***
До одури хотелось вновь искупаться в искреннем восхищении и солью обжигающем кожу желании. Акааши никогда бы не подумал, что чужие чувства могут так распалить и добавить пикантности привычным ощущениям. М-м-м. Пожалуй, стоит изменить правила их встреч с Куроо. Почему бы и нет? Правда, поведение Куроо немного озадачивало: от Акааши он бегал как ошпаренный, даже на тренировках умудряясь прикрываться сокомандниками или неизменным Бокуто. «Сопротивляемся, значит? Вот только ничего у вас не выйдет, Куроо-сан», — Акааши растянул губы в предвкушающей улыбке. — «Устоять против меня вы не сможете. Впрочем, уже не смогли». Осталось только поставить в их немом противостоянии точку и… заиметь себе новую игрушку.***
Вечеринка, шумно и весело превратившаяся в обычную пьянку, совершенно не впечатлила Акааши, который спокойно жевал онигири и частенько прикрывался бокалом, делая вид, что пьёт. На самом же деле он внимательно следил за слегка перебравшей алкоголя бро-парой, не позволяя им скатиться во все тяжкие. Бокуто, счастливый от присутствия Акааши, фонтанировал энергией так, что от него хотелось сбежать. А Куроо доставал Акааши примитивным флиртом с сексапильными милашками. И если бы не молнии взглядов в его сторону всякий раз, когда очередная девица висла у Куроо на шее, он не стал бы и дальше заморачиваться с соблазнением. «Что ж вы так опрометчиво, Куроо-сан? Совсем забыли, что такие игры обычно рассчитаны на двоих», — самодовольно усмехнулся Акааши и вкусно облизал испачканные соусом пальцы. — «Не стоит сбрасывать меня со счетов», — он вновь потянулся за онигири, краем глаза отмечая, как застопорился с поцелуем Куроо, в конце концов спихивая вульгарно накрашенную девицу с коленей и подрываясь к туалету.***
«Какая же ты скотина, Акааши. Эх, не знает бро, что за монстра на груди пригрел», — Куроо по-быстрому дрочил, сбрасывая напряжение, чтоб не светить стояком перед кучей народа. Идею завалить в ближайшей комнате разбитную деваху он отбросил сразу, поскольку в голове беспрестанно крутились мысли про: — «Охуенно… сексуального… монстра… с охуенной… фантазией… охуенной… задницей… и охуенным… языком… на члене… М-м-мать!» Куроо шумно дышал и скрипел зубами, смывая сперму с пальцев и вытирая немного саднивший от жёсткой дрочки член. Когда-нибудь он обязательно выскажет Акааши всё накипевшее. Обязательно.***
Акааши, поражаясь пофигизму Куроо, осторожно приоткрыл незапертую дверь, облокотился на косяк и стал молча наблюдать, дожидаясь завершения процесса. — Полегчало? — насмешливые нотки в голосе. И совершенно незачем так дёргаться и злобно щуриться в его сторону одним глазом (второй прикрывала растрёпанная чёлка). — Ну, если нет, то можно продолжить во вторник, — снисходительно и не сомневаясь в ответе. Дверь за Акааши закрылась, оставив Куроо в одиночестве недоумевать, что это сейчас было? Акааши его пригласил на встречу? Блядь, как одолжение сделал! Куроо захихикал, а потом не выдержал и громогласно расхохотался, прощаясь с собственной выдержкой и сексуальной ориентацией. Потому что Куроо знал — небеса на землю рухнут, но он придёт. Обязательно.Вторник
