— Это просто пиздец! — парень с грохотом ставит пустой поднос возле кассы, краснея от злости. — Принеси то, принеси это, почему чай такой горький! Я, блять, не повар, и не я, сука, чай вам готовлю!
— Ну и грубить клиентам тоже не стоит… — рассеяно смеется Кэмпбелл и нервно улыбается, махая уходящему недовольному клиенту.
— Я буду жаловаться администрации в следующий раз! — шипит мужчина и громко хлопает дверью, угрюмо уходя из чайной.
Трэвис со злостью смотрит вслед громко-хлопнувшей двери и сжимает руки в кулаки, уже краснея от злости, ведь посетители очень часто его выбешивают своим порой свинским поведением и тупыми вопросами.
— Фелпс! — парень корчит страдальческое лицо, как только слышит этот голос и интонацию, с которой была произнесена его фамилия. — Почему из моей чайной выходят недовольные клиенты?!
Шепча губами «о, господи» и закатывая глаза, Трэвис оборачивается, видя перед собой недовольное лицо Терренса Эддисона, который скрестил руки на груди, ожидая ответа от парня. Мужчина явно был зол, ведь ему уже в край надоело, что такие ситуации стали происходить очень часто из-за скверного характера Фелпса.
— Он сам виноват! — резко выпалил парень в ответ, хмуря брови. — Пришел, значит, такой, и как давай наезжать на меня! «Принесите другую ложку, мне эта не нравится!», «Уберите меню, оно мне мешает!», «Почему этот чай такой горький?! Вас что, не учили класть туда сахар?!», «А почему цены такие дорогие за обычный чай?!» — с явной толикой неприязни пародировал голос недовольного мужчины Трэвис.
— Мистер Эддисон, Трэвис совсем не хотел никому грубить, — тихонько смеется Эшли, пытаясь как-то оправдать его. — Просто день сегодня тяжелый, вот и все!
— Как же, «день тяжелый»! У вас, юноша, каждый день тогда — тяжелый!
Кэмпбелл устало закатила глаза, все еще не убирая улыбки со своего лица, слыша, как Терренс и Трэвис продолжают свою словесную перепалку. Такое случалось почти каждый день с того самого момента, как Эддисон согласился взять двух подростков к себе на подработку, ведь Лиза внезапно решила взять себе отпуск на пару недель раньше.
— Я знаю двух чудесных ребят, которые смогут помогать Вам вместо меня, мистер Эддисон! — восхищенно говорила женщина, ведь благодаря своему сыну, Ларри, познакомилась с его новыми друзьями. А как узнала, что им нужна временная подработка, так только и загорелась желанием отдать их в знаменитую на весь город чайную Терренса Эддисона.
— А почему именно они, а не твой сын? — сразу задал вопрос мужчина.
— Ох, понимаете, Ларри со мной уезжает на все зимние каникулы! А эти двое остаются здесь, так чего же им не заняться чем-то полезным?
Трэвис и Эшли были всеми руками и ногами «за» эту идею, ведь зимняя сессия была удачно закрыта, а просто валяться дома на шее у родителей не очень хотелось. Все же, какая-никакая подработка нужна, плюс — это будет небольшой опыт, который им точно пригодится в будущем, когда они будут искать настоящую работу.
Конечно, Терренс не взял их на всю смену, однако они и вправду быстро работали в четыре руки: Фелпс взял на себя ответственность официанта, пока Кэмпбелл стояла на кассе, иногда помогая парню убирать на столах. И все шло очень даже не плохо, пока скверный и слегка социофобный характер Трэвиса не стал проявляться в работе: он порой вел себя слишком грубо по отношению к клиентам, иногда и вовсе боялся выходить на работу и разговаривать с людьми (хотя позже страх чуточку убавился, ведь пришлось привыкать), а иногда случались и такие казусы, как сегодня. Ему явно было тяжело взаимодействовать с людьми, общаться с ними и пытаться не повышать свой голос, если ему что-то не нравилось. Мужчина даже однажды предложил поменяться ему с Эш местами, чтобы тот просто стоял за стойкой на кассе, однако Трэвис наотрез отказался.
«Нужно выходить из зоны комфорта…» — твердил он, а Эшли его всячески поддерживала, за что он был очень ей благодарен.
Конечно, Эддисон явно был недоволен поведением парня и часто ссорился с Фелпсом, отчитывал его и заставлял отработать еще один час за мытьем посуды, пристально наблюдая за тем, чтобы хитрая Кэмпбелл не помогала ему. «Заслужил» — фыркал мужчина. Вообще, у него было много поводов «уволить» Трэвиса за свою грубость и Эшли за ее частую невнимательность и неуклюжесть, однако мужчина видел, как сильно стараются эти двое, поэтому ему ничего не оставалось, как просто смириться и продолжать их отчитывать.
— Когда миссис Джонсон выйдет на работу, то чтобы духа здесь вашего не было! — бурчал себе под нос Терренс, однако всегда в конце их рабочей смены сменял гнев на милость, говоря: — Отлично потрудились сегодня, ребятки!
— Мистер Эддисон, Вы же не забыли, что сегодня нас нужно отпустить чу-у-уточку раньше? — резко влезла в их с Трэвисом перепалку Эшли, смотря на часы.
— Пока этот наглец не перемоет всю грязную посуду — никуда вас не пущу! — стоял на своем мужчина.
— Ну, пожа-алуйста! — Кэмпбелл перешла в режим «наступления», строя щенячьи глазки и пытаясь давить на жалость. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Мы завтра будем весь день на смене, а сегодня нам никак нельзя опаздывать!
Терренс недовольно смотрел то на Эшли, то на Трэвиса, который, явно уже успокоившись, опустил свой взгляд в пол, якобы в жесте извинения: мужчина заметил, что парень часто так делал вместо того, чтобы просто сказать «простите» вслух.
Эддисон долго молчал, не сводя взгляд с подростков, а когда и сам посмотрел на часы то понял, что их лучше, все же, отпустить. Хоть у них и неуважительная причина их «отгула», как-никак, мужчина в душе был слишком добрым и понимающим, и он прекрасно осознавал, как им это важно.
