The Legend of Black Blood

Юнги разбит. Как только Намджун рассказывает ему про свои планы, Юнги чувствует, как внутри что-то обрывается, трескается, ему плохо, больно и тяжело принимать очевидное - в своей родной стране он больше не жилец. Ему нужно кричать, истерить, но он лишь склоняется головой к коленям, лбом ощущая ткань одежды, и даёт волю эмоциям. Он тихо скулит, подрагивая всем телом, руками себя обвивает, а Намджун закусывает губу и думает - а подходить ли? - Я знаю, что ты хотел уйти, но.., - Кима прерывает громкий всхлип и вой, постепенно сходящий на нет. Намджун в два шага преодолевает расстояние между ними и обнимает Юнги. - Если я уйду один, меня выследят и убьют, - надломленным голосом говорит Мин и поднимает красные от слёз глаза на Намджуна. - Поэтому я хочу, чтобы ты пошёл со мной. Докажи мне.., - Ким наконец смотрит Юнги в глаза, ощущая ту непередаваемую боль во взгляде, которая тут же словно ложится на его плечи. Взгляд кажется мёртвым, но тем не менее где-то, в дальних уголках души, Намджун видит маленький лучик света, который настолько крошечный, что Юнги его прячет ото всех. Он чувствует жизнь, которую сам и подарил. - Докажи мне, что моя кровь пролита не напрасно. Намджун кладёт руку Юнги на грудь, как бы напоминая о последствиях страшного нападения, и Юнги плавно прикрывает глаза. Дыхание потихоньку восстанавливается, горе отходит. Юнги чувствует... Пустоту. Будто бы то, что волновало его столько времени, ушло, оставило после себя лишь пустое место в душе. Мин удивлённо раскрывает глаза и осознаёт, что кончики пальцев ладони Намджуна, которая до сих пор лежит на груди Юнги, светятся чёрным, а сам он морщится от боли будто физической. - Что ты.., - Юнги безотрывно смотрит на Кима, который оседает на полу, будто мёртвый, и чувствует, как по спине идёт дрожь. Намджун медленно поднимает голову и открывает глаза, смотря на Юнги абсолютно чёрными зрачками. - Намджун? - шепчет Юнги, протягивая руку к парню, что сидит на коленях напротив Мина. Ким дёргается вперёд и его губы растягиваются в зловещей ухмылке. Юнги одёргивает руку и отползает назад, когда Намджун встаёт на ноги и делает шаг в сторону Мина. Рука Кима, кончики пальцев которой до сих пор горят чёрным цветом, начинает трястись, будто что-то потустороннее пытается выбраться из души мага, просит свободы, но Намджун сжимает ладонь в кулаке и свет проходит, как и темнота в глазах. Ким удивлённо смотрит на Юнги, что дрожит, как осиновый лист, вжимаясь в стену, и виновато опускает взгляд. - Что это было? - спрашивает Юнги. - Твоя боль, - коротко отвечает Намджун, смотря на свои ладони, - Её было так много, я не справился, и... - он снова смотрит на Юнги, - Прости, я не сдержал себя. - Так это.., - Это был настоящий я. - Настоящий ты? - шёпотом переспрашивает Юнги, ощущая, как страх бьётся внутри, словно птица, оставленная в клетке на погибель. - Моя магическая сущность, - Намджун склоняется к Юнги и застывает на месте, когда понимает, что Юнги пытается отползти как можно дальше от него. - О боже. Ким бросается вперёд, на колени перед Юнги и берёт его дрожащие ладони в свои. Смотря прямо в глаза, Намджун едва ли не срывается на крик. - Я тебя ранил? Что я сделал? - громко спрашивает он. Юнги теряется, мотает головой быстро и резко, и Намджун будто обмякает, кладёт ладонь на свой лоб, слегка запрокидывает голову назад и судорожно выдыхает, приваливаясь спиной к другой стене. - Ты забрал её? - наконец выдавливает из себя Юнги, немного расслабившись. - Моей боли больше нет. Намджун кивает, но в его глазах ни капли радости или гордости за свои действия. Он ощущает, что не смог обыграть вторую, главенствующую сторону себя. Магическая сущность куда мощнее человеческой, и ему её не удержать, стоит силам лишь немного ослабиться. Когда Ким забирал чужую боль, он и подумать не мог, что её внутри маленького воришки будет так много. Умолчит он только об одном. Он видел