Приложив палец к губам, Акааши запустил Куроо в квартиру и мотнул головой в сторону кресла, продолжая разговаривать по телефону (судя по всему, с кем-то из родственников). Удивительно, но голым Акааши не был, хотя зеркала уже расставлены, а на полу расстелен футон. Интересно, что же он задумал? Наличие футона мгновенно сориентировало мысли в нужном направлении, но Куроо настороженно отнёсся к своим предположениям, поскольку от Акааши можно было ожидать чего угодно. Бессистемно расхаживая по комнате и не прерывая разговора, Акааши неторопливо раздевался, временами пересекаясь взглядами с Куроо. Совершенно не читаемый в эмоциональном плане Акааши внезапно слабо улыбнулся и вытянул из джинсов ремень, пару раз перекрутив его по руке и отбросив на футон. Куроо невольно вжался в спинку кресла и вытаращился на эту кожаную змею с крупной пряжкой, проклиная собственную фантазию и впервые задумываясь над вопросом главенства в их с Акааши странной паре. А тот уже закончил стягивать футболку и вновь вернулся к джинсам, расстёгивая «молнию» и распахивая ширинку, выставляя напоказ натянувшуюся ткань тёмно-синих боксеров. Телефон полетел на диван, следом за ним висевшая на плече футболка. Акааши и не подумал отворачиваться, пока снимал джинсы и по ходу дела мял сквозь ткань боксеров выпирающий член. «А мне так можно?» Что за идиотские мысли! Но Акааши не был бы самим собой, если б не понял немого вопроса и также понятливо — одним лишь взглядом — не рявкнул: «Сидеть!» «Совсем охренел, кохай?!» Мысленный диалог мог бы ещё долго продолжаться, но Акааши, покачав головой, мгновенно сместил акценты, закончив раздеваться и потянувшись всем телом перед Куроо: выпятил бёдра, демонстрируя эрегированный член, и прогнулся в спине, круговым движением плеч разминая ноющие после тренировки мышцы. Куроо понял, что в его мозгах окончательно что-то перевернулось, раз он, захлёбываясь слюной, с восхищением уставился на голого Акааши, молча подчиняясь и соглашаясь на всё, лишь бы ему позволили дотронуться и взять… Собственная покорность пугала до ужаса, но Куроо ничего не мог поделать: слишком хорош был Акааши, и слишком хорошо он, Акааши, это понимал.***
«Во-о-от так, Куроо-сан. Пра-а-авильные выводы. Условия диктовать буду я». Соблазнительно покачивая бёдрами, Акааши продефилировал в сторону ванной, незаметно улыбаясь и мысленно считая до трёх. На последней цифре он резко обернулся: догадка оказалась верной — Куроо чуть было не рванул следом. — Нет, — предупреждающе сверкнув взглядом, на корню зарубил его порыв Акааши, скрываясь в ванной, но… не закрывая за собой дверь. Вконец офонаревший Куроо часто заморгал и поджал губы, прислушиваясь к рваному ритму льющейся воды. Не в силах унять воображение, подкидывающее картины смывающего с себя пену Акааши, он быстро разделся догола и жутко довольный плюхнулся в кресло. Посмотрим, что ты на это скажешь, самовлюблённый монстр.***
«Какой догадливый», — усмехнулся Акааши, выходя из ванной и удовлетворённо кивая голому и широко расставившему ноги Куроо. — «И чересчур самоуверенный. Но это мы быстро исправим», — тихий смех и небрежно приглаженные раскрытыми пальцами мокрые волосы. Вытереться после душа Акааши и не подумал (сценарий этого не предполагал), поэтому к футону он прошлёпал босыми ногами, обтекая щекотными каплями и оставляя за собой небольшие лужицы. На секунду выпав из реальности, Акааши замер перед зеркалами и с каким-то благоговением обласкал своё отражение взглядом. Член мгновенно отозвался на мысли хозяина и дрогнул, наливаясь кровью и выпрямляясь в крепком стояке. Класс! Достав из-под футона пластиковый флакон с маслом для тела, не глядя на Куроо, но прекрасно чувствуя его голод и будоражащее ожидание, Акааши щедро вылил в ладонь пахнувшую имбирём жидкость и стал медленно растирать её по рукам, горлу, груди. Длинные