— Ох, черт с вами, — тяжело выдохнул Терренс и смягчил свой взгляд. — Идите. Но чтобы завтра работали всю смену и не жаловались!
— Большое Вам спасибо, мистер Эддисон! — глаза Эшли аж просияли, как только он дал им «добро» на их преждевременный уход.
— Спасибо огромное! — даже Трэвис засиял, и Терренс не смог не отметить у себя в голове, что редко когда видел парня таким счастливым.
«Ох, молодежь…»
Они быстро собрались и оделись, накидывая на себя теплые куртки и шапки, ведь на улице, как-никак, стоял декабрь месяц! Все дороги замело снегом, который немного слепил глаза, а с неба продолжали без остановки сыпаться небольшие снежинки, прилипая к одежде.
Сколько же всего поменялось за всего-то почти три месяца. Даже и не верится, что уже прошло столько времени с тех самых пор, когда оба подростка подбили свои нервы из-за довольно тяжелого и мрачного периода в их жизни. А это все еще случилось прямо в первый месяц их пребывания в университете, подумать только! Они и так были на взводе из-за нового коллектива и нового «стиля» студенческой жизни, как тут им на головы свалилось столько проблем.
Хорошо то, что черная полоса в их жизни закончилась. По крайней мере, больше никаких подобных ситуаций у них не возникало, чему они были, естественно, очень рады, ведь так хорошо отдохнуть от всех этих пережитых проблем и суеты! Конечно, в университете им немного прилетело за такое количество прогулов в самом начале учебы, но студенты быстро реабилитировались и серьезно взялись за ум, помогая друг-другу с домашкой. Правда, учеба занимала почти все их свободное время, так что на выяснения их отношений, прогулок, как прежде и всего прочего, к чему они немножечко привыкли, стало чуть меньше. Однако, хоть и было довольно тяжело, они, к их удивлению, довольно хорошо закрыли сессию и быстро вышли на каникулы, во время которых и решили пойти на подработку, а в другие дни ребята устраивали совместные прогулки с Мэйпл, Филлипом и Ларри. Иногда к их компании присоединялся и Сал, однако лишь в те дни, когда у него получалось вновь приехать к ним в гости из другого города.
Он, кстати, приезжал на Хэллоуин. Сказал, что пропустить такое — грех, прихватив с собой Тодда и Нила, которые были очень рады познакомиться с новыми людьми. Ребята помнили, как чудесно провели этот праздник вместе! Они сделали кучу фотографий, переодевались в другие костюмы и пугали детей на улицах, а также не постеснялись пойти и просить конфеты в чужие дома. Правда вот, Трэвиса было уговорить очень сложно: он стоял на том, что не будет в этом участвовать, ведь был уверен, что будет выглядеть как какой-то раскрашенный и переодетый в костюм зомби-священника идиот, однако его таки уговорили. И, к слову, не зря, ведь в тот вечер Фелпс и правда почувствовал себя самым счастливым парнем на свете, ибо он с самых малых лет мечтал о подобном.
Фелпс всегда хотел иметь компанию веселых друзей, с которыми можно незабываемо проводить время; всегда мечтал делать с ними классные и смешные фотографии, угорать от забавных моментов и навсегда добавить себе в память воспоминания о подобных чудесных днях, проведенных вместе с людьми, которые ему дороги. И именно в тот день он смог воплотить одну свою небольшую мечту в реальность. Возможно, многие посмеются или сочтут его мечты слишком глупыми и бесполезными, однако Трэвис готов побить этого человека своими кулаками, если услышит подобное. Ведь для него нет ничего важнее, чем дорогие ему люди, которые дарят чистые и светлые моменты в его, казалось, мрачной и пустой жизни.
Эшли так же была рада своим новым друзьям, ведь точно так же, как и Трэвис, мечтала об этом. И этот год, начиная с лета, стал для нее каким-то переломным моментом, в котором случилось много чего плохого, но одновременно вдвое больше хорошего. Она бы не сдружилась с Мэйпл, не нашла бы общего языка с Фелпсом и не познакомилась с другими ребятами, как Фил или Ларри, если бы не все случившееся.
Начало учебного года вышло тяжелым, тут спорить бесполезно. Однако теперь у них, наконец-то, появилось время для отдыха и для того, чтобы все спокойно и не торопясь обсудить.
— Бр-р-р, ненавижу холод, — шипит Фелпс, выходя из автобуса, подавая руку и Эшли.
По началу, к слову, парень так не делал, и Эш ничего ему даже не говорила, ведь не видела в этом что-то такое, что обязаны делать парни. Но в один день Трэвис увидел, как Филлип подает руку Мэйпл, а когда вечером поговорил с другом, то чуть не сгорел со стыда.
— Почему ты не говорила мне, что нужно подавать девушкам руку?! — Фелпс не находил себе места, ходя по комнате то туда, то сюда.
— Трэвис, божечки, ты не обязан, — смеялась Эшли в ответ, видя, как покраснело его лицо. — Мы что, живем в каком-то романтическом фильме?
— Я, бля, не хочу выглядеть, как какой-то невоспитанный идиот…
Эшли закатывает глаза, вспоминая тот день, после которого Фелпс старался «реабилитироваться», подавая ей руку каждый раз, когда выходил из автобуса или трамвая. Сначала было неловко, причем им двоим, однако со временем подростки просто привыкли, чему были, несомненно, очень рады.
За это время им несколько раз удалось поговорить о своих чувствах, и оба сошлись на том, чтобы и вправду попробовать вести себя, как парочка, ведь оба явно были друг к другу не равнодушны, хоть им двоим и было по началу дико неловко. Они просто не знали, как должны себя вести и что должны делать, не целовались на каждом углу и не ходили за ручку, но что Трэвис, что Эш, были рады общим прогулкам, общению каждый день, объятиям и глупым и тупым шуткам, они любили подкалывать друг друга, часто, бывало, взрывались на ровном месте, но быстро приходили в себя и чуть ли не задыхались в приступе кашля от смеха.
