вот в эти формочки нужно насыпать песочек, — Эдже протянула ему три цветные формочки треугольной формы. — Из них должна получиться просто потрясающая крыша, не так ли? Она робко улыбнулась. — Да-а, папочка. «Когда ты так робко улыбаешься, ты слишком похожа на свою маму». И это загоняло его в ловушку, вновь и вновь усиливая чувство вины. Прошлое и настоящее давили на него словно небо, упавшее на плечи атланта, но так было нужно. Он получил свою кару, как и положено. И последующие события, произошедшие с его дочерьми, лишь доказали ему это. * * * Фазилет была невероятно испугана, она бежала на пляж, будучи босой и одетой в пижаму. — Что случилось? — горестный крик слетел с губ и, казалось, распугал чаек. — Ты только не волнуйся, — начал было Эмин, но, как всегда в ответственные моменты, стал заикаться и запинаться. — Ты уже пугаешь меня, когда говоришь такое. Почему Эдже у тебя на руках спит?! — Я учил Эдже плавать и… — Что?! Она же маленькая ещё! Почему она спит, спрашиваю?! — Когда мы были в воде, она потеряла сознание, — он прижимал к себе Эдже, словно это могло привести малютку в чувства. — Я уже вызвал скорую, они сейчас приедут… Фазилет упала на колени, руки её дрожали. Казалось, она перестала дышать. — Малышка моя, открой глаза, пожалуйста. Пожалуйста! Отдай её мне! — закричала она на Эмина. — Отдай сейчас же! Она ударила его по рукам, но больно было не от этого. Сейчас, видя такой взгляд у своей жены, он вдвойне почувствовал вину. Он давно не видел страха в глазах и вообще каких-либо эмоций на её лице, кроме тех мгновений, когда она обнимала Эдже, а сейчас он подверг жизнь этой девочки опасности, и теперь ему точно никогда не получить прощение жены. * * * Спустя полчаса они наконец оказались в больнице. Девочку сразу же отвезли в реанимацию, чтобы вернуть в сознание. А затем несколько часов неведения терзали Эмина и Фазилет. Они снова молчали. Женщина, чьи мечты разрушались снова и снова, и мужчина, чья вина разрушала его до основания. — Доктор, пожалуйста, скажите, что с моей девочкой? — Фазилет не плакала, она только стояла, беспокойно теребя в руках заколку Эдже. «При мне она никогда не плакала больше. И слезинки не проронила с тех самых пор, когда…» — Пожалуйста, успокойтесь, сядьте. Она послушно села, но это не помогло. — Выпейте воды, — врач, казалось, назло тянул время. — Не хочу я никакую воду! — крикнула Фазилет. — Скажите, что с дочкой! — вмешался Эмин. — После проведённых обследований мы поняли, что у вашей дочери порок сердца. — Доктор, но ведь это врождённое заболевание, почему раньше всё было в порядке? — Прежде девочка никогда так физически не напрягалась, поэтому болезнь находилась в состоянии некой дремоты. — Какая ещё дремота? — возмущался Эмин, а Фазилет впала в ступор. Она молчала, изучая свои колени. Теперь её лицо привычно не выражало ровным счётом ничего. Даже страх предпочёл скрыться из поля зрения, предупреждая о надвигающемся шторме. Но затем он услышал глухой отзвук голоса: — Но она же ещё совсем маленькая. — И именно поэтому мы ещё можем что-нибудь сделать, — как можно бодрее сказал молодой врач. — Например? — осведомился Эмин. — Нужна дорогостоящая операция… Эти слова стали чем-то страшным, когда они узнали необходимую сумму. Эмин не мог заработать и трети от неё. Выйдя на улицу, чтобы поговорить, они ещё долго, молча и не страшась, смотрели друг другу в глаза. Да и какие слова тут помогут? Если не найти денег на эту операцию, то их единственная надежда на будущее уснёт навеки. Оба это понимали, но первой тишину нарушила Фазилет, сказав максимально правдивую фразу, которая теперь заставила даже его каменное сердце треснуть пополам. — Ты даже Хазан не помог, когда она лодыжку повредила, хотя девочка страдала и просила тебя хотя бы попробовать достать денег на операцию. А что ты ей сказал: «Я тебя люблю, но не могу»? — Я придумаю что-нибудь. — Знаешь, в случае с Хазан ты не позволил мне вернуться к работе, но теперь я даже слушать тебя не стану. — Да я о тебе заботился! Не хотел, чтобы ты вспоминала всё то, что пережила из-за меня! — И ты думаешь, я тебе поверю? Фазилет пошла назад к больнице, оставляя Эмина со своими демонами. «Всё, что сейчас происходит, я заслуживаю».