пальцы уверенно гладили кожу и проминали мышцы, не забывая уделять внимание эрогенным зонам. Вид масляно заблестевшего тела добавил градус возбуждению, и Акааши, не отказывая желанию продлить удовольствие, присел на футон, немного откинувшись назад и вытянув ноги. Продолжая поглаживать живот, тщательно очерчивая пальцами кубики пресса, Акааши залип на зеркалах и на какое-то время забыл обо всём на свете. Как же красиво. Идеальные формы, бледная кожа без малейшего изъяна и длинные ноги. Вылив очередную порцию масла себе на бёдра, он быстро заскользил руками по ногам, растирая, растягивая и… задыхаясь от восторга. С трудом вспомнив о планах на этот вечер, Акааши разочарованно простонал, но тут же забыл о минутной слабости, с ходу ныряя в водоворот страсти, плескавшейся в глазах Куроо. Вот это сила! Акааши тряхнуло от взбесившегося азарта, и он уж чуть было не сдался под его напором, потянувшись к члену, но… Всё-таки его тренировки выдержки и контроля не прошли даром: быстро отдёрнув руку, он развернулся к Куроо спиной и встал на колени. Масло, ладони, прогнувшаяся до сведённых лопаток спина… И вот уже руки разминают задницу, будто бы ненароком вжимая пальцы в промежность, а в следующий миг возвращаясь к упругим ягодицам. Ну же, Куроо! Акааши заскользил руками выше, касаясь поясницы. Палящее летним зноем дыхание обожгло шею. Ощутимо дрожавшим телом Куроо прижался к спине Акааши, замкóм стискивая руки на его животе и упираясь в бедро гладким и безумно твёрдым членом. Акааши позволил себе ненадолго подчиниться чужому желанию, окунаясь в его жар и нетерпение, а потом, перехватив пылающий золотом взгляд, молча кивнул на флакон с маслом. Лёгкое сожаление из-за отсутствия внимания к своей персоне — пока Куроо разбирался с флаконом — мгновенно сменилось блаженством: хотелось заурчать под уверенными движениями мозолистых пальцев, гладивших шею, спину, бёдра. А как это потрясно выглядело со стороны, м-м-м. Не замечая сорвавшегося в галоп дыхания, Акааши потерялся в отражениях и ощущениях. Как необычно! Любоваться собой на фоне затопившего разум беспокойства от постороннего вторжения в личное пространство. И не зря он беспокоился! Жестокая реальность беспощадно заставила очнуться от кайфа: до этого прижатый к бедру член Куроо внезапно оказался между раздвинутыми ягодицами и потёрся в промежности, опасно утыкаясь головкой в сжатый сфинктер. Так дело не пойдёт. В планы это не входило! — Нет, — огорошил холодным тоном Акааши, разворачиваясь и отталкивая Куроо. — Да твою ж мать! Почему?! — взвыл тот, не в силах бороться с исступлённым опьянением от доступно-недоступного Акааши. — Я. Сказал. Нет, — не счёл он нужным уточнить, усаживаясь на край футона и гипнотизируя Куроо многозначительным взглядом. — Не нравится, проваливайте к чёрту, Куроо-сан. — И не жалко будет сорвавшегося эксперимента? — включил привычную ехидность Куроо. — Отсутствие результата — тоже результат, — передёрнул плечами Акааши и насмешливо приподнял бровь. — Так что… никакой инициативы, Куроо-сан, иначе продолжу развлекаться в одиночку, что, кстати, процентов на девяносто перевешивает желательность вашего присутствия. — Могу убедить в обратном, — не сдавался Куроо. — И даже в процентом соотношении, — потянул он руки к Акааши, но мгновенно пошёл на попятный под давящим взглядом. — Чёрт с тобой! Уговорил. Я весь твой, коха-а-ай, — нарочито развязно и немного лениво протянул Куроо, сдвигая в сторону Акааши и удобно располагаясь на футоне.***