Оба не были уверенны, так ли должны вести себя люди, которые и вправду встречаются, но им было как-то без разницы на остальных. Они учились, старались проявлять заботу, особенно тяжело это давалось Фелпсу, ведь он просто не знал, поступает ли правильно в тот или иной момент, постоянно спрашивал Эшли о всяком, иногда говорил напрямую, что его тревожит, (иногда ему было очень неловко и неудобно), и вдвоем они пытались друг другу помочь.
Им не нужны уменьшительно-ласкательные слова, обращаясь друг к другу, не нужны постоянные поцелуи и томные долгие взгляды, чтобы показать свои чувства. Они просто доверяли и понимали друг друга без всего этого, чего начитались и наслышались из разных источников. Зачем следовать каким-то «всеобщим» правилам, если можно действовать так, как хочется? Как того желает их сердце?
— Дуреха, давай, дуй быстрее, — дожидается ее Трэвис, наигранно хмурясь от недовольства и поглядывает на пустую руку, где должны были быть по идее наручные часы, однако их там не оказалось. — У нас времени мало совсем!
— Да иду я, блин, иду! — Кэмпбелл закатывает глаза, заканчивая поправлять шнурки на своих сапогах и подбегает к Фелпсу, который уже, демонстрируя свою нетерпеливость, развернулся к девушке спиной и показушно зашагал вперед по ступенькам, прямо к огромному зданию с вывеской «Вокзал».
Сегодня был весьма грустный день для двоих, ведь кое-кто уезжает на целые зимние каникулы! Этой зимой определенно будет немножечко скучно, но зато они найдут время для своих личных дел.
— Блин, вы совсем дураки? — слышат подростки левее от себя, а после видят знакомые серые волосы в толпе. — А если бы мы уехали без вас?
— Мэйпл! — Эшли радостно набрасывается на подругу с объятьями, прижимая к себе. — Мы спешили, как могли!
— Ага, так спешили, что шли сюда, как черепахи! — Филлип хлопает Трэвиса по плечу, от чего парень невольно дрогнул: Фил делал так каждый раз при их встрече, но Фелпс до сих пор не привык к этому его жесту.
— Вы так мило встречаете нас, — закатывает он глаза, но таки усмехается и пожимает Филлипу руку.
Мэйпл и Фил уезжают. Правда, ненадолго, всего лишь на пару недель, пока идут их каникулы, однако все будут очень сильно скучать друг за другом. А все из-за того, что они таки поговорили со своими интернет-друзьями, рассказали всю правду и извинились. Им обоим, правда, было дико стыдно за это, но друзья их простили, причем очень быстро, однако не обошлось и без выговоров. «Мы так волновались! А вы взяли вдвоем и резко пропали, мы места себе не находили!» — говорили они, когда ребята все вместе решили созвониться в дискорде примерно в начале октября. Они в тот день решили собраться и поговорить по душам, раскрыть все свои карты, рассказать о себе, ведь, если они друзья, так зачем им что-то скрывать друг от друга? Они даже не знали настоящих имен! Не кому сколько лет, и кто где живет, а после их разговора все, наконец, встало на свои места.
СиДжей и Азария, — так звали их интернет-друзей, — были весьма удивлены, когда узнали, что Лапкинататами, то бишь Фил, оказался парнем, и что он вместе с Совушкой-Мэйпл пережили за это время. Их друзья отметили, что им двоим явно было очень не просто. СиДжей и Азария, к слову, живут совсем не далеко, до них на поездах можно доехать без особых проблем или трудностей, и так как СиДжей был инвалидом и передвигался на коляске (в этом он признался еще давно, ведь был самым открытым из их компании, причем настолько открытым, что даже не особо утруждался над ником в интернете; СиДжей и СиДней — ребята долго смеялись над этим) то все решили на каникулах съездить в его город и всем вместе собраться у него в доме, где они встретятся уже лично. Им явно есть что обсудить и что рассказать.
Мэйпл и Фил с нетерпением ждали этого момента. Хотели приехать летом, но не дотерпели: решили, что чем раньше, тем лучше, а Трэвис и Эш были безумно рады за них. Ведь как не быть радостным, когда видишь своих друзей, сияющих от счастья?
Конечно, жаль немного, что эти зимние каникулы они проведут отдельно, но у них еще будет куча времени впереди, чтобы встретиться вновь и провести весело время!
«Мэйпл и Фил стали очень близки за это время» — подмечает у себя в голове Эшли и тихонько смеется, ведь явно догадывается, что они не просто друзья, хоть они и официально ничего им не говорили на счет их взаимоотношений.
Либо ищут подходящего момента, чтобы сказать, либо слишком дурачки, чтобы понять, что между ними что-то есть.
— Я буду скуча-а-ать! — внезапно растрогалась Эшли и зашмыгала носом, вытирая своими перчатками зеленые глаза, так как из них начали идти слезы.
— Да мы же увидимся с ними через две недели! — Трэвис, хоть и привык, что девушка ко всему относится весьма эмоционально, но ему определенно не нравилось, когда Эш начинала плакать. Будь то от чего-то веселого или грустного, значения не было, Фелпс всегда пытался как можно быстрее ее успокоить, ведь начинал нервничать. Наверное, где-то в глубине души у него все еще устоялось мнение, что девочки постоянно плачут и что парню это не особо нравится, потому что он понимает, что ничем не может помочь. Хотя Трэвис помогал своими объятьями, но он всегда думал, что этого мало, хотя Эшли успокаивалась моментально и говорила, что все в порядке.
Девушки странные.
— Все равно это очень грустно-о! — продолжала ныть Кэмпбелл и вновь набросилась на подругу с объятьями, утыкаясь носом в ее темно-синюю шапку, прижимая к себе. — Разве тебе не грустно, Трэвис?
— Ни капельки, — гордо поднял голову парень и скрестил руки на груди. — Наконец-то больше не буду видеть эту рожу, ха! — и указал пальцем прямо на Фила.
— А я и ударить могу, — улыбается парень, однако возле него так и чувствуется какая-то мрачная атмосфера, словно он сейчас достанет из своего чемодана гранату и бросил прямо Фелпсу в капюшон его куртки.