все его страдания. Видел, как над ним издевались, оскорбляли, видел, как тот плакал по ночам и молился только об одном. Видел, как тот мечтал о счастливой жизни, но каждое утро просыпался всё тем же бедным юношей, способным лишь на воровство и обман. Намджун будто сам пережил всё то, что носил в себе Юнги долгие годы, и это его сломило, выпустило черноглазого демона, жаждущего крови, наружу. А демон выходит только для того, чтобы убивать. Он видел, как его втаптывали в грязь, избивали, обзывали последними словами и уничтожали всё то светлое, что в нём осталось. Юнги кричал и молил их прекратить, а они лишь били сильнее, чувствуя власть над крошечным мальчиком с душой, запятнанной тупым гневом и желанием жить лучше. Видел Намджун и то, что случилось с родителями Мина. Видел во всех красках эшафот, возвышающийся над толпой, что собралась на площади ради зрелища, видел петлю виселицы, видел, как Юнги спотыкался и бежал в свои, примерно, лет шестнадцать, моля всех Богов о спасении не его, а родителей, которых уже подводили к злополучной смерти всё ближе и ближе. Намджун слышал крик, полный боли и отчаяния, когда пришло осознание того, что он не успел. Слышал карканье ворона на могиле, видел спину мальчика, подрагивающую от беззвучных рыданий напротив покосившегося деревянного креста. Ему ужасно хотелось прикоснуться, поддержать, но всё, что он мог - стоять и смотреть, быть наблюдателем, зрителем чужой трагедии длиною в целую сломленную жизнь. Намджун тоже потерял родителей, но виной тому стало совершенно иное, о котором ни одна живая душа знать не должна и, уверяет себя Намджун, не узнает. - Эй, - Юнги слегка пихает его в бок, и Ким понимает, что несколько минут был будто в прострации, ушёл в мысли о несправедливости судьбы, дёргается и смотрит на Мина. Тот улыбается, снова так же, как это было час назад - той самой улыбкой, что вызвала у Намджуна неясный трепет внутри, да и сейчас что-то внутри него сомкнулось, всколыхнулось, и Ким сглотнул. - Я хочу снова тебя поблагодарить. - Не стоит, - мямлит Намджун, ощущая укол вины за то, что поверг Юнги в шок своей тёмной, настоящей стороной души, чёрной как самая тёмная ночь. - Ты спас мне жизнь и продолжаешь это делать прямо сейчас, и считаешь, что не заслуживаешь благодарности? - Мин вопросительно поднимает одну бровь, а губы Намджуна трогает улыбка. Воспоминания о трагедии Юнги всё ещё живы в памяти, и он не может понять, как, после всех издевательств, потери родителей он смог жить дальше, как, несмотря на раны душевные, смог улыбаться. Намджун просто притягивает Юнги к себе и сгребает в объятья под протесты парня, который не понимает, что нашло на мага крови, но после он обмякает и утыкается носом в чужое плечо. - Ты забрал всё... Я больше не чувствую боли, обиды, страха... Всё плохое исчезло, - бубнит он куда-то в шею Намджуна. Юнги всегда думал, что каждодневная боль стала частью его жизни, приросла и бережно обвила своими чёрными щупальцами, он полностью отдался боли, только чтобы не так сильно ощущать её, привыкнуть и смириться. Но сейчас, отпустив и попрощавшись с ней, он не чувствует, будто что-то неотъемлемое пропало, он чувствует лишь свободу и лёгкость, будто бы не было ничего, прибивавшего его ко дну. Уставший, измотанный переживаниями и своими, и чужими, Намджун зарывается ладонью в сухие волосы Юнги, слегка их ероша. - Просто пообещай, что больше никогда не станешь держать страдания в себе. Юнги коротко отвечает "Да", и Намджун немного хмурится, отпуская Юнги, который тут же выпрямляется. - Как только ты снова сможешь ходить, мы должны будем сбежать. Я не знаю, куда, не знаю, что нас там ждёт, так что должен спросить тебя об одном, - он мнётся несколько секунд, а после выдаёт тихий вопрос, и в его голосе сквозила надежда, едва уловимая, но всё же Юнги её ощущал, прикусывая губу и размышляя над, казалось бы, таким очевидным вопросом. - Ты уверен? - Уверен, - отвечает он.