М-да. Зря он рассчитывал смутить Акааши; тот и ухом не повёл на провокацию, спокойно рассматривая Куроо… Блядь! А взгляд-то, взгляд. Акааши смотрел на него так, словно решал — достоин ли Куроо его внимания, и кто из них будет сверху. Причём, судя по всему, на мнение самого Куроо ему было откровенно начхать. Вот же попал! Размышления прервал тихий голос и блеснувший заинтересованностью взгляд. — Не я, конечно, но тоже ничего, — причмокнул губами Акааши, которому действительно понравилось предоставленное в его полное распоряжение тело. Самооценка Куроо рухнула на дно Токийского залива. — А член классный, — одной рукой Акааши обхватил крепкий ствол, наблюдая, как проступает прозрачная смазка на потемневшей головке. «Мы ещё побарахтаемся», — расплылся в счастливой улыбке Куроо. — Но вот это — бардак, — пальцы другой руки коснулись жёстких волосков на лобке. — Как же вы стрижки не любите, Куроо-сан, — с видом великомученика закатил глаза Акааши и тяжко вздохнул. — Впрочем, основному процессу это не помешает. «Какому процессу?!» Дебильный вопрос. Но Куроо уже просто не знал, что ему думать и как реагировать. Ещё никто и никогда не командовал им в постели и уж тем более не подвергал тщательному изучению и несправедливой (а то ж!) критике. Но, вопреки логике, вся эта ситуация, как и отстранённый Акааши, задумчиво изучающий своё зеркальное отражение, заводили до невозможности. Куроо и без того с трудом сдерживался, а тут ещё голый и возбуждённый Акааши, продолжавший сжимать его член и автоматически поглаживать большим пальцем головку… К чёрту. Куроо накрыл вспотевшей ладонью пальцы Акааши, сжал и быстро задвигал рукой, помогая бёдрами вдалбливаться в кулак. Осознание того, что на его члене пальцы расширившего в немом изумлении глаза Акааши, добавило огня и без того жгучему желанию кончить. Большего ему и не требовалось. Пара толчков, сухой, жаркий выдох и… резкий всплеск наслаждения заставил Куроо прикрыть глаза и прижать руку Акааши к животу. Сколько по времени он плавал в океане безмятежности от молнией прошившей тело разрядки, Куроо не знал, но когда почувствовал, что Акааши по-прежнему сжимает его член, нехотя приоткрыл глаза и… захихикал. Выражение лица Акааши надо было видеть! Это как мороженое развернуть и в ступоре наблюдать за подтаявшим лакомством, которое за секунду сползает по палочке и плюхается на землю. Что называется — облом. — Упс, да? — затрясся всем телом Куроо, продолжая хихикать. На прозвеневший в голове сигнал тревоги он не обратил внимания, а зря. Уж кто-кто, но Куроо должен был понимать, что подобного нарушения сценария Акааши не потерпит. Блеснувшая в сузившихся глазах угроза опасения подтвердила, а влажный язык, неспешно слизывающий с пальцев сперму, мгновенно заставил Куроо заткнуться и судорожно сглотнуть вязкую слюну.***
На вкус сперма Куроо оказалась чуть резковатой, но, в принципе, особой разницы Акааши не почувствовал. Задумчиво долизывая пальцы, он наконец-то сфокусировал взгляд на Куроо и расплылся в самодовольной усмешке — пошёл процесс. Но на этот раз… Акааши плавно поднялся, в пару шагов преодолел расстояние до шкафа, быстро достал из выдвижного ящика ограничитель, стянул с полки галстук и неспешно вернулся к футону.***