Девушек постоянно забавило общение Трэвиса и Филлипа, ведь каждый раз они подкалывали друг друга, и их отношения были в роде «псевдо-враги». Они вели себя порой, как дети малые, то снежок прямо в лицо бросят, то подножку подставят, то начнут показывать на телефоне картинки каких-то страшных животных и говорить, мол, «это ты!». Они часто ссорились, но это все было лишь понарошку, ведь буквально спустя пару секунд ребята могли просто стукнуться кулачками и пойти домой играть на приставке.
В любом случае, они точно хорошие друзья, и Эшли с Мэйпл очень этому рады.
С Салом и Ларри парни тоже отлично общались, как и с Тоддом и Нилом, с которыми теперь списываются довольно часто. Они даже общий мальчишеский чат сделали, где фотошопили мемы друг с другом, делали стикеры с неудачными фотографиями, кидали какие-то приколы, а Нил с Филлипом даже иногда «ссорились» из-за каких-то анимешных девочек (все были весьма удивлены, когда узнали, что Нил смотрит аниме). Правда, когда девушки узнали об этом, то тоже попросились в их общую конфу спустя время, правда редко туда писали, ведь по большей части просто смеялись с того, какие же парни в душе бывают детьми.
Кстати, Сал и Ларри тоже уехали, правда с ними поехала еще и Лиза, ведь в прошлом она очень хорошо общалась с Генри и Дианой Фишерами, но после ссор их сыновей как-то потеряла с ними связь, и только когда осенью мальчики наладили контакт, женщина снова воссоединила связь с Генри, ужасаясь, сколько же он пережил за это время. Лиза искренне соболезновала ему, узнав о смерти Дианы, и они вместе так же наладили связь. И Джонсон, и Фишер были рады видеть своих родителей счастливыми, и они были совершенно не против того, что они в последнее время так тесно общаются.
К сожалению, из-за работы и Генри, и Лизы, им не удавалось встретиться вживую, и только когда Ларри сказал матери, что на каникулах вместе с Салом поедет к нему в гости, то тут же списалась с Генри Фишером и спросила, можно ли приехать и ей. Конечно, ответ был положительный, и женщина сразу взяла отпуск на работе чуть раньше, свалив на Терренса Эдисона двух замечательных деток в лице Трэвиса и Эшли.
Парни уехали пару дней назад, и ребята их так же провожали.
Эш, как всегда, не сдержала эмоций и расплакалась прямо перед ними, обнимая парней крепко-крепко, да настолько, что Фишер чуть на пол не свалился. Ворчал он тогда страшно! «А вдруг я был упал?! Сама бы меня поднимала!», но никто всерьез его не воспринял и все лишь смеялись. С Джонсоном так же было грустно прощаться, ведь Эшли хорошо с ним дружила. Даже Трэвис немного взгрустнул, ибо они и вправду хорошо поладили за последнее время: если с Филом парень частенько «ссорился», пусть и понарошку, то с Ларри они очень быстро находили общий язык во всем.
С ними прощаться не хотелось. Правда, Джонсон приедет так же в конце каникул, а вот Сал уже где-то весной. Немного грустно, но они все равно могут общаться каждый день в переписке, поэтому связь они точно не потеряют!
А еще, все были рады, что и Джонсон, и Фишер простили детские обиды и отныне хорошо ладят друг с другом. Они даже жалели, что из-за глупой ссоры потеряли несколько лет отличного общения, но парни оставались на позитиве, ведь за последнее время общались настолько много и часто, что, кажется, «заполнили» ту дыру потерянного общения за несколько лет.
Грустно провожать друзей, хоть все прекрасно понимали, что совсем скоро встретятся вновь, но неприятный осадок на душе оставался.
— Наш поезд вот-вот приедет! — Фил приставил к себе ближе два чемодана, свой и Мэйпл, после чего услышал рев поезда где-то вдали.
Спустя буквально минуту он прибыл прямо к станции, заглушая своим грохотом голоса людей, которые стояли на этой платформе, и все, как один, стали брать свои вещи в руки и продвигаться к своим вагонам, которые были отмечены в купленных ими билетах.
— Мы будем скучать! — Эшли все не отстает от Мэйпл, обнимает ее и не хочет отпускать, немного пуская слезу.
— Мы тоже! — девушка вытирает слезы, так же не сдерживаясь от порыва эмоций.
Трэвис еще раз пожимает Филлипу свою руку, хлопает по плечу и улыбается, а после обнимает на прощание и девушку.
— Мы вам отпишем, как приедем! Пока! — Филлип улыбается и берет в руки два чемодана и ищет нужный вагон.
Мэйпл, прощаясь, побежала следом за ним, а после ребята увидели, как они скрылись в толпе: много людей сегодня, однако.
Второе прощание за эти несколько дней было и правда тяжелым, даже Трэвис выглядел расстроенным, хоть он и не привык показывать свои чувства. Но это ведь не конец света! Скоро они снова увидятся, да и интернет никому не будет мешать. Не на похоронах же, чего плакать!
— Пошли, Эш, — улыбается он, на что девушка быстро кивает, так же приподымая уголки своих губ в полуулыбке.
— Угу!
На вокзале людей стало совсем мало после того, как практически все пассажиры зашли в уже ушедший поезд, поэтому идти по более-менее пустому пространству в пределах двух метров от них было комфортно и не так уж и страшно: оба подростка отметили, что не очень любят толпу.
* * *
Рождество было не за горами, всего пара дней оставалось! Время летит очень быстро, ведь вроде недавно Трэвис шел по этому торговому центру в поисках подарка для Эш — он купил тот самый полу-анимешный скетчбук, в котором девушка иногда рисовала, а иногда делала всякие записи «на память». Фелпс помнил, как он удивился, впервые мельком открыв странички скетчбука и заметил, что девушка не стерла его «предупреждение». Как позже он узнал от Эшли — она оставила его послание, потому что ей показался его почерк очень красивым.
К сожалению, этот скетчбук стал не только маленькой радостью для Кэмпбелл, но и взрывной точкой небольшой трагедии для семьи, когда Бенджамин случайно порвал его и за это Эш на него накричала, покрыв тонной мата и слов о том, как она его терпеть не может.
Хорошо то, что Бен таки нашелся и они вдвоем извинились друг перед другом.
Плохо то, что скетчбук было уже не восстановить. Как бы Эшли не пыталась его склеить, как бы не старалась привести его в нормальный вид, странички оттуда постоянно вновь отклеивались и вылетали, а старые записи и зарисовки уже было не восстановить.
Грустно, конечно, ведь для девушки этот блокнот многое значил, но Бен со временем решил извиниться, подарив ей новый: красивый, с немного блестящей обложкой и с довольно плотными листами, на которых не страшно рисовать даже акварелью. Бенджамин попросил денег у родителей в тот день, а после связался с Трэвисом по телефону и попросил помочь ему найти в городе подобные магазины.
Фелпс, конечно же, согласился, а Эшли была безумно рада новому подарку от младшего брата и Трэвиса.
В торговом центре стоял гул людей, все было украшено разноцветными гирляндами, прилавки сияли искусственными снеговиками, снежинками, елками с декоративными шарами и Санта Клаусами — как просто картонными стендами, так и живыми людьми, переодетыми в костюм дедушки, с котором дети фотографировались и рассказывали, чего желают получить на Рождество.
Здесь так и стояла предпраздничная атмосфера и настроение сразу поднималось, как только блестящие и яркие украшения бросались в глаза.
— Нужно будет докупить еще пару вещей, — говорит Эшли и рассматривает на витрине игрушечных оленят, рога которых были украшены гирляндами.
— Да мы, вроде, все купили, — Трэвис задумчиво хмыкает, пытаясь вспомнить, что же именно из воображаемого списка покупок они забыли. Единственное, что ему нужно было сегодня найти, он уже купил —
плюшевый фиолетовый кролик и плитка молочного шоколада.
Ребята начали готовиться к празднику еще в ноябре, ведь знали, что перед самым Рождеством что-то найти будет практически невозможно, потому что люди сразу все раскупят, а продавцы повысят цену до самого пика, хоть и цифры на ценниках будут привлекать к себе внимание красным цветом, говоря, мол, «эта вещь продается с огромной скидкой!». Поэтому что Трэвис, что Эшли, начали закупаться еще в конце осени, и не зря, ведь знали, какой кипишь будут устраивать люди, бегая по магазинам в самые последние дни и пытающиеся снести все товары с полок, чтобы их никто не забрал, даже если они им не особо нужны.
— Я рада, что наши семьи согласились отпраздновать вместе.
Ее слова заставляют Фелпса выйти из своих мыслей, обращая внимания на стоящую напротив него Эшли, на лице которой сияла счастливая улыбка, а щеки были покрыты румянцем.
— Я тоже, — Трэвис в ответ так же улыбается.
Было довольно сложно уговорить их родителей отпраздновать вместе, ведь мистер и миссис Кэмпбелл хотели устроить тихий семейный ужин, а мистер Фелпс вообще и не думал хоть как-то отмечать.
Последний факт стал началом того, что Эшли начала уговаривать сначала Трэвиса провести этот праздник всем вместе, а после они уже вместе решили поговорить со своими родителями, ведь где это видано, чтобы на Рождество не было ни семейного ужина, ни красочных украшений в доме?
Фелпс признался, что с каждым годом стал любить Рождество все меньше и меньше, ведь если и раньше отмечать его с мамой, папой и бабушкой было чем-то прекрасным, то со временем что Трэвису, что его отцу и бабушке было очень одиноко и ни у кого не было настроения не то, чтобы украшать дом, а даже готовить хоть какой-то рождественский стол. Обычно в этот день они просто поздравляли друг друга, приезжали к его бабушке на пару часов, а после снова возвращались домой и каждый занимался своим делом, словно игнорируя праздничную атмосферу.
Трэвис признался Эшли, что ему в этот день очень одиноко и грустно, ведь пока остальные ребята веселятся и сидят в теплом кругу их семей, парню приходилось гулять по улице или сидеть в доме и листать новости на телефоне. А когда Кэмпбелл уговорила его отметить этот праздник вместе, то Фелпс по началу сомневался, согласится ли его отец на такое, ведь пусть мужчина и немного поменялся за это недолгое время, парень боялся, что тот начнет кричать и отказываться, говорить, что не будет ничего отмечать, однако все вышло более-менее гладко.
Да, уговорить их родителей было не просто, но им это удалось, и их родители даже один раз встретились чтобы просто поговорить и хотя бы познакомиться.
После встречи они были приятного мнения друг о друге.
А самым счастливым был, кажется, Бенджамин, ведь он считал Трэвиса своим лучшим другом, и он был безумно рад новости, что Фелпс на Рождество приедет к ним в гости.
— Мы будем играть на приставке ве-е-есь день! — радостно пищал мальчишка и прыгал на своей кровати, уже строя в голове распорядок их вечера, в какое время они будут играть в ту или иную игру.
Пока Трэвис снова ушел в свои мысли, он даже и не заметил, как Эшли вернулась с какого-то магазина, держа в руке милого рождественского плюшевого олененка, прижимая его к себе.
— Бля, Эш, ну е-мое! — резко выпалил Фелпс, пытаясь выглядеть разозленным, но в итоге просто сдерживался, чтобы не засмеяться. — Сколько тебе лет? Зачем тебе этот олень?
— Посмотри, какой он ми-илый! — счастливо протянула она и протянула игрушку Трэвису, словно как какого-то котенка. — На тебя чем-то похож!
Парень скептически взял игрушку в руки, рассматривая то ее, то девушку, поджав губу.
— То есть, ты хочешь сказать, что я похож на оленя? — приподнял одну бровь.
— Н-нет! — Эш резко замахала руками в сторону, ведь совсем не это имела в виду. — Вы похожи тем, что оба милые, вот и все!
— Нет, я все понял, ты считаешь меня каким-то оленем, верно? — парень драматично приложил руку ко лбу, а вторую приложил себе на грудь где-то в районе сердца. — Все! Мы расстаемся!