Куроо даже мявкнуть не успел, как эрекционное кольцо, едва слышно «чмокнув» застёжкой, плотно подтянуло член с мошонкой. А в руках Акааши тут же зазмеился ремень с тяжёлой пряжкой, заставляя Куроо нервничать и сражаться с унылыми мыслями о побеге. — Руки, Куроо-сан, — мягко и с каким-то незнакомым напевом в голосе проговорил Акааши, продолжая перекручивать ремень. — Ну же, смелее. Обещаю быть нежным, — чуть насмешливо. Никакой, нахрен, нежности в лице Акааши Куроо не обнаружил, зато отлично различил гнетущие своей неизбежностью отблески фанатизма и беспощадности. Почему его руки оказались вытянутыми вперёд, он так и не понял. Заворожённый непривычными эмоциями, которые Акааши почему-то перестал сдерживать, Куроо из последних сил сопротивлялся животному магнетизму и хлёсткому желанию, не замечая, как его руки плотно перетянул ремень. Мысленно чертыхнувшись, Куроо попыхтел с минуту, пытаясь высвободиться, но, убедившись в тщетности усилий, вскинул взгляд на Акааши и возмущённо заорал: — Ты этого не сделаешь! — Ещё как сделаю, — разглаживая пальцами галстук, склонился над ним Акааши, убирая с лица Куроо длинную чёлку. — Настоятельно не рекомендую мешать мне, — горячий шёпот прямо в ухо и не менее горячий язык, мокро его облизавший. — Возможность уйти я давал, а решение встретиться со мной вы приняли сами, Куроо-сан. — Издеваешься?! — предпринял последнюю попытку «ослепший» Куроо. — Немного, — лёгкий поцелуй в щёку. — Упс, да? Слова застряли в пересохшем горле, а внутри заклокотали гнев и отчаяние. Куроо зарычал и рванулся вверх — подняться, но тут же упал обратно на футон и застонал: это безумно сладко, когда исполняются мечты. Когда мягкий язык прижимает к нёбу мгновенно набухший силой ошеломительного желания член. Когда осторожные движения головой добивающим ударом вырывают из груди умоляющий всхлип. Когда перед глазами взрываются фейерверки от невозможности увидеть это блядство в исполнении Акааши.***
В принципе, ничего сложного и практически ничем не отличается от тренировки с искусственным фаллосом. Хотя, нет. Отличается. Губами и языком ласкать шелковисто-горячую плоть оказалось намного приятнее, да и вкус добавился. Вкус Куроо. Акааши хмыкнул с членом во рту и закружил языком по головке, дразня устье. Пожалуй, хватит. Разглядывая напряжённого Куроо, прислушиваясь к тяжёлому дыханию, Акааши внезапно понял, что ему нравится доминировать над этим неугомонным сенпаем: голым, влажным и беспомощным. Это… возбуждало и неприлично волновало. Пальцы Акааши задрожали, губы приоткрылись, а тело само потянулось к Куроо. Усевшись ему на живот, Акааши потянул за ремень связанные руки, заводя их Куроо за голову. Убедившись, что тот понял и больше рыпаться не собирается, Акааши взял флакон с маслом и выдавил немного в руку. Сидя на Куроо, он чуть приподнялся, опираясь на колени, и завёл руку за спину. Привычно разрабатывая анус, Акааши не забывал тереться задницей о член Куроо, иногда задевая его рукой или позволяя головке коснуться скользкой промежности. Куроо дёргался, но держался, лишь хриплые выдохи и бешено колотящееся сердце выдавали его с головой. «Какое самообладание, сенпай! А если так?» Акааши приставил член Куроо к расслабленному входу и надавил, тихонько охнув от первых болезненных ощущений распирающего проникновения. Очень осторожно и очень медленно, аккуратно контролируя глубину и… замирая на полпути. Акааши взглядом поймал в зеркальных створках нужный ракурс и решил, что хватит. Чуть наклонившись вперёд, он погладил Куроо по груди, задевая соски, заскользил пальцами по горлу, подбородку и остановился на губах, дразнящим похлопыванием предлагая им раскрыться. Горячий язык лизнул подушечки и согласно втянул пальцы в