— Нет, ну Трэвис! — Кэмпбелл топает ногой и начинает нервничать, ведь совсем не понимает сарказм Фелпса. — Извини, я не хотела тебя обижать!
— Нет, все, дорогая, я ухожу от тебя! — и, словно как в театре, разворачивается к Эшли спиной и шагает в сторону выхода, все еще держа игрушку в руках. — А его я заберу, как напоминание об этом печальном дне!
Кэмпбелл теряется и бежит вслед за парнем, хватая его за плечи и пытаясь стянуть с него шарф, чтобы тот обратил хоть какое-то внимание на нее.
— Я просто хотела сказать комплимент! — девушка тянет его за рукав куртки, ведь шарф был замотан слишком сильно на его шее и Эш просто не хотела его нечаянно задушить. — Прости-и-и!
Парень молчит и терпит капризы Кэмпбелл всю дорогу, пока они не вышли из торгового центра. На улице уже немного темнело, снег все продолжал падать с неба, переливаясь на свету фонарей и гирлянд, которые сверкали на каждом шагу, ведь почти каждое здание, каждый дом и даже практически каждая машина были украшены цветными огоньками, придавая еще более праздничную атмосферу Рождества.
— Ну, Трэвис! Не игнорируй меня! — Эшли встает прямо перед ним, не давай пройти дальше, надувает красные от холода и смущения щеки, совсем не замечая, как ее шапка опустилась так низко на ее лоб, что уже прикрывала брови, и еще бы чуть-чуть, и она точно бы залезла на глаза.
Парень молчит, поглаживает по искусственной шерсти игрушку и смотрит на девушку, а после, видя, какой же у нее смешной вид, не сдерживается и таки начинает смеяться.
— Боже, Эш, ты просто нечто, — смеется парень и поправляет ей шапку на лбу. — Щас взорвешься от злости и негодования! Я же шучу, бля.
И обнимает ее крепко-крепко.
Эш же, чувствуя себя совсем уже дурочкой, пришла в смятение, но таки обняла Фелпса в ответ.
— А игрушку можешь забрать, — вдруг говорит она спустя пару секунду. — Ты и правда похож на него.
— Такой же милый?
— Такой же олень.
После ее ответа парень буквально сжимает ее еще крепче, от чего Эш начала легонько бить его кулаками по спине.
— А-а-а! Ты щас задушишь меня, отпусти, отпусти! Я же пошутила!
В ответ Трэвис смеется, но таки ослабляет свою хватку, выпуская Кэмпбелл из своих рук.
* * *
Фелпс вернулся домой спустя где-то час, когда на улице было уже совсем темно. К этому времени снег, наконец, перестал идти, чему парень был очень рад, ведь ему не нравилось, когда снежинки летят прямо в глаза, не давая возможности нормально видеть дорогу.
Отец его уже был дома к этому времени. Он уже заканчивал небольшую уборку — об этом свидетельствовал запах моющего средства в доме, стоящая в углу швабра с мокрой тряпкой и сам Фелпс, который был обут в резиновые тапки, чтобы не ходить босыми ногами по мокрому полу.
— Оу, позвонил бы мне, я бы помог тебе с уборкой, — Трэвис вешает куртку на крючок и осторожно проходит в гостиную, стараясь не поскользнуться на еще влажном полу.
— Да ладно, ты же гулял, — слабо улыбается мужчина и устало падает в кресло, запрокидывая голову назад. — Все хорошо?
— Да, все отлично, — парень чуть улыбается в ответ.
Отец и вправду стал намного лучше, иногда даже проявлял заботу, хотя все еще был очень строг и было срывался на крик, однако быстро успокаивался и извинялся, ибо ему было и вправду очень стыдно.
Трэвис его прощал, ведь как никто другой знает, как очень трудно бывает меняться.
Конечно, парню было трудно простить отца за прошлое, ведь он оставил не мало плохих воспоминаний в его детстве. В голове иногда по сей день эхом стояли громкие крики отца, как он говорил всякие гадости своему сыну, и как однажды так сильно ударил ремнем по спине, что оставил на ней довольно большой шрам.
Фелпсу было стыдно за это, очень стыдно, и он, бывало, снова вставал на колени и просил прощения у своего сына, но Трэвис молчал. Сказал, что о шраме никому не расскажет, даже Эшли, ведь не хочет, чтобы она думала о его отце в таком ужасном ключе, но простить он его просто не может — внутренние обиды не позволяют, хоть мистер Фелпс и стал меняться в куда лучшую сторону.
«Прошлое позади, и мы не сможем его изменить. Надо думать о том, что ждет нас в будущем» — думает про себя Трэвис и мысленно усмехается, гадая, откуда же у него в голове такие банально-философские мысли.
— Бабушка поедет с нами на Рождество к Эш? — внезапно спрашивает парень и смотрит на отца.
— Да, она с радостью согласилась, — кивает в ответ мужчина и выпрямляется.
Они оба молчат, ведь не знают, что еще сказать. Хоть и отношения более-менее налаживались, им все равно было трудно вести себя, как отец и сын, ведь просто еще не привыкли. Мужчина не привык проявлять заботу и спрашивать, как прошел день, хоть и пытался выработать у себя эту привычку, а Трэвис не привык к тому, что он стал вести себя как нормальный отец, что от него отныне можно не скрывать некоторых вещей и что с ним теперь можно поговорить по душам с чашкой чая за завтраком или за ужином.
— М-м… Пап? — Фелпс редко обращается к нему, говоря «папа», и это слово так странно крутится на языке каждый раз, словно произносит его впервые.
— Да, Трэвис?
Парень немного колеблется, собирается с вопросом и пытается его сначала «отрепетировать» в голове, чтобы не заикаться.
— М-м-м… Ты же помнишь мою старую подругу из детства? Меган Холмс?
При произношении имени этой девочки на его сердце упал неприятный осадок из ужасных воспоминаний.
— Которая умерла? — спросил мужчина на тут же замолк, понимая, что не следовало бы это уточнять. — Прости…
— Ничего, — пытается ответить как можно холоднее. — Да, она. Ты… Случайно не знаешь, где ее похоронили?
Фелпс был удивлен этим вопросом, ведь не ожидал, что его сын вспомнит про эту девочку спустя столько лет, ведь после последней их встречи Трэвис редко ее вспоминал, а когда узнал про ее смерть, так и вовсе словно забыл, стер Меган из памяти и пытался избавиться от всех воспоминаний о ней.
Мужчина знал, что они были хорошим друзьями, и что Меган была буквально первой лучшей подругой Трэвиса, и ему, наверное, было очень больно узнавать о ее смерти.
— Мы с мамой тебе не говорили, но… — он тяжело вздыхает, переводя взгляд на сына. — Я помогал Холмсам организовывать ее похороны, ведь наши семьи, как-никак, хорошо общались. Твоя мама настояла на этом, потому что им было очень тяжело терять свою дочь.
— И ты ничего не говорил мне об этом? — Трэвис был крайне удивлен это слышать, ведь даже и не подозревал об этом, узнав только сейчас судьбу своей подруги.
— Прости, мы подумали, что тебе лучше не знать об этом, ты ведь еще был ребенком, — проповедник приложил руку ко лбу. — Да и со временем ты ничего не говорил про нее, и мы решили молчать. Извини.
— Все в порядке, просто… Это было весьма неожиданно, — Трэвис опускает свой взгляд и рассматривает узор на голом ламинате в гостиной. — Но спасибо, что сказал мне об этом. А где ее родители сейчас?
— Стейси и Люк? — уточнил мужчина, хотя парень совершенно не помнил имен родителей Меган. — После ее похорон мы почти не общаемся. Пару раз встречал их на улицах города, они, вроде как, выглядели нормально, но кроме как приветствия и прощания мы особо не разговаривали.
— Я тебя понял, — кивает Фелпс и задумывается о чем-то.
Все же, нехорошо, что Трэвис забыл о Меган. Он просто пытался убежать от чувства вины, ведь правда думал, что виновен в жестокой смерти его лучшей подруги, и вместо того, чтобы принять этот факт, решил совершенно не вспоминать о ней. Не помнить ни ее слов, ни прекрасного времени, проведенной с девчонкой. Забыть ее внешность и голос, забыть о том, что они вообще когда-то общались и были друзьями. Забыть о том, что Меган была по-детски в него влюблена.
Но если он пытался сбежать от всего этого, то зачем хранил подаренную девочкой пулю, и носил ее на своей шее каждый день, не снимая, на ровне с крестиком? А после и вовсе повесил ее на цепочку его матери, что так же была ему дорога?
Трэвис не знает.
— Пап, — наконец он вновь подает свой голос.
— Да, Трэвис?
— Ты мне сможешь сказать, где именно Меган была похоронена?
Прошлое нельзя изменить и от него нельзя убежать, однако всегда есть возможность загладить вину за свои же ошибки.
* * *
Снег приятно хрустит под обувью и немного слепит глаза, а чистое голубое небо над головой кажется еще более ярким и насыщенным: не было ни единой тучки. Холодное солнце сияло над головами, своими лучами падая на серое каменное надгробие с вырезанным на нем крестом и именем и фамилией девочки, холодный труп которой уже как десять лет точно лежит под землей.
Трэвис несколько раз перечитывал имя, выгравированное на куске гладкого камня, возле которого стоял букет из живых и свежих цветов (за могилой ее явно ухаживают чуть ли не каждый день). Парень словно не верил, с болью в сердце перечитывая надпись, в какой-то момент думая, что просто разучился распознавать буквы, и что здесь написано совершенное другое имя незнакомого ему человека.
Он до сих пор не хочет верить в ее смерть.
«Меган Холмс»
— написано большими заглавными буквами по середине.
Под именем написаны цифры — годы жизни подруги, а еще ниже — небольшая эпитафия в правом нижнем углу.
Пока дышать и жить мы будем,
Тебя, родная, не забудем.
«А я пытался забыть»
— Ну, привет, Меган, — тихо шепчет Трэвис и пытается улыбнуться. Проводит рукой по ее имени.
POV Трэвис Фелпс
Много времени прошло с нашей последней встречи, ты так не думаешь? Прости, что не навещал тебя, прости, что пытался забыть, прости, что хотел сбежать от прошлого и от чувства вины, ведь я виноват.
Я повел себя, как идиот, как придурок, я знаю. Я нарушил наше обещание: «всегда держаться вместе», я оставил тебя в тот вечер на той злополучной площадке, и мне даже страшно представить, как ты была напугана и что ты чувствовала в последние минуты своей жизни. Но не бойся, того урода уже посадили, и он, наверное, будет казнен, ведь ему нет прощения за все эти ужасные убийства невинных детей.
Ты меня изменила. Ты была моей первой лучшей подругой, ты первая, кто так долго общался со мной, и первая, с кем мне было действительно весело, и каждый раз, думая о тебе, я понимал, как же все-таки ужасно себя вел в те года. Просто бросил тебя там, буквально оставил на верную смерть, а все из-за какой-то дурацкой машинки, которую после того случая нашли на площадке и отдали мне, и которую я потом благополучно сжег на заднем дворе, узнав о твоей смерти, ведь слишком много боли она мне принесла в тот момент.
Я искренне извиняюсь и прошу простить меня за то, что натворил, что принес боль тебе и твоим родителям, ведь они тебя очень сильно любили и любят. Иногда я даже задумываюсь, а что было бы, будь ты жива? Какой бы ты стала? Кем бы хотела работать? Каков бы был твой характер и общалась ли ты бы со мной и по сей день? К сожалению, мне остается гадать.
А твой подарок я до сих пор ношу на дорогой мне цепочке матери, рядом с крестиком от отца.
Кстати, только всего несколько лет назад до меня дошло, что я тебе нравился, ха-ха. Прости, что вел себя, как какой-то еж, выпучив колючки в твою сторону! Мы просто были детьми, и я не понимал ничего, да и ты, наверное, тоже, ведь нам было всего по лет семь!
Прости еще раз, что за это время ни разу и не пришел, но теперь я буду стараться навещать тебя, чтобы тебе не было скучно, ведь из друзей у тебя был только я, насколько я помню, а родители тебе уже, наверное, надоели, ха-ха.