рот, начиная ритмично посасывать. Поймав темп, Акааши задвигал бёдрами, плавно выпуская из себя член, но тут же вбирая его обратно. Не до конца, не позволяя погрузиться полностью. Раз за разом, с прицельной точностью и каким-то садистским расчётом. Кто из них больше сходил с ума от этой пытки, Акааши не знал, но надеялся, что его лицо не кривится в жуткой гримасе также, как у Куроо. Впрочем, можно посмотреть. И впервые за всё время собственное отражение — лихорадочно горящие глаза, нахмуренные брови, сухие от частых выдохов губы — не порадовало Акааши. Он… сдавался? Ни за что! Акааши раздражённо зашипел и выпрямился, сжимая мокрыми от слюны пальцами член и начиная мастурбировать. Двигаться он прекратил, но член из задницы не выпустил. Правда, надолго его не хватило. Движения убийственно не хватало, но признавать поражение Акааши не собирался, поэтому решению не допускать полного проникновения не изменил. Кому и что он этим доказывал, было непонятно, но Акааши претило подчиняться инстинктам. Всё должно быть красиво и под абсолютным контролем. С каждой секундой сдерживаться становилось труднее, Акааши уже не раз сбивался в скорости и забывался в упоении, когда пережимал основание члена, предотвращая преждевременную разрядку. Он… ещё… не… закончил… эксперимент… О, да. Всё-таки Куроо «сломался» первым, с силой вгоняя в него член, мощным рывком бёдер подавшись вперёд. Х-ха. Х-хорошо. Ещё. Ещё. И-и-и… всё! Акааши резко отстранился, слезая с Куроо и перекатываясь на другой край футона. Расслабленно раскинув руки-ноги в стороны, он сыто наблюдал, как продолжает подрагивать член, пытаясь выдавить из себя ещё хоть каплю спермы на и без того испачканный белыми разводами живот. Рядом послышалось рычание Куроо: связанными руками он сдёрнул повязку-галстук и лишь со второй попытки расстегнул магнитную застёжку ограничителя. Самостоятельно избавиться от пут Куроо не мог, но это не помешало ему сжать в ладонях член и быстрой дрочкой довести себя до оргазма. Акааши с любопытством разглядывал взъерошенного, потного и до крайности взбешённого Куроо. Хм. Он что, перестарался с экспериментом? Но, заметив во взгляде Куроо помимо ненависти знакомые искры желания и восхищения, успокоился и привычно стал анализировать свои-чужие действия, улыбаясь и заключая, что надо будет как-нибудь повторить.***
Наверное, таким вот Куроо его и запомнит. Безжалостным, самовлюбленным и двинутым на всю голову… прекрасным монстром, развязывающим затёкшие от ременных пут руки с понимающей усмешкой на идеальных по форме губах. Глаза в глаза. Но Акааши и не думал смущаться или чувствовать за собой вину. С превосходством и некой долей снисхождения он всё также насмешливо продолжал смотреть на Куроо. Это оказалось последней каплей. Куроо вспыхнул всем своим существом, заскрипев зубами и сжав кулаки. Казалось, мир вокруг замер, увязнув в тягучем времени и расплавленном металле серых глаз. Чувствуя, что ещё чуть-чуть и случится непоправимое, Куроо внезапно остыл, с какой-то безрассудной уверенностью обещая самому себе, что: «Когда-нибудь ты будешь умолять тебя трахнуть, падла!» И проклятущий вторник он без ответа не оставит. Куроо хищно оскалился, жёстко зафиксировал подбородок Акааши пальцами и оставил на покрасневших губах короткий собственнический поцелуй. Он головой расшибётся, но заставит Акааши увидеть, почувствовать и захотеть именно его — настоящего и пылающего страстью Куроо, а не безвольную куклу, заменяющую очередную секс-игрушку.