У меня все налаживается и, я надеюсь, так будет и дальше. Я стараюсь меняться, стараюсь стать лучше, наконец, нашел друзей и наладил отношение с папой. Надеюсь, у тебя тоже все хорошо и тебе там не одиноко.
Если вдруг встретишь мою маму, передавай ей привет от меня. Я за ней тоже скучаю.
Кстати, я принес тебе кое-что!
Конец POV Трэвис Фелпс
Трэвис открывает рюкзак и достает оттуда
фиолетового плюшевого кролика и плитку молочного шоколада, кладет возле надгробия, прямо около букета красных ликорисов.
— С Рождеством тебя, Меган, — Фелпс улыбается, пытаясь сдерживать слезы, ведь не хочет выглядеть плаксой перед ней. Он ведь не девчонка!
«Хватит уже держать в голове эти дурацкие стереотипы» — вздыхает парень и вытирает мокрые глаза руками.
— Ладно, меня уже заждались. Я обязательно приду еще не раз к тебе, Мег! — он проводит еще раз пальцами по выгравированному имени девочки. — Пока.
Парень проводит ее взглядом и видит, как цветы легонько колышутся в фарфоровой вазочке, хотя ветра, вроде как, не было.
неужели, это призрак Меган подает знаки?
возможно, но Трэвис, к сожалению, не верит в духов
Трэвис надевает обратно рюкзак на свою спину и снова шагает по хрустящему снегу, прямо к выходу из этого кладбища, осторожно ступая по уже вытоптанной тропинке из чьих-то следов. Пусть парень и не сильно верил в загробную жизнь, и что мертвые и вправду слышат слова живых людей, но от этого монолога Трэвису и вправду стало чуточку легче. Он смог извиниться, смог поговорить с ней и рассказать, что на душе накопилось, и теперь парень дает себе обещание приходить и навещать свою подругу, ведь почему-то думает, что ей и вправду там очень и очень одиноко.
Главное, не плакать по ней.
«Иначе мертвым будет очень грустно в другом мире» — и Трэвис опять усмехается от своих псевдо-философских мыслей.
— Прости, что заставил тебя ждать, — он подходит к стоящей около калитки Эшли, которая терпеливо ждала его у самого входа.
— Все в порядке, — улыбается Кэмпбелл в ответ, подходя к нему ближе. — Я понимаю, для тебя это очень важно, я совершенно не тороплю. Мог простоять там сколько угодно.
— Да ладно, нас все равно дома уже ждут, — парень потирает рукой свой затылок.
Эшли не пошла с ним к Меган лишь потому, что знала, что это уж слишком личное, и лучше оставить Трэвиса наедине с ней — так будет правильнее, и она совершенно была не против стоять у входа на кладбище хоть час или два! Все ради того, чтобы парню стало чуточку легче, и чтобы он, наконец, сделал то, о чем долго думал в последнее время.
— Как думаешь, она простила меня? — вдруг спрашивает парень, оглядываясь.
— Я думаю, она тебя даже и не винила.
Эшли, пусть совершенно не знала Меган, верит своим же словам всем сердцем.
— Спасибо, — тихо шепчет Трэвис в ответ. — Мы домой сейчас?
— Сначала, нужно забрать Бена, — страдальчески вздыхает девушка, смотря на время на телефоне. — Вот приспичило ему пойти прямо сегодня с друзьями на каток!
— Без проблем, сейчас поедем за ним, — Трэвис поправляет шапку на голове, и они вместе идут в сторону остановки.
— Мэйпл и Ларри писали в общую беседу! — вдруг вспоминает Эшли, и парень обращает на нее взгляд. — Я договорилась, чтобы мы все вместе сегодня зашли в дискорд и поговорили, ха-ха!
— Надеюсь, они не будут звонить, когда мы будем обедать или ужинать, потому что я ужасно голодный, — ворчит Фелпс.
— Ну, это уже как получится!
Они вместе смеются, а после идут в тишине, которая отныне больше не давит на них, как когда-то раньше.
— Эшли? — вдруг останавливается Трэвис прямо посреди пустого тротуара.
Девушка делает пару шагов, а после и сама останавливается, вопросительно смотря на Фелпса огромными глазами.
— Да?
Трэвис колеблется, немного нервничает (это видно по его мечущемуся взгляду), но собирается с силами и подходит к Эшли, дотрагивается холодными пальцами до ее теплых и покрасневших от холода щек и осторожно и мягко целует пару секунд. Боится смотреть ей в глаза, поэтому устремляет взгляд в пол, глубоко выдыхает и уголки его губ дрогнули в полуулыбке.
— С Рождеством.
Кэмпбелл краснеет еще больше, ведь они редко целуются, ибо сами еще не привыкли к таким вещам (им очень неловко на самом деле), и каждый раз один из них неистово заливается краской, когда другому вдруг ударило в голову поцеловать бедолагу.
Смущается, нервно улыбается и так же смотрит в пол.
— Мы еще утром друг друга поздравили, — смущенно смеется Эшли, перебирая пальцы на руках.
— А, точно. Я и забыл.
Трэвис строит дурачка, но срывается и так же смеется, чуть приобнимая Эшли за плечи.
— Идиот.
— Кто обзывается, тот сам так называется! — показывает язык. — Сама дура.
— Ты невыносим, — Эш закатывает глаза.
— Ладно, поехали уже за Беном, я замерз и хочу есть!
— Капризный ребенок.
— Не капризнее тебя.
Они уже и не помнят, когда в последний раз так разговаривали. Наверное, дня два назад? А может и раньше, ребята просто не замечают этого, лишь радуются таким теплым и забавным моментам, заливаются смехом и понимают, как в глубине души они счастливы.
Теперь они вместе, и они уверены, что справятся с любой жизненной проблемой, если таковая возникнет, а если сил уже не останется — то друзья всегда готовы помочь в любую минуту.
«Все будет хорошо» — пролетело у них в головах, и они вместе, поскальзываясь на небольшом льду, побежали к остановке, ведь вдали виднелся их подъезжающий автобус.
Все закончилось хорошо.
